Они вразвалочку подошли к иномарке. И поманили банкира пальцем. Тот не прореагировал Он сидел словно парализованный, словно не очень понимая, что с ним происходит.
"Бычки" дернули ручки передних дверей.
- Мать моя! - ахнул Григорьев и схватился за рацию. - Всем внимание! Внимание! Объект в контакте! Камера! Камере снимать.
- Видим. Снимаем.
"Бычки" дернули ручки. Но дверцы не открылись. Тогда так же не спеша они дернули задние дверцы. Правая открылась.
Один из них наклонился и сунул руку внутрь.
Мощная, со стократным увеличением видеокамера, установленная на штативе внутри одной из авариек, фиксировала каждое движение неизвестного.
- Взял? - не понял Григорьев.
- Взял. Только непонятно, за что взял.
"Бычок" протолкнул руку дальше и открыл изнутри переднюю дверцу. И сел на переднее сиденье.
- Ничего не понимаю. Почему он "дипломат" не берет? Почему?..
- Ну что, мужик. Платить надо. За ремонт. Тысячу баксов, - сказал "бычок". - Есть у тебя тысяча баксов?
Сзади него на сиденье, в "дипломате", лежал миллион баксов.
- Ну что? Найдешь?
- У меня нет. С собой, - выдавил банкир.
- А чего же ты тогда машины бьешь? Козел. Если платить слабо?
Приятели "бычка" стояли снаружи, привалившись к иномарке, сложив руки на груди и лениво поглядывая по сторонам. И прохожие на всякий случаи смотрели по сторонам.
- Давай что есть, - сказал "бычок". - Остальное потом. Сам принесешь.
И отворотив обшлаг пиджака, бесцеремонно полез во внутренний карман банкира. Он вытащил водительские права и кошелек провинившегося водителя, заглянул внутрь, оценивая содержимое, оглянулся в поисках какой-нибудь подходящей тары, увидел на заднем сиденье "дипломат" и полиэтиленовый пакет. Сгреб пакет, вытряхнув из него содержимое на пол, и бросил свою добычу внутрь.
- Остаток завтра. Если послезавтра - пойдут проценты.
И вылез наружу. Банкир продолжал сидеть, тупо и молча глядя в ветровое стекло
- Лох, - сказал "бычок" своим приятелям. - Баксов пятьсот всего. Остальное завтра принесет.
- Что? Что там? - кричал в микрофон Григорьев. - Взяли они "дипломат"?
- Нет. "Дипломат" не взяли. В руках "дипломата" нет.
- А что есть?
- Полиэтиленовый пакет.
- А раньше был?
- Раньше не было.
- Черт!
"Бычки" сели в битый джип. И тронулись с места.
- Что делать? - спросили по радиостанции. Что делать? Что делать?? Что???
- Девочки не видно?
- Нет.
- А где они?
- В конце улицы. Набирают скорость. Могут уйти!
- Черт!
- Я не понял. Повторите. Что делать? Брать или?..
- Брать!
Джип, вырулив на осевую и распугивая встречные машины, уходил с блокированной улицы
- Давай! - махнул командир группы захвата.
Из бокового переулка задним ходом сдал "Москвич". Очень далеко сдал. Не успевший затормозить джип въехал в него правым крылом.
Машины замерли.
- Ну ты смотри! Что делают, падлы. Второй раз! - лениво выругался водитель.
- Чухня. Один хрен уже биты. А так, считай, еще кусок заработали. За те же царапины.
"Бычки" вылезли из машины. Обошли джип. Взглянули на капот и лениво пошли к "Москвичу".
- Ну ты че, козел! Доездился, - сказали они. - Готовь тысячу баксов.
- За что? - робко попробовал возразить водитель "Москвича".
- За ремонт. В натуре. Всю морду нам смял.
- Я же только правое крыло…
- А это что? - кивнули "бычки" на разбитый передок.
- Ну хорошо, - согласился водитель и полез во внутренний карман.
- Что, сразу? - удивился водитель джипа.
- Да. У меня с собой.
- Ну ты даешь, мужик, - сказал "бычок", наклонился, втолкнул внутрь салона раскрытую ладонь: - Давай.
Водитель быстро вытащил из кармана руку. С браслетом. И мгновенно застегнул его на протянутой кисти. А другой конец на баранке руля.
- Извини, деньги забыл дома.
- Ты че?! - удивился "бычок" и попытался дернуться.
Но сзади уже подбежали бойцы группы быстрого реагирования. В бронежилетах. В черных, натянутых до подбородка шапочках с прорезями для глаз. Они быстро уронили "бычков" на асфальт, ткнули им под ребра взведенные "Макаровы".
- Вы че?! - еще раз удивились "бычки".
- Что вы взяли в иномарке? - не давая им очухаться, спросил командир группы захвата.
- В какой иномарке?
- В той, куда вы садились минуту назад, - напомнил милиционер и для освежения памяти очень чувствительно ударил рукоятью пистолета в позвоночник.
- А вы что, из-за иномарки? - удивленно спросил поваленный мордой вниз "бычок".
- Из-за нее!
- Ну вы шустро! - поразился водитель джипа - Точно минута!
- Что ты делал в иномарке? - еще раз повторил вопрос милиционер И еще раз ткнул в незащищенную спину пистолетом.
- Да вы что?! Там всего полета баксов было! - возмутился бандит. - Меньше, чем вас здесь! Вы что, совсем охренели? Из-за задрипанной полусотни такой гвалт поднимать!
Подошла машина банкира. И бегом Грибов с Григорьевым
Милиционеры подтащили подозреваемого к задней дверце иномарки.
- Он? - спросили банкира.
- Он, - подтвердил тот.
- Вы брали "дипломат"? - спросил Григорьев. - Вы вытаскивали что-нибудь из него?
- Какой "дипломат"?
- Вот этот "дипломат"
- На хрена он мне сдался. Я что, домохозяйка, чтобы сумки таскать.
- Снимите с него отпечатки пальцев. И с "дипломата", - распорядился Григорьев. - И проверьте наличие денег.
"Бычка" оттащили в сторону. Щелкнули замки "дипломата", отлетела вверх крышка. Деньги были на месте.
- Мама моя! - ахнул "бычок". - А я у него по карманам шарился!
- Уведите задержанных, - приказал Григорьев.
- Слышь, начальник, а сколько там было?
- Много.
- Не, ну я по честному, в натуре. Сколько там баксов? Всего?
- Миллион, - сказал кто-то из милиционеров.
- Сколько? - потерял дар речи "бычок". - Сколько?!!
- Уведите задержанных, - повторил Григорьев.
- Слышь, начальник, я это… я в сознанку иду. Ну в смысле, что это я его хотел… - заорал задержанный. - В смысле, что взял. Миллион! Слышь, начальник, пиши протокол. Это я тот миллион… Да если я по такому делу пойду… Это же что тебе генеральское звание! Это я тот миллион! Слышишь! Я! Пиши протокол! Пиши, гад! В натуре!!
В кармане банкира заверещал мобильный телефон
- Да, - ответил он, - я вас слушаю. - И изменился в лице. - Да, я понял. Я все понял…
- Что? Что случилось? Кто звонил?
- Он звонил. Он сказал, что встреча отменяется. Потому что улица полна ментов. Он сказал, что они здесь с утра стоят. Ямы копают. Он сказал, что если еще раз. Что если еще раз - они пришлют мне ее уши. А потом голову…
Глава 20
Командиры групп стояли по стойке "смирно" Как новобранцы школы милиции на первом в их жизни строевом смотре. Генерал играл желваками. Подполковник орал в голос. Матом. На столь много досадивших ему следователей. Орал в кабинете генерала.
- Доигрались, мать вашу. Чуть не весь отдел полдня продержали в засаде! За сигаретами послать было некого! Банк едва не лишили миллиона. А толку - ноль без дырочки! Тоже мне, Пинкертоны! Хреновы!
- Мы, между прочим, вообще здесь ни при чем. Мы находимся в отпуске без сохранения содержания, - тихо возразил Григорьев.
- В отпуске? В отпуске!.. Только не без сохранения содержания, а без сохранения совести! Шерлоки, растуды вас, Холмсы…
- Но кто мог предполагать?..
- Вы должны были предполагать. Вы! Если вы сыщики, а не хвост собачий. Все управление над нами потешается. Устроили облаву, как гестаповцы в кино. Все провода перервали. Все окрестности ямами перерыли. Тоже мне, герои! Не хватило своего ума справиться - надо было помощи попросить. У соседей. Может быть, там кто посообразительней нашелся..
- Я не понимаю, почему такая паника, - попытался возразить Грибов. - Да, сорвалась операция Но ведь в силу не зависящих от нас обстоятельств. Не по нашей вине. Разве такого не случалось раньше?
- "Не по нашей…" Естественно, не по нашей… По вашей! Раздолбай.
- Товарищ подполковник. Лев Григорьевич, - подал голос генерал, - все-таки у нас производственное совещание. А вы…
- Простите, товарищ генерал Сорвался. По форме. Но по содержанию… По содержанию считаю, что за провал операции следователей Грибова и Григорьева следует наказать строжайшим образом. Чтобы другим неповадно было. Вплоть до открытия следственных мероприятии по факту допущенного превышения служебных полномочий и, возможно даже, разглашения предназначенной для служебного пользования информации…
- Ну уж ты хватил, Лев Григорьевич. Разглашения…
- А откуда в таком случае преступники могли…
- Какой информации? - не поняли следователи.
- И все же я считаю, нельзя вот так, с маху. Следует разобраться в деле самым тщательным образом. И лишь потом делать оргвыводы. Все-таки мы имеем дело с живыми людьми, а не с одними только должностями. Надеюсь, вы меня поняли…
- Так точно, товарищ генерал Понял. Но должен поставить в известность, что, как непосредственный начальник, я буду настаивать на служебном разбирательстве и наказании проявивших преступную халатность подчиненных мне работников в рамках отпущенных мне полномочий.
- Это ваше право.
- Разрешите идти?
- Идите. Все идите. Все могут быть свободны…
Находившиеся в кабинете работники потянулись к двери. Кроме допустивших преступную халатность следователей.
- Какой информации? - еще раз переспросили так ничего и не понявшие следователи.
- Оперативной информации, - ответил генерал, устало массируя голову руками. - Той, о которой преступники не должны были узнать. - И кивнул на лежащую на столе папку: - Вот, полюбопытствуйте.
- Можно? - еще раз уточнил Грибов.
- Читайте уж, - махнул рукой генерал.
Грибов раскрыл папку и пробежал по листу глазами. И сразу помрачнел. Сбоку через его плечо заглянул в папку Григорьев И тоже не развеселился.
- Когда он позвонил? - спросил Грибов.
- Два часа назад. И сказал… Все то и сказал, что вы прочитали.
Грибов с Григорьевым уперли глаза в носки ботинок. Дальше оправдываться было бессмысленно. И глупо. Дальше действительно надо было отдавать под суд. Или как минимум гнать из органов поганой метлой…
- Как же они так смогли вас? Как детей малых. Вы же не первый год в сыске. Как такое могло случиться? Что они до последней машины… Как шахматные фигуры на доске. Как же вы могли не провериться? Как могли не заметить контрслежку? Тем более такую плотную контрслежку?
- Мы проверялись, - тихо сказал Грибов, - даже более тщательно, чем обычно.
- А как они тогда вас вычислили? Как машины подсчитали? Как?!
- Не знаем.
- Не знаете… Мне ваше "не знаем" к рапорту не подшить. С меня конкретные причины требуют. И конкретные головы. Такая буча поднялась… Вернее сказать, отец похищенной девочки ее поднял. Мне звонил. И выше тоже звонил. Такого наговорил… Что я передать вам не способен. И правильно наговорил. И что еще наговорит, если они теперь озвереют и, как обещали, ему ее уши пришлют. За контакт с милицией.
Я же вас просил тихо работать, как мыши в погребе. А вы как специально…
Следователи молчали. Словно двоечники, обещавшие исправиться и получившие вместо очередной двойки кол.
- Теперь по оргвыводам. От следствия я вас, естественно, отстраняю. Наказывать за прокол, как и обещал, не буду. По полной программе не буду. По мелочи - не обессудьте. Слишком серьезный случился провал, чтобы обойтись без административных мер. Постараемся ограничиться лишением премий и отнесением присвоения очередного звания где-нибудь месяцев на десять. От всех прочих карательно-воспитательных мер как-нибудь сам отбрешусь. Если, конечно, отбрешусь.
Ну а если не отбрешусь, то мое седалище стряхнут вот с этого кресла. Несмотря на беспорочную двадцатипятилетнюю службу. Те стряхнут, кто давно на нем посидеть мечтает. Ну а ваши седалища, соответственно, с ваших стульев. Вот такие вот дела. Въехали?
- Въехали.
- Ну тогда всю информацию передайте Федорову.
- Но мы… - попытался что-то возразить Григорьев.
- Все. Будем считать вопрос закрытым! Поймите наконец, в дерьме мы - по самую маковку. И вы, и я. Помочь я вам не в состоянии. Сам качаюсь. Помочь себе можете только вы.
В общем, так. Есть у вас три дня. На все про все. Или вы находите преступника, или… все мы переходим на работу в ближайший продмаг. Грузчиками. Если возьмут. Ясно?
- Куда уж яснее.
- Три дня я вас прикрою. А больше - не взыщите. Больше трех дней я в этом кабинете и сам не просижу.
- Разрешите идти? - уже совершенно официальным тоном испросили разрешения проштрафившиеся следователи.
- Идите… Да, и вот что я вам еще советую. По старой дружбе. Постарайтесь встретиться с отцом ребенка. Так сказать, в частном порядке. Поговорите с ним. Объясните. Убедите. Попросите. На колени встаньте, в конце концов… Может, он поймет ситуацию, посочувствует и перестанет терроризировать жалобами начальство. Вы же с ним все это время в контакте были.
Попытайтесь решить это дело миром. Чтобы если не головы на плечах сохранить, то хоть время выиграть. Все поняли?
Следователи обреченно кивнули.
- Ступайте. И дай вам бог…
Следователи развернулись кругом и разом шагнули к двери.
Глава 21
Следователи сидели в машине. Потому что в кабинете не хотелось. В кабинет заходили сослуживцы и молча сочувствовали. Или молча злорадствовали. В зависимости от того, кто заходил.
В машину не заходил никто.
- Как же это вышло-то? - спросил Григорьев.
- Так и вышло. Как обычно выходит. Кто-нибудь один лопухнулся, его заметили, уцепились и размотали всю цепочку
- И обнаружили все засады?
- Да, вес сомнительно. Это же скольких топтунов надо было ставить Чтобы они в глаза не бросились.
- Никак не меньше десятка. Но тогда получается, что их было чуть ли не больше, чем нас. А нас было много.
Следователи замолчали, слушая какую-то дурацкую музыку, кричащую из автомобильного приемника.
- А может, это кто-нибудь из наших? Который знал…
- Скажешь тоже! Наши, они есть наши.
- Сейчас и наши могут стать не нашими. Время такое. Что все продается, что покупается.
- Нет Не верю. Вещдоки попользовать ну или там благодарность принять за смягчение режима содержания - допускаю. Но киднеппинг. Под такую статью никто не полезет. Это уже не погоны… И потом, откуда наши могут знать явно случайных преступников? И во имя чего рисковать? За миллион? Который преступники еще не получили? И неизвестно, получат ли.
- Ну тогда ума не приложу. Если бы они просто об операции что-то узнали, тогда понятно. Но они же каждую засаду указали! По головам.
- Это точно, что по головам…
- Ну и что будем делать? - спросил Григорьев.
- Искать продмаг. Поприличней. Где много платят и мало заставляют грузить.
- Я серьезно.
- А если серьезно, то поедем в гости к банкиру. Другого выхода на преступника, кроме как через него, у нас нет. Будем пасти его, пока шантажист снова не объявится.
- Ну да. Пустит он нас после всего этого на порог.
- Один раз пустит. У нас там магнитофон остался. А больше… а больше нам и не надо.
Глава 22
Банкир был дома. И уже не был так предупредителен, как раньше. Он не выкатывал столик с закусками. Он молча слушал извинения следователей. И не принимал извинений.
- К сожалению, в этой ситуации мы не могли ничего поделать. План операции был продуман очень хорошо Но сработала какая-то случайность Мы не знаем, какая случайность, но она сработала…
Но банкир не слушал объяснений. Он не хотел слушать объяснений. Потому что объяснениями ничего поправить было нельзя.
- Случайность? Какая случайность… - тихо говорил он. - Я же спрашивал вас, начальство спрашивал, возможно ли все это сделать незаметно. Мне обещали. Мне гарантировали. Говорили, что опыт… А теперь все насмарку. Теперь они могут пойти на крайние меры. Понимаете - НА КРАЙНИЕ! Которые… Зачем я связался с милицией? Зачем?
Жена банкира ничего не говорила. Жена банкира плакала.
- Я понимаю. Но в таких делах без помощи милиции обойтись все равно невозможно. Рано или поздно…
- Уйдите, пожалуйста. Уйдите из моего дома.
- Я, конечно, понимаю ваше горе.
- Уйдите! Оставьте нас в покое. И заберите наконец свои железки.
И банкир отбрасывал по столу магнитофон так, что отлетали соединительные провода.
- Заберите! И уйдите! Пожалуйста…
- Мы, конечно, уйдем. Но без этой аппаратуры мы не сможем установить местоположение преступников…
- Не надо нам устанавливать местоположение. Нам надо им деньги отдать. Там, где они скажут. И получить дочь. Живой получить. Вы понимаете! Живой!
Вторая, необязательная часть визита явно не задалась. Смягчить забросавшую кляузами высокое начальство потерпевшую сторону не удавалось. Впрочем, и не должно было удаться. Потерпевшая сторона имела право на эмоции. Она рисковала потерять не стулья. Она рисковала потерять гораздо большее.
Со второй частью можно было заканчивать. И переходить к обязательной первой…
Григорьев сгреб со стола бесполезный уже магнитофон, сбросил его в портфель, еще раз попытался извиниться.
- Мы постарались сделать все, что возможно…
- Я знаю, что постарались… - ответил как эхо банкир. Вторую часть фразы: "Только мотайте отсюда побыстрее", - он не произнес. И так все было понятно.
Григорьев вздохнул и встал. Но очень неудачно встал. Потому что зацепился за собственную ногу. И, падая, сильно наклонился в сторону банкира. И наверное, упал бы, если бы не уперся в него. Он уткнулся в банкира и постарался сгладить свою неловкость. Он попытался превратить банальное падение мордой в ковер в жест доброй воли.
- Мы сочувствуем вам. Держитесь! - сказал он и приобнял банкира за плечи, одновременно упершись ему лбом в грудь.
Фраза прозвучала фальшиво. А уж объятия…
Банкир двинул плечами, пытаясь стряхнуть с себя чужие руки.
- Извините. Мы сделали все, что могли. И мы вам действительно очень сочувствуем…
Банкир показал глазами на дверь.
- Там без замка. Одна щеколда.
Следователи вышли на уже знакомую им лестничную площадку. И спустились к машине. Все было, как несколько дней назад, когда прозвучал звонок вымогателя. Только теперь все было спокойно. И безнадежно.
- Ну как? - спросил Григорьев, садясь в машину.
- Мелодраматично. До слез. Ты, часом, в драмкружке не подвизался? - ответил Грибов.
- Я серьезно.
- Ну а если серьезно…
Грибов включил автомобильный приемник. И прокрутил шкалу настройки. Стали слышны голоса. Но не дикторов, заполняющих очередную музыкальную паузу. Стали слышны голоса банкира и жены.
- Ну успокойся. Успокойся, - монотонно твердил муж.
- Я не могу… Не могу… - всхлипывала жена.