В сборник вошли повести "Чума на ваши домы", "Уснувший пассажир", "В последнюю очередь" и романы "Заботы пятьдесят третьего", "Деревянный самовар"
Содержание:
-
Чума на ваши домы - Повесть 1
-
Уснувший пассажир - Повесть 12
-
В последнюю очередь - Повесть 25
-
Заботы пятьдесят третьего - Роман 39
-
Деревянный самовар - (пьянки шестьдесят девятого года) - Роман 80
Анатолий Степанов
ДЕРЕВЯННЫЙ САМОВАР
Детективные романы и повести
Чума на ваши домы
Повесть
Прошел - редкость на переломе этого лета - теплый дождь. Прошел и тотчас усох, высох и испарился, чуть помыв московскую пыльную зелень.
Случайно образовавшийся выходной. Свободный день, свободный день! От чего свободный? Не свободный - незанятой, незаполненный, пустой.
В симпатичной молочной напротив стоячего жизнеутверждающего Гоголя, выдержав ликующую по случаю обнаружения нежданного дефицита очередь, урвать полкило эдамского сыра.
Удовлетворенно, а от этого и не спеша, пройтись по влажному разновысокому бульвару мимо доминошников у Дома шахматиста, мимо собачек, бабушек и бездельных парочек к метро "Кропоткинская" для того, чтобы радостно пристроиться в хвост следующей очереди - к табачному киоску, где выбросили иракские сигареты, которые грамотные называли "Зумер", а образованные - "Шумер".
Не столько правдами, сколько неправдами два блока удалось приобрести. Теперь поинтересоваться средствами массовой информации не грех. Интеллектуально, так сказать, развеяться. Благо стенды с газетками рядом с табачным киоском.
"Я иду на XXVIII съезд с чувством оптимизма. Сейчас коммунистам нужны выдержка, спокойствие и вдохновение".
И. Полозков. "Правда", июль 1990 г.
"Совместно с врагами выяви всех "дебилов", кому нельзя доверять оружие, руль, рычаги".
Генерал А. Макашов. Методическое пособие "Наука побеждать - в мирное время боевой учебы войск".
Много их теперь, таких раутов. То ли утверждали нечто совместное, то ли в международном масштабе боролись за что-то на неправительственном уровне.
После трудов праведных отдыхали, на а ля фуршете конструктивно общаясь: разгуливали по залу, держа тарелки в руках с закусью и рюмки с дефицитными напитками, переговаривались на подходящих языках, смеялись, удивлялись, восхищались. Товарищи и гражданки. Дамы и господа.
Очень красивая дама отошла от пестрого журналиста, ослепительно и извинительно улыбаясь заговорившему с ней фирмачу, освободилась у столика для отходов от тарелки и бокала и двинулась по залу в поисках кого-то. Нет, все-таки не дама - гражданка, ибо взглядом найдя искомого, завопила чисто по-московски:
- Валентин!
Сорокалетний начальник новой формации - отлично одетый, ловкий, раскрепощенный - стоял в солидном кружке. Услышав крик, он повертел башкой и, увидев возвопившую, счастливо улыбнулся, подошел, спросил ласково:
- Что, родная моя?
- Ну, конечно, забыл. - Она обиженно капризничала. - Я же на даче должна быть: может, Машка заскочит. Я еду.
- А если попозже, Катерина, а? Вместе, а? У меня еще дел на часок.
- Нет уж, я поехала. Машину забираю, а ты - как хочешь. - Катерина обиделась окончательно. - Дела, видите ли, у него!
- Не сердись, ласточка, - попросил он и насильно поцеловал ей руку. Руку она вырвала и ушла.
Конечно же, действо сие происходило в "Континентале". Светло было: сумерки только-только должны начаться. Катерина отыскала на стоянке свой "Мерседес" и отправилась в путь. По набережной через мост мимо "Украины" на Кутузовский проспект.
За Окружной стало хорошо: зелено и машин мало. Включила музычку для женских комплексов (из Патриции Каас), дала успокаивающие километры на спидометре, и вот он - поворот к престижному дачному поселку.
Приличная дорога, но узкая. Катерина сбросила скорость. Кущи за кюветами, райские кущи. Она выключила Каас и стала слушать, что там, на воле. При мерседесовском моторе это было возможно. Расслабка.
Дорога вильнула, и объявилась живая картинка, весьма неприятная на вид. Стоял у обочины милицейский мотоцикл, а в кювете, как играющий котенок, валялся вверх лапами "жигуленок". Такая была декорация. По мере приближения обнаруживались действующие лица: милиционер с жезлом, суетливый гражданин в штатском и совершенно несуетливый гражданин, который лежал.
Увидев "Мерседес", милиционер неначальственно - просительно скорее - поднял жезл.
Иномарка пружинисто-мягко остановилась рядом с милиционером, и тот, вежливо приложив ладонь к козырьку фуражки, склонился к Катерине в открытом окошке, улыбнулся и сообщил:
- Несчастный случай у нас.
- Могли бы и не сообщать. Вижу, - сказала Катерина и, открыв дверцу, ступила на асфальт. - Я-то чем могу помочь?
Лежавший на травке сильно окровавленный гражданин натужно и со свистом дышал, не открывая глаз.
- В больницу бы его поскорее, - поразмышлял, помахивая жезлом, милиционер. - Концы отдать может. А "скорую" ждать и ждать…
- Это чтобы я его в больницу отвезла? - сообразила догадливая Катерина.
- Вы не беспокойтесь! - успокоил ее появившийся неизвестно откуда еще один милиционер. - Мы в салоне плащпалатку постелим, чтоб не испачкать…
- Я не беспокоюсь, - заверила Катерина и разрешила: - Грузите.
Она взяла с сиденья сумочку, отошла в сторону и, достав сигареты и зажигалку, закурила.
Грузили раненого штатский и второй милиционер. Раненый глухо и жалобно стонал. Уложили, наконец. Катерина злобно отшвырнула недокуренную сигарету, спросила:
- Все?
- Поехали, - согласился с ней милиционер с жезлом.
Катерина открыла дверцу и уселась на свое место.
Милиционер опять склонился над ее оконцем:
- Разрешите мне за руль? - и поспешно объяснил свое желание: - Я здесь проселками проскочу, чтобы быстрее.
- Пожалуйста, - Катерина сдвинулась вправо, а милиционер с жезлом, устроившись за рулем, дал последние указания остававшимся:
- Дождитесь буксировку, оттащите "жигуленок" к посту ГАИ и ждите меня там. Я через часок буду.
Раненый постанывал сзади. Милиционер осторожно тронул машину с места, набрал скорость и, прислушиваясь к почти неслышимой работе мотора, оценил автомобиль:
- А хороша тачка!
- "Мерседес", - согласилась Катерина.
"Мерседес" мчался хорошо асфальтированными проселками. Мелькали заборы дач, березовые рощи, аккуратные автобусные остановки. Ворвались в темный еловый бор.
- Куда мы все-таки едем? - спросила Катерина.
- В Москву, - сказали за спиной, Катерина глянула в салонное зеркальце. Окровавленный гражданин не лежал - сидел, вальяжно разметав руки по спинке сиденья, и улыбался. Красивый парень, хоть и окровавленный. Катерина на несколько мгновений прикрыла глаза и сразу же открыла. Демонстративно огорчилась вслух:
- Вот-те хрен! А я, Красная шапочка, к бабушке собралась!
Неслабая была дамочка. Раненый заржал, а милиционер, ухмыльнувшись, взял из рук несопротивляющейся Катерины сумочку и кинул на заднее сиденье:
- Посмотри: там?
Раненый раскрыл сумочку, вытащил сложенный пополам конверт из-под фотобумаги, раскрыл его, глянул внутрь, а затем вытряс содержимое на сиденье. На плащ-палатке лежали магнитофонная кассета, фотонегативы и цветные снимки.
- Туточки, - удовлетворительно отметил раненый.
Стемнело основательно. "Мерседес", включа фары, летел сквозь лес.
- А хороша тачка! - повторил милиционеровы слова раненый.
- Что вы со мной сделаете? - задала, наконец, главный вопрос Катерина.
- А ничего, - ответил раненый. - Отвезем в Москву, посадим в надежную клетку и подержим вас там недолго. До тех пор, пока ваш муженек кое-что для нас сделает.
- Придержи язык, Артем, - посоветовал милиционер и добавил: - Пора ей браслеты надеть: на трассу выезжаем.
Вышли из машины, косолапо стоявшей на обочине. Темный лес, разорванный дорогой, еле освещался серой полосой неба над разрывом. Шуршал в хвое легкий ветер, почти неощутимым шелестом обнаруживала себя в ночи насекомая живность. Артем защелкнул наручники на Катерининых запястьях, вздохнул глубоко и заметил, что:
- Хорошо-то как, Господи!
Катерина проснулась в тяжкой тьме. Пошарила правой рукой в поисках предполагаемого столика, видимо, нашла, потому что услышала, как падали с мягким стуком на пол неопознанные предметы. Нащупала пипку ночника и включила свет.
Ну и спальня! Ампир, чистый ампир! Белые шелковые стены, белая пятиспальная кровать, белые шкафы по белым стенам, белого бархата шторы на окнах, в белой оправе зеркало на весь потолок.
И все с золотом. В чем была - а ни в чем не была: спала голой - Катерина прошла к окну и рванула плотно задернутую занавеску. За занавеской обнаружилось заложенное кирпичом окно. Катерина возвратила штору на место и осмотрелась. На одном пуфике в беспорядке валялась ее фирменная одежонка, а на другом тщательно сложенный ярко-оранжевый, как форма голландских футболистов, банный халат. Надевая халат, она продекламировала, бодря себя:
- И снится чудный сон Татьяне…
Перепоясалась туго, будто забинтовалась, вздохнула, направилась к единственной двери и распахнула ее.
В роскошной гостиной у журнального столика в раскидистом кресле раскидисто сидел хорошо одетый мужчина средних лет.
- Привет, - сказал Катерина. - Туалетная комната должна при спальне быть.
- Привет… Кэт, - через паузу, чтобы отчетливо срифмовать, поздоровался мужчина и объяснил: - Никак по планировке не получалось.
- Где? - спросила она. Он кивнул на дальнюю дверь. Катерина вернулась в спальню, забрала свои шмотки и прошла в ванную.
Посмотрелась в зеркало, скорчила себе рожу - одну, другую, третью - провела ладонями по лицу, разглаживая только ей видимые морщины, и сбросила халат.
…Она явилась в гостиную стремительно, на ходу спросив обо всем:
- Ну?
- Свежа и прелестна, как майская роза, - отметил мужчина, добавив, правда, справедливости ради: - Несмотря на года.
Она никак не отреагировала ни на комплимент, на на скрытое хамство, уселась в кресло напротив, закинула - исключительно по привычке - ногу на ногу и повторила всеобъемлющий вопрос:
- Ну?
- Выпить хочешь? - вопросом предложил мужчина.
- По утрам не пью.
- Откуда знаешь, что сейчас утро?
- По себе.
- Ну, а я… - и, не окончив фразы, мужчина, сложив язык валиком, оглушительно свистнул. В гостиной тотчас возник бывший раненый. Без ссадин и шрамов. Просто тридцатилетний плейбой. - Артем, распорядись, будь добр, выпить чего-нибудь. Джину с тоником, что ли…
- Не по адресу, Александр. Для этого у тебя холуй, - тихо сказал Александр.
- Ну, а ты, не в службу, а в дружбу, сказать ему можешь? - попросил Александр.
- Не в службу, а в дружбу - могу, - ответил Артем и вышел.
- Петушок, - высказалась про Артема Катерина.
Холуй (и по виду холуй) вкатил стеклянный столик на колесиках и удалился. Александр плеснул в стакан джина, разбавил тоником.
- Ну? - в третий раз повторила Катерина. Александр хлебнул слегка и ответил:
- Не дурочка, чай. Ты же, увидев меня, там, в ванной, все просчитала. О чем мне тебе рассказывать?
- Тогда зачем сейчас приперся сюда?
- Сказать тебе, что все в порядке. Валентину, чтобы он не очень сильно переживал, я еще вчера позвонил. Да и посмотреть на тебя хотелось. Лет пять, наверное, не виделись, а? Время, как выяснилось, тебе только на пользу, Кэт.
- Бог ты мой, пять лет прошло, а ты все такой же!
- А зачем мне меняться?
- Такой же показушник, такой же дешевый актеришка. Взрослеть надо, Сандро!
Александр захохотал, отхохотавшись, допил что в стакане и поднялся. И хохотал фальшиво, и допивал без удовольствия. Но бодрился:
- Не скучай, крошка. Выпить, закусить, музыку послушать, видак посмотреть - здесь все есть.
…Черт-те что, в другом доме, что ли? Александр спускался по взъерошенной, как после землетрясения, лестнице без перил.
Вышел в нежилой перекопанный двор, отодвинул тайную доску и оказался во дворе жилом. Через арку проник в переулок, там огляделся. Переулок был словно после бомбежки: в ямах, в кучах земли, с домами без стекол. Старомосковский переулок, как старомосковский переулок, годами ждущий капитального ремонта. Александр кинул взор и на дом, из которого вышел. Взор на свой дом. Небольшой, крепенький, с фундаментально заложенными кирпичом окнами. Александр уселся в черную "Волгу" и поехал.
Солидный офис всепозволяющего государственного размаха. Александр шагал по надраенному коридорному паркету, на ходу изучая дверные таблички с именами. Искомая дверь обнаружилась в обширной нише, которая полагалась большим начальникам. Не на табличке даже, прямо-таки на вывеске, золотом по черному было выведено: "Каленов В. Ф.".
Секретарша, подняв голову, улыбнулась вопросительно.
- Моя фамилия Старов. Я договаривался о приеме.
- Да, да… - подтвердила секретарша, оторвалась от компьютера и кинулась в кабинет - докладывать. Тотчас вернулась: - Валентин Феликсович ждет вас.
Валентин Феликсович ждал, сидя за большим письменным столом. Ждал, но на встречу не поднялся. Александр молча пересек кабинет и уселся за перпендикулярный к письменному стол для заседаний. На ближайший к Валентину Феликсовичу стул. Поздоровался приветливо:
- Здравствуйте, Валентин Феликсович.
Валентин молчал, разглядывая Александра. Помолчав, произнес:
- Так вот ты какой, Сандро.
- Обращайтесь ко мне на Вы, Валентин Феликсович. И по имени-отчеству: Александр Георгиевич. Так будет полезней для вас.
- А для вас?
- А для меня удобней.
- Ну, раз удобней, что ж… Излагайте, Александр Георгиевич.
Александр положил изящную папочку, с которой пришел, на стол перед собой, начал было ее расстегивать, но задержался, чтобы сообщить:
- Устал я, Валентин Феликсович. Очень устал. На покой пора.
- Ну что вы, Александр Георгиевич, вы еще так молоды… - не было в голосе Валентина издевки. Лишь непонятная, малозаметная и легко корябающая интонация. Интонация, не более. Александр поднял от папочки глаза, посмотрел на Валентина. Тот ответил чистым взглядом. Александр вздохнул, пожурчал застежкой-молнией, извлек из папочки пакет, а из пакета - две фотографии. Протянул их Валентину.
…Валентин в явно несоветском гостиничном номере вполне недвусмысленно развлекается с голой дамочкой. Естественно, тоже голый…
…Валентин и некий господин за столиком уличного капиталистического кафе. Малозаметно, но вполне различимо, Валентин передает господину некий пакет…
- Откуда?
Александр откинулся на стуле, вытянул ноги, чтобы удобнее было рассказывать.
- Когда Кэт решила, что вы будете ее мужем, вы, естественно, не знали об этом. Зато она знала. И решила сделать этот брак крепким. Создать, так сказать, стабильную советскую семью. К сожалению, у нас не существует брачный контракт, и поэтому Кэт позволила себе несколько своеобразно застраховаться. Есть тут один корреспондентик одной из иностранных держав, Джерри, который за определенную мзду может исполнить все, что надо. Он исполнил, Кэт компромат получила, а мы этот компромат у нее отобрали.
- Сколько она ему заплатила?
- Десять тысяч зелененькими.
- Солидно, - Валентин оторвал взгляд от столешницы. - А не зря? Картиночки-то теперь недостаточны. Конечно, могут быть неприятности, но… преодолимо.
- Одна картиночка озвучена, Валентин Феликсович. Естественно, не та, где вы совокупляетесь. Звуковое оформление подобных сцен стандартно: охи, вздохи, кряхтенье, стоны… Значительно занимательней диалог в уличном кафе, - Александр прижал локоть к левому своему боку, и вдруг неизвестно откуда полился бойкий английский диалог.
- Вы что - чревовещатель? - осторожно и до идиотизма серьезно осведомился Валентин. Но попал в точку: впечатление было такое, будто двое англичан мило беседовали в брюхе Александра, который, перебивая собеседников-иностранцев, мягко сообщил на приличном русском языке:
- Нет, не чревовещатель. И даже не имитатор. Голосок свой узнаете? - И, не дождавшись Валентинова подтверждения, продолжил: - В этом разговоре вы сообщаете заинтересованному фирмачу абсолютно секретную верхнюю цену советской стороны на товары их фирмы…
- Не надо мне меня переводить, - прервал его Валентин. - Так что же вы от меня хотите, любезный Александр Георгиевич?
- Немногого, Валентин Феликсович. Как уже отмечалось мной, я очень устал…
- О деле, - жестко предложил Валентин.
- О деле, так о деле, - согласился Александр и с идиотическим упрямством продолжил: - В связи с моей бесконечной усталостью я решил отойти от дел и удалиться на покой. На виллу на Лазурном берегу. Но для начала эту виллу надо приобрести. Деньги есть, загвоздка в другом. Загвоздка в том, чтобы переправить эти деньги за бугор, поближе к Лазурному берегу. Рисковать с дипломатами не хочется. Да и двадцать процентов - грабеж с их стороны. А вы, как мне известно, выполняя деликатные поручения ответственных наших ведомств, пересекаете границу без досмотра.
- Сумма?
- Полтора миллиона, - легко назвал сумму Александр. Валентин тихонько присвистнул, но собеседник успокоил его: - Крупными купюрами. Маленький такой чемоданчик. И камушки кой-какие, россыпью. Вы арендуете сейф в банке на мое имя и кладете в него чемоданчик. Документы и ключ привозите мне. Вот и все.
- Простенько, но со вкусом, - отметил Валентин.
- Да, ваш куртаж - десять тысяч.
- Только возмещаете Катины убытки?
Александр сочувственно посмеялся и как бы извинился:
- В голову не пришло. Пусть будет пятнадцать.
Валентин встал из-за стола, отошел к окну и, глядя вниз на мелкую московскую суету, начал:
- Условие первое…
- Давайте без условий, Валентин Феликсович, - перебил его Александр. - Без условий удобнее. Вы - мне, я - вам, и разбежались с миром…
- Условие первое, - не оборачиваясь, заново начал свою речь Валентин. - Полная гарантия, что компромат отдается мне полностью.
- Фирма гарантирует, - заверил Александр.
- А корреспондентик? Джерри гарантирует?
- Думаете, у него что-нибудь осталось? Вряд ли. Он у меня на крючке.