- Самолет прилетел, я проверил груз, груз был на месте. Пошел к машине, а машины нету, угнали. Я малость подрастерялся, ведь не знаю, кого предупредить. Все же допер: когда все с самолета собрались в зале, я пошел туда и громко сказал, что у меня угнали "газон". Потом решил проверить, слышал ли меня тот, кому надо услышать: через некоторое время сходил к тайнику. Пусто там было.
- Где тайник?
- В задней стене трансформаторной будки. Замаскированная ниша. Будь здоров тайник, верно, со старых времен еще.
- Надо полагать, ты не врешь, - задумчиво решил Смирнов, - пожалуй, больше мне от тебя ничего не надо.
- А договор? - напомнил Шарапов.
- В силе, - успокоил его Смирнов, извлек из кармана револьвер и, быстро разрядив, вместе с платком вручил Шарапову. Заорал вдруг: - Мусалим!
Тотчас явился Мусалим, увидал Шарапова с револьвером, опешил и спросил не по уставу:
- Чего это он?
- Оружие мне чистит, - объяснил Смирнов. - Командира позови.
Мусалим поспешно выскочил. Смирнов нагнулся, из командирской сумки вытащил кейс и, поворачивая, чтобы со всех сторон Шарапову его было видно, спросил:
- Этот груз?
- Этот, - признал пораженный Шарапов.
Разом исчезло лихорадочное ликование от догадки, от подтверждения догадки, от собственного всезнания, от предощущения своей победы. Догадка о том, что уже свершилось, а не о том, что должно совершиться. Всезнание, приобретенное кулаком и провокацией. Победа при двух трупах.
Правы осуждающие спины удаляющихся от него рокеров? Он - машина? Он - робот? Он - мент?
В сопровождении Мусалима вошел недовольный всем командир и спросил недобро:
- Что надо?
- Мне в самолет надо. Вместе с тобой. Только выйдем поодиночке. Ты - первый… Я через паузу. Следом.
…Галина Георгиевна видела, как Смирнов навестил сомнительную группу в углу, похлопал по ватному плечу одного из этой группы, послушал, что говорят "ватники", почесал затылок, потрогал себя за нос, обернулся, увидел ее и направился на встречу с ней.
Подошел, спросил небрежно и непонятно:
- Как дела, Галина Георгиевна? Успокоились? Или еще выпить надо?
- Здесь успокоишься, - заметила Галина Георгиевна и нравоучительно добавила: - А насчет выпить… Я пришла к выводу, что выпивать вообще не следует.
- Вы - как Лигачев! - мрачно похвалил ее Смирнов и вышел на воздух.
Командира он нагнал уже у трапа.
- Обожди, - попросил он и достал пачку "Винстона", - здесь покурим.
- Кури, - согласился командир. Смирнов прикурил, сделал первую затяжку и спросил между прочим: - Ты вооружен, Сергеич?
- По инструкции вооружены все члены экипажа, кроме бортпроводниц.
- Будь добр, отдай мне свою машинку от греха.
- Зачем тебе мой пистолет? - врастяжку спросил командир.
- Чтобы я не нервничал, Сергеич, - объяснил Смирнов.
- Если ты такой нервный… - командир вытянул из подмышки табельный "ПМ", на секунду задержал в ладони и протянул Смирнову, - то держи.
Смирнов сунул пистолет в боковой карман, затянулся два раза поспешно, бросил окурок:
- Пошли в самолет.
25
Они поднялись по трапу и вошли в салон. Почувствовав себя дома, командир вольно плюхнулся в первое попавшееся кресло и безапелляционно пригласил:
- Садись. - Подождал, пока усядется Смирнов. - Что тебе здесь нужно?
- Мне необходимо обыскать личный багаж членов экипажа.
- И мой? - с угрозой спросил командир.
- И твой. С твоего и начнем. Чтобы приличнее выглядело.
- Твое право, - командир встал.
Жалко, конечно, паренька. Летал со всеми, наверное, не первый год, одних любил, других терпел, но со всеми свыкся, к каждому привык - свои. А он, Смирнов, - чужак. И сейчас чужак должен раз и навсегда прихлопнуть понимание с полуслова, привычные милые шутки, общие посиделки в аэропортовских гостиницах, удобство общей притертости и покой совместного бытия. Сейчас Смирнов одним словом обязан все перевернуть и сделать так, что все эти люди уже никогда не смогут быть вместе.
Они миновали туристский класс, вошли в первый. Командир шел, как истукан, глядя перед собой. Не желал видеть покойника. А Смирнов посмотрел и понял:
- Скоро пованивать начнет.
Командир резко развернулся, ощерился и, в ярости не зная, что сказать, заспотыкался:
- Ты… Ты… Ты…
- А что - я? Я обо всех вас беспокоюсь. Нам в этом самолете лететь.
В служебном помещении командир отдернул занавеску, за которой были заполненные разнообразными сумками и чемоданами полки. Разрешил:
- Шуруй. Мои - вот те три пластиковых пакета. Я в них все из сумки переложил.
Три этих пакета Смирнов не стал трогать. Вздохнув, он снял с верхней полки первую слева сумку. Любил систему, действовал по методике. То, чем он занимался, нельзя было считать обыском. Скорее - осмотром. Раскрывал, заглядывал внутрь, чуть прижимал содержимое ладонью и, скоренько закрыв, брался за следующее вместилище походного летчицкого добра.
- Что ищешь? - не выдержал командир.
- То, чего здесь наверняка нет, - непонятно ответил Смирнов и затянул последнюю молнию-застежку. На весь шмон пять минут, не более. Задвинул сумку на нижнюю полку и сказал: - Поговорить с тобой хочу.
Они вновь пристроились на тех местах, где сидели пять минут назад. Командир глянул в иллюминатор, за которым начинались незаметные сумерки, констатировал без эмоций:
- Вот и день прошел.
- Почему мы здесь сели, Сергеич?
- Потому что забарахлил двигатель.
- А если я скажу, что наш самолет здесь кое-кто ждал, ты очень удивишься?
- Очень.
- Теперь чисто технический момент. Можно сделать так, чтобы двигатель забарахлил в определенное время и там, откуда осуществить вынужденную посадку можно только на этом аэродроме?
- Я не технарь. Но, в принципе, наверное, можно. Сделать или сымитировать.
- Ты когда-нибудь садился здесь?
- Нет. Но о здешней полосе наслышан.
- От кого?
- Да уж и не помню. Многие летчики ее знают.
- Не изображай из себя целку, Сергеич. Кто из твоего экипажа служил здесь на местных линиях?
- Второй пилот.
- Это его большой полупустой чемодан? Серенький такой, заграничный?
- Его.
- В нем очень удобно помещался кейс-кукла, - решился наконец впрямую сказать Смирнов и, вытащив из кармана пистолет, протянул командиру. - Возьми, может, пригодится.
- Такие пироги, - подвел итог командир и засунул пистолет в подмышечную кобуру. - А ты не мог ошибиться?
- В карман положи или за ремень заткни, - посоветовал Смирнов. На глупый вопрос не ответил. Да и знал: командир задел его для порядка. И только. - Пойдем, Сергеич.
- Обожди малость, - попросил командир и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Посидел так недолго, вдруг открыл глаза, прислушиваясь. - Твои соратники летят.
- Не слышу, - признался Смирнов. И впрямь, было тихо.
Но чуткое пилотское ухо не обмануло: через несколько секунд послышался комариный звон. Он приближался, постепенно превращаясь в гул.
- Теперь мне можно пистолет не перекладывать? - насмешливо спросил командир и встал.
- Когда они нужны, их не дождешься… - злобно заметил Смирнов и тоже поднялся. - А на все готовенькое - вот мы!
26
Вертолет висел над зданием аэропорта и незаметно для глаз снижался, поднимая с загаженной людьми земли клубы пыли и несметный человеческий мусор.
- Чего это они? - с тревогой спросил Смирнов, наблюдая эту картинку с верхней площадки трапа.
- Летчик - пижон, - объяснил командир, - решил подать к подъезду.
- Идиоты! - заорал Смирнов и быстро заковылял по трапу вниз.
- Чего ты разволновался? - догнав, простодушно поинтересовался командир.
- Это же пожар в бардаке во время наводнения! - прорезаясь сквозь вертолетный грохот, прокричал Смирнов. - Он может уйти в суматохе!
И не выдержал: сильно хромая, побежал. Они бежали, а вертолет садился. Стали просматриваться контуры вокзала. Смирнов взял круто в сторону и исчез в всепоглощающей пыли.
- Куда?! - заблажил командир, но Смирнов не ответил.
…Вертолет, развеяв по белу свету все, что можно, сел. Не дождавшись, пока остановятся лопасти винта, из открывшейся двери стали выпрыгивать, вцепившись в форменные фуражки, служители трех ведомств.
Первый был в зеленом: важняк из прокуратуры. Затем двое в сером, с двухполосными погонами - милицейские чины, и, наконец, четверо комуфлированных с автоматами - ОМОН.
Прорвавшийся сквозь хлипкий заслон народ из аэропорта выстроился отдаленным полукругом, с интересом разглядывая прибывших. Из толпы вышел к прибывшим - встречал как положено - начальник аэропорта.
- Ну, как у вас? - бодро задал ему вопрос зеленый важняк.
Начальник, необученный отвечать на идиотические руководительские вопросы, изобразил лицом и плечами нечто, долженствующее обозначать с одной стороны вроде ничего, а с другой…
Продолжить беседу в том же духе им не позволил Смирнов. Он неожиданно явился из пыли, как черт из преисподней. Увидел группу новоприбывших, криком спросил:
- Где пилоты вертолета?!!
- Вы, наверное, Смирнов? - понял важняк и протянул руку. - Здравствуйте. Как я понимаю, нам придется сотрудничать…
- Не придется, - грубо отмахнулся от него Смирнов. И опять заорал: - Где пилоты вертолета?!!
- Я - пилот вертолета, - тихо и важно назвался подошедший летчик.
- Заводи свою вертушку снова, - приказал Смирнов, - сейчас полетим.
- Вы имеете такое право - приказывать? - насмешливо осведомился летчик.
- Имею. Я теперь на все имею право. Он ушел.
- Кто он? - мгновенно среагировал важняк.
- Тот, кого мы должны поймать, - Смирнов наконец рассмотрел всех: важняка, милиционеров, омоновцев, начальника аэропорта. - Начальник, бери одного омоновца, и пусть он сменит Мусалима, а Мусалима быстро ко мне…
- А почему вы распоряжаетесь? - грозно спросил один из милиционеров - подполковник.
- Милиция, у нас каждая минута на счету! Он может уйти с концами! Он на машине.
Пыль, поднятая вертолетом, уже осела, и стало видно, что на стоянке отсутствовал злополучный "газон"
- Исполняйте, - начальственно посоветовал милиционерам важняк.
- Юсин, - распорядился подполковник, и один из омоновцев дробной спецрысью последовал за стремительно шагающим начальником.
- Что удалось выяснить? - деловито приступил к своим обязанностям важняк.
- Потом, а? - попросил Смирнов, увидев бегущего к ним Мусалима. И вдруг заорал на летчика: - А ты что тут стоишь?!!
Все сдались Смирнову. И летчик сдался: заспешил к вертолету.
- Опять "газон" угнали, товарищ начальник? - горестно осведомился Мусалим.
- Куда он может уйти, Мусалим? Быстро, быстро соображай!
- В предгорье. Там лес начинается. Стемнеет скоро, и его там не найдешь. А если ему насовсем надо, то граница за перевалом.
- Сколько до леса?!
- Километров двадцать.
- Опаздываем! - опять заорал Смирнов. - С нами те, кто стрелять умеет.
Легонько толкнул ладонью в спину Мусалима, и они пошли к уже заработавшему вертолету. Подполковник оглядел свое воинство и приказал:
- Сергеев, Рахимов - за мной. - И пошагал к вертолету.
Вертолет взлетел и, скособочившись, стал стремительно удаляться, ощутимо набирая высоту. Полупустыня начала подниматься к горам, зазеленела, пошла кустарником. В оконце вертолета бахромою сверху появился лес.
- Вот он! - с восторгом охотника оповестил всех глазастый степняк Мусалим.
И точно: на подходе к лесу суетливой букашкой бежал по плохой дороге "газон".
- Все. Выиграли, - сказал Смирнов, - подполковник, идите, объясняйте пилоту, что ему делать. Будем стрелять по баллонам.
Подполковник, цепляясь за стены, чтобы не упасть, пошел к пилоту. Омоновцы открыли дверцу и закрепили ее.
Вертолет, нагнав "газон", принял его скорость и потихоньку снижался. Сначала был вид только сверху - одна брезентовая крыша, но вертолет снизился еще, вышел в параллель, и охотники увидели лихорадочные руки на баранке.
До машины было метров тридцать, не более. Один из омоновцев, судя по вологодской белесости, Сергеев, лег на пол, а Рахимов и Мусалим ухватили его за ноги - держали, чтобы не вывалился ненароком.
- Сейчас он стрелять начнет, дурачок, - грустно догадался Смирнов.
- Кто? - обернувшись, спросил Сергеев.
- Сперва он, - Смирнов кивком указал на машину, - а потом и ты.
- Из автомобиля на такой дороге стрелять - только себе в ляжку попасть, - сказал Сергеев.
- Хорошо тебе, лежа, как в тире, рассуждать… - заметил Смирнов.
Он оказался прав: "газон" засбоил - водитель на миг оставил управление - и раздался жалкий хлопок пистолетного выстрела. Сергеев вздохнул и дал из автомата первую очередь. Брызнул каменный фонтан у колес. Машина вильнула, но ходко продолжала катить. Мимо. Сергеев дал вторую. Опять мимо.
- Дай мне! Я умею! - приказно гавкнул Мусалим. Обиженный тем, что нахального милиционера не осадили, Сергеев поднялся с пола и протянул автомат Мусалиму:
- Посмотрим, как ты умеешь.
Не ложась, стоя, Мусалим стрелял от пупа. Дал свою первую очередь и сразу же вторую.
"Газон" пошел юзом, подсел, и его кинуло с дороги. Два раза перевернувшись, он боком упал на траву альпийского подлесного луга. Из него судорожно выбрался второй пилот с кейсом в левой руке и, сильно хромая (видно, помяло его при падении), побежал к лесу.
Вертолет завис над лугом. Омоновцы все же кое-что умели: по спущенному вниз тросу они по очереди соскользнули вниз. Приземлившись, разошлись в стороны и тренированной рысью начали преследование.
Второй пилот обернулся. Его неотвратимо догоняли. Он остановился, поставил кейс на траву, вытащил из-под ремня пистолет и с криком "а-е-а!" дважды выстрелил. В первого омоновца, а затем во второго. И, естественно, промахнулся. Далековато до них было, да он уже и не мог попасть.
Двое, держа автоматы наизготовке, надвигались, не стреляя.
Тогда второй пилот произвел еще один выстрел. В себя.