Фактически на контрольный пакет были два серьезных претендента: Хохлов и Антаева. Возможностей у Хохлова было, видимо, больше, поскольку двадцатого марта должны были быть подписаны документы о передаче Хохлову недостающих десяти процентов акций… Семнадцатого марта очередного претендента на контрольный пакет не стало. Двадцатого марта приобретение акций состоялось. Продавец был тот же, а покупатель другой - Антаева.
Оторвавшись от документов, я сказала Андрею, что он был прав. Осталась одна негритянка. Вот интересно было бы у нее обыск провести после убийства мужа!
- Размечталась! - охладил мой пыл Андрей. - Насколько я знаю, к ней сразу и поехали с этой целью. Только у дверей уже стоял ОМОН. С нижайшей просьбой не беспокоить. Мол, приходите через неделю. А через неделю группу встретил охранник с сообщением, что хозяйка в данный момент подлетает к Кипру с целью поправки травмированной убийством мужа психики.
- Ну и что? Ломали бы двери и смотрели, что им нужно.
- Правильно тебя называют правовой экстре-мисткой, - задумчиво сказал Синцов.
- Как-как?!
- Правовой экстремисткой, - с удовольствием повторил он. - Кто ж ломать-то будет? Кому это нужно? Уж не Арсенов ли пойдет искать доказательства на Микояна?
Андрюша, а что дальше? Протоколов больше нет, а мне почему-то хочется знать, кто является владельцем контрольного пакета на данный момент.
- С понедельника - некий господин Федугин от фирмы "Офорт", торговля недвижимостью.
- А откуда он взялся? Раньше о нем не упоминалось.
- Вопрос интересный. Думаю, что отвечу на него, но не сразу. Подозреваю, что беда милиционеров, в том числе и бывших, даже если они становятся преуспевающими бизнесменами, в том, что фантазия у них бедная, даже солидное название фирме придумать не могут. А ведь маленький нюанс, знак препинания, например, заставил бы вывеску заиграть по-европейски, например "О! Форт". Сразу было бы понятно, что владельцы фирмы в восторге от собственной находчивости…
- Это твои предположения или есть факты?
- То, что фирма от "Форта Нокс"? Пока предположения. Но я поработаю в этом направлении.
- А ты рассмотри еще вариант безграмотных ментов, которые пишут не "Офорт", а "Афорт". Ну, Арсенов-то у нас получается не при делах, просто за державу обидно, - пояснила я.
Синцов хмыкнул.
- Мысль интересная. Но пока я тебе другую интересную вещь скажу: похоже, я знаю, из какого оружия застрелены Мантуев. Хохлов и, может быть, Шермушенко и Ткачук.
- Андрюша! Ну говори же, не томи!
- Зови своего стажера, и обсудим ситуацию. И спроси заодно: у него шпротного паштета не осталось? А то я не обедал, и денег нету.
Я пошла за Стасиком, аж пританцовывая от возбуждения, и, входя в кабинет, уронила аккуратно сложенное на краю стола дело. Все его листочки разлетелись по кабинету и осели на полу, стульях, подоконнике.
- Стасик, извини ради бога! Я сейчас все соберу, - заверила я его и присела, чтобы достать фототаблицу из-под сейфа. Стас присел одновременно со мной, и мы столкнулись лбами.
- Больно, Машенька? - испуганно спросил мой стажер.
- Нет, щекотно! - я потерла место удара и убедилась, что шишки нет.
Стас помог мне выпрямиться, поддерживая за локоть, и пресек мои попытки продолжить собирание листочков.
- Не сердись, - попросила я, кивая на разоренное дело.
- Как тебе в голову пришло, что я могу на тебя сердиться? - серьезно спросил стажер, и у меня екнуло сердце: черт! черт! черт!
А он, держа меня за руку, продолжил:
- Ты же знаешь, что можешь прийти сюда и разбить, разорвать, покрушить все, что у меня есть. А я буду терпеливо складывать вес это по кусочкам и ни слова упрека тебе не скажу.
Так. Только этого мне не хватало! Видит Бог, этого мальчика я никогда не соблазняла, и в том, что происходит, никакой моей вины нет.
- Стасик, ну что ты говоришь, - я ласково улыбнулась и осторожно, чтобы не обидеть его, высвободила свою руку. - Пойдем, надо посовещаться, там Андрей приехал.
- Иногда я его ненавижу, - тихо сказал Стас. И настроение у меня испортилось окончательно.
Надо было срочно спасать положение:
- Не надо меня огорчать, ладно? У тебя нет причин плохо относиться к Андрею. Даю тебе честное слово. - "Да, не было у бабы забот, завела баба стажера".
Пришлось Синцову обойтись без паштета.
Мы в двух словах рассказали Стасу последнюю информацию. Вел он себя пристойно, вопреки моим опасениям на Андрея волком не смотрел и на меня реагировал нормально.
Перейдя к вопросу об орудии убийств, Синцов уточнил:
- Значит, мы считаем, что убивал кто-то из "Форта Нокс"?
- Ну, осмелюсь предположить, что там, где орудием убийства были автомат и нож, скорее всего, действовал Микоян, судя по тому, что ты о нем рассказывал, - ответил Стас. - Значит, на него списываем Петухова, Хапланда и Юлю Боценко. А вот там, где стреляли из ПМа, то есть на убийствах Мантуева и Хохлова, вопрос остается открытым.
- Маша, тему с Бесовым ты закрыла раз и навсегда? - спросил Андрей.
- Видите ли, мальчики. Общественно-историческая практика показывает, что заказные убийства совершаются, как правило, наиболее рациональным способом. А мы знаем, что за господином Хохловым велось негласное наблюдение силами ГУВД по заказу "Форта Нокс". Так вот, мне представляется нерациональным использовать для плотного наблюдения одних людей, а для убийства других. При этом, заметьте, Хохлов ведет достаточно замкнутый образ жизни, передвигается на машине, передвижения непредсказуемы, иногда даже помощники не знали, куда и когда он собирается ехать и во сколько вернется домой. Самое реальное - поймать его на отрезке пути от машины до квартиры. Но для этого надо водить его целый день, подгадывая удобный момент. И вы хотите сказать, что вели его одни, а грохнули другие, да еще и не местные, а из Новгорода? Сколько времени нужно, чтобы добраться оттуда в Питер?
- Ну, на форсированном двигателе - часа три-четыре.
- А у Бесова двигатель форсированный? Похоже, что нет. Значит, часов пять-шесть. К тому же точно установлено, что по крайней мере утром семнадцатого марта он был в Новгороде. И как вы это себе представляете?
- Можно позвонить ему туда и срочно вызвать, - предположил Стас.
- Значит, чтобы он успел к восьми вечера, звоним ему в два. А мы в два часа дня знаем, что Хохлов в восемь вечера поедет домой? Кстати, вопрос интересный: знал ли кто-нибудь из окружения Хохлова, какие у него планы на вечер?
- Нет, ты права: вести его целый день, а для убийства подтаскивать кого-то со стороны - нереально. Тем более что я, кажется, нашел пистолеты, к которым ребята из "Форта Нокс" имели доступ.
- А у них же табельное оружие, - вспомнил Стас. Они же "Макаровыми" вооружены.
- Стасик, вряд ли они будут использовать то оружие, к которому их легко привязать. У меня другой вариант, - сказал Синцов. - Я тут случайно выяснил, что "Форт Нокс", работая по договору с банком, получал в ГУВД для целей охраны четыре пистолета ПМ, которые в апреле были сданы обратно. Хорошая идея, да? Получили пистолеты, постреляли из них, сдали назад, и кто докажет, что именно они их использовали для убийства? Самое главное - их сейчас получить, не привлекая внимания. А вот эта задача - не для средних умов. Выемку пистолетов надо согласовать с заместителем начальника ГУВД. Значит, сразу шорох поднимется, зачем, в какой связи…
- Это я беру на себя, - смело заявила я, имея в виду возможность использования в мирных целях вице-губернатора. - Так что если нам удастся получить пистолеты, и если их не продали, и не разобрали на детали, и не выдали кому-нибудь другому, то мы отдадим их на экспертизу и сравним все четыре пути, и, может, мы будем иметь заключение экспертизы, которое привяжет стволы к лицам.
Я вздохнула и принялась звонить Заболоцкому.
Мы договорились пересечься по дороге домой, я положила трубку, но тут же сняла снова, поскольку телефон затрезвонил очень требовательно. Звонили из главка: задержали подозреваемого в убийстве Юли Боценко - по информации, полученной сотрудниками "наружки". Посовещавшись, мы решили, что поедем только мы со Стасом, Андрею там лучше не показываться.
Естественно, носителей информации - "мышек-наружек" - мы в главке не застали. Зато застали оперуполномоченного Горюнова собственной персоной. Деваться было некуда, ему пришлось подойти ко мне и поздороваться. Более открыто проявлять свое тесное знакомство со мной он не решился. Поздоровавшись за руку со Стасом, Горюнов изложил нам обстоятельства раскрытия преступления.
Оказывается, не оставшись равнодушными к беде начальника, сотрудники службы наружного наблюдения прочесали все окрестности возле места убийства Юли и нашли свидетеля, который воскресным вечером, за несколько дней до убийства, выгуливал во дворе собаку и видел красивую высокую девушку с длинными каштановыми волосами, стоявшую с двумя кавказцами. Кавказцы ругали ее, угрожали, что разрежут ее на кусочки. Девушка стояла к нему спиной, а кавказцы - лицом. На ней был синий спортивный костюм и тапочки, из чего свидетель заключил, что она живет в этом доме, раз вышла в тапочках. Свидетель испугался и быстро прошел мимо. А когда услышал, что в их доме произошло убийство, он вспомнил об этом инциденте, да еще и увидел одного из этих кавказцев входившим в квартиру, расположенную в его, свидетеля, парадной. Поэтому, когда стали опрашивать жильцов дома во время поквартирного обхода, он все рассказал работникам милиции.
Этот ценный свидетель - Сатуров, терпеливо дожидавшийся в коридоре, - уже был допрошен Горюновым. Я просмотрела протокол допроса, поговорила со свидетелем и поняла, что очень хочу посмотреть на задержанного. Подозреваемым оказался Али-Дианат-оглы Сабиров, который перепуган был смертельно. Твердил он одно: какая девушка, какое убийство, его в городе не было две недели, это может подтвердить все землячество; ни с какой девушкой во дворе не стоял, ходил в тот двор к земляку.
В кабинете начальника убойного отдела сидел Валентин Петрович Боценко, заместитель начальника секретного Управления, представительный, даже красивый мужчина, с благородным лицом, густым зачесом седеющих волос. Прямо голливудский герой второго плана. На нем, что называется, лица не было.
- Ну что, - спросил он, страдальчески глядя на меня. - Будете задерживать?
- Валентин Петрович, а какие у вашей дочери были отношения с черными?
- Да никаких, - ответил Боценко, вдавливая в пепельницу окурок.
- Вы же знаете, наверное, что свидетель видел ее с двумя кавказцами?
- Я ума не приложу, какая у нес была с ними связь. Юля была такой домашней девочкой, без всяких вредных привычек. Вроде бы с ее внешностью,
Да и умом, она могла бы жить более насыщенной жизнью, а она все дома сидела.
- А жениха у нее не было?
- Нет, никого, она и не встречалась ни с кем.
- Так уж и "ни с кем"! Может быть, вы просто не все знали?..
- Конечно, возможно и такое, но думаю, что я все же знал бы. Юлина мать умерла несколько лет назад, и у Юли остался только я. У нас были доверительные отношения, я старался быть в курсе ее дел, и Юля мне многое рассказывала. Но, повторяю, я мог что-то не знать.
- Валентин Петрович, Юля ведь с вами вместе работала?
- Да. После института очень тяжело устроиться на работу - распределения-то теперь не бывает, и Юля около года не работала, хотя она девочка трудолюбивая. Была, - поправился он. - Нам, конечно, на жизнь хватало. Случайные заработки у нее были: она подрабатывала моделью, но ей хотелось постоянной работы. Я устроил ее к себе. А что, она получила звание, льготы у нас хоть и несущественные, но для женщины это ведь значение имеет, я же не вечный. А так я был спокоен: случись что со мной, у Юли будет кусок хлеба.
- А что, вы боялись чего-то? - быстро спросил Стас.
- Чего я мог бояться? - недоуменно взглянул на него Боценко. - Только одного: умру внезапно, а Юлька останется совсем одна. А получилось совсем наоборот…
- Валентин Петрович, вы не связываете происшедшее с вашей служебной деятельностью? Это не могло быть местью вам, например?
- Местью? Да за что же? Я же сам по заданиям уже давно не работал, да и, как вы знаете, мы - работники секретной службы, наши данные неизвестны тем, кто мог бы мне мстить. Это вам мстят, - неожиданно резко заключил он, в упор глядя на меня, - с нами такого не бывает.
- Ну хорошо, не по служебной линии, а в частной жизни у вас не было врагов? Которые могли это сделать?
- Нет, таких врагов у меня нет. Да и почему тогда не меня убили, Юля-то при чем?
- Хотели, скажем, воздействовать на вас, предупредить…
- Чушь. Извините. И я еще хотел сказать, что у дочери не могло быть никаких дел с черными: она вращалась совершенно в других кругах. Вы же знаете, наверное, она была победительницей конкурса красоты, получила там приз, машину себе купила, правда скромную, ее приглашали на всякие презентации, торжества, она общалась с очень приличными людьми. Я просто ума не приложу, если это правда, что могло связывать ее с какими-то кавказцами.
- Валентин Петрович, а почему до приезда следователя забрали се сумочку?
- Видите ли, когда водитель обнаружил Юлю на лестнице, он сразу связался со мной по рации; я находился на работе, заканчивал суточное дежурство ответственным от руководства и, естественно, тут же уведомил начальника Управления и дежурную часть, туда со мной вместе выехали другие руководители Управления. Они тоже не исключали возможности какой-то провокации, как и вы, да и в сумочке у Юли было удостоверение, надо было предотвратить его пропажу, мало ли что.
- А что, у Юли действительно пропали деньги из сумочки?
- Да, у нее должно было быть около трехсот тысяч, но в сумочке их не оказалось.
- А сумочка была закрыта? И где был кошелек?
- Сумочка лежала рядом с ней, застегнутая, кошелек в сумке, закрытый, - лицо у Боценко дрогнуло. - Простите… Еще пропал перстень с изумрудом, он был у Юли на безымянном пальце, она всегда его носила, не снимала.
Что же это за грабитель, подумала я, который, достав из сумочки деньги, аккуратно закрывает кошелек и кладет обратно в сумочку? Все, конечно, бывает, но обычно так рано грабители по парадным не промышляют, если только не ждут конкретного человека.
- Ас кем Юля дружила, вы знаете?
- Самой близкой ее подругой была Катя, я дам вам ее телефон. Были еще знакомые по институту девочки, но с ними она в последнее время меньше общалась.
- А мужчины?
- Я же говорил, что у нее никого не было. Меня это даже расстраивало, все-таки ей было уже двадцать три.
Интересно, знает ли Боценко, что при вскрытии у Юли была обнаружена четырехмесячная беременность - шестнадцать недель?
- Вы задержите его? - с надеждой спросил меня Боценко. - Если он не признается, с ним по камере нужно поработать, может быть, есть соучастники…
- Думаю, что задержим, - ответила я. Протокол задержания был уже написан. Все равно нужно проводить обыск у Сабирова, искать тех земляков, на которых он ссылается. Три дня наши.
- Допроси его, Стас, - сказала я, когда мы вышли из кабинета, - а я поеду встречаться с вице-губернатором.
12
Получение в ГУВД вожделенных пистолетов с помощью Заболоцкого прошло так легко и элегантно, что я задумалась: а если бы у меня не было знакомого вице-губернатора?
Я представила, как я безуспешно пытаюсь попасть к первому лицу в ГУВД или к его заместителю, как мне предлагают направить бумаги по ; почте или оставить в приемной, как я часами сижу под дверьми вельможных кабинетов, а слух уже пошел, и когда я наконец (что тоже проблематично) добираюсь до склада, оказывается, что "Михаил Светлов" ту-ту и пистолеты разобраны на запчасти, а их бывшие пользователи потирают ручки…
А тут меня галантно представили, кофе налили, салфеточку положили, и пока развлекали разговорами, заместитель начальника ГУВД принес искомое оружие прямо в кабинет, после чего меня сопроводили к выходу и заботливо усадили в темно-синюю "тойоту". Я была с комфортом доставлена в родную прокуратуру. И никаких тебе "только через неделю", "где виза?", "не знаю, не могу" и т, д.
До недавнего прошлого я твердо была убеждена, что рожать, причесываться и лечить зубы нужно только по знакомству. Теперь оказалось, что и преступления лучше расследовать по знакомству.
Ну что ж, возможные орудия убийств - у нас в руках. Теперь осталось… Как там Синцов выразился? "Привязать стволы к лицам". Я срочно вызвонила Синцова, пусть везет меня с оружием на экспертизу - не поеду же я в общественном транспорте с таким арсеналом. Хотя некоторые мои коллеги не стесняются и не боятся. Возят в трамваях и головы отчлененные, и автоматы изъятые… Один умник кисти рук, найденные в подвале, оставил в своем сейфе и ушел в отпуск. Вся прокуратура неделю задыхалась, пока не установила источник зловония. А с другой стороны, куда девать вещдоки, даже если они вонючие? Если, например, окровавленные простыни посушить надо: влажными, в крови, их нельзя экспертам отправлять; проваляются в упаковке и сгниют, потом никакой группы крови не установишь.
Сначала выходили из положения, раскладывая кровавые шмотки для просушки в туалете, благо он большой, школьный, размером с класс. Потом кто-то из следопытов недосчитался кожаной куртки, прорубленной топором, - туалет-то общий, граждане, вызванные в прокуратуру, им тоже пользуются. И тот же умник, который ручки отрезанные в сейфе хранил, придумал гениальный ход. На вещах, разложенных в туалете, как на блошином рынке, теперь помещались плакатики: "Не трогать! Заражено чумой!!!" (или СПИДом, как вам больше нравится).
Синцов покорно повез меня на экспертизу, только уже не на зеленой "ауди", а на жуткой отделенческой колымаге, воображавшей себя "Москвичом". Пока мы добрались, у меня отшибло все внутренности, особенно было горько из-за разительного контраста с плавным и мягким путешествием в "тойоте".
В баллистическом отделении началось воркование: там работают три эксперта, к которым у меня особо нежное отношение, - такие они все головастые, интеллигентные ребята, и работать с ними одно удовольствие. Сколько мы вместе классных экспертиз провели, уже и не вспомнить!
И они ко мне тепло относятся, поскольку я имею обыкновение читать не только тот кусок заключения, который называется "Выводы", но и исследовательскую часть. За десять следственных лет я поняла великое значение экспертов для моей работы и много раз благословляла закон за предоставленное мне право присутствовать при производстве экспертизы.
А ведь есть у меня коллеги, которые считают назначение экспертиз простой формальностью и все, что там написано, принимают как должное, да еще и задания экспертам дают своеобразные; не понимают, что экспертный и следственный язык - это разные вещи.