* * *
Едва Тим улегся спать, позвонил Майк Макнелли. Он почти каждый вечер звонил в это время.
– Извини меня за сегодняшнее, – сказал Майк.
– Не за что.
– Знаешь, нам придется вербовать другую девушку, чтобы она помогла накрыть владельца этой конторы по вызову проституток. Но я догадываюсь, где его можно найти, и тебе это пригодится.
Мерси записала имя, домашний и рабочий адреса; Горен Моладан, Ньюпорт-Бич и Дана-Пойнт.
– Его судили за побои девочек, – продолжил Майк. – Но он отсидел свое, прошел испытательный срок и в настоящее время чист. Вряд ли он знает, что мы вербуем кого-либо из его персонала.
– Всеми силами постараемся сохранить это в тайне.
– У вас там, должно быть, много отпечатков пальцев. Я имею в виду – в доме Обри Уиттакер.
– В тот вечер она готовила для кого-то ужин.
Майк несколько секунд молчал.
– Ну что ж, в таком случае что-нибудь выявится. Думаешь, гость был убийца?
– Не исключено.
– Правда, в домах полно всяких отпечатков. Кого там только не бывает.
– Да. Койнер говорит, что обнаружено множество петель и завитков.
Майк опять немного помолчал. Мерси слышала, как его ищейки, Долли, Молли и Полли, лают в вольере.
– Мерси, я правда прошу прощения за то, что сегодня вспылил. Я был очень раздосадован. Мы договаривались пойти в среду в кино вместе с детьми, пока старики играют в покер. Я очень надеялся на встречу с тобой. Но понимаю, что ты устала.
– Я просто удивляюсь, когда ты так внезапно злишься. Ты напоминаешь мне меня.
Шутка не получила отклика. Майк понимал только свои шутки, зачастую глупые и плоские. Лошадь садится за стойку, бармен смотрит на нее и спрашивает: отчего такая вытянутая физиономия? И все в таком духе.
Мерси слышала его дыхание, шум пламени в старой печи в подвале, содрогание труб, шипение теплого воздуха в вентилях в полу. Одна из кошек, крадучись, вошла, потом вышла.
– Мерси, ты думала о теме нашего разговора?
У нее упало сердце.
– Конечно.
– И что же?
Она попыталась успокоиться.
– Майк, я все еще не готова. Мне кажется, слишком рано.
– Мы можем сделать это, когда захочешь. Подождем год. Главное – мы начинаем строить планы. Иначе этого никогда не произойдет. Знаешь, годы летят все быстрее и быстрее.
– Давай подождем.
Снова молчание. Последнее время оно часто воцарялось в их беседах.
Собаки все еще лаяли в отдалении. Мерси представила вытянутое, разочарованное лицо Майка, уныло свисающий белокурый локон, широко раскрытые голубые глаза.
– Из-за того, что случилось с Хессом?
– Да, именно.
– Причина не во мне?
– Я люблю тебя, Майк. Уважаю. Не в тебе.
– Если что-либо долго откладывать, это может и не сбыться. Так говорится в Библии: "Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце".
Мерси ощутила одновременно и раздражение, и вину.
– Я не хочу, чтобы ты томился.
– Я имел в виду и твое сердце.
– Знаю. Это проходит, Майк. Все будет хорошо.
– Я буду предан тебе.
– Мне это необходимо.
– Будь и ты предана мне.
– Да.
Снова пауза.
– До завтра, девочка. Дэнни и ищейки тоже любят тебя.
– Доброй ночи, Майк.
* * *
Едва Мерси положила трубку, позвонил Гэри Брайс из "Джорнал". Она доверяла ему, насколько можно доверять репортерам: он никогда не публиковал того, что Мерси просила утаить. Всегда оказывал услугу за услугу.
Иногда Брайс казался ей родственной душой, но только чем хуже оборачивалось то или иное событие, тем забавнее он это находил. Мерси был понятен его мрачный взгляд на вещи, но она не представляла, как он превращал мрачность в юмор.
Возможно, это было связано с тем, как накапливаются воспоминания, – так говорила Мерси доктор Джоан Кэш о ее стрессах из-за пережитых опасностей. Кэш сказала, что воспоминания об убийстве ее напарника и любовника и о том, как она после застрелила этого изверга Колеско, являются дисфункциональными. И хотела исправить их десенсибилизацией посредством движения глаз – новым методом, которым добилась кое-каких успехов.
Но Мерси считала свои воспоминания полностью функциональными, их функцией было мучить ее сознанием вины и тем, что она должна была сделать. Имела возможность сделать. Могла бы сделать, но не сделала. Она анализировала всю цепь событий тех последних дней тысячу раз, часами исследовала каждое мгновение, каждое свое решение, каждую ошибку.
Да, она полагала, что обнаружила случаи, в которых могла бы действовать лучше...
Кроме того, Мерси снились кошмары, ужасающие и постыдные, которые она никакими словами не могла описать Кэш или кому бы то ни было. Они оставляли ее задыхающейся, изнемогающей в душном запахе своего страха и пота, дрожащей в суровом, горестном молчании.
У нее мелькнула мысль, не лучше ли превращать все в черную комедию, добавлять хихиканье и крепко спать.
Нет. Не все в жизни смешно. Если не разговариваешь с какими-нибудь психопатами.
– Нашел нескольких любопытных людей в списке тех, кто тебя интересует, – сообщил Брайс.
– Я слушаю.
– В чем тут дело?
– Догадайся.
– Думаю, в маленькой черной записной книжке Обри Уиттакер. Она была проституткой. Я это знаю.
– Гэри, я не могу ни подтвердить твои догадки, ни опровергнуть. Расскажи о чем-нибудь стоящем.
– Хорошо. Владелец компании "Дель Виджо констракшн", влиятельной в северном округе. Помощник пастора ньюпортской маранатской церкви. Тренер из местного двухгодичного колледжа. Один из миллионеров Ирвинов, хозяин фармацевтической компании – они выпускают травяной дешевый вариант виагры для женщин. Баскетболист-профессионал, купивший второй дом в Лагуна-Бич. Кое-кто женат, кое-кто имеет детей, кое-кто холост.
Мерси была немало удивлена.
– Это из двадцати фамилий. Нужно было назвать тебе пятьдесят. Я, наверное, смогла бы.
– С запросами была девочка, – заметил Брайс. – Меня поражает, что эти люди называют в конторе по вызову проституток настоящие фамилии и номера кредитных карточек.
Мерси воздержалась от комментариев по этому поводу, хотя тоже изумилась. Она записала под диктовку Брайса фамилии этих людей, их занятия и семейное положение. Потом назвала ему еще двадцать фамилий, взятых из записной книжки Обри Уиттакер. Возле некоторых стояли номера кредитных карточек. Мерси подумала, не являлись ли эти клиенты со стороны покровителями Обри, частыми гостями, достаточно везучими и богатыми, чтобы получать приготовленный дома ужин.
Чушь. Проститутки не стряпают для клиентов.
Мерси взглянула на Тима: мальчик чистил большим оранжевым ключом зубы панде.
– Это все? – спросил Брайс с легким, насмешливым раздражением.
– Да.
– Тогда у меня есть к тебе еще вопрос.
– Спрашивай.
– Пойдешь на свидание со мной в пятницу вечером?
– Нет. Тебе сколько лет?
– Двадцать шесть.
– Я десятью годами старше тебя.
– Ты самая красивая женщина из группы расследования убийств, какую я только видел. И твоя бесцеремонность мне тоже нравится. С тобой легко. Мы выпьем, посмотрим какой-нибудь боевик, еще выпьем, обсудим его. Когда не сможешь больше мне противиться, делай со мной все, что захочешь, потом отвергни меня.
– Спасибо за фамилии. Остальные нужны мне завтра.
– В таком случае как насчет просто кофе?
– Как насчет просто фамилий?
– Видимо, у тебя крепко завязано с этим тренером ищеек.
– Да, очень крепко.
– Ты пожалеешь об этом! – театрально воскликнул Брайс.
– Ничего, пожалею и привыкну.
– Привыкнуть можно и к бородавкам.
– Никаких бородавок. Никаких свиданий. Но спасибо за приглашение. Я даже польщена.
– Старая ты, – сказал Брайс. – Холодная.
Мерси положила трубку. Какие разные мужчины! Существовал Майк, не видевший ни в чем смешного. Существовал Гэри, не видевший ни в чем серьезного.
И существовал Тим-младший, спящий в углу на своем одеяле, держа одну руку на ключе, другую на игрушке.
Глава 5
– Мистер Моладан готов принять вас.
Проходя мимо секретарши, Мерси пристально посмотрела на нее. Женщина была молодой, белокурой, очень красивой. Благоухала, как парфюмерный магазин. Мерси заметила, что Пол Саморра взглянул на нее и получил в ответ улыбку.
Они решили слегка нажать на Моладана, хотя он не являлся подозреваемым. Пока. Но если Обри убил клиент, он мог быть из "Эпикур сервис", а не со стороны. Моладан должен был знать его фамилию. Мерси вызвалась оказывать нажим, поскольку у нее это получится естественно: она считала сводников и сутенеров, бьющих своих девочек, еще более отвратительными, чем бесхарактерные дурочки, сдающие напрокат свое тело.
Контора "Эпикур сервис" находилась в Дана-Пойнт, над гаванью, и располагалась в двенадцатой секции, наверху. Позади стола секретарши был коридор, шедший мимо двух маленьких кабинетов. В каждом сидели две женщины, все четверо прижимали к уху телефонную трубку и держали в руке авторучку.
В конце коридора была деревянная двустворчатая дверь с претензией на роскошь. Одну створку держал открытой мужчина крепкого сложения, средних лет, с темными, вьющимися волосами, большими усами и широкой улыбкой.
– Я Горен, – представился он. – Прошу вас, входите и присаживайтесь.
Саморра сел, Мерси осталась стоять. Под ее взглядом Моладан зашел за свой стол и сел спиной к окну.
На стенах висели рекламы путешествий по Италии, фотография итальянской футбольной сборной 1997 года с подписями игроков, черно-белые снимки гоночных машин "альфа-ромео" на треке.
Моладан отодвинул компьютерный монитор.
– Полицейские обычно любят кофе.
– Я – нет, – сказала Мерси.
Саморра покачал головой.
– В таком случае чем могу быть полезен?
Он заученно улыбнулся, обнажив зубы под усами, но его взгляд был суровым, настороженным. Акцент – сильный, но дикция хорошая.
– Расскажите нам об Обри Уиттакер, – произнесла Мерси.
– Обри – одна из моих работниц по контракту.
– Одна из ваших девочек.
– Я не употребляю этого слова. Нет. Женщин – да. Но не девочек.
– Ей девятнадцать лет.
– Да, взрослая американская женщина. Что-нибудь случилось?
– На визитных карточках, которые секретарша передала вам, написано "Группа расследования убийств". Как думаете?
– Думаю, да.
– У вас блестящее будущее.
Моладан вздохнул и откинулся назад. Мерси сурово смотрела на него. Он сложил крепкие руки на груди. Слева на лбу у него был вертикальный шрам.
Мерси смотрела на него молча, пристально.
– Что прикажете делать: читать ваши мысли? – спросил Моладан.
– Она была убита во вторник вечером. Удивлены?
Мерси любила громоздить в начале разговора вопросы и факты, заставлять человека отвечать эмоционально.
– Я... я очень удивлен, да.
Мерси кивнула и достала записную книжку. Саморра положил на стол магнитофон:
– Это поможет избежать недоразумений. Вы не возражаете?
– Я... нет. Нисколько. И присоединяюсь к вам.
Моладан достал черный мини-магнитофон, включил его и положил на стол.
– Вы делаете много записей, мистер Моладан?
– Когда детективы обвиняют меня в убийстве – да.
– Если бы мы обвиняли вас в убийстве, вы бы сейчас находились не здесь. И если не выключите и не уберете эту штуку, мы поедем в полицейское управление.
Моладан выключил магнитофон и сунул его в ящик стола.
– Обри Уиттакер работала у вас, – заговорила Мерси. – Нам известно, что во вторник вечером у нее в гостях находился человек, которому она доверяла. Это был рослый, сильный мужчина. Человек с хорошими манерами и кое-какими средствами – не бродяга, не вор, не псих. И двое соседей сообщили, что гость разговаривал с восточноевропейским акцентом. Мы свели все это воедино – и подумали о вас.
– Я не видел Обри во вторник вечером. Я был дома. В гостиной. Слушал оркестр.
– Как, у вас в гостиной играют музыканты?
– Имелось в виду – там, где я живу. В клубе "Лидо-Бэй" в Ньюпорт-Бич.
Моладан назвал свой адрес с гордостью. Мерси знала, что этот клуб – место постоянных встреч богачей. Они катаются на яхтах, пьют, развлекаются. Там скрывался Никсон, когда разразился уотергейтский скандал. Клуб существовал несколько десятилетий. Теперь там жил Горен Моладан. Мерси пришло в голову, что это превосходное место для человека его рода деятельности, поскольку там полно богатых стариков.
– Поставка девочек, очевидно, приносит вам большие деньги.
– Я предоставляю спутниц для общения. Самой высокой нравственности и качества. Это стоит дорого. Я получаю честный доход.
– Как дорого?
– Тысяча долларов за консультацию, знакомство и первый час, затем двести долларов за час. Существуют минимумы. Существует доплата за ночное время и поездки. Повышенные доплаты за экзотические действия или места. В соглашении записано, что к спутницам нельзя прикасаться или вести с ними непристойные разговоры. С ними нужно постоянно общаться в соответствии с их желаниями. Мои клиенты понимают, что девушки любят хороший ужин, хорошее вино и ликеры, хорошие машины. Они могут принять или отвергнуть любое предложение, от алкоголя до телесного контакта, если не считать хождения под руку.
– Странно, – усмехнулась Мерси. – И как вы находите таких джентльменов?
– Они подвергаются тщательной проверке.
– По слухам или по телефонам из соседних кабинетов?
– Эти женщины занимаются рекламой, расспрашивают потенциальных клиентов и спутниц. Приходится делать много предварительной работы.
– Сколько у вас девочек?
– Женщин много. Разных возрастов, культур, индивидуальностей. Но девочек, простите, нет.
– Я спросила – сколько?
– Около восьмидесяти.
Мерси задумалась. Восемьдесят Обри разъезжают по ночам в больших, бесшумных машинах, обслуживают скучающих богачей округа Ориндж по указке Горена Моладана, притворяющегося итальянцем посредника и сводника.
– Значит, вы были в гостиной клуба "Лидо-Бэй" во вторник вечером. В какое время?
– С девяти часов до двух. Мои служащие и компаньоны подтвердят это. Я назову вам их фамилии и адреса.
– Я сама раздобуду их. Мне нужны фамилии и адреса клиентов, которые пользовались услугами Обри Уиттакер.
– О, сержант Рейборн, этого я сделать не могу. В моем деле главное – конфиденциальность. Без нее я ничто.
Моладан откинулся назад и поднял руки, как человек, у которого вдруг не осталось выбора.
– Без конфиденциальности, сержант Рейборн...
– Даже с ней вы ничто. Всего-навсего притворяющийся итальянцем сводник с множеством богатых клиентов.
– Ошибаетесь. Я серб и горжусь этим. А теперь, сержант, я вызову своего адвоката. Вы завели этот разговор за пределы, допустимые в цивилизованном обществе.
– Слушай меня внимательно, болван. Мы знаем о тебе и дель Виджо. О тебе и помощнике пастора Спартасе. О тебе и Коллинзе, тренере из двухгодичного колледжа. О тебе и фармацевте, делающем для женщин дешевую виагру. О тебе и баскетболисте из Лагуны.
– Черт бы побрал вас, полицейских!
Моладан резко вскочил. Саморра тоже. Спортивная куртка соскользнула с него на сиденье стула, хотя Мерси не заметила движения его рук. Моладан злобно посмотрел на нее, потом на Саморру. Что-то в лице детектива заставило его задуматься.
– Сядь, трусишка, – сказала Мерси. – И не брызгай слюной на хорошую рубашку, чтобы не отдавать ее в химчистку.
Моладан опустился на стул. Его лицо покраснело, глаза гневно сверкали. Саморра тоже сел, куртка лежала у него на коленях.
Мерси подалась вперед и произнесла:
– Ты сейчас сделаешь вот что. Выведешь на компьютер фамилии клиентов Обри и отпечатаешь на принтере. В разговоре с ними я поясню, будто нашла их имена в записной книжке Обри. Знакомым из газет и с телевидения не проговорюсь, когда они спросят, чем убитая зарабатывала на жизнь. Никому не скажу ни слова об "Эпикур сервис". Ты лишишься на несколько недель клиентов Обри, потому что они испугаются. Но она мертва, так что ты все равно не сможешь направлять ее к клиентам. Когда у них снова разгорится аппетит, ты найдешь другую высокую, юную и падкую на все, что они могут предложить за свой деньги. Верно?
Моладан снова посмотрел на Саморру, затем на Мерси:
– Можно взглянуть на это дело и так.
– Философствовать будешь потом, подонок. Сейчас печатай.
Глава 6
Джеймс Джиллиам, директор экспертной службы, оставил на столе Мерси выразительную записку: "Срочно приходи, приведи Саморру". Это же сообщение было оставлено на автоответчике и в электронной почте. У невозмутимого Джиллиама появилось что-то очень важное.
Саморра, видимо, получил то же сообщение. По пути в лабораторию он сказал Мерси, что ему придется уйти пораньше. Джанин на утро назначена процедура, и нужно кое-что подготовить. Потом у него найдется время съездить в клуб "Лидо-Бэй", проверить показания Моладана.
– Надеюсь, все пройдет хорошо, – промолвила Мерси.
Не ахти как удачно, подумала она. Но Саморра говорил обо всем неопределенно и вынуждал произносить общие слова. Она только по вечно ходящим в управлении слухам узнала, какой диагноз поставлен Джанин: опухоль мозга. Саморра об этом молчал.
– Это эксперимент, – буркнул он.
Мерси ждала уточнения, но не получила. От этого слова у нее по спине прошли мурашки. Ее напарник всегда был необщительным, поэтому допытываться она не стала.
– Пол, если я чем-то могу помочь, скажи.
– Ничем.
Мерси хотелось рассказать ему, как Хесс сражался с раковой опухолью, хотя врачи говорили, что болезнь убьет его. Тогда – два года три месяца и двадцать четыре дня назад – она верила, что ее надежда и желание способны что-либо изменить. Теперь этой веры уже не было. Но Мерси считала, что все равно нужно надеяться и желать на всякий случай. Хотя в данном случае Полу и Джанин это не могло принести никакой пользы.
Они стали спускаться по лестнице. Мерси прислушивалась к тому, как стучат по ступенькам грубые башмаки Саморры, и сравнивала этот звук с мягким шелестом своих форменных ботинок. Она носила их с любой одеждой, кроме юбки, они были крепкими, удобными и замечательно выглядели. Возможно, знакомый номер два тоже был в форменных ботинках, подумала она.
В лестничный пролет задувал декабрьский ветер, и Мерси ощущала на лице холодный воздух. Голые, черные платаны перед зданием суда раскачивались. Мерси застегнула ветровку и сунула руки в карманы.
– Мне понравилось, как ты осадил Моладана, – сказала она, стремясь приободрить напарника, отвлечь его от тяжелых мыслей. – Не знаю, какое выражение лица было у тебя, когда он разъярился, но оно подействовало.
– Я думал о Джанин.