Ну, кажется, все сошлось. Я поблагодарила доктора Шеффера и кивнула Чэпмену, прошептав "кровь" и показав ему большой палец.
- Что-нибудь еще?
- Предварительные результаты ДНК будут готовы завтра или чуть позже. Мы работаем над этим. Не могли бы вы прислать мне образец крови подозреваемого? Может, он все-таки поранился, и следы остались на одежде жертвы.
- Хорошо. Непременно. Сара сегодня же выпишет постановление, чтобы взять у подозреваемого кровь. Вы пришлете кого-нибудь взять анализ? И спасибо за звонок, Билл. Я перезвоню после выходных.
Сбор образцов и проверка ДНК - этих генетических отпечатков пальцев, благодаря которым можно со стопроцентной точностью определить происхождение крови на штанах Попса, - может занять два или три месяца. Новая технология тестирования ДНК-материалов может выдать Шефферу предварительный результат, который через сорок восемь часов подтвердят дополнительные тесты.
- Это не бог весть что, но я сделал для вас копии. - Петерсон раздал нам полицейские отчеты, которые просматривал. В каждом содержалось краткое изложение беседы с сотрудником больницы или официальная проверка их местонахождения и занятия на момент совершения преступления.
Я взглянула на отчеты, но все мои мысли были заняты Остином Бейли. Я думала о том, насколько сильного адвоката назначит ему судья. Я понимала, что каждый наш следующий шаг будет пристально изучаться строгим и неумолимый взором суда, как первой инстанции, так и апелляционного.
- Пощадите, пощадите, - простонал пришедший Уоллес, глядя на часы, Петерсон взмахом руки позвал его к нам. - Я и не знал, что сегодня мы служим заутреню, иначе я бы уже давно был здесь.
- Давай быстро сюда. Ты должен прямо сейчас пойти поговорить с Попсом. Нам придется отвезти его в Нижний Манхэттен, чтобы ему предъявили обвинение до конца дня, пока какой-нибудь шустряга не отменил арест, - сказал Петерсон. - Вот, посмотри, с кем тебе придется иметь дело.
Суды Нью-Йорка очень строго следят за соблюдением правил задержания, особенно за тем, сколько времени подозреваемый проводит в камере до того, как предстать перед судом, который решит, можно ли выпустить его под залог. В последнее время наметилась тенденция снимать все обвинения в том случае, если полиция и прокурор тянут время и не привозят подозреваемого в суд.
Петерсон быстро ввел Уоллеса в курс дела относительно прошлого Бейли.
- Похоже, отсюда ему прямая дорога обратно в психушку. Давайте-ка я попробую разговорить его.
Уоллес взял два кофе и положил на каждый стаканчик по рогалику. Затем подошел к открытой двери "обезьянника" и поздоровался с Остином Бейли, который лежал, растянувшись на деревянной скамье. Задержанный - мы все, не сговариваясь, решили, что за ночь его статус "гостя" был понижен, - сел и улыбнулся, отвечая Мерсеру.
Отдав Попсу завтрак, детектив отвел его в комнату для допросов.
Вскоре Уоллес вернулся в офис Петерсона, взял блокнот и посоветовал нам понаблюдать за допросом через стекло.
- Не упусти свой шанс, крошка, - сказал Мерсер, ни к кому конкретно не обращаясь. А затем кивнул мне. - Кажется, так пел Эдди Флойд, Куп, - пояснил он, улыбаясь и насвистывая мелодию единственного хита этого певца. - Постучи по дереву, - добавил он перед тем, как отправиться к Бейли.
- Кто-нибудь успел зачитать ему права? - поинтересовалась я. Эти права, впервые сформулированные Верховным судом в деле "Миранда против штата Аризона", обязаны зачитывать задержанному при аресте.
- Не волнуйся, с этого я и начну. Зачитаю их ему, только не уверен, что от этого будет хоть какая-то польза. Мне кажется, мы с ним говорим на разных языках.
И Мерсер ушел допрашивать Попса. А я пошла в смежную комнату и стала смотреть через зеркало. Мужчины сидели за пластмассовым столом в пустой комнате. Мерсер был чисто выбрит и хорошо одет, он держался прямо и что-то говорил Бейли, который жевал рогалик и пил кофе. Он почти лежал на столе, его редкие передние зубы отхватывали кусочки выпечки, он отхлебывал из стаканчика, не беря его в руки.
Мерсер разогревал собеседника, рассказывал ему о себе и своем отце, пытаясь найти тему, на которой ему удастся втянуть бомжа в осмысленный разговор.
Я вышла в коридор, коря себя за внезапную жалость, которую испытала, глядя на Попса, и за ту ненависть, которую чувствовала к нему из-за убийства Джеммы Доген.
Подошел Чэпмен, и мы вместе вернулись в комнату со стеклом. Мерсер успел выбросить бумажные стаканчики и теперь пристально смотрел на Остина Бейли через стол. Он втолковывал ему, что такое право хранить молчание, причем объяснял так, что понял бы и второклассник.
Интересно, Майк, как и я, думает о полной бесполезности этого допроса? Убийцу с таким прошлым - сплошные психушки - придется подвергнуть медицинскому освидетельствованию на вменяемость, и я уже придумывала вопросы для перекрестного допроса врачей, которые будут свидетелями защиты в деле Остина Бейли.
Пока Уоллес пытался пробиться к сознанию допрашиваемого, Бейли протянул руку к черному дисковому телефону, стоявшему на краю стола, снял трубку и набрал номер.
- Привет, мам. Да, Чарли вернулся...
Мерсер аккуратно забрал у него трубку и положил ее на место.
- Пусть бы он просто позволил ему говорить, - тихо сказала я Чэпмену. - Теперь он заявит, что его лишили права на телефонный звонок.
- Куп, ты знаешь, куда можно позвонить с этого телефона? Это же чертов интерком. С него нельзя выйти в город, это для звонков внутри участка. И, ради бога, он разговаривал не с матерью, а с кроликом Харви. Я вообще не могу понять, зачем мы тратим время на этот бред. Давайте просто отвезем его в суд, и дело с концом, - выпалил Майк, выходя из душной комнаты.
Следом за ним я вернулась в кабинет Петерсона. Мы прикидывали, что делать дальше, и тут вернулся Мерсер.
- Он говорит, что готов пообщаться с тобой, Купер. Может, сходишь, попробуешь? И можешь не звать своих операторов. Либо он кривляется не хуже братьев Ринглинг, либо действительно полный псих. Думаю, этот разговор ты не захочешь показывать присяжным.
Я пожала плечами и еще раз прошлась по коридору, на этот раз вслед за Мерсером, в комнату для допросов.
Когда мы вошли и закрыли дверь, Попе посмотрел на меня и улыбнулся.
- Злой и беззубый, мэм, - произнес он вместо приветствия. - Вот как про меня всегда говорили врачи.
Прямо в точку.
Мерсер сказал ему, кто я и зачем пришла, а я придвинула еще один стул для себя.
- Я хочу поговорить с вами о том, что случилось в больнице, мистер Бейли. Вы меня понимаете?
- Извините за больницу, мэм. Извините. Извините, извините, извините.
Господи, какой ужас, Джемме Доген пришлось бороться с психом, которому невозможно было ничего объяснить, бесполезно просить о пощаде.
- Именно об этом я и хотела поговорить. Расскажите нам, за что вы извиняетесь, и я смогу позвать судью.
Мне обязательно придется доказывать судье и присяжным, что Бейли растолковали его права в доступной для него форме, если он даст показания, которые я захочу использовать в качестве улик.
- Детектив Уоллес сообщил вам, мистер Бейли, что вы не обязаны говорить со мной?
- Но я хочу поговорить с вами, леди. Я не говорил ни с одной красивой женщиной с тех пор, как умерла моя жена.
- Вы понимаете, что не обязаны отвечать на мои вопросы?
- Она разговаривала с ножом, да? Та врачиха разговаривала с ножом?
У меня по спине пробежали мурашки. Неужели он говорит о Джемме?
- Что вы имеете в виду?
- Она не разговаривала со мной. Не разговаривала ни с кем. Она разговаривала с ножом.
Теперь придется возвращать его в русло нормального разговора. Мне еще надо изложить ему до конца права, но не хотелось прерывать его откровения насчет убийства.
Вдруг выражение лица Попса резко изменилось, рот упрямо сжался, и он зажал уши руками, словно загораживаясь от громкого звука. Я наклонилась к нему, а Мерсер протянулся через стол, взял его за руки и отвел их в стороны. Попе начал раскачиваться на стуле и ныть, чтобы ему принесли бумажных салфеток. Мерсер кивнул мне, я поднялась и побежала по коридору в комнату, где оставила сумочку, чтобы принести подозреваемому носовые платки. Вернувшись, я положила салфетки на стол перед задержанным. Он улыбнулся и начал рвать их на клочки, скатывать в шарики и запихивать себе в уши.
При этом он продолжал раскачиваться. Из его ушей свисали полоски тонкой бумаги.
- Со мной говорит Чарли, понимаете? - сказал он, глядя на Мерсера. - Я же говорил вам, этот Чарли велит мне, что делать. Я ни в чем не виноват, это Чарли заставил меня сделать все, что я сделал.
- Расскажи ей, кто такой Чарли, Попе.
- Это мой брат, леди. Он родился в один день со мной, но так и не вышел из больницы. Они держат его там все эти годы, но он всегда говорит с мамой и со мной. Каждый день. Говорит мне, что делать.
Я посмотрела на Мерсера и попыталась успокоиться. Затем подперла рукой щеку и мучительно старалась придумать, как действовать дальше.
Может, он просто симулирует и хорошо притворяется? Или я зря теряю свое время на разговоры с безумцем, которого суд все равно признает невменяемым?
- Расскажи мне, что Чарли велел тебе сделать с доктором Доген? Давай немного поговорим об этом. Чарли хочет, чтобы я спросила тебя об этом.
Когда я произнесла имя Чарли, Попе снова улыбнулся:
- Да, но сейчас я не слышу его. Я только хочу сказать, что мне очень жаль, что докторша плохо чувствует себя сегодня.
Следующие двадцать минут мы трое тщетно пытались понять, о чем идет речь. Мы с Мерсером не прерывали бессмысленное бормотание Бейли, а когда он устал, то просто положил руки на стол и опустил на них голову.
Уоллес встал и махнул рукой на дверь. Чэпмен с Петерсоном наблюдали за допросом через стекло. Увидев, что мы выходим, они тоже направились в кабинет лейтенанта. Меня терзали злость и разочарование, я была уверена, что ничего из сказанного Бейли нельзя будет использовать против него.
- Это тупик.
- Да уж, такое не станешь записывать на пленку и показывать в суде.
Мерсер снял пиджак и закатал рукава рубашки, сказав, что будет продолжать допрос до тех пор, пока мы не примем решение о том, регистрировать ли привод Попса и придавать ли задержанию официальный статус.
- Я должна позвонить на работу. Узнать, что думает Батталья. Еще я должна знать, готовы ли заявления для прессы. Дайте мне полчаса на звонки.
Лейтенант поднялся из-за стола:
- Звони отсюда. Я буду в общей комнате. Готова к новым сюрпризам, Алекс?
- Выкладывай!
- Звонил Стив Рубинштейн из "Адвокатов против смертной казни". Он слышал по радио, что мы кого-то арестовали, и хочет, чтобы задержанного представляла их контора. Сказал, что пришлет кого-нибудь сюда поговорить с ним и удостовериться, что мы прекратили допрос.
- Пусть позвонит его брату Чарли, - посоветовал Чэпмен.
Нью-Йорк вернул смертную казнь в 1996 году, и обвиняемый в преднамеренном убийстве женщины при попытке изнасилования - первый кандидат на смертельную инъекцию после приговора. Батталья был против этой законодательной инициативы, и я думаю, он вздохнет с облегчением, когда узнает, что благодаря своему психическому состоянию Попе может избежать такой участи.
Я взяла бумажку с телефоном Рубинштейна и поняла, что придется звонить еще и ему.
Я села за стол и набрала номер Баттальи. Ответила Роуз, которая сообщила, что он в машине, едет произносить речь перед комитетом "Граждане против преступности", но все же соединила меня с ним.
- Отличная работа, Алекс. Поздравь от меня Петерсона.
- Мне нужен твой совет, Пол. Сейчас у нас есть только косвенные улики. И никаких показаний. То, что он говорит, - это полный бред. А данные сравнения ДНК мы получим только через сутки или около того. Надеюсь, к тому моменту у нас будут и другие веские улики, возможно, вещи, которые он взял из кабинета Доген, может, даже орудие убийства. Сейчас полиция осматривает все мусорные контейнеры и улицы вокруг больницы. Я против того, чтобы идти к судье сейчас и требовать ареста на основании того, что у нас есть. - И я кратко рассказала Батталье историю жизни Остина Бейли.
- Его не отпускали из Рокленда? - переспросил Батталья, имея в виду одну из государственных психиатрических лечебниц Нью-Йорка.
- Нет. Он просто ушел.
- Так, Алекс, давай подведем итоги. Арест и предъявление обвинения отложим, пока у тебя не появятся необходимые доказательства. Надо поместить его в Беллвью и позвонить в Рокленд, пусть проведут расследование его побега. Таким образом, если его будут содержать в тюремной части больницы, то у вас появится немного времени, чтобы заштопать пробелы в этом деле, а он все равно будет под присмотром. Мы не станем арестовывать его за убийство Доген, пока ты не скажешь мне, что готова.
- Значит, ты поддерживаешь меня в этом? - Я знала, что моя Немезида в лице заместителя главы судебного отдела, Пэта Маккинни, предугадает каждое мое действие по этому делу.
- Естественно. Нет надобности совать шею в петлю, пока у нас нет желаемых улик. И пошли к черту всех этих "Адвокатов против смертной казни". Он еще не просил защитника, а мы еще не обвинили его в убийстве. А с прессой я сам разберусь.
Поговорив с Баттальей, я позвонила в Медицинский центр. Морин Форестер поступила рано утром. Дежурная дала мне дополнительный номер и соединила с ее палатой.
- Как ты себя чувствуешь?
- Пока все нормально. Даже лучше с тех пор, как услышала, что вы его поймали. И спасибо за халат.
- Я так понимаю, в конце коридора есть застекленная терраса, куда могут свободно выходить пациенты. Я подумала, что если ты будешь там самая нарядная, то к тебе потянутся люди, желающие поболтать.
- То есть ты все еще хочешь, чтобы я побыла тут несколько дней, да?
- Да. Мы еще не знаем, того ли взяли. Майк думает, что у Попса мог быть сообщник и они напали на Доген вместе. Может, его дружки что-то видели или слышали после убийства. Мы просто не хотим, чтобы что-то сорвалось, так что если ты не возражаешь...
- Возражаю? Да мне это совсем не трудно. В половине двенадцатого у меня первый осмотр. Они приведут нескольких интернов, и мне придется перечислять симптомы.
- Игра в угадайки?
- Мне еще игр не хватало. Нет, просто расскажу им историю болезни.
- Позже к тебе зайдет Сара. Я буду на связи. Мерсер и Майк передают привет. Счастливо.
Я сделала еще несколько звонков, затем распахнула дверь кабинета, чтобы посмотреть, что происходит в помещении убойного. Почти все детективы вернулись в больницу, продолжать поиск улик и свидетелей. Уоллес все еще беседовал с Бейли, но безрезультатно.
Лейтенант просматривал блокноты двоих подчиненных.
- Батталья подал отличную идею, как нам избежать серьезной ошибки и не пороть горячку с арестом Бейли. - Я ознакомила лейтенанта с планом поместить Попса в тюремную психиатрическую лечебницу по его старому делу и не предъявлять ему никаких обвинений, пока мы не соберем побольше доказательств. Петерсон согласился рассказать о плане Чэпмену, Уоллесу и остальным. - Пожалуй, здесь от меня мало толку. Лучше я поеду к себе и займусь делом, ладно? Если понадоблюсь, звоните, и я вернусь.
Я собрала свои бумаги и снова ушла из участка через черный ход. На Лексингтон-авеню я поймала такси и, пока машина медленно ползла по деловому центру через дневные пробки, читала полицейские отчеты. К себе в кабинет я попала, когда большинство сотрудников уже ушли на обед. Лора отдала мне записки с сообщениями и предложила принести что-нибудь поесть - ей все равно надо было сбегать по делам. Я попросила ее купить салат с тунцом и диетическую колу, а сама принялась отвечать на звонки и проверять, как работают мои подчиненные.
День после обеда тянулся бесконечно. Из убойного не звонили, Сара навещала Морин. Поток потерпевших по новым делам схлынул, как это обычно бывает в пятницу днем. Те из коллег, что были не в суде, смогли улизнуть домой. Если они не были мне нужны, то я-то им точно не была нужна.
В четыре тридцать Лора сказала, что звонит Джордан Гудрик - мой хороший знакомый еще со студенческих времен.
- Я только что говорил со Сьюзан. Она знает, что ты сейчас расследуешь крупное дело, но все равно спрашивает: не поужинаешь ли ты сегодня с нами и детьми?
- Спасибо, но вряд ли получится. Я ужасно устала. Хотела пораньше прийти домой. Там меня ждет ужин из полуфабрикатов.
- Может, хотя бы пропустим по стаканчику?
- С удовольствием.
Все десять лет после выпускного мы с Джорданом встречаемся почти каждую пятницу, чтобы не терять друг друга из виду. Джордан был из бедной семьи, жившей в небольшом городке в Джорджии. В колледже он упорно занимался, обошел многих из нашей группы, получил место в "Юридическом обозрении" и сделал блестящую карьеру. Они со Сьюзан были моими самыми близкими друзьями в колледже Шарлотсвилля, и почти все знаменательные события своей жизни я отмечала в их компании.
Прежде чем идти на встречу с Джорданом в бар "Бемелман" в отеле "Карлайл", я позвонила Петерсону. Лейтенант сообщил мне, что часа через два Уоллес и Рамирес отвезут Остина Бейли в лечебницу при тюрьме Беллвью, а Чэпмен и остальные все еще в больнице. Шеф Макгро намерен сообщить прессе, что в деле Доген наметился прорыв, но арест еще не произведен. Так они хотят избавиться от журналистов, которые торчат перед участком, чтобы вывезти Попса без шумихи. Я сказала, что не стану отключать пейджер, пока не приеду домой, где меня можно будет найти вечером.
Джордан ждал за угловым столиком, за его спиной на стене была нарисована причудливая картина - звери катаются на коньках в Центральном парке. Когда я вошла, пианист играл попурри и каким-то образом смог очень точно передать эмоции в песне "Я никогда больше не влюблюсь". Под эту музыку я подошла к Джордану.
- Главное появиться в нужном месте в нужное время, - улыбнулась я, намекая на музыку.
Джордж, официант, который обслуживал нас каждый раз, когда мы приходили сюда, появился с моим "Деваром" быстрее, чем я сняла дубленку. Джордан как раз допивал первую водку с мартини. Я поцеловала его в щеку и устроилась на кожаном диванчике рядом с ним.
Но не успела я задать дежурные вопросы о Сьюзан и детях, как запищал мой пейджер. Я посмотрела на номер: снова звонил Билл Шеффер, из лаборатории.
- Отлично. Сейчас перезвоню ему. А потом, возможно, даже приму твое приглашение на ужин. Этот звонок может вдохнуть в меня новые силы, мы только его и ждали. Наверняка подтверждение, что кровь совпала.
Мне пришлось выйти в холл отеля, где были таксофоны, я прошла мимо столиков, уставленных выпивкой и корзинками с картофельными чипсами местного производства. За столиками восседали хорошо одетые владельцы галерей и антикварных магазинов, расположенных неподалеку.
Я бросила в щель четвертак и набрала номер Шеффера.