- И "Область". Извините. - Старший патруля взял под козырек и показал патрульный знак. - Поисковая группа в составе старшего сержанта Левченко и рядового Рычкова ведет патрулирование квадратов пятьдесят - пятьдесят один!
- Давно патрулируете?
- Часа два.
- Что-нибудь было?
- Да нет… Тут места нам знакомые, товарищ майор. Поиск ведем нацеленно.
- Продолжайте поиск. - Сторожев помедлил. - Да… как тут проехать-то получше? В лагерь райкооперации?
- В лагерь райкооперации? Придется по этой же просеке, товарищ майор. - Левченко повесил автомат на плечо и махнул рукой. - Так… километра два будет грязь. А дальше, на открытую когда выедете, там уже подсохло.
Деревянные ворота лагеря были чуть приоткрыты. Я остановил машину. Сторожев показал Анту - остаешься здесь. Мы вышли. Прошли в щель ворот на территорию лагеря, двинулись по главной аллее. В конце забора, отделяющего лагерь от леса, выглянуло низкое строение из силикатного кирпича. Мы подошли вплотную. Сторожев резко постучал о косяк.
- Хозяева здесь? Эй!
Через некоторое время дверь открылась, выглянул человек лет пятидесяти, маленького роста, с взъерошенными пшеничными волосами, явно "принявший". От него слышался легкий запах спиртного.
- Нам бы Бондарева, - сказал Сторожев.
- Я Бондарев. Вы что… из милиции?
- Почти. - Сторожев помедлил. - Кто находится в лагере, кроме вас?
- Завхоз наш, Сеппель. Ну и Леша Сивоконь, шофер. А что? Вы насчет машины, я все сказал.
- Слушайте, Бондарев. - Глаза Сторожева зло сузились. - Вы что? Вы отдаете себе отчет? Вы мне бросьте здесь ваньку валять!
Сторожев перешел на шепот. Я знал: для говоривших это было самым неприятным. Поколебавшись, Бондарев вышел на улицу, будто не хотел, чтобы хоть что-то из разговора было слышно в комнате.
- Бросьте, слышите, Бондарев? - Тон Сторожева стал спокойным. - Вы против кого идете? Не поняли. Подумайте. И поймите.
Было видно - Бондарев испугался. И не на шутку.
- Когда угнали машину? Время угона?
- Ну… в пять-шесть часов.
- А когда вы сообщили о пропаже? Я спрашиваю: когда?
- Ну… так я же не знал. Я думал, кто-то из наших.
- Почему вы так думали? На каком основании?
- Ну… А-а-а. - Бондарев махнул рукой. - Записку мне оставили. А, вот. - Бондарев полез в карман. Долго рылся там, наконец достал клочок бумажки, протянул Сторожеву.
Это был основательно помятый двойной листок - такие листки дают на почте. Листок был нелинованным, с рисунком в верхнем левом углу. Наверху, у центра, листок был неровно проколот. Ниже ровным, даже аккуратным, почерком, карандашом с небольшим наклоном вправо было написано: "Извини, взял машину часа на два. Приеду днем". Ничего больше на листке не было.
Сторожев прочел записку. Осмотрел листок. Теперь, после того, как я впервые столкнулся со следами Пахана еще в Печорске, мне было ясно: это характерный прием Корчёнова. Очень похожий на него.
- Почему вы сразу не сообщили о записке?
- Да я… Вы поймите… Вдруг в самом деле кто-то из наших.
- Кто именно из ваших?
Было ясно, Бондарев не знает сейчас, что ответить. Психологически все рассчитано точно. Прочитавший такую записку в самом деле не будет уверен, свой ли человек увел машину или ее просто угнали.
- Кого же вы могли иметь в виду? Из "ваших"? Шофера машины?
- Н-нет. Это не его почерк. Да и вообще почерка этого я не знаю.
Вид у Бондарева был по-настоящему удрученный.
- Хорошо. - Сторожев аккуратно сложил записку и спрятал в карман. - С друзьями своими можете нас познакомить?
Комната, в которую мы вошли, была чем-то вроде склада. Двое мужчин, сидевшие на мешках, посмотрели на нас. Помедлив, один из них, более молодой, встал.
- Это наш шофер, Леша Сивоконь, - сказал Бондарев. - А это - Яков Петрович Сеппель. Наш завхоз. Яков Петрович, очнись… Леша… Эти товарищи по поводу машины.
Сивоконь был трезв. Лицо у шофера было открытым, даже приятным. Глаза смотрели твердо и прямо. Сеппель же, оставшийся сидеть, тупо рассматривал нас. Кажется, он был в последней стадии опьянения, в любом случае сейчас он ничего не видел.
- Здравствуйте, - сказал Сивоконь. - Вы уж извините.
- Ничего. - Сторожев оглядел комнату. - Давно он… так? И какой повод? Что-нибудь случилось?
- Просто премию дали.
Сторожев показал глазами: здесь нам больше делать нечего. Ясно, почему не только Бондарев, но и Сеппель ночью не услышали шума мотора.
В Таллин мы вернулись затемно. Угон машины, в общем, мог значить только одно - что Пахан где-то в районе ярвеского побережья, то есть там, где мы и ожидали.
Сначала я высадил Анта у его дома. Развернулся и через пять минут был уже около дома Сторожева. Выключил мотор.
- Вот что, Володя, - сказал вдруг шеф. - У тебя ведь есть машина "москвич"? Скажи, ты дефицитные запчасти к ней где достаешь? Только честно?
- Ну, везде, - сказал я. - Иногда на толкучке возле магазина.
- На толкучке. Это хорошо. Так вот потолкайся на этой самой толкучке, понял? Как будто ищешь нужные тебе детали. И если у тебя будут спрашивать, не продашь ли ты сам что, говори - продаю. Понял? Намекни - есть у тебя дефицит. Ну там, крестовина кардана. Ну, необязательно она. Допустим, свечи. Что-нибудь еще в этом роде. А если тебя будут спрашивать, как все эти вещи можно получить, говори: мол, как обычно, как всегда, утром на том же самом месте, на Нарвском шоссе, у указателя. Можешь добавить: у указателя поворота. А вот в каком именно месте шоссе - не говори.
На другой день к одиннадцати часам дня я подъехал на своем "москвиче" к Таллинскому магазину-салону по продаже автомобилей. Место у входа в магазин и прилегающий тротуар уже сейчас были заполнены самой различной публикой - ищущими запчасти, желающими встать в очередь, продающими машины или запчасти, жучками-перекупщиками. Походив среди них, я постепенно освоился. Уже через полчаса я начал легко контачить с жучками. Один - меня удивила его кожаная куртка, надетая прямо на голое тело, - долго крутился около меня, пока я не спросил:
- Что есть?
- А что нужно?
- Зеркало, - брякнул я наобум.
- Нет. Зеркал нет. - Он вздохнул. - Есть эмблемы хорошие. Для "мерседеса". Для "доджа".
Через пять минут меня поймал еще один жучок - он продавал закрепленные на присосках качающиеся руки.
- На заднее стекло.
В это время кто-то остановился рядом. Спросил:
- Обивку никто не продает?
Я присмотрелся - это был довольно солидный человек средних лет, в штормовой куртке.
- Вам что нужно, только обивка? - спросил я. - А то есть дефицит.
- Ну, - солидный пожал плечами, - я бы взял. А как посмотреть?
- Я бываю, как обычно. Утром, с полдесятого. На Нарвском шоссе. У указателя.
- Указателей-то много.
- Если захотите - найдете.
- Что-то непонятно. - Человек в штормовке пожал плечами и отошел.
К середине дня я мог, если бы захотел, купить карбюратор, несколько крыльев от "жигулей", коробку передач "москвича", передний мост от "Волги", двери всех видов, импортную обивку, совершенно новое лобовое стекло, никелевые ручки, наружные зеркала. К этому времени я нашел около десяти желающих приобрести дефицит, сообщив им, что готов ждать их у указателя на Нарвском шоссе.
Утром, в половине десятого, взяв с собой радиотелефон и термос с кофе, я уже ждал в своей машине на обочине у знакомого синего знака "Ранаконатэе - 700 м". Мимо меня то и дело проходили автобусы, легковые и грузовые машины. Но ни одна из них не остановилась.
Да, я понимал по крайней мере часть замысла Валентиныча. Но, честно говоря, с самого начала сомневался, даст ли этот опыт результаты. Хотя готов был признать, что, в общем, сама идея придумана шефом неплохо. Правда, в ней, на мой взгляд, было два изъяна. Первый - то, что я понимал ее пока не до конца. Но с этим я мирился. Второй был более существенным. Мысль, что Пахан выманивал хозяина серых "жигулей" на седьмой километр (чтобы потом уехать на этой машине) дефицитными запчастями, была хороша при одном условии - если принять за основу, что этот водитель не "расколется", когда мы его поймаем. Вряд ли Пахан был столь наивен, чтобы верить в это.
В размышлениях на эту тему я прождал на обочине полтора часа. Потом добавил от себя, на свой страх и риск, еще четверть часа - на всякий случай. Но дефицит, кажется, никому не был нужен.
Мы с Антом заглянули в приемную - и Галя сразу же выразительно показала глазами на дверь. На нашем языке это означало: шеф ждет вас обоих, и срочно.
- Что-нибудь случилось? - сказал Ант.
- Существенного ничего. - Галя заправила лист в машинку. - Посетитель от него минут десять как вышел. Если это событие, то считайте - случилось. - Галя взглянула на дубликат пропуска. - Некий Галченков.
Ант посмотрел на меня. Кажется, он собирался свистнуть. Может быть, он бы и свистнул, но ему помешала вспыхнувшая лампочка.
- Вас, ребята.
Мы вошли в кабинет. Шеф показал на стулья, не отрываясь от бумаг, которые он перебирал, шевеля при этом губами. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это все те же бесчисленные накладные продбазы номер 18, когда-то проходившие через склад Горбачева.
- Ну что? - Сторожев отложил накладные. - Володя? Есть какие-нибудь новости? Как толкучка?
- Хожу, Сергей Валентиныч. Как на работу.
- Прекрасно. А у тебя, Ант? Что скажешь насчет Галченкова?
Ант еле заметно покосился в мою сторону.
- Ничего особенного, Сергей Валентиныч. Алкаш он, этот Галченков. Законченный. И вся картина. Думаю, ни с кем, по крайней мере всерьез, он не связан. Так или иначе - ничего пока нет.
- И не будет. - Сторожев вздохнул. - Этот алкаш сегодня утром пришел сам. Не знаю - или почувствовал что-то, или просто не выдержал. Так или иначе, он признался, что Пахан, который назвался ему Колей, - Галченков опознал фото, - за день до ограбления подошел к нему и попросил одолжить фургон на сутки. За это Пахан тут же выложил Галченкову двести рублей. Естественно, с того дня Галченков Пахана не видел.
Так. Пахан здесь тоже не допустил ошибки. Не пожалел двухсот рублей, лишь бы пропавший фургон не начали сразу же искать.
- Все четко, - сказал Ант. - Двести рублей за тишину.
- Вот именно - за тишину. - Валентиныч помедлил. - Поэтому наблюдение за Галченковым, естественно, снимаем. И… - Сторожев не договорил, его оборвал резкий и долгий звонок прямой связи. Шеф снял трубку: - Да? Что?! - Он посмотрел на нас, и я понял, что происходит что-то особое - по жесту, который я и Ант отлично знали. Инстинктивное проверочное похлопывание по пиджаку в том месте, где обычно подвешивается оружие. - Так. Так. Ждите! Слышите - ждите нас, ничего не трогайте! Мы выезжаем! Да! - Сторожев положил трубку. - Быстро в машину! Минут тридцать назад в Ярве найден убитый.
- Кто? - спросил Ант.
- Сторож ярвеского совхоза "Пунане выйт". Пулевые ранения. Кажется, была перестрелка.
На высоких деревянных воротах, покрытых облезлой уже зеленой краской, была прибита жестяная вывеска: "Склад механизации с/х "Пунане выйт". Я остановил машину. Два милиционера, присев на корточки, осматривали канаву около забора. Еще двое в форме - капитан Туйк и незнакомый мне сержант - стояли у машины ПМГ. Над убитым склонился врач. Еще четверо, державшиеся в стороне, - трое мужчин и женщина, по всей видимости, работники совхоза - молча наблюдали за происходящим. Женщина тихо всхлипывала, и я понял, что это родственница, верней всего - дочь убитого. Сам убитый полулежал-полусидел в распахнутом кожухе, прислонившись к забору недалеко от ворот. На вид это был сухой загорелый старик лет семидесяти. По позе убитого могло показаться, что он сейчас тщательно, забыв обо всем, прислушивается к тому, что происходит на той стороне склада.
- Сторож склада механизации Кирнус, - подойдя, сказал Туйк, - найден мертвым тридцать минут назад. Убит тремя выстрелами в шею, живот и грудь.
Мы подошли ближе.
- Смерть наступила, по-видимому, мгновенно. - Врач поднял голову. - Остальное все, конечно, после вскрытия.
- Не исключена перестрелка, Сергей Валентинович, - сказал Туйк. - Вот… - Он кивнул. У правой руки убитого, на дне канавы, лежал пистолет системы ТТ.
- А что о Корчёнове? - Сторожев вгляделся в убитого.
- Прочесывается все, Сергей Валентинович. Пограничные патрули, милиция. Предупреждены водители. Даже кондукторы автобусов. Кроме того, есть подозрение, что пропала машина "Волга" с местной спортбазы. Но это пока только подозрения.
- Интересно, откуда у него ТТ? - спросил Сторожев.
- Не знаю. - Туйк помедлил. - А вы спросите у односельчан. Они ведь нашли труп.
Мы подошли к четверым.
Женщине было около тридцати. Ее лицо почти сплошь было закутано теплым платком. Виднелись только глаза - красные, заплаканные. Мужчины, все трое, были в ватниках.
- Скажите… кто увидел его первым? - спросил Сторожев.
Один из мужчин ответил по-эстонски.
- Это главный зоотехник совхоза, - перевел Ант. - А женщина - Эльза Лейтлаан, дочь убитого. Зоотехник говорит, что шел случайно мимо и заметил сторожа у забора. Подумал, тому плохо. Подошел ближе и увидел - сторож мертв.
- Спроси, полагается ли у них сторожу оружие. И мог ли быть у погибшего личный ТТ?
Ант задал вопросы и выслушал подробный ответ.
- Они говорят, оружия сторожу у них не полагается. А личное оружие могло быть. Даже дочь это подтверждает. Хотя сама она этого пистолета раньше у отца не видела. Сторож этот - ветеран войны. И конечно, он слышал о Корчёнове.
Мы вернулись к машине. Подошел Туйк.
- Постарайтесь как можно скорей все обработать, - сказал Сторожев. - Особенно отпечатки на пистолете.
- Конечно, - сказал Туйк.
На панели приборов нашей машины загудел зуммер.
- Первый! "Волна" говорит. "Волна". Вы меня слышите?
- Да, слышу вас, "Волна", я первый. - Сторожев пригнулся. - Что случилось?
- Контрольно-поисковой группой только что обнаружен объект "Раз". Вы поняли - объект "Раз"? Объект не подает признаков жизни. Местонахождение - квадрат пятьдесят дробь четыре.
Объект "Раз" - Пахан. Значит, он найден?
- Это рядом, - сказал Пааво. - Метров двести - триста.
- Едем к вам, будем примерно через минуту-две, - сказал в микрофон Сторожев. - Строжайший приказ - ничего не трогать.
Проехав по лесу метров сто и увидев вездеход пограничников, я притормозил машину.
- Район, - сказал Сторожев.
- И область. Вы из оперотдела? - Лейтенант, сидевший в вездеходе, отдал честь и этой же рукой махнул своему шоферу. - Замкомандира заставы лейтенант Найденов. Здесь недалеко, метров двести. - Лейтенант направлял движение своей машины поворотами ладони.
Я увидел рассредоточенных по поляне пограничников с автоматами. Сразу за ними - темно-синюю "Волгу". У меня хорошая память на лица. Особенно если я подробно изучил лицо по фотографии. Но сейчас, разглядывая человека, навалившегося грудью на руль "Волги" и упиравшегося лбом в стекло, я сразу не смог понять, похож ли он на Пахана. Стекло перед лицом закрывали потеки крови, лоб был закрыт свесившимися волосами. Впрочем, чтобы установить, что это Пахан, надо посмотреть его левое плечо. Там должны быть буквы С и В. Дверь "Волги" - наверняка угнанной - со стороны водителя была открыта. Стекло и плоскость двери в нескольких местах пробиты пулями. Сторожев нагнулся.
Убитый был в толстом синем свитере и синих, но более светлого оттенка шевиотовых брюках. На брюках виднелись мелкие, учащающиеся книзу пятна грязи. Из-под брюк выглядывали коричневые сапоги, тоже сильно запачканные. Грязь на них была засохшей. Пол в машине был покрыт брызгами крови. Приглядевшись, я увидел, что кровью пропитан свитер и верхняя часть брюк. Сторожев долго осматривал голову, шею, свитер. Потом - сиденье машины. Присел на корточки.
У самых ног убитого лежал запачканный кровью пистолет системы М-515-С с насадкой-глушителем.
- У него должна быть татуировка на левом плече, - сказал я. - Буквы С и В.
Сторожев кивнул стоявшему рядом старшине:
- Взрежьте левый рукав.
Старшина достал нож и легко и ловко взрезал рукав убитого. Так и есть: татуировка, хорошо видны буквы С и В.
- Как обнаружили машину? - спросил Сторожев.
- Вели поиск, товарищ майор. - Стоящий рядом молодой плотный прапорщик с узкими черными усиками говорил чуть глуховато. - Как обычно. Ну и… за деревьями, вижу, стоит. Я сразу сориентировался. Окружили. Все-таки давно его ищем. Дал окрик. Ответа нет. Потом смотрим с ребятами - вроде он того. Ну, или ранен тяжело, или вообще…
Волосы убитого были блеклыми. Кажется, глазные впадины у него действительно чуть вдавлены. Все совпадает. Цвет волос. Цвет глаз. Форма носа. Прапорщик открыл боковую дверцу. За дверью на сиденье лежали два больших кожаных чемодана. Прапорщик посмотрел на Сторожева - тот кивнул. Прапорщик откинул крышку ближнего чемодана. Сверху лежали два толстых свитера. Теплая куртка. Пограничник поднял куртку. Под ней открылся хорошо смазанный пистолет - тоже системы М-515-С.
Около пистолета лежали носки, потом несколько банок со сгущенным молоком. Рука прапорщика точно рассчитанными движениями отодвигала предметы. Открылся следующий ряд. Большой складной нож. Новая спиртовка в фабричном полиэтиленовом пакете. Батареи для портативного приемника. Предметы - будто специально для тайника.
- Посмотрите второй чемодан.
Прапорщик щелкнул одной застежкой дальнего чемодана. Второй. Откинул крышку. Под крышкой оказалась сумка инкассатора Госбанка. Пограничник открыл сумку. В ней, заполняя все пространство, лежали плотные, опечатанные банковскими клеймами брикеты с новыми стодолларовыми банкнотами.
Мы сидим в приемной Сторожева. Я снисходительно прощаю Анту его приподнятое настроение.
- Га-алочка! - Пааво, дурачась, делает Гале гримасы, говорит шепотом, с придыханием: - Га-алчик! Галчо-онок! Да я тебя расцелую! И возьму замуж! Ты слышишь - замуж?
- Ант, перестань. - Галя притворно сердится, уворачиваясь.
Вспыхивает лампочка селектора, и Галя, отводя руку Анта, щелкает тумблером:
- Да, Сергей Валентиныч.
- Мартынова и Пааво ко мне.
Ант выразительно разводит руками - мол, ничего, мы свое возьмем.