Бабочкин сдвинул брови, то ли демонстрируя, то ли стимулируя работу мысли.
- Сейчас трудно сказать, но если подумать… Мне показалось… Я бы предположил, что это связано с личной жизнью. Не с работой, не с телевидением. Может быть, я ошибаюсь. А может быть, тогдашняя ситуация не имеет никакого отношения к причинам его смерти. Нет, нет, трудно сказать…
Помолчав, он добавил совсем другим голосом - жалобным, почти заискивающим:
- Господа следователи, как вы думаете: мне что-нибудь грозит?
- С нашей стороны - абсолютно ничего, - гарантировал Турецкий. - А в целом… Расторгать договор с ЧОПом я бы вам пока не советовал.
После того как Бабочкин протопал в своих розовых валенках к двери кабинета, оставляя мокрые следы, и дверь за ним закрылась, Слава Грязнов спросил:
- Ну и что, Саша, ты о нем думаешь?
- Вряд ли этот испуганный человек заказал убийство партнера по передаче! - высказал Турецкий свое мнение. - Напротив, работа с хирургом номер один делает ему честь.
- По-моему тоже он здесь ни при чем, - с облегчением присоединился к нему Слава.
- Но что-то важное он все-таки сказал.
- Сеть?
- Ну да… Сетей вокруг этого человека сплеталось немало. И профессиональная, и финансовая, и сеть шоу-бизнеса… Главное - понять, какую из них он имел в виду?
- А для этого надо как следует подергать их все.
- Полагаю, у нас нет другого выхода.
Для того чтобы провести официальные допросы сотрудников, а особенно совладельцев фирмы "Идеал", Александр Борисович поручил другу Славе "подработать" тему. Иными словами, провести агентурную работу по проверке истинного лица совладельцев этой фирмы. Что это еще за "двое молодых шустрых бизнесменов", с которыми у Анатолия Великанова отмечались постоянные трения? Их личности срочно требовалось установить.
- Первым делом начинать надо не с "Идеала", - инструктировал Вячеслав Иванович одного из своих лучших оперативников, Володю Яковлева, которого собирался бросить на этот ответственный участок. - Они там тебе все равно ничего не скажут, разве что наплетут, какие они замечательные, выдающиеся и законопослушные. А этих двух шустрых типов, на которых, судя по всему, пробы негде ставить, и подавно не выдадут. Сходи-ка ты, Володя, для затравки в налоговые органы. Там всё про всех знают.
Направляясь в налоговую инспекцию по месту расположения "Идеала", Володя Яковлев вспоминал старый анекдот, как человек на приеме у психиатра жаловался, что все его ненавидят, а потом оказывается, что он налоговый инспектор, и психиатру не остается ничего, кроме как тоже резко воспылать к нему ненавистью. В чем заключалась соль анекдота, Володя забыл, а смысл заключался в том, что налоговых инспекторов никто не любит. Яковлеву, как законопослушному работнику милиции с удручающей зарплатой, эта мораль была чужда, но все-таки он с интересом смотрел на людей, которые обязаны взыскивать необходимые народу деньги со всех, начиная от рядового служащего и кончая олигархами. Следов всеобщей ненависти не отмечалось. Налоговики выглядели здоровыми, сытыми и уверенными в себе. Значительную их часть составляли женщины.
Две труженицы инспекции с готовностью согласились помочь оперативнику: такие визиты им не впервой, милиция работает в тесной связке с налоговыми органами. Эти две хохотушки средних лет немедленно принялись нажимать пальцами с накрашенными ногтями на компьютерные клавиатуры и вскоре заявили, что никаких "Идеалов" у них не значится. Расширив поиск, они выяснили, что никаких "Идеалов" не сыщется и по всей Москве с областью. Есть "Идиль", "Идис", "Идона" и прочие звукоподражания неизвестно чему.
- Молодец, оперативник, - захохотала та, что была постарше и похудее. - Неплательщика нам на блюдечке принес.
Та, что помоложе и потолще, присоединилась к подруге, и не менее четверти минуты они исполняли смеховой дуэт. Им бы в цирке выступать с этим номером!
- Посмотрите еще по тематике, - попросил Володя. - Пластическая хирургия. Фирма производит солидное впечатление, не верится, чтобы нигде не фигурировала…
- Пластическая хирургия - это вместе с косметическими услугами, что ли? Ну, там, допустим, визажисты, стилисты, косметологи, чистка лица… - вдохновенно перечисляла та, что помоложе. Несмотря на широкую талию и простоватое лицо, она явно уделяла своей внешности пристальное внимание и с косметическими услугами была давно и тесно знакома.
- Да. Так. Наверное, - засмущался Володя. Он был целомудренно мужествен, и всякие откровенные дамские штучки его вгоняли в краску.
Две служащие налоговой инспекции стали серьезными, точно это не они сейчас хохотали напропалую, и снова принялись терзать компьютеры.
- Там еще работает… то есть работал хирург Анатолий Великанов! - спохватился Володя, что забыл сообщить самое главное.
- Угу… Ага! - разноголосо, но слаженно отозвались подруги, всем своим деловым видом показывая, что ни один налогоплательщик, а также уклоняющийся от уплаты налогов от них не скроется.
Подруги круто знали свое налоговое дело. По крайней мере, то, что удалось им откопать, было весьма примечательно и заслуживало серьезного внимания со стороны правоохранительных органов. Даже если не имело никакого отношения к убийству Анатолия Великанова…
- "Идеал" - это только вывеска, так называемый брэнд, - позднее докладывал Володя Вячеславу Ивановичу Грязнову, который слушал его, подперев рукой толстую щеку и напоминая добрую бабушку у деревенского окошка. - В налоговых органах она вообще не числится. Там фигурирует ООО "Салон красоты". Он имеет лицензию и платит налоги. Эту фирму учредили в середине 2003 года два человека: Гарольд Николаевский и Игорь Бойков. Люди уже солидные, немолодые, каждому по тридцать восемь лет…
Слава Грязнов глубоко вздохнул, чему-то усмехнулся - то ли юной Володиной наивности, то ли своему собственному возрасту, с позиций которого эти солидные люди Бойков и Николаевский представляются сопляками.
- Извините, Вячеслав Иванович, - уловив подтекст, покраснел Володя.
- Пустяки, Володя, у каждого возраста свои преимущества. Доживешь до моих лет, сам увидишь… Но ты мне что-то не сказал, чем тебе подозрительны Бойков и Николаевский. Лицензия у них, сам говоришь, есть, налоги платят…
- А тем они подозрительны, Вячеслав Иванович, что запевала в бизнесе - Игорь Бойков - получает зарплату не только в "Идеале", точнее, в ООО "Салон красоты"…
Володя сделал паузу, словно собираясь преподнести Грязнову сюрприз на блюдечке.
- А где еще? - поддержал игру Вячеслав Иванович.
- В Академии милиции, - без лишней патетики оповестил опер Яковлев.
Сюрприз удался на все сто. Генерал Грязнов перестал походить на добрую бабушку, стремительно приобретая вид по-генеральски грозный. Искренне преданный своей работе, Вячеслав Иванович терпеть не мог, когда на сотрудников милиции ложилась тень: горячился, возмущался, гневался. Ну а если обнаруживалось, что сотрудники милиции действительно совершили то, в чем их обвиняли, - о, он становился безжалостен по отношению к тем, по чьей вине черная тень могла запятнать и честных людей.
- То есть как, - заклокотал Вячеслав Иванович, - и в Академии милиции служит, и бизнесом занимается? Да ведь это запрещено!
- Тем не менее это так.
- Надо проверить, Володька. Проверить надо обязательно.
- Я позвонил в Академию милиции и выяснил, что майор милиции Бойков действительно у них работает, преподает на кафедре уголовного права. - Володя развернул бумажку со своими записями. - Все правильно, доцент кафедры уголовного права, кандидат юридических наук Бойков Игорь Кириллович…
- Что позвонил, Володя, это ты молодец. Но, кроме того, надо нам побывать в Академии милиции. Непременно надо. Чай, не чужие… А дело тут такое, которое всех касается.
- А почему это у вас, Захар Игнатьевич, телекомпания так диковинно называется - "Шестой глаз"? - для знакомства, чтобы расположить к себе допрашиваемого, осведомился Турецкий. - Эзотерическое какое-то название… Что за телезритель с шестью глазами? Неужели индийское божество? Это у них бывает и по шесть рук, и, наверное, по шесть глаз…
Никаноров, главный конкурент "Радуги", с удовольствием улыбнулся: очевидно, разговоры касательно придуманного лично им названия грели его душу. Это был человечек небольшого роста, но внешне очень колоритный и запоминающийся, начиная от широкой бороды, лежавшей на груди, как черная манишка, и кончая остроконечными носками сверкающих туфель. Турецкий невольно вспомнил средневековую моду, согласно которой носки туфель должны быть как можно длиннее: самые большие средневековые модники их загибали и пристегивали цепочкой к поясу, чтобы не путались при ходьбе. А касательно бороды - Александр Борисович уж и не помнит, когда в последний раз созерцал такую мощную растительность, разве что на Театральной площади, проходя мимо памятника Карлу Марксу.
- Правильно, название эзотерическое, - подтвердил Никаноров, - только несколько не в том смысле, как вы его оцениваете. Знаете, некоторые слова воспринимаются по созвучию, придающему им сразу несколько смыслов, - этим широко пользуются рекламисты. Название "Шестой глаз" вызывает ассоциации с устойчивым словосочетанием "шестое чувство", заставляя телезрителя подсознательно верить, что ему покажут нечто необычайное. Ну а почему глаз? Просто ассоциации с телевидением вообще. Телеэкран, телеглаз, "Камера смотрит в мир", программа "Взгляд", там тоже глаз был в эмблеме…
- "Зенки", - вслух вспомнил Александр Борисович.
- Точно, еще "Зенками" ее в перестройку называли! - Враг из прокуратуры, коим Никаноров считал Турецкого, сразу стал ему симпатичен. Эдакий миляга, помнит этапы большого пути от советского телевидения к постсоветскому! Эти этапы отчасти прошел вместе со страной Захар Игнатьевич Никаноров, поэтому не заулыбаться он не мог. Карломарксова борода расправилась и стала еще более окладистой, символизируя удовольствие…
Биография Захара Игнатьевича, в которой основательно покопались люди Турецкого перед допросом, представляла бы существенный интерес для историка, изучающего переход от социализма к капитализму в нашей стране. Начать стоило бы с того, что именно благодаря социализму выходец из заснеженной промышленной сибирской глубинки, карабкаясь по партийно-идеологической лестнице, смог занять в столице ответственный, связанный с руководством умами пост. Так что карломарксову бороду этот сибиряк продолжал носить не зря: верность памяти, ностальгия… Впрочем, бороду он в советские времена не носил: борода в партийно-чиновничьей среде автоматически становилась зримым признаком вольнодумства и неблагонадежности. А Захар Игнатьевич и так позволял себе слишком много неблагонадежности, чтобы подкреплять ее еще внешними проявлениями. Постепенно, на общем монолитном сером фоне, он становился все более и более либерален… Не то чтобы Захар Игнатьевич готов был жизнь отдать за идеалы либерализма - ничего подобного, просто он чутко ловил конъюнктуру и умел видеть на шаг вперед. В первые годы перестройки, когда его коллеги с сомнением прикидывали, что уже можно и чего еще нельзя, и страшно боялись обмишуриться, перепутав одно с другим, Никаноров взялся за организацию фестивалей бардовской песни, а потом и рок-фестивалей. Поощрял он и такое новое в нашей стране направление, как граффити, привлекая первых графферов к созданиям декораций для своих фестивалей. При этом присутствие на сцене символики, отсылающей к Октябрьской революции и Гражданской войне, считалось обязательным. Товарищи по партийной работе, для которых потолком предпочтений в искусстве была Людмила Зыкина по радио и скрипичный концерт в филармонии, поначалу плевались, но потом стали завидовать. К всеобщему ропоту, Захару Игнатьевичу не дали по рукам. Наоборот, как-то так получилось, что его загребущие ручки захватывали все больше и больше кусков информационного пирога. А информация - это и влияние, и материальные выгоды… Короче говоря, развал Советского Союза Никаноров встретил в весьма отменном моральном и техническом оснащении, он имел полное основание потирать эти свои ручки. Кстати, бороду он тоже отрастил в 1991–1992 годах. Возможно, из нонконформизма. А возможно, чтобы наконец-то осуществить давнюю юношескую мечту…
"Никаноров - страшный человек", - передавалось в телевизионных кругах, и даже в его собственном "Шестом глазе" многие имели основания его недолюбливать. Но фактически за этим матерым телемонстром с незабываемой внешностью ничего не числилось - никакого явного криминала и никаких компрометирующих связей. Если чем и был он страшен - исключительно для конкурентов, - так это неиссякаемой, фонтанирующей новыми проектами креативностью.
- Так вот, я хотел сказать по поводу "Зенок", - удовлетворенно погладил бороду Никаноров. - Это на самом деле недурственно, такие опрощенные названия доказывают, что программа стала популярной, пошла в народ! Но "Взгляд" для наших дней - слишком примитивно. Элементарно. Пройденный материал, а кому сейчас нужно повторение пройденного? Я настаивал и продолжаю настаивать, что название должно быть необычным, затягивающим… А взять, к примеру, "Радугу" - ну что это за убожество? Так можно назвать что угодно: зубную пасту, плавленый сырок, фабрику, выпускающую женские халаты, марку презервативов - какое отношение это имеет к телевидению, ответьте!
Борода Никанорова встала дыбом, как шерсть очутившегося перед оскаленной собачьей мордой кота.
- Однако, Захар Игнатьевич, телекомпания "Радуга" составляет для вас серьезную конкуренцию, - поддел его Турецкий.
- Они? Вздор. На пятки наступают, да, это верно. Но тоже не всегда. Больше скандалят, шумят, да, понимаете ли, шумят. Они стремятся настичь "Шестой глаз". Но им это не удастся. Руки коротки! - Захар Игнатьевич скрестил свои удивительно короткопалые, зато широкие и, сразу видно, ухватистые ручонки на животе, обтянутом жилеткой. Из жилетного кармана свешивалась цепочка, по-видимому, от карманных, снова ставших приметой состоятельного мужчины часов. Судя по доходам телекомпании "Шестой глаз", цепочка должна быть из чистого золота. - На следующей неделе мы запускаем новое реалити-шоу. Реклама уже возымела действие, зрители с нетерпением ждут, присылают письма, эсэмэски и сообщения по электронной почте. "Лестничная клетка" - вот как называется наше шоу. Продюсер - Владимир Куракин. Представляете, Александр Борисович? Нет, ничего вы не представляете! Это будет бомба, настоящая атомная бомба в нашем телевидении! Простым людям надоело видеть конфетно-карамельные страсти специально отобранных знаменитостей под пальмами на песочке Багамских островов. У нас - все натуральное, все неподдельное! Снег, мусор, окурки, мат… ну, мат будем заглушать писком, все остальное - без купюр. Представьте, Александр Борисович: типичная лестничная площадка типичного дома в районе метро "Марьино", квартиры, которые населяют типичные люди. Мы отслеживаем жизнь трех семей. Одна - такая замечательная крепкая многодетная семья во главе с отцом - автомехаником и матерью - домохозяйкой; другая - родители с уровнем достатка выше среднего, оба работают, растят единственного сына, талантливого компьютерщика, который терпеть не может ходить в школу; третья - пенсионеры восьмидесяти лет, чьи взрослые дети уехали на постоянное место жительства в Израиль… Смысл в том, что это все типичные люди, которые проживают по соседству с нашими зрителями, и нашим зрителям всегда хотелось заглянуть в жизнь за типичной несгораемой дверью…
- Непременно посмотрю ваше шоу, Захар Игнатьевич. - Никаноров был так увлечен своим шоу, что, не будучи остановлен, мог бы проболтать о нем до следующего утра. - Но вам не кажется, что шоу "Неотразимая внешность" было сильным ходом со стороны "Радуги"?
- Да, безусловно, - склонил голову в знак признания Никаноров. Растительность на голове у него была такой же густой и черной, как на щеках и подбородке, но на макушке все-таки просвечивала точечная лысина, словно нарочно выбритая, напоминающая миниатюрную монашескую тонзурку. - Безусловно, они отлично использовали конъюнктуру, сумели привлечь к передаче известных людей. Ценю. Хвалю. Аплодирую. Особенно Мариночке Ковалевой, молодец девочка, мне нравятся талантливые продюсеры, даже когда они работают не на меня. Рейтинги "Радуги" одно время были очень высокими. Но, несмотря на это, я не могу отдать им пальму первенства: ведь они всего лишь скопировали американское шоу… не помню, как называлось, спросите их, они охотно сами вам скажут. Они - не первопроходцы! А мы пролагаем новые пути! К тому же популярность "Неотразимой внешности" снизилась…
- Из-за смерти Великанова? - попытался поймать его на слове Александр Борисович.
- Из-за Великанова? Нет, - пожал плечами Никаноров. Даже этот не слишком примечательный жест получился у этого гротескного человечка театральным, почти клоунским. - Естественное умирание зрительского интереса. Рано или поздно это случается. В зависимости от того, насколько работоспособна сама идея: ведь есть шоу-долгожители, знающие свои приливы и отливы… Я бы даже сказал, что гибель главного действующего лица способна оживить, так сказать, реанимировать этот интерес, но - ненадолго. Искусственно. Дальше все равно придется напрягать мозги, изобретать нечто новое. Обновлять шоу или создавать новое.
- А как вы относитесь к версии, что Великанова убили те, кто не желал его ухода из телешоу?
- Это что-то слишком замысловатая версия! - захохотал Захар Игнатьевич. - Не пойму, что они выигрывают: Великанова в проекте так и так не будет! Вот убийство с целью оживления интереса, как я только что описал, можно было бы предположить: телезрители обожают насильственную смерть… Но - глупости. Эту версию я вам даже разрабатывать не советую. Зря потратите время.
- Почему?
- По той же причине, что не посоветую разрабатывать версию, будто Великанова убрал я как главный представитель конкурирующей организации. - От восторга Захар Игнатьевич кудахтнул и слегка подпрыгнул на стуле. - Я вот тут ругаю "Радугу", у них на самом деле масса недочетов, но в главном я готов признать, что они - профессионалы. В точности как я. А если профессиональный телевизионщик выходит из трудного профессионального положения с помощью пистолета, ему надо менять работу и переквалифицироваться в киллера. Я не хочу этим создать ложное впечатление, будто в нашей телевизионной среде не стреляют. Постреливают, да, но по иным причинам. А убить ведущего или… героя передачи, поймите, ведь это не решит проблем. Скорее, затруднит дальнейшую работу.
И прибавил - гордо и радостно:
- Когда застрелили Великанова - конечно, очень, очень жаль, соболезнования несчастным родственникам, - у нас уже вовсю шла работа над "Лестничной клеткой". Скажите на милость, зачем мы стали бы отягощать себе жизнь? Да, фигурально выражаясь, мы хотели убить "Радугу" - но убить ее новым проектом, своей фантазией, своим мастерством! Для тех, кто на это способен, нет надобности прибегать к помощи огнестрельного оружия.