- Да нет же! Об этом я подумал бы в последнюю очередь. Но обрати внимание, что они дружили на протяжении долгих лет, уже после того как оба стали пластическими хирургами. Полагаю, у Арнольда Фрумкина найдется что рассказать о том, каким был Анатолий Великанов, чем увлекался, какие дела проворачивал. Потому что - чем дальше, тем отчетливее я прихожу к такому выводу - покойный обращался к разным людям разными сторонами своей личности, а того, каков он на самом деле, никто не знал.
Галю Романову, зарекомендовавшую себя великой мастерицей задушевных разговоров, послали на ответственный фронт работ: ей поручили обаять и деликатно допросить вице-мисс Евгению Глазову, пострадавшую от великановского скальпеля, что навлекло на врача гнев олигарха Матвея Зеленого. Действительно ли олигарх решился на месть? Такое предположение представлялось маловероятным, но в жизни всякое может случиться…
О встрече с Евгенией Глазовой Галя договаривалась через третьих лиц, юридически представляющих бывшую вице-мисс. Третье лицо велело капитану Романовой прибыть к звезде отечественных рейтингов самых красивых женщин к полудню. Без пятнадцати двенадцать, поднявшись в грязноватой кабине лифта на пятый этаж довольно-таки заурядного, ничуть не элитного дома в двух минутах ходьбы от метро "Алексеевская", Галя позвонила в дверь, ожидая, что сейчас прямо на нее выплывет двухметровая красавица, сверкающая бриллиантами и макияжем - точно так выглядела Евгения Глазова в момент своего триумфа. Капитан Романова любила иногда посмотреть по телику на знаменитостей и не могла не запомнить это блистательное, почти неземное существо с волной естественно-золотистых волос до середины спины и изумрудными, как у Хозяйки Медной горы, глазами… А может быть, леди такого ранга жить не могут без прислуги? На звонок никто не ответил. Подождав из вежливости минуты три, Галя позвонила снова. Никакой реакции. Только в ответ на третий звонок из глубины квартиры донеслось суматошное хлопанье шлепанцев, и женский голос крикнул:
- Кто там?
Точнее, это прозвучало как "Хто там?".
Галя представилась. Дверь немедленно распахнулась, и перед Галей предстала бывшая первая русская красавица… в халатике-обдергайчике до середины бедра и с разноцветным кулем махрового полотенца, накрученного вокруг головы. Кожа красная, распаренная, от грима, обязательного на подиуме, нет и следа. В довершение всего, Евгения Глазова оказалась всего сантиметров на семь - десять выше Гали: рост высокий, даже модельный, но не чрезмерный. Очевидно, своей возвышенной величественности она была обязана туфлям на каблуках.
И что характерно: даже в таком затрапезном виде Глазова не разочаровывала! Бедра, далеко торчащие из-под распахивающегося халатика, - тугие, стройные, гладкие, без единой лишней жиринки. По контрасту с красноватой после ванны кожей ярче сверкают голубовато-зеленые глаза. А рост сразу сделал ее для Гали простой и доступной. Особенно после того как Евгения Глазова произнесла с тем самым южным "гыканьем", которое сама Галя так долго и мучительно изживала:
- Ой, а я голову только что помыла! Думала, что успею к вашему приходу, - продолжила она, подсобравшись, с правильным литературным выговором, - но вот чуть-чуть не успела… Уж вы извините.
- Ничего страшного, - великодушно ответила Галя. Евгения Глазова, отступив на шаг, вгляделась в нее пристальнее, прищуриваясь в слабо освещенной прихожей:
- Извините, а вы тоже с юга России, да?
Галя Романова вдруг догадалась, что они с Глазовой находятся в примерно одинаковом положении: Галя робеет перед вице-мисс, а Евгения робеет перед женщиной-милиционером, которой неизвестно что от нее нужно, от которой ждет всяческих неприятностей. Обе стремятся преодолеть робость, обе стараются доказать себе, что не так уж страшна собеседница… Когда Галя это сообразила, она с облегчением выдохнула свой страх. Ей стало легко и свободно.
- Из Ростова-на-Дону, - призналась она. - А вы?
- А я - из Славянска-на-Кубани. Слышали, есть такой город?
- Конечно, слышала! Надо же, у наших родных городов даже названия похожи.
- И правда… А, простите, как вас зовут? Я что-то из-за двери не поняла…
- Капитан Галина Михайловна Романова. - Галя предъявила служебное удостоверение. - Можно просто Галя.
- А меня тогда можно просто Женя. Пойдемте, Галя, поговорим.
Да-а, поговорить Женя, как оказалось, любила! Найдя в Гале землячку, а следовательно, родственную душу (для двух немосквичек, встретившихся в Москве, это практически одно и то же), она выложила ей всю свою историю. Начиная с тех давних и изрядно подзабытых времен - не верится, что это было с нею! - когда Женька Глазова вкалывала на рыбозаводе и ходила по цеху в бесформенном сером, облепленном чешуей халате, такой же бесформенной шапке, под которую полагалось полностью убирать волосы, и резиновых рукавицах по локоть. Красивой ее тогда мало кто считал, так как мало кто видел ее безо всей этой амуниции. Сама себя она тоже красивой не считала, потому что мама и тетки без конца твердили, что Женюра слишком тощая, и локти торчат, и нос торчит, и вообще, не на чем оку остановиться. Но об отношениях мужчин и женщин Женька была полностью информирована, и когда Вахтанг Галактионович, начальник цеха, вопреки материнским пророчествам, стал что-то часто останавливать на ней горячий взгляд своих огненно-черных, с изогнутыми ресницами, глаз, она стала подумывать об уходе с завода, потому что спать с начальником, который ей в отцы годится, было для нее пределом падения. Другое дело - выйти по-человечески, со свадьбой для всех родственников, замуж и потом каждый вечер отнимать у мужа бутылку водки или развестись и одной гордо растить детей: вот это нормальный выбор славянской женщины!
Однако Вахтанг Галактионович оказался не такой скотиной, как она о нем, прости Господи, подумала. Остановив однажды Женьку после смены, он начал говорить ей не о любви, а о том, что она гноит свои драгоценные дни на нижней ступени работников рыбозавода, и не попытать ли ей счастья в другом месте, пока молодая. Женька, улыбаясь ровными белоснежными зубами, сказала, что к учебе она неспособная, а на приличное место с девятью классами не возьмут. Да на приличные места только своих берут, а у нее в родне ни одного влиятельного человека не завалялось. Куда же ей деваться? Вахтанг Галактионович обещал подумать. В следующий раз он подумал - и принес ей газетный лист с объявлением об отборе кандидаток на конкурс красоты "Мисс Кубань". Правда, там упоминалось, что первый тур отбора будет проходить совсем скоро, а до очередного Женькиного отпуска оставалось не меньше четырех месяцев. Вахтанг Галактионович обещал выделить ей две недели с половинной оплатой. Ради этих двух недель она, без надежды на успех, согласилась поехать. Погулять, развеяться. От рыбы и правда тошнило уже…
Ну а с того первого конкурса пошло-поехало! Женька поверить не могла, что она так всем нравится, и до сих пор не верит. Правда-правда, она не тщеславная. Она ни капельки не мнит себя самой замечательной. Пусть другие будут красивей, чем она, Женьке не жалко. Она только счастлива до смерти, что не надо больше ходить на рыбозавод…
- А Матвей Зеленый? - попыталась склонить разговор в нужную сторону Галя Романова, в то время как они, словно две закадычные подруги, расположились с ногами на широченном диване, заваленном плюшевыми игрушками и подушечками в форме сердечек.
- Сейчас дойдет и до Матвея…
Многие, особенно после победы в общероссийском конкурсе красоты, претендовали на красавицу Евгению Глазову, предлагали ей руки, сердца, горячие чувства… Матвей Степанович победил соперников потому, что ничего этого не предлагал. Он честно заявил: Женя, я человек сухой. Вся моя страсть - это фармакологическая промышленность, которую я поддерживаю и развиваю. Но я - человек публичный, мне необходимо вести светскую жизнь. Моя жена - верная подруга, но с личика она крокодил и по возрасту мне ровесница; она для этой цели не подходит. Я заплачу вам, сколько скажете, с тем условием, что вы согласитесь изображать мою любовницу. Больше ничего от вас не потребую. Пальцем не трону. Клянусь.
Эта квартира, в которой они сейчас с Галей беседуют, куплена на деньги Матвея Степановича, но вообще-то много денег с него Женя не взыскивала. Брала меньше, чем он предлагал. Он ей нужен был для надежности - просто как защита. Среди тех, которые добивались ее любви, были и алкоголики, и наркоманы, и откровенные психи, и люди, мягко выражаясь, неуравновешенные. Такой сегодня принуждает к любви, а завтра чиркнет по горлу бритвой… А с олигархом связываться боялись. Репутация его защищала получше охранников-десантников. А Жене только того и надо было.
- А скандал, который он закатил в клинике пластической хирургии? - не могла поверить Галя.
- Какой скандал? А-а, это когда он кричал, что меня в этой клинике изуродовали?.. Ну, переиграл малость. Надо сделать ему скидку: человек серьезный, не артист. Даже не знает, как скандалы закатывают… А если честно, только не смейся, это я задумала весь этот скандал. Матвей не соглашался, но я его убедила, что так будет лучше.
- В самом деле? Зачем?
- Ну, затем, чтобы выглядело естественнее. Когда у людей все гладко, они со стороны смотрятся вроде как чужие. Надо, ну, типа, поднимать температуру… Понимаешь, Галя?
- Понимаю, Женя. Не понимаю только: что тебе оперировали? Ты же сама по себе всегда была красавица!
- А веки! - Женя забавно, двумя указательными пальцами, нажала себе под брови. - У меня они - вот тут - образовывали складку, прикрывали глаза. А хирурги мне глазки подраскрыли, чтобы были больше. Чтобы я была совсем Глазова!
- Все прошло удачно?
- Вполне! Ну, правда, после операции я так выглядела, будто мне в оба глаза кто-то кулаком засветил. Поэтому Матвей ругался, типа, как оправданно. Только мы оба знали, что все рассосется, синяки всегда сходят. А Матвей потом извинился и оборудование им купил вдвое дороже, чем то, которое разбил.
- А не стал бы он - тоже для правдоподобия - мстить за тебя? Ты, наверное, видела в новостях по телевизору, что Великанова убили. Милиция подозревает…
- Ну, это надо быть совсем ку-ку! - Женя с провинциальной непосредственностью крутанула пальцем у виска, точно шуруп ввинчивая. - Матвей - он ведь уравновешенный, спокойный. И жена у него такая же. Я с ней потом познакомилась. Внешне, правда, на завучиху в моей школе похожа, а так - очень умная. Подсказывала, как одеваться, все время мне речь поправляла. Я стараюсь говорить правильно, а не всегда получается: когда волнуюсь, начинаю по-нашему "гыкать", хоть ты тресни. Наверно, потому что я дура, правда, Галь?
Галя заверила, что ничуть Женя не дура, что Гале тоже пришлось приложить гигантские усилия, чтобы избавиться от южного говора, но в конце концов у нее получилось, и у Жени тоже получится… Их прервал телефонный звонок. Женя схватила трубку.
- Алло… Дима! - Ее лицо расцвело и стало еще красивее, настолько, что это казалось неправдоподобным. - Ди-имочка, позвони мне попозже, я сейчас не могу… Нет, через пару минуток… Я тебя тоже. Миллион раз.
Глядя на это зардевшееся счастливое личико, Галя окончательно со всей отчетливостью удостоверилась, что олигарх Матвей Зеленый не имеет никакого отношения к убийству. Если бы он замышлял кого-нибудь убить, убил бы удачливого соперника Димочку, которого изменившая якобы любовница целует (или что она еще с ним делает?) миллион раз. На худой конец, убил бы изменщицу коварную. Но, при любом раскладе, инцидент с давно изгладившимися синяками отступал в область легенд.
Да и не верила Галя, чтобы простушка Женя сумела сплести такую невероятную и тем не менее внутренне логичную историю своих взаимоотношений с олигархом. Бесспорно, история на посторонний взгляд странноватая. Но работа в милиции приучила Галю к тому, что самые странные вещи обычно оказываются правдой. Потому что правда в конечном счете - это то, во что никто не желает верить.
Гарольд Николаевский и Игорь Бойков были людьми совершенно непохожими - и внутренне, и внешне. У них были разные профессии, разные склонности, разные интересы. Единственное, что их объединило, что заставило их основать ООО "Салон красоты", главным тружеником и звездой которого выступал покойный Анатолий Великанов, - жажда денег на фоне тотального их недостатка. Последнее - это еще зависит от того, как посмотреть. Возможно, правильнее было бы сказать: жажда денег на фоне ослабленного морального контроля? В этом они совпадали. В остальном были противоположны.
Что касается Игоря Кирилловича Бойкова, майора, кандидата юридических наук, доцента кафедры уголовного права Академии милиции, он от природы был человеком сомневающимся - в себе, в окружающем мире, в избранной профессии, в том, что он находится именно на том месте, где должен быть. Он постоянно сомневался даже в оценках, которые ставил студентам на экзаменах, ожидая неприятностей от подразумеваемых грозных родственников тех, кому он, по его мнению, оценку занизил. Каким-то образом получилось, что Игорь Бойков был в течение полутора лет женат, но жена не перенесла постоянных колебаний мужа по любому поводу и его неспособности принять элементарное решение. В этом ей виделся вопиющий недостаток мужественности. Сначала она Игоря ругала и пыталась перевоспитывать, когда же убедилась, что перевоспитательные меры запоздали и не приносят результата, ушла, оставив ему на память книгу популярного психолога с подзаголовком: "Как перестать беспокоиться и начать жить". Игорю доводилось просматривать эту книгу и раньше, но, уязвленный поступком жены, он решил перечитать ее в подробностях и, возможно, измениться, чтобы жена, встретив его через год, пожалела, что добровольно упустила из рук такое сокровище… Напрасный труд! В книге он не нашел ничего похожего на свой случай, диагнозы популярного психолога показались ему надуманными, рекомендации - бесполезными. Книгу Бойков, чтоб глаза не мозолила, выбросил. Сделав вывод, что жена, как и психолог, ничего в нем не поняла.
Проходя каждое утро в направлении своего кабинета безрадостными, крашеными в цвет затянутого тучами неба академическими коридорами, Игорь Кириллович уныло рассуждал, что дело, в сущности, не в детских подсознательных травмах, не в отношении к себе и к людям и прочей психологической лабуде. Дело в том, что он разменивает четвертый десяток, но так и не достиг того, чего хотел, а того, что достиг, ему не хочется. Когда был молодым, представлял себя в этом возрасте непременно признанным авторитетом, каждое слово которого с благоговением ловят начинающие юристы, любимцем женщин, при этом имеющим хорошенькую жену и гениальных детей, мальчика и девочку, постоянно путешествующим за границу, одетым элегантно, но сдержанно…
Но в совместной жизни с хорошенькой (в самом деле, хорошенькой) женой произошел крах. Что касается работы на кафедре, Бойков был вялым, занудным преподом, на лекциях которого студенты зевали и который совсем недавно со всяческими переживаниями достиг своего потолка и стал доцентом, сознавая, что никогда не поднимется до профессора. В науке он - ноль. А относительно элегантно-сдержанного вида… изволь тут качественно одеваться, когда зарплата - кот наплакал. Ох уж это наше российское отношение к интеллектуальному труду!
В этом смутном состоянии Игорь Бойков встретил Гарольда Николаевского. Было это в мае 2003 года…
Едва Бойков увидел того, с кем ему предстояло поддерживать бурное и плодотворное сотрудничество, его кольнуло неуловимое чувство, словно этого человека он уже где-то встречал. Высокий брюнет, медальный профиль, гладкая речь… "Да это же вылитый Остап Бендер!" - чуть не вскрикнул Бойков, разгадав природу ассоциаций. Но было поздно: человек с подозрительным именем Гарольд и подходящей для развесистых псевдонимов фамилией Николаевский внедрился в доверие доцента, отпустив массу комплиментов его уму и профессии. Кем является по профессии Николаевский, сказать было нелегко: и то, и се, и пятое-десятое - одним словом, предприниматель-индивидуал с широким кругом деятельности. Он оказывает аудиторские и посреднические, консультационные и информационные услуги. Он же занимается техобслуживанием и ремонтом дорогих иномарок, предлагает услуги переводчика, в том числе с корейского и сербскохорватского языков. Не вполне представляя, отчего именно эти языки назначены быть козырями Николаевского, Игорь Бойков вежливо кивал. Собеседник, который напросился к нему на консультацию через знакомых чьих-то дальних знакомых якобы по сложному юридическому вопросу, заинтересовал его. А сильнее всего заинтересовало в нем Бойкова то, что он интересовался Бойковым. Интерес к его собственной скромной персоне давно стал так непривычен для Игоря, что заинтриговывал и почти пугал.
- У вас замечательная профессия, - плел тенета Николаевский. - Знание юридических тонкостей, понимаете, нюансов - это так много в наше беспокойное время. - Манера разговора у него была ровная, без восклицательных и вопросительных знаков, но напористая, заставляющая собеседника постепенно отступить перед этим монотонным упорством. - В наше время вы располагаете великолепными перспективами…
- Ну, знаете! - одновременно улыбнулся и поморщился Игорь Бойков. - Боюсь, на своей кафедре я не слишком великолепными перспективами располагаю…
- Ясно-ясно. Печально. Да. Но зачем же такому мозговитому, прямо скажу, башковитому человеку замыкаться в пределах кафедры. Лично мне это непонятно. Можно совмещать несколько видов деятельности, сейчас это в порядке вещей. Вот и я кручусь-верчусь. А сейчас подумываю открыть одно ООО, сплошной доход и никакого риска. Только для этого мне нужен верный компаньон. Надеюсь на ваш совет, где бы я мог раздобыть такого человека.
Игорь Бойков славился неумением делать решительный выбор. Вот и сейчас, в этот ответственный момент, сомнения не покидали его. Гарольд Бендер-Николаевский делал ему коммерческое предложение, не надо надевать очки, чтобы разглядеть его прозрачный намек. Перспектива привлекательная, но и опасная: по закону военнослужащим запрещено заниматься коммерческой деятельностью, если про это узнают в Министерстве внутренних дел, доценту уголовного права несдобровать. Стремясь получить больше, чем имеет, не потеряет ли Игорь Бойков того, что имеет?
"Но кто же узнает? - мелькнула подмигивающая мыслишка, которая, как должно быть хорошо известно доценту уголовного права, не одного преступника довела до беды. - Я же не пойду к начальству с докладом, а по собственной инициативе оно проверять меня не станет. Кто я такой? Незаметнейший из незаметных. Друзей на кафедре я за годы службы не завел, так что риск проболтаться с этой стороны ничтожен. Страшно? Да, страшно. Но попробовать можно. Очень даже можно попробовать…"
Страшно было потерять привычную кормушку в Академии милиции. Но еще страшнее было то, что бесцельно пройдут годы, а Бойков останется все тем же - скучным, лишенным женщин, денег и перспектив. Плюс ко всему перечисленному, еще и старым. Годы-то идут, идут они, родимые! Вот когда окажешься на пенсии, которой будет хватать только на кефир по праздникам, тогда и задумаешься: почему, располагая возможностями, не ухватился за свой шанс? Ну, пусть незаконный, но ведь шанс мелькал перед ним, маячил, манил… Эх, была не была!
В общем, можно считать, что Игорь Бойков, хотя и с опозданием, последовал совету сбежавшей супруги и популярного психолога: перестал беспокоиться и начал жить.