Глава одиннадцатая Под музыку Шопена
В Останкине царил траур. В вестибюле в траурных рамках висели большие портреты Олега Скляра - известнейшего телеведущего и Артема Никулина - талантливого телеоператора, творческая биография которого оказалась столь короткой. Под ними стояли живые цветы в корзинах. Портреты висели уже второй день, и местная публика успела к ним привыкнуть, как ко всему неизбежному в жизни. Коротенькие некрологи, написанные от руки на ватмане, были эмоциональными, но они ничего не сообщали о покойных. Только одно: их любили и уважали коллеги, обещали долго помнить и сожалели о раннем уходе из жизни. О времени траурной церемонии прощания руководство обещало информировать позднее.
- Это ж надо, а? - услышал Турецкий печальный вздох рядом. Обернулся и увидел стоящую рядом смазливую девушку. У нее были стройные ножки и странная короткая юбочка - среднее между кожаными трусиками и фартучком. Очень забавно! Александр Борисович участливо уставился на нее, ожидая продолжения. - Ну да, - поделилось с ним тут же своими сожалениями сексуальное создание, - сразу и папашу, и жениха угрохали. А Ленка исчезла с концами! Во, блин! А ты говоришь, дядечка! - И она с независимым видом удалилась по коридору, лишая Турецкого всякой надежды на случайное знакомство…
Сережа Карамышев подробно пересказал Александру Борисовичу свою беседу с Плешаковым. О допросе и речи идти не могло, поскольку дело Бирюка находилось в производстве Мосгорпрокуратуры, и как оно могло дальше повернуться, было неясно. Беседа эта заинтересовала Турецкого, особенно в той ее части, где речь шла о канале "ТВ-Русь", принадлежавшем крупнейшему телемагнату России Виталию Западинскому. Таким образом появлялась новая фигура, однако прощупать ее Сереже было бы не по силам. Это решил сделать сам Турецкий.
Итак, войдя в останкинское здание, он первым делом уткнулся в траурные рамки с фотографиями. И услышал первую версию от простого народа. Ситуация подсказывала, что ему, как представителю Генеральной прокуратуры, следует быть более информированным.
Он вернулся в свою машину и набрал по мобильному номер Славы Грязнова. Уж если не МУР, то кто же!
- Мой генерал, - сказал он, когда в трубке раздалось привычное "Грязнов слушает", - что ты мог бы сообщить мне об убиенных сотрудниках Останкина господах Скляре и Никулине? Пошарь, пожалуйста, по своим службам.
- Обождешь?
- Само собой…
- А время есть?
- Навалом.
- Так подъезжай! Будет гораздо лучше. И погода шепчет…
- Я ведь как раз в Останкине.
- Ах вон оно что! Мальбрук, надо понимать, в поход собрался?
- Так точно, мон женераль! Ты бы, кстати, не тянул, а отдал команду.
- Какие мы умные! Уже отдал, сиди и жди… Да, к слову, откуда тебе известно, что они убиенные? И чем вызван твой интерес?
- А потому что очень любопытная картинка рисуется. Я, понимаешь, стою возле траурных портретов, а тут какая-то пигалица заявляет: вот, мол, замочили папашу и жениха какой-то Ленки. А ко всему прочему и сама Ленка сгинула без следа. Что скажешь, главный сыщик? Знает народ, что говорит?
- Насчет пропаж людей за последние два дня у меня сведений нет. Но это ничего не значит, надо по отделениям проверить, а иногда родственники прямо на РУБОП выходят. Можно узнать. А тебе зачем?
- Помнишь, Славка, мужичка, которого рванули в моем дворе?
- Ну?
- Так вот, он был зятем некоего Плешакова, хозяина "Ти-ви-си". А сам олигарх выразился в том смысле, что, по его версии, это дело рук его конкурента, и назвал фамилию Западинский. А оба убиенных и пропащая душа Ленка, видимо Елена Скляр, все вместе служили у Западинского. Не странно? В общем, не нравится мне все это. Будь другом, прикажи, чтоб пошарили.
- Ага… Сейчас, подожди малость… - Пауза длилась довольно долго, наконец Грязнов откликнулся. - Есть кое-что для тебя, Саня. Слушай… По первому, то есть по Скляру, картинка прозрачная. Имеется заключение судмедэксперта. Сквозное пулевое ранение грудной клетки… Выстрел произведен практически в упор. Частички пороха и так далее… Вот еще. Контрольный выстрел в затылок… Найдены две гильзы, "ТТ", семь-шестьдесят два.
- Идентифицировать догадались?
- Угадал, Саня. Кланялась тебе низко Новая Басманная. Поехали дальше. Убийство произошло в трехкомнатной квартире покойного на Кутузовском, тридцатый дом, ты его знаешь, генеральский, между четырьмя и половиной пятого утра. Следы борьбы отсутствуют. Вывод: убийца был знаком Скляру. Либо нападение произошло неожиданно, если твой Скляр в это время заявился домой. Тело найдено возле входной двери в прихожей, жертва не успела раздеться. Либо все наоборот, собирался выходить из дома в такую рань. Что вряд ли. Если желаешь мою версию, убийца мог проникнуть в квартиру заранее и спокойно ожидать жертву. А потом ушел. И еще тебе, Саня, информация к размышлению. В двенадцать - половине первого той же ночи возле подъезда этого Скляра были застрелены из "калаша" - гильзы и пули в наличии - двое "бычков" из матвеевской ОПГ - Кирсанов и Злодин. Оба значатся в нашей картотеке. При Кирсанове найден тоже "тэтэшник" с глушителем. Китайское производство, номер спилен. Засветка отсутствует. Не знаю, имеется ли тут связь, но уж больно много совпадений. В общем, думай, начальник, тебе и карты в руки.
- Спасибо. А по Никулину?
- С ним много неясностей. Тело найдено на междупутье между Томилином и Красковом, ближе к первому. Сам проживал в Малаховке. Дело в люберецкой прокуратуре. По всем данным выпал в пьяном виде из электрички. Или его выкинули, что тоже не исключено. Если у тебя просматривается связь между двумя этими происшествиями, можно будет затребовать акт судебно-медицинской экспертизы. У них есть сомнения.
- В каком смысле?
- В том, что смерть, как зафиксировано, наступила от проникающего черепно-мозгового ранения. Удар тяжелым острым предметом. Или удар об этот предмет. Но на месте падения тела такового не обнаружено. В этой связи высказывалась версия, что человек был убит в другом месте, а тело - подброшено, словом, смотри сам, если надо, могу послать за актом.
- Сделай одолжение. Если и тут убийство, то вкупе выходит вполне целенаправленная акция. Вопрос: почему она направлена против семейства Скляр? Чем они успели так отличиться?.. И о девице постарайся разузнать, Славка. Чего-то меня это дело все больше интересует. Похоже на войну кланов.
- Поспрошаю, за нами не задержится. Только и ты постарайся подскочить ко мне. Я ж не просто ради собственного удовольствия. Хотя не исключаю, что от хорошей рюмочки ты бы не отказался. Дело в другом: кое-что появилось на твоего Формозу.
- Сегодня же буду!
- Ну давай, - засмеялся Грязнов. - Только не сильно суетись, помни, чем тот Мальбрук закончил!..
Когда Западинскому доложили, что в его приемной сидит следователь Генеральной прокуратуры, он не сразу врубился.
- Зачем? Я разве вызывал?
- Извините, Виталий Борисович, - сказала пожилая женщина, временно заменившая заболевшую от огорчения Ирину, - но, по-моему, это он собирается вас вызвать. Во всяком случае, вид у него такой.
- Меня не интересует ваше мнение! - резко оборвал словесный поток Западинский. - Выясните, чего ему надо, и отправьте в соответствующие службы.
- Я попыталась, но он возразил, заметив, что в противном случае будет вынужден вызвать вас в прокуратуру. На допрос, так я думаю.
- Я повторяю, мне в высшей степени наплевать, что вы думаете! - вовсе уже взорвался Западинский. - Усвойте это наконец! Или вы немедленно покинете приемную! И вообще Останкино!
Женщина оскорбленно поджала губы, но с места не сдвинулась.
- Ну, какого черта стоишь? Зови!
Турецкий спокойно проследовал в кабинет. Хозяин его даже не оторвал зада от своего жесткого кресла, смотрел исподлобья. Ну что ж, ты хочешь так, пусть тебе зачтется. Александр слышал сквозь неплотно прикрытую дверь в приемную грубый диалог с секретаршей.
Он отодвинул стул от приставного столика, сел, достал свое служебное удостоверение и, раскрыв, показал его Западинскому. Подержал на весу, чтоб тот мог ознакомиться, и, щелкнув корочками, сунул в карман. Генеральские погоны на фото, вероятно, произвели впечатление.
- Чем обязан, Александр… извините?
- Борисович. Мы тезки по отцам. Я в связи с вашими печальными событиями. Хочу задать несколько вопросов.
- Это официальный допрос?
- Пока не вижу нужды. Если вы ответите на мои вопросы. Но если будете настаивать, можем и официально составить протокол допроса свидетеля согласно Уголовно-процессуальному кодексу.
- Ну зачем же? - неискренне улыбнулся Западинский. - Вообще-то я очень занят…
- Охотно верю.
- Я обычно планирую такого рода встречи…
- Постараюсь не сильно занять ваше время.
- Тогда я слушаю вас. Чай? Кофе?
- Нет, благодарю, не будем отвлекаться.
- Спрашивайте. - И наклонившись к переговорному устройству, сказал: - Мне одно кофе.
"Эх ты, грамотей хренов! - мысленно усмехнулся Турецкий. - Волнуешься? Ну ничего, сейчас я тебе испорчу его вкус…"
- Меня, собственно, привел к вам интерес, касающийся семьи погибшего Скляра. Убит известнейший телевизионный журналист. Одновременно убит телеоператор, считающийся женихом дочери этого Скляра. Наконец, как говорится, пропала сама Елена Скляр. Так, или я ошибаюсь?
- К сожалению… - Западинский мялся. - Ничего не могу сказать по поводу оператора Никулина, вы ведь о нем?
Турецкий кивнул.
- Откуда вам известно, что он убит? Мы знаем другое. В пьяном виде, извините, выпал из электрички. И он вообще…
- Разве? А в вашем некрологе такие теплые слова! Получается, это - липа? Недостоин уважения и памяти?
- Ну… вы заостряете зря. Некролог, вам же известно… на кого рассчитан! Нельзя же писать: в пьяном виде… Непедагогично.
- Наверное, я вас огорчу, Виталий Борисович. Или обрадую? Никулин - есть такая версия - был сперва убит, а уже потом, возможно с целью имитации самоубийства или просто падения в пьяном виде, подброшен на железнодорожные пути. Но к этому вопросу у нас будет возможность вернуться. А что это за история с пропажей дочери Скляра? Народ у вас, я заметил, волнуется! Кому они все могли перейти дорожку?
- Да какая история! - поморщился Западинский. - Ну работала она у нас, погоду вела, да вы ее небось видели постоянно.
- К сожалению, для телевидения не остается времени…
- Понимаю. Я и сам не успеваю… Да, так вот, работала, а несколько дней назад не вышла на работу. Число можно уточнить в секретариате. Но у нее и прежде бывали такие нарушения. Девица с норовом, могла взбрыкнуть и куда-нибудь на юга податься - на недельку. Проветриться.
- Говорите, и раньше бывало?
- Ну… - Западинский, улыбаясь, развел руками. - Информация о погоде - не самая рейтинговая передача, вы понимаете. Замена ведущей всегда найдется. Вот и терпели.
- И не звонила, и не предупреждала, ничего?
- Не-а.
А глаза Западинского, заметил Турецкий, были настороженны.
- И дома у нее - никто ничего?
- Она с отцом жила. Он, по-моему, тоже был абсолютно не в курсе. Я спрашивал, он… говорил как-то неопределенно.
- А больше родственников у нее нет?
- Это вам надо в отделе кадров поинтересоваться. Честно, не знаю.
- Воспользуюсь вашим советом. А относительно двух убийств у вас нет никаких собственных мыслей, соображений?
- Нет, все это как-то не укладывается в голове…
- Понимаю вас. Когда собираетесь хоронить?
- Да вот, как ваши коллеги разрешат.
- Значит, Шопен за общественный счет?
- Простите?
- Поскольку родственников нет, получается, и доброе слово сказать на могиле некому?
- Вы не правы. А коллектив? Где они пользовались уважением!
"Чего-то ты заврался, парень… - снова мысленно усмехнулся Турецкий. - А как же пьяница?"
- А потом, этим кадры занимаются… У Никулина-то определенно кто-то есть.
- Да-а? Прошло уже два дня, а вам так и не удосужились доложить? Непонятно.
- Не помню, - резко заметил Западинский. - Возможно, и докладывали. Но только у меня масса неотложных дел, вероятно, просто запамятовал. - Ему уже явно надоел следователь со своим занудством.
- Хорошо, тогда закончим. Если что-то мне понадобится, я надеюсь, вы не будете возражать? Нет?
- Только предварительно…
- Договорились. Извините, что заставляю вас пить холодный кофе. Пока мы беседовали, он остыл.
И Турецкий отправился в отдел кадров телестудии.
Звонок сюда уже последовал, это Александр Борисович увидел по глазам пожилого кадровика, по его предупредительности.
- Вам сообщили обо мне?
- Мне? - сделал большие глаза кадровик, но вовремя спохватился: - Ах, ну да, конечно. Так что вас интересует?
- Личные дела Скляра и его дочери.
- Ваше удостоверение, пожалуйста.
- Прошу… Надеюсь, они государственной тайны не представляют?
- Что? Ах да, конечно, нет! Садитесь. Сейчас я вам их представлю… Сейчас, сейчас, сейчас… - повторял он, словно попугай, роясь в большом ящике, стоящем в несгораемом сейфе величиной со старинный буфет. У Кости Меркулова был в кабинете одно время такой. Полстены занимал. - А вот, прошу, и они. - И кадровик положил на стол перед Турецким две тоненькие коричневые папочки. Всего и делов-то…
Но самым любопытным для Турецкого оказался тот факт, что в анкетах отца и дочери указывалось на еще одного члена семьи. Это был Вадим Олегович Скляр, студент Московского физико-технического института, который расположен в Долгопрудном, почти в черте Москвы. Знаменитый Физтех. И учился он уже, судя по дате заполнения анкеты, на третьем курсе. Вполне взрослый мальчик. И адрес проживания указан был общий - с отцом и сестрой. О других родственниках анкета умалчивала.
- А разве Виталий Борисович не в курсе, что у Елены есть брат? - спросил Турецкий наугад. И в ответ увидел легкую ухмылку, скользнувшую по почти бескровным губам кадровика. Но она мелькнула и исчезла.
- Не могу сказать, - ответил тот. Турецкий понял, что кадровик врет. Зачем? Этот вопрос стоило выяснить.
Сев в машину, Турецкий набрал номер Карамышева.
- Слушай меня внимательно. Звони в Долгопрудный и выясняй, где находится студент Физтеха Скляр Вадим Олегович. Когда узнаешь, оставь мне координаты, а сам подъезжай в Останкино, на студию, и начинай свое любимое дело: толкайся, как это делал на Шаболовке, но - кровь из носа! - собери мне все слухи и сплетни про семью Скляров и некоего Никулина. Их портреты обнаружишь в вестибюле. Задание понятно?
- Есть, шеф.
- Приступай, - добродушно разрешил Александр Борисович. - По мере надобности найдешь меня у Грязнова…
Алексей Петрович Кротов по кличке Крот был удачливым бизнесменом. И хоть был его бизнес невелик, на жизнь и всякого рода удовольствия ему вполне хватало. Он держал в Ясеневе небольшое казино "Сомбреро", где в основном ошивалась братва из матвеевской, липецкой, ореховской и щербинской преступных группировок. Не брезговали зайти к всегда спокойному, респектабельной внешности хозяину и "законники", и авторитеты. Здесь для них было как бы нейтральное поле, где всякие разборки отменяются. Сам Крот был мужиком крепким, владел одному ему ведомыми приемами силового решения проблем, и кое-кто из посетителей этого злачного заведения мог бы при случае припомнить, как Крот быстро и эффективно, но главное - в одиночку, легко успокаивал зарвавшихся "быков". И в "крыше" он тоже не нуждался, поскольку именитые уголовники предпочитали здесь сохранять нейтралитет.
Но это была видимая часть айсберга. Очень немногие, в том числе Грязнов и Турецкий, были в курсе основной деятельности Алексея Петровича, отставного майора милиции, одно время трудившегося в грязновской "Глории" и поднявшего в агентстве наружное наблюдение до высочайшего профессионального уровня. Он был своим и среди личностей глубочайшего московского дна, и среди крутых "новых русских". А его агентами были бомжи, проститутки, швейцары ресторанов и завсегдатаи всяческих казино. Как все это ему удавалось, толком не знал никто, но именно ему Грязнов при великой нужде поручал самые ответственные задания. К таковым он отнес и разработку Формозы.
Крот, не любивший в серьезных делах спешки, молчал несколько дней, а затем позвонил Вячеславу Ивановичу и сказал, что готов пересечься где-нибудь в центре. Выбрали кабинетик в "Узбекистане", благо и время подходило обеденное. За безопасность этого помещения Грязнов мог заранее не беспокоиться. Здесь они с Турецким не раз решали служебные проблемы.
Алексей Петрович представил весьма любопытную информацию. Ну, во-первых, что особенно насторожило Грязнова, Формоза, оказывается, был одним из совладельцев ресторана "Арбатские встречи" - факт сам по себе не столь значительный, если бы в соучредителях, так сказать, не имели место быть две весьма неожиданные фигуры - генерал Игнатов из ФАПСИ и господин Западинский - известный телемагнат. Странная, одним словом, компания. А вот кротовское "во-вторых" уже прямо указывало на то, что где-то рядом было "горячо". Доверенное лицо Алексея Петровича, с которым у него были в какой-то степени даже приятельские отношения - тоже из отставников, - сообщил, что днями в "Арбатских встречах", где он осуществлял охрану, состоялась тайная встреча двух хозяев - Западинского и Абушахмина. Причем перед этим в ресторан приезжали специалисты и тщательно проверяли помещение, особенно тот кабинет, где обедали эти двое.
Сопоставив даты, Кротов увидел, что по странному совпадению той же ночью во дворе дома на Кутузовском проспекте были убиты двое "быков" из матвеевских, а в самом доме - известный тележурналист Олег Скляр. Впрочем, о фактах убийств Кротову было уже известно из разговоров посетителей "Сомбреро".
Напрашивались любопытные выводы. Но Грязнов не стал дальше разрабатывать тему, попросив Алексея Петровича особо обратить внимание на эту связку: Абушахмин - Западинский. Игнатов? Этот требовал отдельного разговора. И уже не с Кротовым.
Словом, для Сани у Грязнова имелось кое-что…
Турецкий слушал и рисовал на листе бумаги чертиков. Отклонял голову, разглядывал, что-то подправлял, короче, был занят исключительно изобразительным искусством. Грязнов, рассказывая, начинал злиться на подобное невнимание. И когда он уже хотел довольно резко выразиться по поводу художественного таланта исполнителя, Александр скомкал рисунок и ловко закинул его в грязновскую корзину для бумаг.
- Я догадываюсь, Славка, чья это работа. Крот?
- Ну!
- Высший класс. Кажется, теперь Новая Басманная у меня в кармане!
- При чем здесь Басманная? - Грязнов посмотрел на друга с недоумением. Об этом убийстве он как раз думал меньше всего.
- А при том, что это дело висит на мне. А все остальное - так, попутно, вроде гарнира к хорошей отбивной. Вот только боюсь, что именно это "все остальное" и станет для нас главным. Недаром же Питер сам прискакал сюда.
- Ты мне, кстати, ничего не говорил на этот счет. Я - не любопытный, но имею все основания…
- Не берите в голову, мой генерал, все еще впереди. Вот проверю парочку версий, а тогда и видно будет. Что-то мой кадр молчит.
На столе Грязнова зазвонил телефон. Слава поднял трубку.
- У тебя, - оказал он Турецкому, - обнаружился новый дар: вызывать духов. На, кадр на проводе.