Я надеялся, что полиция Лас-Вегаса или ФБР снимает толпу у "Белладжио". Кайл непременно должен был позаботиться об этом. Я приехал сюда по единственной причине: у меня частенько получается заметить на месте преступления такие мелочи, которые почему-то ускользают от внимания других копов. Потому-то Кайл меня и вызвал: он знал все мои сильные стороны. Слабые, естественно, тоже.
Номер, в котором произошло убийство, был просторным и уютным - в курортном понимании этого слова. Человеку, впервые входившему в здешнюю ванную, бросались в глаза мраморная ванна и великолепный вид за затемненным окном - искусственное озеро с фонтаном.
Оба трупа лежали в ванне. Я сразу увидел макушки и пару голых ступней. Приблизившись, я рассмотрел на неестественно белых телах и мужчины и женщины следы укусов и порезов.
Повесить их где-нибудь в этом номере не представлялось возможным.
Крови в ванне было немного, хотя преступники заткнули сливное отверстие пробкой. По номеру сновали люди - детективы полиции Лас-Вегаса, медработники, представители следственно-оперативной группы, патологоанатом, команда коронера и, конечно, агенты ФБР. На меня вся эта суматоха подействовала раздражающе.
Я нуждался в тишине.
Изучением до жути белых, нагоняющих страх тел, я занимался всего несколько минут. Как и во всех предыдущих случаях, нынешние жертвы отличались привлекательной наружностью.
Идеальные экземпляры. Тщательно подобранные с каким-то особым умыслом. С каким?
Женщине на вид можно было дать чуть больше двадцати. Невысокая, светловолосая, стройная, по весу - килограммов сорок пять. Ширина ее плеч не превышала, наверное, школьной линейки, а грудь была маленькая и сплошь в укусах, почти разорвана в клочья. Следы укусов покрывали и все ее ноги. Мужчина примерно того же возраста, светловолосый и голубоглазый, обладал загорелым, натренированным телом. Его тоже сильно искусали. А горло и запястья еще и порезали.
Ни одного признака, свидетельствовавшего о попытках бороться, я на телах не увидел.
Значит, они не оказывали сопротивления? Потому что были знакомы с убийцами?
- Ты видел этих вампиров в толпе? - спросил Кайл.
Я кивнул.
- Сейчас день. По-видимому, все, кто собрался здесь, не опасны. Искать убийц следует в склепах.
Кайл кивнул и ушел.
После того как полицейская братия разъехалась, я еще несколько часов бродил по гостиничному номеру. Для меня это своего рода ритуал, возможность погрузиться в самого себя. А может, таким образом я просто отдаю дань умершим.
Остановившись у окна, я невольно залюбовался видом озера, на которое наверняка с удовольствием смотрели недавно и жертвы. Я успел заметить и запомнить все. И кремово-белые, кричаще-розовые и желтые тона, преобладавшие в номере. И зеркала в рамах с подсветкой. И свежие цветы с фруктами.
Жертвы успели распаковать и разложить по полкам в шкафах свои вещи. Я тщательно их обследовал: платья от Боба Маки, туфли на высоких каблуках от Джимми Чу и Маноло Бланика, пара юбок. Все шикарное, лучшее из лучшего.
О чем они думали меньше всего, так это о скорой смерти.
На туалетном столике лежала пачка пятидесяти- и стодолларовых купюр рядом с билетами в отели-казино "Венецианский" и "Нью-Йорк - Нью-Йорк". Преступники деньги не тронули. Равно как и целый пузырек кокаина в сумке убитой. И пачку "Мальборо лайтс".
Они хотели показать нам, что не интересуются наркотиками? А также деньгами, сигаретами, азартными играми? Что же их увлекает? Только убийства? Только человеческая кровь?
В сумке женщины мы нашли уйму использованных билетиков. Для чего она их оставляла? На память? Билеты на представления в "Серкус-Серкус", на "Фоли-Бержер" в "Тропикане", на шоу Зигфрида и Роя. В сумочке же лежал и наполовину опустошенный флакон духов "Лолита Лемпика".
Мужчина хранил ресторанные счета - из "Серкуса" в "Белладжио"; из "Напы", "Пальм", "Сизар-Палас".
- Счетов и билетов со вчерашнего вечера нет ни у нее, ни у него, - сказал я Кайлу. - Надо бы выяснить, куда они ходили. Убийцы могли повстречать их и завязать с ними дружбу именно там. В номер, во всяком случае, хозяева впустили гостей сами.
Глава 35
В кармане зазвонил сотовый. Черт! Проклятие! И зачем я постоянно таскаю с собой эти ненавистные штуки? Вообще странно: в наши дни жаждой быть найденными в любую минуту и где угодно страдает большая часть здравомыслящих людей!
Доставая телефон, я взглянул на часы. Одиннадцать вечера. Ну и жизнь. Кстати, на данный момент нам удалось выяснить только то, что Дара Грей и Эндрю Коттон ходили в день убийства в "Рам-Джангл" и в "Мираж" на магическое шоу. Рассказывали, будто во время представления они разговаривали с двумя мужчинами, но описать их никто не смог - в зале было слишком темно. Вот и все, что мы пока разузнали.
На месте преступления в "Белладжио" я находился с раннего вечера. Я был потрясен. Убийцы действовали жестоко, варварски. О подобных нападениях со множеством укусов, произошедших в Париже и Берлине, я читал в газетах, но собственными глазами ничего похожего еще не видывал.
- Алекс Кросс, - произнес я в трубку, поворачиваясь к венецианскому окну, выходившему на озеро и пустыню вдалеке.
Вид успокаивал нервы и резко контрастировал со случившимся вчера в этом номере.
- Это Джамилла. Не спишь?
- Нет, хотя лучше бы спал. Я сейчас на месте преступления. В Лас-Вегасе, любуюсь пустыней. А ты почему до сих пор не спишь?
Я обрадовался возможности поболтать с Джамиллой. Ее голос напоминал о здравомыслии и нормальности. Да она и была здравомыслящей и нормальной. Это я как будто сходил с ума.
- Порой я допоздна засиживаюсь на работе. И занимаюсь делами в тишине и спокойствии. У меня появилась кое-какая информация, Алекс. Касательно нападений и укусов. Хочу поделиться.
По изменившейся интонации ее голоса я понял, что не услышу ничего утешительного.
- Да, Джамилла. Внимательно слушаю.
- В общем, - произнесла она, - я связалась с некоторыми судмедэкспертами из городов, в которых произошли подобные убийства. И выяснила нечто, заслуживающее внимания.
Я слушал не перебивая.
- Специалисты из Сан-Луис-Обиспо и Сан-Диего по-настоящему заинтересованы в успешном завершении расследования и искренне желают помочь. После того как мы произвели эксгумацию в Сан-Луис-Обиспо, Гай Миллнер, медэксперт из Сан-Диего, проделал то же самое в своем городе. Не буду утомлять тебя подробностями прямо сейчас, но, если хочешь, могу переслать все документы по факсу в твой отель.
- Был бы тебе очень признателен.
- Итак, вот что нам удалось выяснить. И в том и в другом случае следы зубов, оставленные на телах жертв, не совпадают с теми, что обнаружили на трупах в Сан-Франциско или Лос-Анджелесе. Укусы нанесены человеческими зубами, Алекс, но не одним и тем же убийцей. Имеющиеся у нас доказательства весьма убедительны. Мы установили, что преступников по меньшей мере четверо. По меньшей мере четверо! На телах обследованных нами жертв оставлены следы зубов четырех человек.
Я напряженно обдумывал полученную информацию.
- Вы обследовали эксгумированные трупы? Неужели человеческие челюсти в состоянии прокусить тело жертвы до кости?
- Да. Это подтвердили все медэксперты. Зубная эмаль - самая твердая ткань человеческого организма. К тому же, как ты знаешь, эти ненормальные нередко поверх настоящих носят фальшивые зубы.
- Клыки?
- Да. На костях жертвы из Сан-Диего оставлены следы, свидетельствующие о том, что их грызли.
- Грызли?
Меня передернуло.
- Да, грызли. То есть кусали с силой, с остервенением несколько раз в одном и том же месте. Само собой, на костях остались отметины. Тому убитому было за пятьдесят, и это в некотором смысле нам помогло: его кости по причине остеопороза оказались менее жесткими и следы зубов на них видны очень отчетливо. Но кому и для чего взбрело в голову грызть кости? Ты можешь мне ответить?
Я задумался.
- Может, убийца решил полакомиться костным мозгом? В нем масса кровеносных сосудов.
- О, Алекс! Точно! - воскликнула Джамилла. - Боже, какое безумие!
Глава 36
Газеты и теленовости буквально пестрели сообщениями об убийстве двух актеров.
У нас мгновенно появилась сотня подсказок, по большей части, к сожалению, указывавших лишь неверное направление. Мы узнали, к примеру, что Дару Грей и Эндрю Коттона видели практически во всех клубах и отелях Вегаса, а работать с такой информацией просто невозможно. Версию о том, что убийц скорее всего несколько групп, мы решили не освещать в прессе. Воспринять подобную новость Калифорния и Невада не были готовы.
Кайл Крэйг решил, что на несколько дней задержится. Я, безусловно, тоже. Нынешнее дело относилось к разряду особо важных, а страсти только разгорались. К расследованию подключилась тысяча сотрудников местной полиции и агентов ФБР.
А убийства больше не повторялись.
Создавалось такое впечатление, что, проявив высочайшую дерзость, преступники взяли и испарились. Или мы просто больше не находили тел.
Я ежедневно разговаривал с бихевиористами из научного отдела ФБР в Квонтико, но никто из них до сих пор не мог дать убийцам ни одной более или менее точной характеристики. Не приходило интересных идей и догадок и в голову Джамиллы.
Мы все как будто зашли в тупик.
А убийцы прекратили убивать.
Почему? Что происходит? Может, их напугало придание делу слишком широкой огласки? Или что-то еще? Куда они исчезли? И сколько их было?
* * *
Спустя некоторое время я начал собираться домой. Кайл не стал возражать. Я отправился в Вашингтон со смешанным чувством радости и дискомфорта. Я ничего не смог сделать, а убийцы спокойно гуляли на свободе, не тяготясь тем, что натворили.
К своему дому на Пятой улице я подъехал в понедельник после обеда. Его фасад показался мне немного обветшавшим, но до боли родным и успокаивающим. Я подумал, что непременно должен заняться ремонтом. И даже обрадовался этой мысли.
Дома не оказалось никого. Ни души. Я отсутствовал целых две недели.
Мне так хотелось преподнести своим появлением сюрприз хотя бы кому-то из детей!.. Ничего не вышло. По всей вероятности, мои домашние куда-то уехали.
Я принялся бродить по дому, рассматривая его, замечая каждое произошедшее в нем за время моего отсутствия изменение.
На детском скутере "Рейзор" сломалось заднее колесо. Хоровой наряд Деймона в полиэтиленовом пакете висел на лестничных перилах.
Я ощущал себя чертовски виноватым, и царившее в доме спокойствие ничуть мне не помогало. Я взглянул на фотографии в рамках на стене. На наш с Марией свадебный снимок. На изображения Деймона и Дженни. На карточку малыша Алекса. И на фотографию хора мальчиков, которую сделал я сам в Национальном соборе.
- "Папа дома, папа дома", - запел я песенку шестидесятых, заглядывая в спальни наверху.
Но никому не было дела ни до моего пения, ни до попыток приподнять себе настроение.
Недалеко от нашего дома располагались Капитолий и Библиотека конгресса. Иногда Нана любила водить туда детей. Может, и сейчас они там?
Я вздохнул и в который раз задался вопросом: не пора ли мне завязать с детективной деятельностью? А впрочем, я твердо знал, что от принятия окончательного решения меня удерживает одно важное обстоятельство: я люблю свою работу. Если не принимать в расчет нынешний проигрыш, я всегда добивался в расследованиях какого-то успеха. За последние два года мне удалось спасти несколько человеческих жизней. ФБР постоянно втягивало меня в распутывание самых сложных преступлений. Я подумал вдруг о том, что просто тешу свое ущемленное самолюбие. И заставил себя отделаться от дурацких мыслей, выбросить их из головы.
Приняв горячий душ, я переоделся в футболку, джинсы и домашние шлепанцы. И почувствовал долгожданное облегчение, будто вернулся наконец в собственную шкуру. В эти минуты я, наверное, даже смог бы убедить себя в том, что ужасные вампиры-убийцы навсегда ушли из моей жизни. По крайней мере мне хотелось верить, что они залезли в свои могилы и больше никогда оттуда не выберутся.
Я прошел в кухню и достал из холодильника бутылку колы. На двери висели придуманные детьми истории - "Межгалактическая встреча" Деймона и "Марина Скарри снова спасает мир" Дженни.
На столе я увидел книгу. "Десять ошибок - и жизнь чернокожей женщины разрушена". Нана опять почитывала легкую литературу. Я заглянул в книгу, боясь прочесть в ней, что одна из ошибок темнокожей женщины - это я.
На застекленной террасе в кресле-качалке Наны спала кошка Рози. Услышав мои шаги, она раскрыла глаза и зевнула, но не спрыгнула и не потерлась о мою ногу. Меня слишком долго не было дома.
- Предательница, - сказал я, подошел и почесал ее за ухом.
Рози не сопротивлялась.
Во дворе послышались шаги, и я поспешил в прихожую, чтобы открыть дверь. И согреться наконец светом всей моей жизни.
Деймон и Дженни уставились на меня и закричали:
- Кто ты такой? И что делаешь в нашем доме?
- Очень смешно, - ответил я. - А ну-ка быстренько обнимите папу! Живо!
Они бросились мне на шею, и от радости у меня зашлось сердце. Я был дома, в лучшем месте на всей земле.
Внезапно на ум пришла кошмарная мысль. Известно ли о моем возвращении Дирижеру? Не опасно ли мне и моей семье находиться в собственном доме?
Глава 37
Когда жить просто и приятно, чувствуешь себя замечательно. Так, наверное, и должно быть. В субботу утром мы с Наной взяли детей и отправились в наше самое любимое во всем Вашингтоне место - комплекс Смитсоновского института. Решение побывать в Смитти, как его с раннего детства называла Дженни, мы дружно приняли всей компанией.
Спор разгорелся лишь по поводу того, куда по приезде в Смитти пойти в первую очередь.
Право выбора мы в конце концов предоставили Нане: ей перед возвращением с маленьким Алексом домой давалась возможность пробыть в Смитсоновском не более двух-трех часов.
- Подожди, я угадаю! - воскликнула Дженни, закатывая глаза. - Музей африканского искусства?
Мама Нана погрозила Дженни пальцем.
- А вот и нет, мисс Всезнайка! Я желаю посетить павильон "Искусство и промышленность". Сегодня мне захотелось туда. Удивлены, юная леди? Думали, Нана - создание занудное и никогда не изменяет своим привычкам?
К разговору подключился и Деймон.
- Нана хочет в "Искусство и промышленность", потому что там показана история развития фотографии. Нам об этом рассказывали в школе. В "Искусстве и промышленности" есть классные снимки темнокожих ковбоев. Верно, Нана?
- Верно, верно. Там можно много чего увидеть, - ответила Нана. - Ты удивишься, Деймон и, быть может, сильнее увлечешься фотографией. И вы тоже, Алекс и Дженни. В нашей семье фотографировать люблю только я.
Итак, первым делом мы отправились в павильон "Искусство и промышленность" и ничуть об этом не пожалели. Фотографии темнокожих ковбоев и многие другие снимки периода Гарлемского возрождения произвели на нас неизгладимое впечатление.
У огромной фотографии с изображением снятых крупным планом нескольких джентльменов в костюмах, галстуках и цилиндрах мы на несколько минут задержались. Подобные вещи навсегда врезаются в память.
- Если бы я увидела таких людей где-нибудь на улице, обязательно сфотографировала бы их, - сказала Дженни.
Из "Искусства и промышленности" по настоянию Дженни мы пошли в планетарий - в четвертый, пятый или даже шестой, а может, и в седьмой раз. Кто считает? Потом мама Нана повезла маленького Алекса домой, а мы отправились в другие залы Национального музея авиации и космонавтики. Эту часть нашей культурной программы Дженни назвала "мальчишеской прогулкой вдоль самолетов и машин".
Но и ей все понравилось. И покачивавшийся над головами аэроплан братьев Райт. И праздничные лучи света, и натянутые вдоль стен белые полотна. И "Брайтлинг-Орбитер-3" - воздушный шар, на котором Бертран Пикар и Брайан Джонс впервые в истории облетели весь земной шар. И "Аполлон-11" - космический корабль, первым доставивший человека на Луну. Кто-то относится к подобным развлечениям весьма цинично, кто-то предпочитает их всем остальным. А я просто уверен, что они помогают жить и доставляют много радости.
Налюбовавшись на авиационные чудеса, Деймон заявил, что хочет пойти в кинозал и посмотреть "Миссию на "Мир"" на огромном экране "ИМАКС".
- Когда-нибудь я тоже полечу в космос, - сказал он.
- Ты уже в космосе, - ответила Дженни.
Из уважения к Нане мы заглянули и в Музей африканского искусства, где дети в который раз с удовольствием поглазели на маски и ритуальные наряды, а в особенности на экспонаты выставки каури - браслеты и кольца. В зале было тихо, просторно, красочно и очень здорово.
Последним мы планировали посетить зал динозавров в Музее естественной истории. Однако, обойдя его, Дженни и Деймон в голос сообщили, что должны непременно увидеть, как ест тарантул, и мы пошли в "Зоопарк насекомых".
На стене, раскрашенной в цвета тропического леса, темнела надпись: "Насекомые в наши дни не населяют Землю, а владеют ею".
- Тебе можно позавидовать, - поддразнила Дженни Деймона. - Твои собратья правят миром.
Около шести мы наконец пересекли Медисон-драйв, направляясь к эспланаде. Дети устали и хотели есть. Я тоже. Мы чудесно поужинали в освежающей тени деревьев прямо у подножия Капитолия.
За последние несколько недель это был лучший день в моей жизни.
Сотовый в кармане молчал с утра до самого вечера.
Глава 38
Как уже неоднократно случалось в прошлом, по крайней мере раз двенадцать, Дирижер наблюдал за Алексом Кроссом и его семейством.
Любовь - все равно что ненависть, размышлял он. Странное утверждение, но какое справедливое! Чертовски справедливое. Именно потому жизнь на земле и продолжается, именно это следует усвоить и Алексу Кроссу. Черт! Парень - законченный оптимист!.. Меня его жизнелюбие просто бесит.
Если бы кому-то в голову взбрело изучить прошлое самого Дирижера, тогда все, что происходило с ним до настоящего момента, стало бы этому человеку понятно. На счету Дирижера было невиданное количество убийств, а руководила всеми его поступками лишь жажда преступлений. Продолжалась кровавая история вот уже двадцать восемь лет. За все это время он совершил так мало ошибок, что мог сосчитать их по пальцам одной руки. А причин, заставивших его жить именно так, было несколько:
Нарциссическое расстройство личности.
С этого-то все и началось, этим же обещало и закончиться.
Колоссальное чувство собственной значимости.
Острое желание везде и всюду считаться лучшим, пусть даже абсолютно незаслуженно.
Болезненное увлечение фантазиями о безграничном успехе, о власти, о блистательности и идеальной любви.
Стремление повелевать.
Ради этого он, собственно, и жил.
Неспособность сопереживать.
Выражаясь мягко.