- Вовсе нет. Мне показалось, что он выглядит вполне приятно. Он в самом деле привлекательный мужчина. Думаешь, это действительно он? Я вообще-то не очень часто имела дело с убийцами, но как-то не могу себе представить, что это именно он убил Розанну.
- Я абсолютно уверен, что это он. Что он говорил? У него есть твой телефон?
- Да, он записал мой адрес и телефон на листке бумаги. Кроме того, я сказала ему, что у меня есть домофон, но я не отзываюсь, если никого не жду, поэтому пусть предварительно позвонит мне и скажет, когда они приедут. В общем-то он немногословен.
- Вы были в кабинете вдвоем?
- Да. За стеклянной перегородкой сидела какая-то толстая женщина, но она не могла нас слышать. Она как раз разговаривала по телефону, и я ее не слышала.
- Ты пыталась поговорить с ним еще о чем-нибудь, кроме комода?
- Да, я сказала, что погода отвратительная, он согласился. Тогда я сказала, как хорошо, что рождество уже закончилось, он ответил, что у него такое же чувство. Потом я сказала, что когда человек так одинок, как я, то рождество вовсе не кажется веселым.
- Что же он на это ответил?
- Что тоже одинок, что рождество его особенно не развлекает, тем более что он проводит его у мамочки.
- Отлично, - сказал Мартин Бек. - Вы говорили еще о чем-нибудь?
- Нет, кажется, нет. - Несколько секунд в трубке была тишина, потом она добавила: - Да, еще. Я попросила его написать имя и адрес фирмы, чтобы мне не нужно было искать в телефонном справочнике. Он дал мне визитную карточку.
- И после этого ты ушла?
- Да. Не могла же я стоять там вечно и болтать с ним, но я и не особенно торопилась. Плащ я расстегнула, чтобы он видел, какой у меня облегающий свитер. Кстати, чуть не забыла, я еще сказала ему, что если комод привезут вечером, это не страшно, я по вечерам сижу дома одна и жду, чтобы мне хоть кто-нибудь позвонил. Но он ответил, что они приедут в первой половине дня.
- Прекрасно. Я уже тебе говорил, что сегодня вечером надо устроить генеральную репетицию. Мы будем в полицейском участке округа Клара. Стенстрём сыграет роль Бенгтссона и позвонит тебе. Как только положишь трубку, сразу же позвонишь мне в участок, мы приедем к тебе и подождем Стенстрёма. Понятно?
- Вполне. Я позвоню тебе сразу после того, как закончу разговор со Стенстрёмом. Когда это будет?
- Этого я тебе не скажу. Ты ведь знаешь, когда позвонит Бенгтссон?
- Ты прав. Послушай, Мартин…
- Да?
- Он в самом деле довольно милый человек. Вовсе не неприятный или странный. Наверное, Розанне он тоже казался таким.
Кабинет в полицейском участке пятого округа на Регерингсгатан был уютным, но расположились они там с трудом.
Было без четверти девять, Мартин Бек уже дважды с начала до конца прочел вечернюю газету, за исключением спорта и объявлений. Ольберг и Колльберг два часа разыгрывали шахматную партию и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Стенстрём сидел в кресле у двери и спал с открытым ртом. Никто его не упрекал, потому что всю прошлую ночь он занимался каким-то другим делом. Кроме того, ему предстояло сыграть роль злодея и он мог не находиться в полной готовности.
Время от времени сюда входили полицейские в форме, чтобы посидеть у телевизора. Некоторые с любопытством посматривали на людей из уголовного розыска.
В восемь минут десятого Мартин Бек встал, подошел к Стенстрёму и взял его за плечо.
- Начинаем.
Стенстрём проснулся, подошел к телефону и набрал номер.
- Привет, - сказал он. - Можно придти? Отлично.
Он вернулся в свое кресло и мгновенно задремал.
Мартин Бек смотрел на часы. Через пятьдесят секунд зазвонил телефон. Для этой цели им выделили одну прямую линию, которую никто не мог занимать.
- Бек слушает.
- Привет, это Соня. Он только что звонил. Будет здесь через полчаса.
- Хорошо.
Он положил трубку.
- Так, ребята, выходим.
- Ты уже можешь спокойно сдаться, - сказал Ольберг.
- Ладно, - кивнул Колльберг. - Один ноль в твою пользу.
Стенстрём приоткрыл один глаз.
- С какой стороны мне подойти?
- Это мы оставляем на твое усмотрение.
Они спустились к автомобилю, стоявшему во дворе полицейского участка. Это был личный автомобиль Колльберга, он же и сел за руль. Когда они выехали на Регерингсгатан, он сказал:
- Я буду стоять в гардеробе.
- Еще чего, это место Ольберга.
- Почему?
- Потому что он единственный из нас, кого Бенгтссон не узнает, если случайно встретит в доме.
Соня Хансон жила на третьем этаже на углу Рунебергсгатан и Эриксбергсплан.
Колльберг запарковал автомобиль между театром и Тегнергатан. Они разошлись в разные стороны. Мартин Бек пересек улицу, вошел в сквер и укрылся за бюстом Карла Стаафа. Отсюда хорошо просматривались дом, Эриксбергсплан и начальные участки улиц, выходящих на площадь. Он видел, как по правой стороне Рунебергсгатан с беззаботным видом неторопливо приближается Колльберг. Ольберг сразу же направился к входной двери дома, открыл ее и исчез внутри. Он делал вид, что является обычным жильцом и сейчас возвращается домой. Через сорок пять секунд Ольберг должен был уже войти в квартиру, а Колльбергу следовало занять свой пост в подъезде на Эриксбергсгатан. Мартин Бек остановил секундомер. Прошло точно пять минут и десять секунд с того момента, когда он положил трубку после разговора с Соней Хансон.
Мартин Бек поднял воротник, чтобы защититься от пронизывающего холода, и грозно отогнал пьяного, пытавшегося выпросить сигаретку.
Стенстрём к своей роли отнесся серьезно: он пришел на двенадцать минут раньше и к тому же вовсе не с той стороны, откуда его ждали. Он вынырнул из-за угла и смешался с толпой, которая валила из кинотеатра. Мартин Бек заметил его только тогда, когда Стенстрём подкрадывался к дому.
Колльберг тоже, очевидно, его проворонил, потому что столкнулся к Мартином Беком прямо у входа в дом.
Они одновременно вошли в дом и открыли внутреннюю, стеклянную, дверь. Колльберг начал подниматься по лестнице. Он должен был остановиться на полэтажа ниже и дальше действовать только по условному сигналу. Мартин Бек нажал кнопку вызова лифта, однако лифт не работал. Он побежал наверх по лестнице и на первом этаже обогнал изумленного Колльберга. Естественно, лифт стоял на третьем этаже. Стенстрём неплотно прикрыл дверь шахты и вывел лифт из строя. Тем самым ему удалось нарушить ту часть плана, по которой Мартин Бек должен был подняться лифтом на четвертый этаж и спускаться сверху.
В квартире все еще было тихо, но Стенстрём, очевидно, не терял времени даром, потому что уже через тридцать секунд внутри раздался приглушенный крик и звук удара. Мартин Бек заранее держал ключ в руке наготове и через десять секунд уже стоял в спальне у Сони Хансон.
Девушка сидела на постели. Стенстрём стоял в центре комнаты и зевал, а Ольберг держал его, завернув руку за спину.
Мартин Бек свистнул, и Колльберг, как скорый поезд, ворвался в квартиру. В спешке он опрокинул столик в прихожей. Ему не нужно было тратить время на то, чтобы открывать дверь.
Мартин Бек потер нос и посмотрел на девушку.
- Отлично, - сказал он, - отлично.
Она избрала реалистический стиль исполнения, на который он и надеялся. Она была босиком, без чулок, в тоненьком летнем хлопчатобумажном платье, из-под которого виднелись колени. Под платьем на ней наверняка больше ничего не было.
- Я только немножко оденусь и сразу сделаю кофе, - сказала она.
Они вышли в другую комнату. Она появилась очень быстро, теперь на ней были джинсы, коричневый свитер и шлепанцы. Уже через минуту на столе стоял кофе.
- Тот ключ, который вы мне дали, нужно немного подогнать, - сказал Ольберг. - Мне пришлось повоевать с замком, прежде чем удалось открыть дверь.
- Это не страшно, - сказал Мартин Бек. - Ты намного сильнее нас.
- Я слышал твои шаги на лестнице, - заметил Стенстрём, - в тот момент, когда Соня открывала дверь.
- Резиновые подошвы, - объявил Колльберг.
- Щель в шкафу превосходная, - сказал Ольберг. - Я видел тебя почти постоянно.
- В следующий раз вытащи ключ из двери, - заметил Стенстрём. - У меня было огромное желание закрыть тебя там.
Зазвонил телефон. Все замолчали. Девушка взяла трубку.
- Алло… да, привет… нет, сегодня вечером нет… ну, в ближайшие дни, у меня сейчас очень мало времени… познакомилась ли я с каким-то мужчиной… ну, это можно и так назвать.
Она положила трубку и посмотрела на них.
- Обычные дела, - сказала она.
XXVIII
Соня Хансон полоскала белье в ванной. Она закрыла воду и услышала телефонный звонок. Выбежала из ванной, бросилась к телефону, даже не вытерев рук.
Это был Бенгтссон.
- Комод уже повезли, - сказал он. - Они могут быть у вас минут через пятнадцать.
- Благодарю, очень любезно с вашей стороны, что вы позвонили. Я уже вам говорила, что не открываю никому, кто предварительно не позвонит, но я не рассчитывала, что вы так быстро его привезете. Мне нужно прийти заплатить к вам в контору или…
- Можете расплатиться с шофером, у него счет с собой.
- Хорошо, я расплачусь с ним. Вы очень любезны, большое вам спасибо, господин…
- Бенгтссон. Надеюсь, вы останетесь нами довольны, фрекен Хансон. Через пятнадцать минут вам его доставят. Спасибо и до свидания.
Когда он положил трубку, она набрала номер Мартина Бека.
- Комод будет здесь через четверть часа. Он только что звонил. Я просто чудом услышала этот телефонный звонок. Мне совершенно не пришло в голову, что когда в ванной включена вода, телефон совсем не слышно.
- Теперь тебе какое-то время нельзя будет принимать ванну, - сказал Мартин Бек. - Придется все время сидеть возле телефона. Не выходи на улицу и в прачечную, ну, в общем, в те места, куда ты обычно ходишь.
- Да, понятно. Мне идти туда сразу же после того, как привезут комод?
- Да. А потом позвони мне.
Он сидел в своем кабинете вместе с Ольбергом, который с любопытством вскинул брови, когда Мартин Бек положил трубку.
- Она пойдет туда через полчаса, - сказал Мартин Бек.
- В таком случае, нам остается только ждать. Хорошая девушка, она мне очень нравится.
После двух часов ожидания Ольберг сказал:
- Может быть, с ней что-то случилось?
- Спокойствие, - сказал Мартин Бек. - Она позвонит.
Через полчаса телефон наконец зазвонил.
- Что случилось? - спросил Мартин Бек и закашлялся.
- Начну с самого начала. Через двадцать минут после его звонка пришли два грузчика с комодом. Я на него как следует не посмотрела, только сказала, куда поставить. После их ухода выяснила, что это не мой комод, тут же собралась и пошла к ним жаловаться.
- Ты была там довольно долго.
- Да, там уже был какой-то клиент, когда я пришла. Я стояла за стеклом и ждала, а он каждую минуту на меня поглядывал, и мне казалось, что он хочет побыстрее спровадить того клиента. Он был очень расстроен, но я сказала, что за такую ошибку фирма не отвечает; мы даже поспорили, кто за что должен отвечать. Потом он попытался найти кого-нибудь, кто бы привез мне мой комод еще сегодня вечером.
- Ну и?
- Он никого не нашел. Обещал, что его обязательно привезут завтра утром. Сказал, что с удовольствием бы привез этот комод сам, а я ответила, что такого, естественно, не могу от него требовать, хотя с его стороны это очень мило.
- Гм. А потом ты ушла?
- Куда там, вцепилась в него, как клещ.
- С ним трудно разговаривать?
- Вовсе нет. Он выглядит немножко несмелым.
- О чем вы говорили?
- О том, что вокруг полно автомобилей, что раньше Стокгольм был намного приятнее. Я сказала, что если человек одинок, ему в этом городе не слишком весело, и он искренне согласился, но тем не менее утверждал, что лично ему хорошо, хотя он и одинокий.
- Как ты думаешь, ему было приятно с тобой разговаривать?
- Думаю, да. Но я не могла, естественно, сидеть там целую вечность. Он говорил, что иногда с удовольствием ходит в кино, но в компаниях не бывает. Потом я ушла. Он проводил меня до выхода и вообще был очень любезен. Что будем делать дальше?
- Ничего. Ждать.
Через два дня Соня Хансон еще раз пришла в контору.
- Я хотела поблагодарить вас за помощь и сказать, что комод довезли в полном порядке. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.
- Ну, какие там хлопоты, фрекен Хансон, - сказал Фольке Бенгтссон. - Мы рады вас видеть в любое время. Всегда к вашим услугам.
В этот момент в кабинет вошел какой-то мужчина, судя по всему, начальник Бенгтссона, и их разговор прервался.
Выходя, она заметила, что Бенгтссон на нее смотрит. Когда она закрывала входную дверь, их взгляды встретились.
Медленно протекла скучная неделя, и они повторили попытку. На этот раз в качестве предлога снова использовали перевозку. Квартира на Рунебергсгатан была у нее недавно, и она еще не успела доставить туда все вещи, мебель и прочее.
Через пять дней она снова пришла в агентство, за несколько минут до пяти, просто так, шла мимо и решила зайти и посмотреть на него.
Она позвонила совершенно подавленная.
- Он по-прежнему не реагирует?
- Почти. Я думаю, что это не он.
- Почему?
- Он ужасно стесняется. И вообще не проявляет интереса. В предыдущий раз и сегодня я пустила в ход тяжелую артиллерию, явно ему навязывалась. Семь мужчин из десяти уже неделю сидели бы перед моей дверью и выли, как мартовские коты. По-моему, я его абсолютно не привлекаю. Что нам делать?
- Продолжать.
- Может быть, вам лучше найти кого-нибудь другого?
- Ты должна продолжать.
Продолжать. Как долго? Взгляд Хаммара с каждым днем выражал все большее любопытство, а лицо, которое смотрело на Мартина Бека из зеркала, становилось все более бледным и измученным.
Электрические настенные часы в полицейском участке района Клара отбили три часа бесконечной и бесплодной ночи. С тех пор, как они провели генеральную репетицию, прошло три недели. План уточнили до мельчайших деталей, но ничто не свидетельствовало о том, что его когда-нибудь удастся осуществить. Совершенно ничего не происходило. Мужчина по имени Фольке Бенгтссон жил своей спокойной и размеренной жизнью, пил кефир, работал и спал свои десять часов каждую ночь. Все остальные уже начинали понемногу терять контакт с нормальной жизнью и окружающим миром. Все смертельно устали, но пользы от всего этого не было. Странная ситуация, думал Мартин Бек.
Он с ненавистью смотрел на черный телефон, который за эти три недели так ни разу и не звякнул. Женщина в квартире на Рунебергсгатан имела право воспользоваться им лишь в единственном случае. Для контроля ей звонили дважды каждый вечер, в шесть и в двенадцать. Кроме этого, вообще ничего не происходило.
Дома обстановка была напряженной. Жена ничего не говорила, но взгляд ее становился все более недоверчивым. Она уже давно перестала верить в это странное дело, которое никак не закончится и из-за которого мужа почти каждую ночь не бывает дома. А он не мог и не хотел ничего ей объяснять.
Колльбергу было полегче. Каждую третью ночь его сменяли Меландер или Стенстрём. Это страшно не нравилось Ольбергу, потому что он должен был играть в шахматы сам с собой. Как он выражался, решать шахматные задачи. Все темы для разговоров давно уже были исчерпаны.
Мартин Бек окончательно запутался в газетной статье и перестал делать вид, что читает ее. Он зевал и глядел на своих сонных коллег, сидящих понурив головы. Он посмотрел на часы. Без пяти десять. Снова зевнул, поднялся со стула и неверным шагом медленно направился в туалет. Помыл руки и ополоснул лицо ледяной водой. Пошел обратно.
За три шага до двери он услышал, как звонит телефон.
Колльберг уже закончил разговор и собирался положить трубку.
- Он в…
- Нет, - сказал Колльберг. - Он стоит на улице под окнами.
В течение последующих трех минут Мартин Бек еще раз успел повторить весь план до мельчайших подробностей. Этот ход был довольно неожиданным, но в плане ничего не изменялось. Он не попадет в дом, а если даже и попадет, едва ли доберется до лестницы раньше, чем туда подоспеют они.
- Действуйте осторожно.
- Да, - сказал Колльберг.
Он затормозил у театра. Они разделились.
Мартин Бек стоял в сквере. Он видел, как Ольберг входит в дом. Посмотрел на часы. Прошло четыре минуты с того момента, когда она звонила. Он думал об одинокой женщине на третьем этаже. Мужчины по имени Фольке Бенгтссон нигде не было видно.
Через тридцать секунд появился свет на третьем этаже. Кто-то подошел к окну и тут же исчез. Свет погас. Ольберг был на месте.
Они молча ждали у окна в спальне. Здесь было темно, но в окно пробивалась полоска света. В гостиной горел свет, чтобы было видно, что она дома. Окно гостиной выходило на улицу, из спальни была видна Эриксбергсплан, нижняя часть парка, часть Биргер-Ярлсгатан, Регерингсгатан, Тегнергатан и прямо под ними нацело Рунебергсгатан.
Бенгтссон стоял на автобусной остановке напротив дома и смотрел вверх на ее окна. На остановке он был один; он немного постоял там, потом огляделся по сторонам, медленно подошел к углу улицы и исчез за телефонной кабиной.
- Вот он, - прошептал Ольберг и сделал в темноте движение рукой.
Они видели, как от остановки отъехал автобус и на противоположной стороне площади свернул на Тегнергатан, а Бенгтссона нигде не было. Возможно, он стоял в телефонной кабине; они ждали, что вот-вот зазвонит телефон, и Ольберг держал руку на трубке.
Телефон упорно молчал, а через несколько минут Бенгтссон снова перешел на противоположную сторону улицы.
Вдоль тротуара тянулась каменная стена, которая заканчивалась у самого дома, прямо под окнами. За стеной поднимался травянистый склон, у его подножия были два общественных туалета, с дверьми, вмонтированными в стену.
Мужчина остановился на тротуаре и снова посмотрел вверх, на окна. Потом медленно направился ко входу в дом.