Один из вопросов, который мне уже давно представляется чрезвычайно важным, это вопрос о личном оружии полицейского. Я много лет придерживаюсь точки зрения, что полицейский не должен быть вооружен при несении обычной службы. Это относится как к постовым, так и к сотрудникам уголовного розыска.
В этой связи хочу подчеркнуть, что я уже много лет не брал оружие на задания. Часто это делалось вопреки приказу, и, однако, у меня никогда не было чувства, что отсутствие оружия мешает мне выполнять свои обязанности. Скорее необходимость носить оружие сильно сковывала бы меня, приводила бы к несчастным случаям и еще больше затрудняла бы контакт с людьми, не причастными к полицейскому ведомству.
В общем, я всем этим хочу сказать, что мне просто невмоготу и дальше быть полицейским. Возможно, общество имеет такую полицию, какую оно заслуживает, но я не собираюсь развивать этот тезис, во всяком случае не здесь и не теперь.
Я вижу себя поставленным перед свершившимся фактом. Вступая в ряды полиции, я не мог предположить, что моя профессия претерпит такое изменение и примет такой характер.
После 27 лет службы я до того стыжусь своей профессии, что совесть запрещает мне продолжать заниматься ею".
Колльберг повернул валик и перечел написанное. Он разошелся и мог бы еще долго продолжать писать в том же духе.
Ничего, хватит и этого.
Он закончил:
"А потому прошу немедленно освободить меня от моей должности.
Стен Леннарт Колльберг".
Сложил лист и засунул его в обычный коричневый служебный конверт.
Надписал адрес.
Бросил конверт в корзинку для исходящей почты.
Встал, осмотрелся кругом в кабинете.
Захлопнул дверь и ушел.
Домой.
XXIII
Домик в Ханингском лесу служил надежным укрытием. Кругом такая глушь, что случайные гости исключены. И запасы Линдберга говорили о том, что на дополнительное снабжение он не рассчитывает. В доме были продукты и напитки, оружие и боеприпасы, горючее и одежда, сигареты и кипы старых журналов - словом, все или почти все необходимое на случай, если придется долго отсиживаться. И даже выдержать не очень настойчивую осаду. Но, конечно, лучше обойтись без этого.
Лимпан и Каспер ушли легко, даже очень легко, когда полиция штурмовала квартиру, а вот из домика в лесу уходить, пожалуй, было некуда.
Если их выследят, останется одно из двух - либо сдаваться, либо сражаться.
Третий вариант - снова бежать - начисто исключался. Обстановка для бегства неблагоприятная: пешком, через лес, да еще зима на носу. К тому же придется бросить изрядные запасы награбленного добра.
Лимпан Линдберг не был королем преступного мира и рассчитывал предельно просто. Драгоценности и деньги зарыл под полом и около дома; вся надежда на то, что полиция поугомонится и можно будет опять вернуться в Стокгольм. Там они живо реализуют добычу, добудут фальшивые документы и улизнут за границу.
Ронни Касперссон и вовсе ничего не планировал, он знал только, что полиция всеми силами старается схватить его за преступление, которого он не совершал. В обществе Линдберга он, во всяком случае, не одинок, к тому же Лимпан смотрел на жизнь оптимистически и без затей. Он вполне искренне считал, что у них неплохие шансы вывернуться, и Каспер ему верил. И если Линдберг еще раньше не укрылся в лесном домике, то лишь потому, что его не манило одиночество.
Теперь их двое, а вдвоем куда веселее. Оба уповали на то, что выпадет же им немножко везения, и все будет в порядке. За последние годы немало опытных рецидивистов ухитрялись после удачного дела выбраться за рубеж и раствориться в мире западной цивилизации без ущерба для кармана и здоровья.
Убежище Линдберга обладало многими достоинствами. Дом стоял на поляне, вид открыт во все стороны. Подсобных построек всего две - уборная и ветхий сарай, в который они загнали машину Линдберга.
Жилое строение еще совсем хорошее. Кухня, спальня и большая гостиная. Единственная дорога вела через двор к маленькой веранде.
В первый же день Лимпан тщательно проверил оружие. Два армейских автомата, три пистолета разных марок. Боеприпасов - навалом, в том числе два ящика патронов к автоматам.
- Полиция нынче такая пошла, - объяснил Лимпан, - что, если нас вопреки всем ожиданиям выследят и окружат, нам останется только одно.
- Что именно?
- Пробиваться с боем! Подстрелим одного-другого, от этого нам все равно хуже уже не будет. Не так-то просто нас взять, разве что дом подожгут. А против слезоточивого газа у меня в сундуке противогазы припасены.
- Не представляю себе, как эта штука стреляет, - сказал Каспер, вертя в руках автомат.
- Научиться недолго, и десяти минут хватит, - ответил Лимпан.
Он оказался прав. Каспер быстро освоил технику стрельбы из автомата. На другой день они произвели пристрелку оружия и остались довольны результатом. В этой глуши можно было не опасаться, что их услышат.
- Остается ждать, - заключил Лимпан. - Зададим им жару, если явятся. Да только вряд ли. Где будем рождество отмечать? На Мальорке? Или ты предпочитаешь Африку?
Ронни Касперссон так далеко не загадывал. До рождества еще не одна неделя. А вот насчет стрельбы… Впрочем, эти кровожадные гады вполне заслужили пулю-другую. Он видел полицейских во время облав и уличных беспорядков и давно перестал воспринимать их как людей.
Отсиживаясь в лесном домике, они слушали радио. Ничего нового не передали. Охота на убийцу полицейского продолжалась с неослабевающей энергией. По всем данным, он должен был находиться где-то в Стокгольме, и оперативный штаб полагал, что преступник вот-вот будет схвачен.
Увы, всего не предусмотришь.
Их подвела Магган.
Конечно, если бы не раны, все обошлось бы, потому что Магган - надежная девчонка, умела молчать как рыба.
Но ее искусала собака, и Магган попала в больницу.
Раны были далеко не смертельные, но, по словам врачей, достаточно серьезные. Магган сделали операцию, после чего у нее поднялась температура, она лежала в бреду.
Она не представляла себе, где находится, но ей казалось, что она разговаривает с кем-то знакомым или, во всяком случае, с человеком, который к ней расположен.
У изголовья и впрямь сидел человек, к тому же оснащенный магнитофоном.
Звали этого человека Эйнар Рённ.
Он не задавал никаких вопросов, только слушал и записывал слова Магган на пленку.
Ему сразу стало ясно, что некоторые сведения представляют интерес, и он позвонил Гюнвальду Ларссону.
- Ларссон слушает. В чем дело?
По сварливому, нелюбезному голосу сразу можно было догадаться, что Гюнвальд Ларссон не один в своем кабинете на Кунгсхольмсгатан.
- Понимаешь, девчонка эта бредит. Она только что рассказала, где находятся Лимпан и Каспер. В лесу, в районе Даларэ.
- А подробнее?
- Она всю дорогу описала. Притащи карту, и я точно покажу на ней, где дом стоит.
Гюнвальд Ларссон помолчал, потом сказал нарочито громко:
- Это очень сложный технический вопрос. Ты вооружен?
Снова пауза.
- Может быть, надо доложить Мальму? - спросил наконец Рённ.
- Непременно, - ответил Гюнвальд Ларссон. - Сделай это обязательно. - Подождал и добавил вполголоса: - Как только увидишь, что я подъехал к больнице. Тут уж не мешкай.
- Понял, - сказал Рённ.
Он спустился в вестибюль больницы и сел около телефона-автомата.
Не прошло и десяти минут, как перед входом остановилась машина Гюнвальда Ларссона. Рённ немедленно соединился с Кунгсхольмсгатан и разыскал Мальма. Изложил ему все, что сказала Магган.
- Отлично, - отчеканил Мальм. - Теперь возвращайся на свой пост.
Рённ вышел из больницы. Гюнвальд Ларссон открыл ему дверцу машины.
- Карта и пистолет тут, - сообщил он.
Поразмыслив, Рённ засунул пистолет за пояс. Потом посмотрел на карту и сказал:
- Ну да. Вот здесь этот дом.
Гюнвальд Ларссон изучил дороги, поглядел на часы и заключил:
- У нас в запасе будет около часа. Затем появится Мальм со своими главными силами. У его штаба все предусмотрено на случай такой ситуации. Сто человек, два вертолета, десять собак… Да он еще припас двадцать защитных щитов из бронированного стекла. Бой будет что надо.
- Думаешь, эти парни станут сопротивляться?
- Уверен. Линдбергу терять нечего, а Касперссон от такой погони, наверно, себя не помнит.
- Н-да, - философически произнес Рённ и потрогал пистолет.
Он не был сторонником насилия.
- Вообще-то меня меньше всего волнует, что будет с Линдбергом, - продолжал Гюнвальд Ларссон. - Профессиональный преступник, да еще свежее убийство на совести. Меня паренек беспокоит. Он не стрелял, никого не ранил, но если все пойдет как задумано у Мальма, бьюсь об заклад, что либо Касперссона убьют, либо он сам пришьет кого-нибудь из полицейских. Значит, нам надо быть на месте первыми и действовать быстро.
Гюнвальд Ларссон был спец по быстрым действиям.
Они ехали на юг, миновали Ханден и новый район уродливой застройки Брандберген.
Через десять минут свернули с шоссе, еще через десять увидели избушку. Гюнвальд Ларссон остановил машину прямо на дороге, метрах в пятидесяти от дома.
Оценил обстановку и сказал:
- Нелегко придется, да ничего. Выходим здесь, идем вперед, слева от дороги. Откроют огонь - укрываемся за уборной, вон там. Я сразу же двигаю дальше, попытаюсь зайти с тыла. Ты остаешься в укрытии и обстреливаешь крышу или карниз левее веранды.
- Я плохой стрелок, - пробормотал Рённ.
- Но в дом-то попадешь?
- Попаду. Постараюсь.
- Слышь, Эйнар?
- Да?
- Только не рисковать. Если наш маневр не удастся, оставайся в укрытии и жди вторжения главных сил.
Лимпан и Каспер услышали шум мотора еще до того, как показалась машина. И оба подошли к окну.
- Странная машина, - сказал Лимпан. - Никогда еще такой не видел.
- Может, туристы заблудились? - предположил Каспер.
- Возможно, - сухо отозвался Лимпан.
Он ваял автомат и подал другой Касперу.
Рённ и Гюнвальд Ларссон вышли ив машины и направились к дому.
Лимпан присмотрелся к ним, потом со вздохом сообщил:
- Легаши. Узнаю обоих. Из стокгольмской уголовки. Ничего, сейчас мы их.
Он разбил локтем стекло, прицелился и открыл огонь.
Звук разбитого стекла послужил сигналом для Рённа и Гюнвальда Ларссона. Оба реагировали мгновенно - метнулись в сторону и упали на землю за уборной.
Впрочем, первая очередь была неопасной, Лимпан еще не стрелял на такое расстояние и взял слишком высоко. Однако он не пал духом.
- Теперь они никуда не денутся. Только прикрывай меня сзади, Каспер.
Гюнвальд Ларссон всего несколько секунд пролежал за уборной и пополз дальше под прикрытием кустов ежевики.
Рённ был надежно защищен каменным фундаментом. Высунув руку из-за угла, он два раза выстрелил по крыше. Тотчас раздались ответные выстрелы. На этот раз стрелявший прицелился более тщательно и лицо Рённа обдало градом песчинок.
Он выстрелил еще раз, скорее всего даже не попал в дом, но это не играло существенной роли.
Гюнвальд Ларссон уже добрался до дома. Быстро прополз вдоль задней стены, завернул за угол и очутился под торцовым окном. Встал на колени и выхватил свой "смит энд вессон", который висел у него на правом бедре. Поднялся на ноги и с пистолетом наготове заглянул внутрь. Пустая кухня. В трех метрах от окна - приоткрытая дверь. Очевидно, Каспер и Линдберг находятся в соседней комнате.
Гюнвальд Ларссон подождал, когда Рённ возобновит стрельбу. Через полминуты раздались два выстрела из знакомого пистолета.
Тотчас последовал ответный залп, затем послышался характерный щелчок - в магазине автомата кончились патроны.
Гюнвальд Ларссон разбежался и прыгнул в окно, прикрыв руками лицо, защищаясь от осколков разбитых стекол.
Упал на пол. Моментально перевернулся, вскочил на ноги, распахнул дверь и ворвался в комнату.
Линдберг, отступив на шаг от окна, перезаряжал автомат. Рядом в углу стоял Ронни Касперссон, тоже с автоматом в руках.
- Стреляй, Каспер! - крикнул Лимпан. - Стреляй, черт бы тебя побрал! Их всего двое. Пришей его!
- Ну хватит, Линдберг, - сказал Гюнвальд Ларрссон.
Шагнул вперед, поднял левую руку и с маху ударил Линдберга по ключице у самой шеи.
Лимпан выронил оружие и упал как подкошенный.
Гюнвальд Ларссон перевел взгляд на Ронни Касперссона. Тот бросил свой автомат и закрыл руками лицо.
"Вот так, - произнес Гюнвальд Ларссон про себя. - Вот именно".
Открыл наружную дверь и крикнул:
- Можешь входить, Эйнар.
Рённ вошел.
- На этого лучше надеть наручники, - сказал Гюнвальд Ларссон, касаясь Линдберга носком ботинка.
Потом посмотрел на Ронни:
- Ну а ты обойдешься без наручников?
Ронни Касперссон кивнул, не отнимая рук от лица.
Четверть часа спустя машина въехала во двор домика на поляне, чтобы развернуться. Арестованные сидели сзади; Линдберг уже пришел в себя и явно не собирался унывать.
В эту минуту на двор вбежал человек в тренировочном костюме. Держа в руке компас, он тупо переводил взгляд с машины на дом.
- Господи, - сказал Лимпан Линдберг. - Легаш, переодетый спортсменом. Но уж если решил изображать ориентировщика, где его карта? - И он громко расхохотался.
Гюнвальд Ларссон опустил боковое стекло:
- Пойди-ка сюда!
Человек в тренировочном костюме подошел к машине.
- Передатчик есть?
- Есть.
- Так сообщи Мальму, чтобы отменил маневры. Достаточно прислать нескольких человек, пусть обыщут дом.
Мнимый спортсмен долго возился с передатчиком, наконец сказал:
- Задержанных сдать на командном пункте начальника канцелярии Мальма, две тысячи метров к востоку от второй "е" в Эстерханинге.
- Будет сделано, - ответил Гюнвальд Ларссон, поднимая стекло…
Мальм в окружении подчиненных встретил прибывших с довольным видом.
- Быстро управился, Ларссон, - сказал он. - Ничего не скажешь. А почему Касперссон без браслетов?
- Обойдется.
- Чепуха, надень на него наручники.
- Откуда я их возьму? - ответил Гюнвальд Ларссон.
Через минуту он и Рённ поехали дальше.
- Хоть бы парню попался хороший адвокат, - сказал Гюнвальд Ларссон, когда они проехали несколько десятков километров.
- Слышь, Гюнвальд, - ответил на это Рённ. - У тебя пиджак порван. Живого места не осталось.
- Да уж чего хорошего, - уныло процедил Гюнвальд Ларссон.
XXIV
После того как Бенни Скакке поговорил по телефону с Мартином Беком, события развивались достаточно быстро.
Предварительный осмотр бежевой "вольво" в криминалистической лаборатории в Сольне позволил установить, что в багажнике наряду с другими предметами обнаружена ветошь. Лабораторный анализ показал присутствие на ней никелевой стружки - точно такой, какая была на ветоши, подобранной на месте преступления.
В тот же день была проведена проверка на подчиненной Каю Сюндстрёму фабрике по производству деталей машин, специального инструмента и точных приборов. Никель играл важную роль в производстве, и частицы металла обнаружили во всех цехах в большом количестве. Наконец, в помещении, где обычно стояла машина фабриканта, в углу находилась картонная коробка с ветошью, обсыпанной никелевой стружкой.
Графологическая экспертиза, как и следовало ожидать, показала, что обе записки, обнаруженные на тумбочке Сигбрит Морд, написаны рукой Сюндстрёма.
В письменном столе владельца фабрики лежала пачка конвертов такого же типа, в каком поступала плата за однокомнатную квартиру. Пишущая машинка, на которой были написаны слова "Квартплата С. Ёнссон", стояла на полке рядом с письменным столом.
Криминалисты из Хельсингборга хорошо потрудились в квартире, служившей гнездышком для влюбленных; были, в частности, обнаружены отпечатки пальцев.
Тем самым улики позволяли обвинить Кая Эверта Сюндстрёма в убийстве Сигбрит Морд.
Фабрика находилась в Треллеборге, но фирма перешла к Цецилии Сюндстрём по наследству от отца и по-прежнему значилась под его именем; этим объяснялось, почему старательным треллеборгским сотрудникам не удалось выйти на Кая Сюндстрёма. Фактически он служил директором в фирме собственной супруги.
Во вторник, когда на фабрике шла проверка, директора не было в его кабинете в административном крыле; он приболел и перед обеденным перерывом уехал домой на такси.
"В самом деле приболел, - спрашивал себя Мартин Бек, - или предчувствовал, что надвигается?" Еще до того, как Каю Сюндстрёму могли сообщить о решении произвести обыск в цехах, Монссон поручил двум сотрудникам незаметно взять под наблюдение его виллу в Веллинге.
Настал вечер, когда поступили результаты всех экспертиз и улики были сочтены достаточно вескими, чтобы выдать ордер на арест.
Мартин Бек и Бенни Скакке направились по новому шоссе в Веллинге и около восьми прибыли на место. Для начала они отыскали сотрудников, которые следили за домом из своей машины, найдя укромный уголок на соседней улочке.
- Он дома, - доложил один из сотрудников, как только Мартин Бек подошел к ним.
- Жена ходила в магазин около пяти, - добавил другой. - После этого никто не выходил. Девочки пришли домой с час назад.
У Сюндстрёмов были две дочери, двенадцати и четырнадцати лет.
- Хорошо, - сказал Мартин Бек. - Оставайтесь пока здесь.
Он вернулся к Скакке.
- Подъезжай к воротам и подожди в машине, - попросил он. - Я войду один, но ты будь наготове, мало ли что.
Скакке подъехал к воротам, и Мартин Бек вошел на участок, открыв тяжелую чугунную калитку. От калитки к дому вела дорожка, обсаженная розовыми кустами; перед дверью лежала половина мельничного жернова - ступенька. Мартин Бек нажал кнопку и сквозь дубовую дверь услышал слабую трель.
Открыла женщина. Она была почти такого же роста, как Мартин Бек, стройная, скорее даже худая и костлявая. Как будто под бледной кожей совсем не было плоти. Спинка носа тонкая, чуть изогнутая, высокие выступающие скулы, лицо усеяно веснушками. Каштановые с проседью волосы - густые, волнистые. Насколько он мог судить, она не пользовалась косметикой - губы бледные, тонкие, с горькими складками в уголках. Подняв дуги бровей, она вопросительно смотрела на него из-под тяжелых век красивыми серо-зелеными глазами.
- Комиссар уголовного розыска Бек, - представился он. - Мне нужно видеть фабриканта Сюндстрёма.
- Мужу нездоровится, он отдыхает, - сообщила она. - А в чем дело?
- Извините, что беспокою в такое время, но ничего не поделаешь. Дело срочное, и если он в состоянии…
- Что-нибудь связанное с фабрикой? - спросила она.
- Как вам сказать… - ответил Мартин Бек.
Он не любил такие ситуации. Что он знает об этой женщине? Может быть, она не так уж и счастлива, но это не мешает ей вести спокойный, нормальный образ жизни. Теперь ей предстоит узнать, что она замужем за человеком, который убил свою любовницу.
"Хоть бы эти убийцы семей не заводили", - подумал Мартин Бек и сказал:
- Мне нужно обсудить с вашим мужем кое-какие вопросы…
- Это настолько важно, что нельзя подождать до завтра?
- Да, важно.