- Смешивает его с чем?
- Ну, например, с эфиром. Никотин растворим в эфире, а эфир легче воды, поэтому постепенно отделяя воду, он получит чистый никотин.
- Но ведь это длительный процесс?
- Конечно, и довольно сложный, если только у вашего парня нет специального оборудования. Я не знаю, сколько именно смеси ему придется титровать, чтобы получить один грамм чистого никотина. Но смертельная доза - сорок миллиграмм - всего лишь привкус вещества.
Это же слово употребил тогда и Блэни. Привкус. Карелла вдруг вспомнил обо всех этих окурках, издающих "привкусы" и запахи.
- То есть предполагается, что убийца должен был знать, как получить чистый никотин из сорокапроцентного раствора.
- Ну, - усмехнулся Джонсон, - думаю, что он мог сделать то же, что делал мой папа, когда я еще был ребенком и жил с родителями в Кентукки.
- И что он делал? - насторожился Карелла.
- Он сам составлял отраву для борьбы с вредителями. Смешивал в консервной банке из-под кофе табак и воду, настаивал все это примерно неделю, затем кипятил. Получалось что-то вроде чая. Добавлял в эту смесь мыльный раствор, чтобы лучше держалось на листьях. Прекрасное средство. Возможно, ваш убийца сделал то же самое. Смешал размельченные сигары или сигареты с водой, отфильтровал и выделил яд. - Он немного помолчал и спросил: - У вас в управлении есть лаборатория?
- Да, - ответил Карелла.
- Позвоните им. Спросите насчет дистилляции.
- Спасибо, - сказал Карелла. - Вы очень нам помогли.
- Рад был содействовать, - ответил Джонсон и повесил трубку.
Уиллис появился в тот самый момент, когда Карелла набирал номер лаборатории. Оба взглянули на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого.
- Капитана Гроссмана, пожалуйста, - сказал Карелла.
- Прости, я опоздал, - повторил Уиллис и прошел к своему столу.
Мейер Мейер, уже полтора часа ожидающий, пока Уиллис его сменит, молча подошел к вешалке, снял свою шляпу, зажег сигарету и вышел.
- И когда он будет? - спросил у собеседника Карелла. - Попросите его, пожалуйста, позвонить детективу Карелле. Скажите, это очень срочно.
- Ты ни о чем не хочешь поговорить? - спросил он у Уиллиса, вешая трубку.
- О чем поговорить?
- О совместном проживании с подозреваемой, например.
Уиллис бросил взгляд в дальний угол комнаты, где Энди Паркер склонился над машинкой, старательно печатая отчет. Паркер был в одной рубашке, хотя сидел у раскрытого окна, сквозь которое в комнату пробивались уличный шум и легкий весенний ветерок. По классификации Брауна Паркер относился к "перегоревшим" полицейским, он приходил на работу небритым еще задолго до того, как полицейские из "Майами Вайс" стали считать это модным. Паркер же делал это, поскольку считал свою работу унизительной и дерьмовой и не желал выражать свое к ней уважение бритьем и прочими признаками хорошего тона. Он, как правило, писал свои ежедневные отчеты ровно два часа, а дальше - хоть трава не расти.
При Паркере не рекомендовалось обсуждать что-нибудь личное или интимное, связанное с чувствами. По мнению "перегоревшего" полицейского, чувства могли быть только у парикмахеров или декораторов.
- Пойдем, выйдем в коридор, - предложил Карелла.
- Пошли, - согласился Уиллис.
Они прошли через холл в комнату допросов и сели по разные стороны длинного стола. Позади Уиллиса было двойное зеркало, через которое комната просматривалась из соседнего помещения.
- Ну и? - начал Карелла.
- Ну и тебя это не касается, - огрызнулся Уиллис.
- Согласен, но это касается нашего отдела.
- Пошел он к черту, - сказал Уиллис. - Я имею право жить там, где хочу. И с кем хочу.
- Не уверен, что это относится к подозреваемым в двойном убийстве.
- Мэрилин Холлис не имеет никакого отношения ни к одному из этих убийств! - с горячностью воскликнул Уиллис.
- Я в этом не уверен. И наш лейтенант тоже.
- У вас нет причин полагать, что она...
- Но у меня нет причин и считать иначе. Что с тобой, Хэл? Ты же знаешь, что она на подозрении!
- Ну почему? Насколько я знаю, если у человека есть надежное алиби...
- А то ты не знаешь, как получают надежные алиби? Мне известны махровые убийцы, у которых были надежные...
- Она не убийца! - заорал Уиллис.
В комнате наступила тишина.
- И что будем делать? - наконец сказал Карелла. - Ты живешь с этой женщиной, как мы будем заниматься этим делом?..
- Мне все равно, что ты будешь делать.
- Ну если у нас теперь такая ситуация, то все, о чем мы говорим между собой в участке, сразу же становится известным...
- Я не делал и не говорил ничего такого, что могло бы помешать расследованию!
Опять наступило молчание.
- Я хочу с ней поговорить, - сказал Карелла. - Мне надо договориться о встрече через тебя?
- Ну не буду же я тебе советовать, как вести свое дело.
- Я думал, что это наше дело.
- Да, наше, - ответил Уиллис. - Просто у нас с тобой разные представления о том, кто является подозреваемым, так?
- Она сейчас дома? - спросил Карелла.
- Была дома, когда я уходил.
- Тогда, если ты не возражаешь, я бы хотел с ней переговорить.
- Лучше сначала позвони.
- Хэл... - начал было Карелла, потом покачал головой и вышел из комнаты, оставив Уиллиса за длинным столом с двойным зеркалом за спиной.
- И что вы хотите узнать? - спросила она Кареллу.
На ней были синие джинсы и мужская рубашка. "Рубашка, возможно, принадлежит Уиллису", - подумал Карелла. Они находились в гостиной, отделанной деревянными панелями. Было одиннадцать часов утра, в доме стояла тишина, толстые стены не пропускали уличного шума. Трудно представить, что ее когда-то задерживали за проституцию. Она была похожа на девочку-подростка. Безупречная кожа, умные голубые глаза, никакой косметики, даже помады. Но здесь можно вспомнить "Закон мышей". Если в своем амбаре вы увидели одну мышь, то значит, их там не меньше сотни. И если девушку однажды задерживали за проституцию, то, несомненно, она побывала во многих переделках.
- О Бэзиле Холландере, - сказал он.
- И что именно?
- Как вы с ним познакомились?
- Нас свела судьба, - улыбнулась она.
Обычная уловка проститутки - подсмеиваться над своей близостью с кем-то, чтобы не звучало вульгарно.
- Да, понимаю, - произнес он холодно. - Но как вы с ним познакомились?
- Почему вы хотите это знать, мистер Карелла?
- Он был вашим другом. Он умер. Умер еще один ваш друг. Так что наше любопытство простительно...
- Мне не нравится ваш сарказм. Почему вы меня так не любите?
- Вопрос о любви или нелюбви здесь не стоит, мисс Холлис. Я просто полицейский, выполняющий свою...
- Ой, пожалуйста, только не надо о выполняющих свою работу полицейских! Я наслушалась этого от Хэла.
Хэла. Ну конечно же. Не станет же она его называть детектив Уиллис.
- За что вы меня так не любите? - повторила она. - За то, что мы живем вместе?
Вот так. Без всяких обиняков. Однако она ничего так и не сказала о главном. О том, как познакомилась с Холландером.
- Дела Хэла меня не касаются, - сказал он. Что весьма существенно отличалось от того, что он говорил Уиллису менее часа тому назад. - А мое дело...
- Я думала, что вы с Хэлом занимаетесь одним делом.
- Я тоже так думал, - сказал Карелла.
- Но вы теперь так не считаете? Это потому, что он живет с человеком, который, возможно, является хладнокровным убийцей, так, да?
- Я этого не говорил.
- Но вы так думаете, разве нет? Вы считаете, что я могла убить и Джерри, и Бэза?
- У меня нет для этого доказательств...
- Мы здесь говорим не о доказательствах, - горячилась она. - А доказательства свидетельствуют, что я была далеко от тех, кого убили. И вот это и является доказательством, мистер Карелла. Ах, у вас интуиция, так ведь? И что подсказывает вам ваша интуиция? Вы считаете, что я их убила, так?
- Я считаю, что моя работа состоит в том...
- Господи, вы опять о своей работе.
- Которую вы мне не даете выполнить, - разозлился Карелла.
- Да? И каким же это образом? Тем, что живу с вашим напарником?
- Нет, тем, что так и не ответили на вопрос, который я вам задал пять минут назад.
- Неужели уже целых пять минут? Как быстро летит время, когда общаешься с таким милым человеком.
- А за что вы на меня взъелись? - спросил он.
- Я встречала таких как вы, мистер Карелла. Вы такой же, как все полицейские. За исключением Хэла. Вы считаете, что если у человека были проблемы с законом, то он всегда останется нарушителем. Горбатого могила исправит, так ведь, мистер Карелла? Шлюха - она и есть шлюха.
- Если хотите так думать, это ваше дело. Итак, где вы познакомились с Бэзилом Холландером?
- На концерте, - со вздохом ответила она.
- Где?
- В филармонии.
- Когда?
- В июне прошлого года.
- Случайно познакомились?
- Во время антракта. Мы завели разговор о программе, и выяснилось, что у нас одинаковые музыкальные вкусы. Это сразу же нас сблизило.
- И вы стали встречаться. Когда это началось?
- Он позвонил мне на следующей недели и предложил пойти в оперу. Я не очень люблю оперу, но все равно пошла, и мы прекрасно провели время. - Она улыбнулась и добавила: - Хотя я не очень люблю оперу.
"Изысканные вкусы, - подумал он. - Шлюха из Хьюстона предпочитает ходить в филармонию, а не в оперу". Он отогнал от себя эту мысль. Возможно, она была права. Может быть, он слишком долго работал полицейским и делал выводы исключительно на основе своего опыта. Правда, ему еще ни разу не приходилось встречать раскаявшуюся шлюху или терзающегося угрызениями совести бандита. С другой стороны, он никогда не видел бандита, который бы ходил на симфонические концерты. Или в оперу.
Из уважения к Уиллису он не стал спрашивать, когда она начала спать с Холландером. Но это его тревожило. Он уже пошел в своем расследовании на какие-то уступки. Обычно близость между мужчиной и женщиной являлась чрезвычайно важным фактором в деле об убийстве, особенно если это убийство из ревности. Вместо этого он спросил:
- Холландер, по-моему, был бухгалтером, это так?
- Вы же прекрасно знаете, что - так.
- А когда вы об этом узнали?
- О том, что он бухгалтер? - с удивлением спросила она. - Какое это может иметь значение...
- Он выполнял для вас какие-нибудь работы?
- Кто? Бэзил? Нет.
- У вас есть свой бухгалтер, который ведет ваши дела?
- Да.
- Как его зовут?
- Марк Аронштейн.
- Он давно на вас работает?
- Я наняла его, как только приехала сюда из Буэнос-Айреса.
- Буэнос-Айреса?
- Я думала, Хэл вам говорил об этом.
- Нет.
- Я занималась проституцией в Буэнос-Айресе.
- Понятно, - сказал он. - И долго вы этим занимались?
- Пять лет.
- И еще в Хьюстоне?
- Там только год. Я уехала почти сразу же после ареста.
"Да, довольно длинная история, - подумал он. - Уиллис подцепил настоящее сокровище".
- Так вы поехали в Аргентину прямо из Хьюстона? - спросил он.
- Нет, сначала я побывала в Мексике.
- Вы там тоже занимались проституцией?
- Нет, - улыбнулась она. - Просто хотела посмотреть страну.
- И долго вы там были?
- Месяцев шесть или что-то около того.
- Сколько вам лет, мисс Холлис?
- Вы же детектив. Попытайтесь догадаться. Я уехала из дома за три месяца до своего шестнадцатилетия, в Лос-Анджелесе прожила чуть больше года, затем переехала в Хьюстон.
- А почему в Хьюстон?
- Думала, что смогу поступить в "Райс".
- Но вы этого не сделали.
- Нет. Я встретила одного типа, который дал мне от ворот поворот.
- Джозеф Сиарт?
- Нет, Джо появился позже.
- И долго вы были в Хьюстоне?
- Я же говорила вам. Один год. Вы считаете? Затем шесть месяцев в Мексике, пять лет в Буэнос-Айресе, и здесь я живу почти полтора года. И что у вас получилось?
- Шестнадцать, когда вы уехали из дома...
- Почти шестнадцать.
- У меня получилось двадцать четыре.
- Мне будет двадцать четыре в августе.
- У вас весьма напряженная жизнь.
- Напряженнее, чем вы думаете, - сказала она.
- Вы говорили, что ваш отец купил этот дом...
- Нет, я соврала. И уверена, что вы знаете об этом.
Не надо меня проверять, мистер Карелла. Терпеть не могу нечестных людей.
- Каким образом вы приобрели этот дом?
- Разве Хэл вам не рассказал? Я приехала сюда с двумя миллионами долларов. За этот дом заплатила семьсот пятьдесят тысяч. Остальное вложила в ценные бумаги. Поэтому мне и понадобился бухгалтер.
- Марк Аронштейн.
- Да. Из компании "Харви Рот".
- Это в нашем городе?
- Да, на улице Бэттери. Около Олд Сиуолл.
- Вы когда-нибудь обсуждали с мистером Холландером финансовые проблемы?
- Никогда.
- Вас когда-нибудь проверяла налоговая служба?
- Однажды.
- Были проблемы?
- Самые обычные.
- Например?
- Удержания на П/Р.
- Что это?
- Путешествия и развлечения.
- А, - кивнул он. У полицейских не делали удержания за путешествия и развлечения. - Вы когда-нибудь говорили об этой проверке с мистером Холландером?
- Я же сказала вам, мы никогда не обсуждали с ним финансовых вопросов.
- Хотя вы знали, что он - бухгалтер?
- Нам было о чем поговорить.
- Он знал, что вы раньше занимались проституцией?
- Нет.
- А кто-нибудь из других ваших друзей?
- Нет.
- МакКеннон?
- Нет.
- Райли? Эндикотт?
- Никто из них.
- В ночь, когда был убит МакКеннон...
- Я каталась на лыжах в другом месте.
- С Нелсоном Райли.
- Да.
- А в ночь, когда был убит Холландер...
- Я была с Чипом Эндикоттом.
- И оба - ваши близкие друзья.
- Были, - уточнила она.
- Что вы имеете в виду?
- Хэл хочет, чтобы я перестала с ними встречаться.
"О, это серьезно", - подумал он.
- И вы его послушаетесь?
- Да, послушаюсь. - Она помолчала и затем добавила: - Понимаете, я его люблю.
Глава 11
У обочины рядом с домом Нелсона Райли примостилась полицейская машина. Мэрилин, подъехавшая туда в десять часов утра, сразу же заметила ее. "Ого", - подумала она, однако после некоторого колебания глубоко вздохнула и вошла в подъезд.
В будние дни лифт обслуживал негр, нанимаемый шляпной мастерской, расположенной на шестом этаже этого здания. Но по субботам и воскресеньям мастерская не работала, и лифт был на самообслуживании. А это означало, что приходилось самостоятельно управлять допотопным барабанным механизмом, приводящим подъемник в движение.
У Мэрилин всегда бывали проблемы с этим лифтом, ей никогда не удавалось остановить его на нужной отметке. Вот и сейчас она поворачивала рычаг то вверх, то вниз, пока, наконец, кабина не замерла точно на уровне этажа. На дверцах лифта четвертого этажа красовалась нарисованная когда-то Райли обнаженная толстуха; когда двери открывались, она разъезжалась пополам - от ямочки между грудей до пупка и далее. Мэрилин с трудом раздвинула украшенную голой красоткой дверь, потом закрыла ее за собой, как это необходимо было сделать, когда лифт находился на самообслуживании, и пошла по коридору к мансарде Райли.
Дверь в его мастерскую была открыта.
Внутри она увидела двух полицейских в форме. Один что-то писал в своем блокноте, другой внимательно слушал, уперев руки в боки. Райли убежденно доказывал им, что кто-то ночью был в его мастерской.
- Как только сняли полицейскую охрану, тут же кто-то проник сюда.
- Что такое "полицейская охрана"? - спросил полицейский с блокнотом.
- Здесь был полицейский, который охранял меня в течение суток.
- Зачем?
- Они считали, что мне нужна охрана.
- Кто считал?
- Детективы, расследующие преступление.
- Кто конкретно?
- Восемьдесят седьмой участок.
Полицейский, стоявший рядом, спросил:
- Что за преступление?
- Убийство, - ответил Райли. - Привет Мэрилин, заходи.
- Ты слышал, Франк? - осведомился полицейский с блокнотом.
- Слыхал, Чарли, - буркнул второй.
- Это кто? - спросил Фрэнк, когда Мэрилин прошла в мастерскую.
- Моя приятельница, - Райли поцеловал Мэрилин в щеку.
- Почему вы решили, что сюда кто-то проникал? - продолжал задавать вопросы Чарли.
- В жилом помещении окно взломано. Ты представляешь? - Райли обратился к Мэрилин.
- Вы здесь и живете? - спросил Фрэнк.
- И живу, и работаю, - ответил Райли.
- А что у вас за работа? - подключился Чарли.
- Работаю с красками.
- Правда? - обрадовался Фрэнк. - А вы мне не дадите свою визитку? Моей теще надо покрасить дом.
- Я пишу картины, - обиделся Райли. - Вот эти, например, - он кивнул в сторону холстов, уставленных по стенкам мастерской.
- И это все вы нарисовали? - удивился Фрэнк.
- Да.
Фрэнк бросил на них взгляд, затем удовлетворенно кивнул.
- Так, значит, вы здесь спите? - спросил Чарли. - Вот на этом водяном матраце?
- Да.
- Ну и как водяные матрацы?
- Отлично, - сказал Райли. - Вот взгляните на окно. Видите, оно взломано.
Чарли подошел к окну у подножия кровати и стал внимательно его рассматривать. Фрэнк заглядывал через его плечо. Мэрилин, стоящая поодаль, закатила глаза.
- Вот видите эти следы? - спросил Чарли.
- Да.
- Их раньше не было?
- Нет.
- Они только что появились, так?
- Да.
- И что ты думаешь, Фрэнк?
- Похоже, что здесь поковырялись, - пожал плечами Фрэнк.
- Что-нибудь пропало? - спросил Чарли.
- Нет, похоже, что нет.
- Так почему вы нас вызвали? - спросил Фрэнк.
- Если кто-то проникает в дом, наверное это достаточная причина для того, чтобы вызвать полицию.
- Зачем же он сюда проник, если ничего не взял? - сказал Чарли.
- Да у меня и брать-то нечего, - сказал Райли, оглядывая свое жилье.
- Каждое полотно мистера Райли стоит больше пяти тысяч долларов, - вмешалась Мэрилин.
- Что? - удивился Чарли.
- Одна картина.
- Нет, серьезно? - переспросил Фрэнк. Он снова заглянул в мастерскую, чтобы получше разглядеть картины. - Вот эти? - показал он.
- Пропало ли что-нибудь из этих ценных картин? - Чарли, сделав упор на слове "ценных", как бы подчеркивал свое недоверие.
- Нет.
- Значит, ничего не пропало, правильно?
- Да, но...
- Так почему же вы нас вызвали?
- Я вызвал вас, потому что было убито два человека...
- Но ведь не в нашем округе?