Я старательно огласила пассаж про то, что клиент на момент обнаружения располагался лицом вниз, и Панов согласно хмыкнул.
- Да у него и одежка опачкана только спереди, и на физиономии отпечаток рельефа местности. Он не падал на затылок, это наркоз.
- Какой наркоз? - не поняла я.
- Обыкновенный, не медикаментозный. Ну, наркоз по голове. Знаешь, как раньше, в глухие времена, на поле брани воинов чинили? По башке обухом дадут, пациент в отключке, а ему в это время ногу ампутируют.
- Ужас, - я содрогнулась, а Боря тыльной стороной согнутой руки погладил меня по голове, стараясь не запачкать кровью.
- Бедненькая, неужели ты еще не привыкла к этим ужасам? Скоро на заслуженный отдых, а ты все, как девочка…
Я злобно выдернулась из-под его руки и попросила не отвлекаться от существа вопроса.
- Извини, - покладисто сказал Боря, - я не знал, что ты так болезненно реагируешь на упоминание о возрасте; так что там у нас на повестке дня?
- Причина смерти, голубь, - напомнила я, вертя протокол осмотра трупа, который уместился на одном листочке с оборотом.
- А причина смерти, милая моя, кровопотеря. На это указывает, в первую очередь, шоковая почка: кровенаполненность пирамидок и бледность коркового вещества. Кроме того: сердце - спавшиеся коронарные сосуды, мелкоточечные кровоизлияния в трабекулярных мышцах…
- Кровопотеря, значит? А ты можешь мне объяснить, каким образом он потерял столько крови? Кстати, сколько?
- Пять с половиной литров, это стандарт, - пробормотал Боря.
- Послушай, Боря, - я подошла к трупу и уткнулась носом в аккуратно приподнятый кожный лоскут с шеи. - Не хочешь ли ты мне сказать, что пять с половиной литров крови вытекли из этого субъекта через четыре маленькие дырочки на шее?
- Вообще-то проколота сонная артерия, - пробормотал Панов, раскладывая кожный лоскут с дырочками поровнее.
- Пусть даже так. А вот второй вопрос посложнее: куда они вытекли?
- Куда? - Боря попытался почесать затылок, но вовремя вспомнил про то, что у него еще перчатки на руках. - Почеши-ка мне репу, Маша, может, я быстрее сосредоточусь. А действительно, куда? - задумался он после того, как я выполнила его просьбу.
- Во-первых, в протоколе ни слова про лужи крови под трупом, - я помахала перед его носом этим лаконичным документом. - Во-вторых, на его одежде и теле никаких следов крови, кроме вот этих самых пятнышек. А кстати, как эти дырки причинены?
- Вообще-то это колотые раны, - пробормотал Панов, вертя лоскут кожи так и сяк, и любуясь им, как шедевром изящного искусства.
- Уже хорошо. Не укусы, значит?
- А черт его знает, - признался Панов, утирая вдруг вспотевший лоб. - Там четыре полулунных ранки, расположенных не по прямой линии, скорее по дуге. Они довольно глубокие, проникают в сонную артерию.
- Это могут быть зубы? - не отставала я.
- Зубы? Человеческие, имеешь ты в виду? Или зверя какого-нибудь?
- Неважно.
- Да. Но если только зубы полые.
- Это как?
- Знаешь, если высверлить заднюю стенку у зуба, получится такой инструмент полулунной формы.
- А зачем высверливать? - поежилась я, не представляя себе индивидуума, добровольно проделавшего над собой такую операцию.
- Ну, мало ли идиотов. Вот вернется Санька, спроси его, что говорит его опыт стоматолога.
- Санька вернется только через неделю, - отмахнулась я. - Лучше я у Щеглова спрошу.
- Бога ради, - Панов все вертел кожный лоскут, видно было, что он уже зациклился на нем, и я спокойно отправилась к Юре выяснить насчет полых зубов.
Марина Маренич, по-женски более скрупулезная, чем Панов, но ни в коем случае не медлительная, еще пока не нуждалась в моем присутствии, хотя мне хотелось с ней поболтать на некоторые отвлеченные темы. Приближался заветный день моего бракосочетания с любимым мужчиной; вдумчиво гулять по магазинам мне было некогда, оставалась робкая надежда, что свадебный наряд, не белый, конечно, с фатой, а что-нибудь поскромнее, мне сошьют в ателье, но стоило мне сунуться в единственное наличествующее в районе моей работы ателье, чудом уцелевшее в окружении бутиков, там быстренько охладили мой пыл тем, что на пошив нарядного туалета им требуется не меньше двух месяцев. И предложили взять платье с кринолином напрокат. Но я отказалась. Добрые люди мне подсказали, что у Марины есть чудная портниха, которая в состоянии сварганить приличный туалет буквально за два дня, поэтому я расслабилась, решила, что времени у меня еще уйма, главное, не забыть за два дня до бракосочетания поговорить с Маринкой.
- Юра, - сказала я с порога, появившись в его кабинете, - ты видел когда-нибудь полые зубы?
Если я рассчитывала ошарашить его этим вопросом, то расчет себя не оправдал.
- Видел сегодня утром, - спокойно ответил Юра, правя экспертное заключение.
- Интересно, где? - заорала я, и Щеглов поморщился.
- Да не вопи ты так. У твоего страшилища как раз такие полые зубы.
- Ты вообще понимаешь, о чем я говорю? - пританцовывала я вокруг него, а он исподлобья наблюдал за моими телодвижениями.
- Понимаю. У трупа, который я вскрыл по твоей просьбе, зубы имеют полость. По крайней мере, клыки.
- А почему ты мне ничего не сказал при вскрытии?
- О Господи, да я вообще не придал этому значения. Вот ты завопила, я и вспомнил. Это же никак не связано с причиной смерти, согласись.
- А где этот труп? Еще в секционной?
- Нет, уже зашили и убрали в холодильник, а что?
- А нельзя его вытащить?
- Знаешь, Маша, - вздохнул Щеглов, - когда ты тут клубишься, я перестаю понимать, на что я сдался. Мне кажется, что это ты руководишь моргом, а я так, зашел случайно. Не была б ты членом семьи сотрудника бюро…
Я схватила его за руку и потащила из-за стола.
- Юрочка, миленький, пойдем, посмотри на труп, который Панов вскрывает.
- Да зачем? - вяло сопротивлялся Юра, пока я волокла его по коридору, благо до первой секционной было не очень далеко.
- Посмотришь и скажешь, могли ли повреждения на трупе быть причинены полыми зубами вампирюги.
- Маша, ты бы сказок на ночь поменьше читала, - посоветовал Щеглов, уже входя в секционную.
Теперь за кожный лоскут с шеи схватился Юра, они с Пановым буквально выдирали его друг у друга и в конце концов приняли решение отсепаровать его к чертовой бабушке совсем и отправить медико-криминалистам на третий этаж.
- Ну что? - спросила я, не поняв, к какому выводу они пришли.
- Нет, Маша, в данном случае действовал более острый предмет, - покачал головой Юра. - Но в принципе похоже.
- А на повреждения на шее криминалиста похоже? Ты же их видел, Юра, а?
- Видел. Похоже. Но криминалист, слава те, Господи, пока не умер, и его шейку мы на исследование не пошлем. Когда ты успокоишься?
- Ладно, - я не желала успокаиваться, - а теперь скажите мне, столпы науки, каким образом эти люди теряют огромное количество крови, не имея на теле никаких серьезных ран? И куда эта кровь девается, раз ее нет на месте происшествия?
Панов и заведующий моргом переглянулись.
- Напрашивается одно, - наконец вымолвил Юра. - Через эти ранки кровь можно только высосать.
* * *
С Мариной Маренич мне удалось поговорить обо всем, кроме моего свадебного туалета. Вернее, не то чтобы "обо всем"; наша светская беседа вертелась, конечно, вокруг судебно-медицинских тем.
Повреждения на трупе девушки, который вскрывала Марина, были похожи и не похожи на то, что выявил Панов. По крайней мере, дырочки на шее, когда с них смыли засохшие капельки крови, были абсолютно идентичными. Прибежал Боря с кожным лоскутом в руках, они пристраивали его к шее трупа девушки для сравнения и чуть не подрались в ходе высоконаучной дискуссии о механизме причинения данных повреждений. Боря настаивал на том, что это следы зубов, а Марина доказывала, что проколы причинены инструментом.
- Ты что, не видишь, слепня клиническая, - орала она на Борю, - эти дырки один в один. Форма ран, размер один и тот же!
- А если это инструмент, - вопил в ответ Боря, - почему тогда расстояние между ранами не совпадает?
- Да потому что это четыре укола одним и тем же инструментом, балда стоеросовая!
Они пихали друг другу в нос кожные лоскуты, и сопровождали свои действия непереводимой игрой слов, поскольку оба имели репутацию тонких лингвистов, виртуозно владеющих даром убеждения. Но так ни до чего и не договорились, порешили дождаться вердикта медико-криминалистов. А потом с чудовищным энтузиазмом - я только крякала на особо заковыристые речевые обороты, привести которые нет возможности из цензурных соображений, - принялись обсуждать судебно-медицинский диагноз. И вот тут-то полезли противоречия в картине смерти двух объектов исследования, зато отмечалось небывалое единство мнений двух непримиримых авторитетов судебной медицины.
У девушки, помимо повреждения мягких тканей теменно-затылочной области головы, обнаружились еще и повреждения черепа, а затем и внушительный ушиб головного мозга. И смерть несомненно наступила именно от этих повреждений. А я-то уже рассчитывала, что и тут имеет место острая кровопотеря…
- Ничего не понимаю. А как же колотые раны? Тоже ведь в сонную артерию? - обратила я растерянный взор к экспертам.
- Не переживай, Машенька. Из этого тельца тоже кровушки повыцедили, вон, сосуды пустые, - утешила меня Марина.
- Но смерть-то не от острой кровопотери?
- Нет, и я тебе больше скажу - кровь она потеряла посмертно. Литра полтора, уже после того, как ее по головушке приложили.
- Ничего не понимаю, - искренне призналась я и зашелестела страничками протокола осмотра трупа. Покойная девушка прибыла в морг после осмотра, сделанного следователем прокуратуры с участием судебно-медицинского эксперта, поэтому протокол, в отличие от предыдущего, написан был не на одном листе - аж на пяти. Из него явствовало, что найдено было тело несчастной в расселенном доме. Ну, понятно, обстановку расселенного дома в протоколе надо описывать или на двадцати листах, или двумя словами. Девица лежала на лестнице - разбитой, с провалившимися ступеньками, вниз головой. Если она падала сверху, и ударилась затылком, то, скорее всего, так и осталась бы лежать лицом вверх; но лежала ничком. И ее мешковатая одежда была запачкана серой пылью только спереди. И эти колотые раны на шее - откуда они?
- Я тебе объясню, откуда они, - решился наконец Боря Панов. - На них обоих напал вампир и выпил кровь.
- А по голове зачем?.. - уточнила я.
- Я ж тебе сказал - наркоз. Ты попробуй, выпей кровь у живого человека, который еще и сопротивляется. Это только в кино возможно, - подхватив Марину под талию, он запрокинул ее, как партнер в танго, и сделал вид, что сейчас укусит за шею; Маренич закатила глаза и изобразила сладкий обморок. - А в реальной жизни вампир свою жертву по чайнику тресь, жертва с катушек долой, вампир кровь выпивает и был таков. У-у! - для пущей убедительности он теперь навис надо мной, пугая скрюченными пальцами.
Марина, приняв вертикальное положение, согласно кивала головой. Я вспыхнула.
- Ты понимаешь, что ты несешь? "Вампир", "в реальной жизни"… Какие еще вампиры в реальной жизни, а?
- На тебя не угодишь, - обиделся Боря, и, похоже, собрался повоспитывать меня на тему моей неблагодарности, но меня позвали к телефону.
Сдрейфив почему-то, что шеф передумал и требует обвинительное заключение сегодня, я на дрожащих ногах потащилась в кабинет заведующего, где улыбающийся и Юра сунул мне телефонную трубку со словами:
- Суженый звонит.
- Сашка? - я прижала трубку к уху.
- Если невесты нет ни дома, ни в прокуратуре, значит, она где? В морге, - раздался жизнерадостный голос моего любимого мужчины. - Ну что, вышла на тропу войны с потусторонними силами?
- Приезжай скорей, Сашуля, хоть помоги мне, а то все эти некомпетентные докторишки в простейших случаях разобраться не могут, - говоря это, я кинула вредный взгляд на Щеглова; он вздохнул и отгородился от меня бланком экспертизы.
- Приеду, конечно, весь из себя усовершенствованный, такому и жениться не грех, - заверил меня Стеценко. - А у вас что там, правда, вампиры?
- Вампиры и их жертвы, - подтвердила я. - Ужасное страшилище, весь в язвах, и обескровленные трупы.
- Приеду, разберусь, - пообещал Сашка. - Говоришь, весь в язвах? Радиоактивное поражение исключили?
- Костный мозг в норме, - отрапортовала я, как студентка-отличница; такое в моей практике уже было, и я усвоила признаки радиоактивного поражения.
- А системное заболевание?
- Системное? А что это такое?
Щеглов закатил глаза по поводу моего невежества, отобрал у меня трубку и отчитался перед доктором Стеценко сам:
- Как ты можешь жениться на женщине, которая понятия не имеет, что системное заболевание затрагивает иммунную систему? Вам просто не о чем будет поговорить в постели. Нет, Саня, на ВИЧ непохоже; я было подумал про сочетанное действие токсичного вещества… Ну, хотя бы компонент ракетного топлива, но потом отбросил. А это никак не проявляется.
- Ну все, отчитался? Можно теперь мне с женихом поговорить? - я завладела трубкой и продолжила. - Ты бы видел этого выходца из преисподней!
- Я так понял, что там у вас полный набор? И выходец из преисподней, и обескровленные трупы?
- Да-а, а у этого выходца клыки в ультрафиолете светятся! - пожаловалась я.
- Он-то хоть не обескровлен?
- Вроде нет.
- Последнее дело ставить судебно-медицинские диагнозы по телефону, но вы бы взяли у него из крупных сосудов жидкую кровь и сделали бы хороший клинический анализ, - ну там формула крови, морфология эритроцитов; скажи Юре, он сделает. Ты платье себе сшила?
- Нет еще, мне некогда, - застыдилась я.
- Поговори с Маринкой, у нее портниха есть.
- Точно, я как раз собиралась, но мы заспорили про механизм образования колотых ран.
- Это святое, - я прямо увидела, как мой любимый усмехается. - Как Хрюндик? Я звонил, он жаловался, что ты его притесняешь.
- На него где сядешь, там и слезешь, - пробормотала я.
- Приеду, займусь им, - пообещал - Сашка. - Между прочим, он мне успел поведать,
что Лермонтов был декабристом и женился на Анне Карениной. Ты бы его просветила немножко, а?
- Да, у него удивительная каша в голове, - согласилась я. И хотя Сашка, конечно, не ставил целью меня пристыдить, я почувствовала, как заливаюсь краской.
Закончив разговор и положив трубку, я отчетливо поняла, что на сегодня морга с меня хватит. Домой, к ребенку. И уехала, забыв поговорить с Мариной про портниху.
Домой я добралась часам к пяти. Ребенка еще не было, насколько я помню, у него сегодня восемь уроков. Я заглянула в его комнату и привычно содрогнулась, не понимая, как можно жить в такой помойной яме.
У телефона лежала записка: "Ма, тебе звонили из Англии, приглашали потусоваться. Сказали, что можно со мной, будут звонить еще. Утром Саша звонил, я сказал, что ты не ночевала". Добрый мальчик, подумала я; это он так прикалывается над родительницей. Приглашать потусоваться могли только мои старые знакомцы из Скотленд-Ярда, с которыми я встретилась пару лет назад на семинаре в Колчестере.
До прихода сына я успела сварить макароны, имея в виду присланный нам из Италии настоящий соус песто из томатов и базилика. Соус прислал мой старый кореш, итальянский полицейский Пьетро Ди Кара, когда-то преданно за мной ухаживавший, а теперь ограничивающийся продуктовыми посылками, а по важным датам - еще и открытками с видами упущенной мной выгоды: белоснежных пляжей Сицилии и разноцветных итальянских базаров.
Как только я начала тереть сыр, затрезвонила междугородка. Сняв трубку, я услышала размеренный, глуховатый баритон Йена Уоткинса:
- Рад, что застал вас, Мария. Мы хотели бы пригласить вас на небольшую конференцию в Лондон, а потом будет культурная программа по вашему выбору. Вчера я имел честь познакомиться с вашим сыном, он блестяще говорит по-английски.
Я зарделась от удовольствия, лихорадочно соображая, в чем дело. - в подлинно британской галантности Йена, который искренне хочет сделать мне приятное и выдает желаемое за действительное, или в каких-то потаенных талантах моего сыночка, который скрыл от меня блестящее владение английским языком. (Впрочем, скрыл не только от меня, но и от учительницы английского, поскольку последней виденной мной оценкой была тройка.)
- Йен, спасибо, очень хочу вас повидать, а когда?
- Конференция восемнадцатого, согласие от вас нужно получить не позднее завтрашнего дня.
- А условия? - ребенок упоминал, что приглашали и его, поэтому мой ответ зависел от суммы, в которую обойдется его поездка.
- Вы, Мария, будете на полном обеспечении, а сыну оплатите дорогу. Проживание и питание за счет принимающей стороны для вас обоих.