- Не знаю. А самого водителя узнаешь?
- Может, и узнаю, - нерешительно ответил инспектор. - Если мне его предъявят не в числе ста человек, и если остальные не будут на него похожи как братья-близнецы. Нет, знаете, если мне его покажут одного и спросят, он это или не он, я, может, и узнаю.
- Я понимаю, что про его рост ты мне ничего не скажешь, он ведь из машины не выходил. Ну, хоть лет ему сколько?
- Ну-у… - протянул парень, - ну, тридцать пять - сорок… Может быть… Да, он был в темных очках. И волосы такие…
- Какие?
- Ну, никакие. В глаза не бросились.
- А как "ауди" уезжала, ты видел?
- Вот с этим мужиком разобрался, повернулся, а "ауди" уже не было.
- Понятно. Распишись. - Я подвинула к нему объяснение, записанное мной, пока он говорил. Мы сидели в рувэдэшной машине, любезно выделенной мне главой районного управления, объяснение я писала на дежурной папке.
- А зачем это надо? - спросил инспектор, послушно расписавшись, где ведено. - Что случилось-то?
- Подозревают, что эту даму из "ауди" похитили, - разъяснила ему я.
- Не, - он решительно покрутил головой. - Никто ее не похищал, фигня. Я могу идти?
Я милостиво отпустила сотрудника ГИБДД досматривать сладкие сны. Теперь мне предстояла задача посложнее - получить объяснения от Масловского, а в идеале - от его супруги. Надо только решить, что сначала: добираться до Масловского или выяснять на телевидении, откуда им стало известно о похищении?
И то, и другое - не для средних умов. Все равно так или иначе придется двигать в РУБОП.
- Поехали, - сказала я водителю, и когда машина тронулась, закрыла глаза.
Глава 4
По РУБОПу бродили мрачные борцы с организованной преступностью. Им только что вручили предписания об увольнении, с тем, чтобы оптимизировать эту самую борьбу. Оптимизация должна была выразиться в том, что треть сотрудников вольются в структуру Оперативно-розыскного бюро, а две трети - в структуру криминальной милиции.
Я подумала, что мои вопросы может решить только кто-нибудь из руководства, вернее, из бывшего руководства. Новое еще не назначили, а старое пребывало в истерическом ожидании и борьбой с оргпреступностью не занималось.
Вот и пусть поработают на прокуратурские нужды и хоть так поучаствуют в охране правопорядка.
Зайдя к одному из замов начальника упраздненного Управления, я поставила перед ним на стол бутылку лимонада.
- Подлизываешься? - поднял он на меня глаза.
Я пожала плечами.
- Холодненькая…
Замначальника потрогал бутылку.
- Что, стукнул кто-то?
- Ты о чем?
- Ну, что якобы я пил вчера… Так я не пил.
- Да нет, я просто так.
- Ага, рассказывай, - пробурчал он, взял бутылку и жадно стал пить прямо из горлышка.
- Давай сначала на светские темы, - предложила я ему. - Я что-то плохо понимаю, в чем будет заключаться оптимизация?
- Не ты одна.
- Тогда зачем это все?
Замначальника тяжело вздохнул и выбросил пустую бутылку в корзину для бумаг:
- Чтобы быть ближе к земле…
- Слушай, ну ты-то понимаешь, что ровным счетом ничего не изменится?
- А нужно что-то менять? - неискренне удивился он.
- Ну если тебя интересует мое мнение, - начала я.
- Валяй, - милостиво согласился он, - все равно делать нечего.
- Ладно, я тебе расскажу свою концепцию вашей работы. Ваша проблема в том, что РУБОП с его раздутыми штатами практически дублирует не только уголовный розыск, но еще и Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Вы реализуетесь по убийствам, по экономическим преступлениям, то есть по делам линии уголовного розыска и ОБЭПа.
- Не только, - довольно прищурился замначальника РУБОПа. - Мы еще и УБНОН подменяем. Девяносто процентов сводок, данных в этом году, повествуют о ликвидации организованного преступного сообщества, занимавшегося сбытом наркотических средств. Сообщество, как правило, состоит из двух-трех малолеток.
- Вот видишь. При этом угрозыск и ОБЭП вы воспринимаете как конкурентов и даже информацией с ними не делитесь…
- Так им зачем информация? Они ж ее продают, - оживился мой собеседник.
- Ну, положим, не всегда. И справедливости ради нужно сказать, что рубоповцы тоже этим не гнушаются.
- Зато мы всех своих наперечет знаем, - усмехнулся замначальника РУБОП.
- Кто "тамбовцам" сливает, кто "могиловским"…
- Да, это вы молодцы. Кстати, могу подарить рационализаторское предложение: при формировании новых структур можете людей в отделы объединять по признаку, кто от кого деньги получает. Будет у вас "тамбовский" отдел, "казанский" и прочие. И никакой путаницы, а то сейчас не дело - в одном подразделении и "пермские", и "артуровские".
- Не отвлекайся, - поморщился визави.
- Как скажешь. Так вот: нерентабельно для государства держать две конкурирующие спецслужбы, занимающиеся практически одним и тем же. Да вы и не должны, по определению, работать, как уголовный розыск.
- А что мы должны делать? - лениво спросил он. Похоже было, что он тоже имеет свою концепцию работы Управления по борьбе с организованной преступностью и сравнивает то, что я говорю, со своими мыслями.
- Вы? Вы не должны бегать по обыскам. Никаких реализации и раскрытий.
Ваша обязанность - собирать и анализировать информацию. Держать на связи и под контролем всех лидеров организованных преступных сообществ и влиять на криминогенную обстановку в городе и в стране. Понимаешь, оттого, что вы всеми правдами и не правдами накопаете на кого-нибудь из авторитетов вшивое вымогательство с сомнительной судебной перспективой, все равно вы с организованной преступностью не покончите. А за какое-нибудь заказное убийство вы его все равно не привлечете, не докажете.
- Так что ж, не сажать никого?
- На мой взгляд, лучше не сажать… Вернее, сажать, конечно, если железно доказано его участие в преступлении. А если только для того, чтобы отрапортовать в Москву, поскольку оттуда все время кричат - почему с лидерами не боретесь?! Так вот, если только для рапорта, вот, мол, лидера посадили, и на каких-нибудь хлипких агентурных сообщениях, из политических соображений, а не по делу, то лучше не надо, пользы от этого никакой. Пойми, лучше управлять ими.
Влиять на их взаимоотношения, вовремя вмешиваться и предотвращать войны между группировками, а значит, предотвращать тяжкие преступления, связанные с перераспределением сфер влияния.
- Здорово. Это все?
- Нет. Еще вам надо иметь службу оперативного сопровождения следствия и судебного рассмотрения дел, по которым проходят члены организованных преступных сообществ.
- Здорово ты придумала. Только кто ж даст восемьсот человек держать для сбора информации?
- Это ты в корень смотришь. Нужна мобильная, небольшая организация, я бы сказала - элитная, состоящая из серьезных аналитиков, уважаемых в среде, с которой вы боретесь. Каждый из сотрудников должен быть на "ты" и за руку со всеми региональными лидерами преступных сообществ.
- И при этом еще денег с них не брать?
- Увы.
- А ты понимаешь, чем это пахнет, когда все мы будем на "ты" и за руку с лидерами? Вот тогда уже даже по делу никого не посадишь. Каждый лидер будет чьим-то человеком.
- Ну и хорошо. Да пойми ты, пусть вы их к ответственности не привлечете, все равно никто из них сам из пистолета не стреляет и ларьки не громит, для этого есть исполнители. Да, за каждым из лидеров что-то наверняка есть, но общество от их символической посадки здоровее не станет. Тем более, практика показывает, что надолго их не посадить. От того, что вы добиваетесь санкции на их арест, а пресса потом лезет вон из кожи, доказывая, что они жертвы произвола, - общественный резонанс скорее отрицательный. Потому что дело в итоге ничем не кончается. В лучшем случае разваливается в суде. А в худшем - тихо умирает еще в ходе следствия.
- Ну, не по нашей вине, - возразил замначальника РУБОПа.
- Правильно, по вине следствия, которое работать не умеет…
- За редкими исключениями, которые только подтверждают правила…
- Вот именно. Так что, если вы не можете бороться с организованной преступностью так, чтобы ее побеждать, лучше влияйте на нее с целью снижения ее общественной опасности.
- Послушай, а что это ты все говоришь - "вы", "вы"? А ты что, не борешься с преступностью?
- Не знаю, - ответила я. - Правда, не знаю. Уже не могу понять, борюсь я с ней или нет? Не сыпь мне соль на рану.
- Ладно, вернемся к нашим баранам. Я не имею в виду своих подчиненных, - пошутил замначальника РУБОПа. - Что еще ты хочешь сказать по поводу нашей никчемности?
- Как раз наоборот, я считаю, что вы очень даже нужны, при правильной организации вашей деятельности.
- Ладно, здорово ты все придумала. Скажи только, где взять столько хороших аналитиков, которых бы еще мафия уважала и которые бы денег у нее не брали? Эта проблема покруче будет.
- Ну не надо вам триста аналитиков; мне кажется, что даже десяти человек будет вполне достаточно. Десять честных оперов найдете?
- Знаешь, Маша, историю про знаменитого футбольного тренера? Которого журналист спрашивает - каким он видит идеального игрока? Тот отвечает: это должен быть игрок в прекрасной физической форме, с большим опытом, психологически совместимый с другими членами команды, готовый совершенствоваться и беспрекословно подчиняющийся тренеру. Журналист говорит - что ж, таких игроков довольно много. Тренер соглашается - да, но только все они совершенно не умеют играть в футбол.
- Что я могу на это сказать - воспитывайте.
- А кто воспитывать-то будет? О-хо-хо! - замначальника РУБОПа, пересидевший в этом кресле смену троих начальников и пару чисток личного состава, тяжело вздохнул. - Слышала про нашего последнего исполняющего обязанности начальника?
- Что именно?
- Ну понятно, что у нас половина личного состава на окладе у мафии, а вторая половина беззастенчиво "крышует" за долю малую. Но согласись: то, что можно пешкам, не позволено королям. А он у нас отличился тем, что сам на "стрелки" ездил.
Я рассмеялась:
- Ну и что?
- А то, что перед людьми стыдно. Представляешь, братва на "стрелку" приезжает, а тут сам начальник РУБОПа из машины вываливается. Дошло до того, что мне звонят представители одного из преступных сообществ и говорят - слушай, скажи начальнику, что это несерьезно. Добро бы он по кардинальным вопросам тер, так ведь он какие-то пятьсот долларов вышибать ездит. Я пошел, поговорил. Мол, Владимир Андреич, зачем же вы сами трудитесь? У вас штат восемьсот человек, что, на "стрелку" послать некого? А он мне, знаешь, что ответил?
- Что?
- А вот то. Так если кого-то посылать, говорит, тогда делиться надо. - Он опять вздохнул. - И так мне противно стало, не поверишь, даже подумал - может, в прокуратуру уйти работать, помощником прокурора?..
- Не стоит. У нас - та же фигня. Я тут в городскую зашла, в отдел общего надзора и слышу разговор двух прокуроров. Они обсуждают, как с одной фирмы деньги срочно получить по арбитражному иску, и при этом говорят - только надо торопиться, а то другие бандиты приедут…
- Ладно, хватит о грустном. А ты чего притащилась-то? - наконец задал он вопрос по существу.
- Да так. Сами мы не местные, уж помогите нам, чем сможете.
- А чего надо-то? Деньги с кого-нибудь вышибить? - замначальника РУБОПа невесело усмехнулся.
- Мне надо получить объяснение с Масловского.
- Скромненько, - замначальника РУБОПа помолчал. - Но со вкусом.
- Ну помоги, - я умильно заглянула ему в глаза. - И еще, пусть ваша пресс-служба тихо выяснит на телевидении, откуда поступила информация о похищении жены Масловского.
- А что, возбудили все-таки?
- Провожу проверку.
- Очень остроумно, - пробурчал замначальника РУБОПа, берясь за телефонную трубку.
Изложив задачу начальнику пресс-службы, он полез в записную книжку и набрал другой номер телефона. Когда соединение произошло, назвал свою фамилию и попросил к телефону Леонида Константиновича.
- Хорькову звонишь? - Я воспользовалась паузой, пока Леониду Константиновичу докладывали о звонке. Он кивнул.
Вот, значит, чьих господин Масловский будет. Тогда понятны причины его процветания: "хорьковское" преступное сообщество, насколько мне известно, на сегодняшний день наиболее крупное и сильное не только в городе, но и в регионе, затмившее, пожалуй, даже "тамбовцев" и, как поговаривают, стремительно набирающее вес за счет близости к правительственным кругам. Дело в том, что один из явных "хорьковцев" еще в те времена, когда про эту группировку знал только ограниченный круг специалистов, решил заняться политикой, устав, видимо, от круглосуточной игры "в наперсток". И занялся, вне всякого сомнения, с благословения самого Леонида Константиновича. Как дальновидный стратег, Хорьков сделал ставку на обладание политическими рычагами и не ошибся. Как, похоже, не ошибся столь же дальновидный бизнесмен Масловский, сделав ставку на Хорькова.
Наконец рубоповского руководителя соединили с Хорьковым, некоторое время он ворковал в трубку, похохатывая и обсуждая политические новости, потом перешел к делу.
- Леня, ты как с Масловским, давно виделся? Нет? А он сейчас в пределах досягаемости? Да, я слышал, вот по этому поводу и беспокою. Как бы с ним связаться? Одному хорошему человеку надо поговорить. Сделаешь? Жду.
Он положил трубку.
- Через пять минут перезвонит. Кофе хочешь? Звонок раздался ровно через пять минут. Замначальника РУБОПа взял трубку и сразу передал ее мне.
- Алло! - сказала я.
Мне ответил глуховатый голос:
- Это Масловский. Что вы хотели?
Я представилась по полной программе, не забыв даже назвать свой классный чин - младшего советника юстиции, и быстро сказала, что хотела бы с ним увидеться буквально на полчаса и выяснить один вопрос.
- Я понимаю, - устало ответил он. - Это касается дурацкого ажиотажа в средствах массовой информации. К сожалению, я сейчас за границей; все, что я могу для вас сделать, - это ответить на ваши вопросы по телефону.
На мгновение я задумалась. Объяснение по телефону не возьмешь.
Во-первых, я не знаю точно, с Масловским ли я разговариваю. Во-вторых, я не вижу, как он мне отвечает. А может, рядом с ним стоят громилы с пистолетами, нацеленными в голову. Но правила игры диктовала не я, поэтому приходилось довольствоваться тем, что мне предлагают.
- Тогда ответьте на первый вопрос: где ваша жена?
- Рядом со мной.
- Вы можете передать ей трубку? - Вопрос риторический по тем же самым причинам. У меня не будет подтверждений тому, что я разговариваю именно с женой Масловского, и я не увижу, как она мне отвечает.
- К сожалению, она в данный момент не может подойти к телефону, - мужчина на том конце провода отвечал мне ровным голосом, не выказывая никаких признаков волнения. Мне очень некстати вспомнилась картинка из какого-то юмористического журнала, на которой изображены женские ноги, торчащие из ванны, в то время как другие части тела скрыты под водой, а на фоне ног злодейского вида мужик говорит в телефонную трубку: "Жена сейчас не может подойти, она в ванне". - Но я могу вас заверить, что с ней все в порядке.
Настаивать я не решилась.
- А вы не могли бы написать то, что вы мне сейчас сказали, и отправить по факсу? - робко спросила я. - Мне нужен документ с вашей подписью…
- К сожалению, у меня под рукой нет факса, - вежливо, но устало ответил мне мужской голос. "Ерунда, - подумала я, - в любой, даже трехзвездочной, гостинице факс имеется. Но не будем выкручивать бизнесмену руки. Может быть, он говорит со мной с белоснежного песочка на собственном участке побережья Средиземного моря и рядом с ним действительно нет оргтехники".
- Вы не могли бы по приезде в Россию позвонить мне? - Я назвала номер телефона.
- Обязательно, - по-прежнему ровно ответил мне мой телефонный визави, но я готова была поклясться, что он и не подумал записать номер и звонить не собирался. - До свидания. - И он отключился, а я успела подумать, что могу написать справку о телефонном разговоре с Масловским. Одна только закавыка: я не смогу указать в справке, по какому номеру я соединилась с Масловским, равно как не смогу объяснить, как вышло, что он мне позвонил.
…Расследование, предпринятое пресс-службой РУБОПа на телевидении, показало, что в компьютере, куда сотрудники новостных (дурацкое слово, но "новостийные" еще хуже) программ заносят поступающую информацию, не содержится никаких сведений о сногсшибательной новости про похищение супруги магната.
Значит, придется воспользоваться своей агентурой в мире прессы, подумала я и позвонила на пейджер Старосельцеву, оставив просьбу срочно связаться со мной (вопрос, по какому телефону, да ладно, сообразит). Пока я в кабинете замначальника РУБОПа допивала кофе, зазвонил телефон. Горчаков продиктовал мне номер, по которому я могу срочно связаться с журналистом Старосельцевым, и осведомился, не поинтересуюсь ли я, как он меня нашел так быстро.
- А что тут непонятного? - удивилась я. - Я тебе сказала, что пошла в РУВД, ты позвонил туда, дежурка по рации связалась с водителем, который ждет меня возле РУБОПа, а здесь ты начал поиски с кабинетов руководства.
- Больно умная, - пробурчал Горчаков и отключился.
Старосельцев, конечно, ждал моего звонка, трясясь от нетерпения.
Изложив ему суть своей просьбы, я услышала в ответ категорическое условие предоставить ему срочный доступ к информации и только в обмен на мое согласие получила надежду на помощь.
- Куда за вами заехать? - деловито спросил Старосельцев.
- Куда-куда… Чайковского, тридцать.
- Я на Садовой, буду минут через сорок. Что-то у меня карбюратор барахлит…
- Понятно, - я с трудом сдержала улыбку, - лучше я за вами заеду. Думаю, что я буду быстрее, минут через десять.
За те шесть минут, что я на рувэдэшной машине с "мигалкрй" добиралась до Садовой, мой исполнительный общественный помощник Старосельцев успел созвониться со своими знакомыми на телевидении и порадовал меня тем, что нам уже заказан пропуск.
Милиционер на входе в здание попенял мне на то, что на моем прокурорском удостоверении не так приклеена фотография (проигнорировав, однако, тот факт, что на журналистском удостоверении Старосельцева оная отсутствовала вовсе), но все-таки пропустил внутрь, и я пошла по цитадели властителей дум вслед за Старосельцевым, уверенно лавирующим по нескончаемым бетонным лабиринтам. По дороге он рассказал, что мы идем к его старой знакомой - тележурналистке Энгардт, с которой он уже разговаривал на интересующую меня тему, и она обещала поспрашивать коллег.