- Рассказывай, - пригласил меня к столу Горчаков.
- Нет, это ты рассказывай. Что это ты на старости лет? Молодого тела захотелось?
- Захотелось, - склонил голову Лешка. - Ты же знаешь, я давно ей нравлюсь.
- Знаю. И что дальше?
- Да ничего. Ключи дашь от квартиры? У тебя же ребенок в лагере?
- Ну ты нахал! - поразилась я.
- Давай без нотаций. Дашь ключи?
- Дам, Леша. Куда я денусь, - вздохнула я. - Но я надеюсь, ты разводиться не собираешься?
- О чем ты говоришь, - отмахнулся Горчаков. - Конечно, нет.
- Ну ты и кобель.
- Ладно, не обзывайся. Что там с Масловским?
Я в двух словах рассказала Лешке, что мне удалось накопать за сегодняшний день.
- Отказала? - спросил он.
- Возбудила.
- Понятно. Что шеф?
- Бесится.
- Еще бы. Тебе что, трудно было написать постановление об отказе?
- Трудно.
- А почему?
Тут я задумалась. А в самом деле, почему?
- Леш, наверное, потому, что я нюхом чую - тут преступление.
Лешка обидно захохотал.
- Помнишь, у Юрия Германа написано про повесившегося парикмахера, который оставил записку: "Кончаю с собой, потому что всех не переброишь"? Тебе что, больше всех надо? Ты себе представляешь, чем пахнет это расследование? А потом, ты же говоришь, что с бабой все в порядке?
- Это Масловский говорит.
- Ну, он не стал бы так говорить, если бы имел на руках ее хладный труп.
- А если она еще у похитителей? И он просто боится за нее?
- Маш, если бы да кабы… Ну не будь ты святее Папы Римского. Тем более что ты кашу заваришь, а мы расхлебывай.
- Что ты имеешь в виду? - я обиделась. - Когда это я на тебя спихивала кашу расхлебывать? Наоборот, это я всегда закрывала грудью амбразуру…
- Да успокойся ты. Шеф тебе не сказал? Да нет, конечно, ты ему голову-то задурила…
Я поняла, что лучше не спорить с Лешкой и терпеливо дождаться продолжения.
- Ты едешь на семинар по борьбе с организованной преступностью, - сообщил мне Горчаков с подозрительной торжественностью.
- Какой кошмар! - заныла я. - У меня два дела на выходе, про остальные я уже не говорю… И на сколько?
- На неделю. А почему ты не спрашиваешь, куда?
- Какая разница? Все равно я не могу поехать. - Я призадумалась. После того, как я подгадила шефу с возбуждением дела по похищению жены Масловского, уже неудобно идти к нему и клянчить, чтобы он послал не меня, а Лешку…
Горчаков как будто прочитал мои мысли:
- Решила уломать шефа и отправить туда меня? И не мечтай даже!
- Интересно, почему? Что тебе, не выручить старую больную женщину?
- Эх, Машка! - вздохнул Горчаков. - На самом деле я бы с удовольствием съездил вместо тебя. Но почему-то требуется женщина.
- В каком смысле?
- В прямом. Поставлено условие - направить работника прокуратуры, женщину, владеющую английским языком.
- А язык-то тут при чем?
- А-а! Вот с этого надо было начинать! При том, что семинар будет проходить в Англии, в Эссексском университете, и высокая честь участвовать в нем почему-то оказана именно тебе.
- В Англии?! Я что, поеду в Англию?
- Поедешь как миленькая. Привези мне чая английского.
- Леш, ты хочешь сказать, что я поеду в Англию?
- Если не будешь как дура, выпендриваться, - подтвердил Лешка. - Но вообще тебе надо торопиться, завтра у тебя должна быть виза. Так что иди фотографируйся, надеюсь, хоть паспорт у тебя заграничный есть?
- Есть, - растерянно сказала я. - А как же Василиса?
- Какая Василиса? Ах, жаба твоя? Вот я и говорю - давай ключи, мы с Зоей будем ухаживать за жабой. - Горчакову так не терпелось, что он сразу протянул руку, словно ожидая, что я положу в нее ключи прямо сейчас.
- Леша, уймись и смири свою плоть. Вот я уеду, и делайте что хотите.
Только жабу не уморите в любовном угаре, а то будете иметь дело с Хрюндиком.
Как раз в этот момент вернулась Зоя с мешком провизии и начала кормить своего ненаглядного Лешеньку, а этот здоровый кот только мурлыкал от удовольствия. Я почувствовала себя чужой на этом празднике жизни и отправилась фотографироваться.
Глава 5
На следующее утро, набравшись храбрости, я все-таки зашла к шефу. Он уже успокоился, деловито перебирал бумажки и не заговаривал со мной на темы о похищении людей. Я робко задала ему вопрос про семинар и получила исчерпывающий ответ:
- Съездите и все узнаете.
- А-а?..
- В счет отпуска. Идите.
Все необходимые сведения я получила от Зои в обмен на обещание никому не говорить про то, что я видела накануне в кабинете Горчакова. Оказывается, шеф еще в мае отправил мои данные для участия в семинаре, но из суеверия молчал, пока не пришло подтверждение. А в итоге нужно все бросать и прыгать в самолет, потому что послезавтра нужно быть в Колчестере, графство Эссекс.
- А что мне там нужно будет делать? - спросила я в ужасе.
Добрая Зоя достала из стола пакет документов: программу семинара, список участников, подробную инструкцию, как добраться до Колчестера из всех аэропортов Великобритании, куда позвонить, добравшись, и прочие полезные советы, вплоть до того, сколько стоит такси от вокзала в Колчестере до отеля со странным названием "Вайвенхоу парк".
- А кто еще от нас едет? - нервно спросила я, ознакомившись со списком участников и отказываясь верить своим глазам.
У меня засосало под ложечкой, когда Зоя хладнокровно заявила:
- Из России ты одна.
- Как одна?! Что, даже из Москвы никого не будет? Как же я поеду одна?
- А что такого?
- Как что! Я должна сама получать визу, сама покупать билет…
Интересно, на какие шиши? Зоя, сколько стоит билет до Англии?
- Почем я знаю? - пожала плечами Зоя. - Тебе все оплатят, в консульстве тебя не укусят, язык ты знаешь, в самолете не пропадешь.
- Хорошо тебе говорить, - ныла я. - Может, ты со мной пойдешь в консульство?
- Машка, не дури, - одернула меня наша секретарша. - Что ты, как маленькая?
- Что за идиотизм - скрывать от меня, что я должна поехать в Англию!
- Он тебе сюрприз хотел сделать, - заступалась Зоя за любимого начальника.
- Вот спасибо-то! - Я дернулась в кабинет к прокурору, чтобы высказать ему все, что я думаю относительно подобного сюрприза, но Зоя грудью встала у меня на пути:
- Не надо беспокоить шефа!
- Я только его поблагодарю, - угрожающе пообещала я, прорываясь в кабинет.
- Не надо! Я ему передам спасибо от тебя.
- Отлично. Тогда еще передай ему, что я поехала в лагерь к ребенку: надо повидаться перед отъездом, а мои дела пусть заканчивает Горчаков.
Последнее слово осталось за мной, я гордо удалилась, плохо представляя, куда бежать в первую очередь - в консульство, к Регине клянчить денег в долг или к ребенку в лагерь. Выйдя на улицу и рассудив, что если мне не дадут визу, то незачем будет просить денег, а ребенка нужно ставить в известность о моей поездке, только когда я буду точно знать, что еду, - я пошла в консульство.
Для начала британское консульство в хорошем смысле шокировало меня отсутствием бюрократизма, к которому я привыкла с детства. Испортив анкету - написав ответ на вопрос не в той графе, в которой нужно, я поплелась к охраннику униженно просить новый бланк.
- А зачем? - удивился охранник, - Зачеркните этот ответ и впишите в нужную графу.
Недоумевая, как это можно сдать в учреждение анкету, в которой что-то зачеркнуто и исправлено, я сделала, как посоветовал охранник, и отдала изгаженную анкету в окошечко, где ее приняли как должное и задали мне один-единственный вопрос - кто оплачивает поездку. Я объяснила, что учебу устраивает и оплачивает Организация Объединенных Наций. Ответ их удовлетворил, и мне ведено было прийти вечером - забрать паспорт с визой.
В легком потрясении от такого удачного начала я отправилась к богатой подруге занимать денег на билет.
Регина так прониклась моими проблемами, что поехала покупать билет вместе со мной, выложила свои кровные доллары, поскольку в программных документах семинара было обещано возмещение стоимости билета по прибытии в Эссексский университет. Плюс она буквально навязала мне еще некоторую сумму в валюте, несмотря на программные документы, которыми я потрясала и в которых было написано, что участники семинара будут находиться на полном обеспечении, с голоду не умрут и ночевать будут не под открытым небом.
- Значит, так, Машка, - сказала она, засовывая мне в сумочку деньги, - отдашь, когда разбогатеешь. Твоя задача там - подцепить какого-нибудь мужчинку, желательно - иностранца, хорошо бы итальянца, они нежадные и страстные… Там будут итальянцы?
- Вроде да… Поляки точно будут.
- Поляки - только в крайнем случае. Ты меня поняла?
От души поблагодарив Регину, я добежала до вокзала, прыгнула в электричку и понеслась в лагерь к своему ненаглядному сыночку, уже заранее скучая по нему.
В лагерь я, по закону мировой подлости, притащилась аккурат в тихий час. Но, зная, что ребенок мой ни при каких обстоятельствах днем спать не будет, я уговорила воспитателя выдать мне мальчика повидаться перед отъездом.
Мальчик выдался с огромным удовольствием, и мы пошли с ним по тихому лагерю к лениво плещущейся озерной воде.
Я рассказала Хрюндику, что меня посылают в Англию, чем вызвала бурный приступ зависти и нытья о том, что он тоже хочет в Англию и особенно в Колчестер, откуда родом Шалтай-Болтай.
- Кстати, мама, имей в виду, что на завтрак тебе придется есть вареные помидоры. Это национальное английское блюдо.
- А что, помидоры варят? - удивилась я.
- Варят, - авторитетно подтвердил ребенок, - мы на английском проходили. Вареные или жареные помидоры - это традиционный английский завтрак.
- Ладно, перенесем и вареные помидоры, - вздохнула я.
Ребенок выдал мне еще несколько полезных сведений о Великобритании, почерпнутых на уроках английского, строго выяснил, что будет с Василисой, пока я буду развлекаться за границей, получил заверения в том, что Василиса будет находиться на полном пансионе у дяди Леши Горчакова, после чего сменил тему.
- Ма, а почему ты меня в тот раз спрашивала про девочек?
- Почему? Ты растешь, я в твоем возрасте уже влюблялась напропалую, и мне не хочется, чтобы ты повторял мои ошибки.
- Желаешь научить меня безопасному сексу? - хитро прищурившись, спросил Хрюндик, и я поперхнулась.
Правда, достаточно быстро справилась с собой и подумала: "А почему бы нет? Все равно когда-нибудь это делать придется, вряд ли мой бывший муж об этом позаботится, считая это извращением, а меня, по определению, глубоко развратной женщиной. А весь-то мой разврат в том, что мне хотелось любви и ласки. Вот как бы сына научить не только безопасному сексу, а еще и тому, что нельзя наплевательски относиться к чувствам другого человека… Что рядом с любимой женщиной хорошо бы слушать не только себя, но и ее, и хотя бы изредка задаваться вопросом, а о чем она думает и какие у нее проблемы".
- До секса бывает еще период ухаживания, - твердым голосом постановила я. - И для начала тебя нужно учить, как обращаться с девочками.
- Забей, - пренебрежительно отмахнулся сыночек; сколько раз я ему говорила, чтобы он не употреблял при мне этого дурацкого слова. - Все я знаю, даже в стихах, нам вожатый рассказал.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовалась я, и Гоша мне поведал науку страсти нежной в интерпретации лагерного вожатого.
- Значит, так, ма. Помнишь, в "Приключениях Буратино" такая песенка есть - "Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя"? Помнишь?
- Ну? "На дурака не нужен нож - ему с три короба наврешь…"
- "И делай с ним, что хошь", - подхватил мой мальчик. - А как дальше, помнишь?
На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош и делай с ним, что хошь.
На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним, что хошь…
- Пока что я не понимаю… - начала я, да Хрюндик вежливо, но неуклонно прервал меня:
- Сейчас поймешь. А дальше - На мужика не нужен нож, ему стаканчик поднесешь и делай с ним, что хошь.
А с женщиной вообще просто. Догадалась, как? - И поскольку я ошеломленно молчала, продолжил:
На женщину не нужен нож: ты ей с три короба наврешь, потом покажешь медный грош, потом немного подпоешь, потом стаканчик поднесешь…
- …И делай с ней, что хошь, - в глубоком оцепенении машинально пробормотала я.
- Правильно. Ну как, клево?
- Потрясающе, - Я действительно была потрясена. И не могла не отдать должное универсальности рецепта. - Ладно, детуля, я приеду, и мы еще раз обсудим эту проблему.
Ребенок повис на мне, я чуть не расплакалась, но нужно было ехать.
- Ладно, ма, приезжай скорее. Ты сразу приедешь, как вернешься?
- Конечно, цыпленок.
Он отцепился от моей шеи и нехотя пошел к лагерному корпусу.
Обернувшись у дверей палаты, он помахал мне рукой. Я смотрела на него, пока он не скрылся в палате. Потом пошла на станцию. Если электричку не отменят, я успею получить в консульстве паспорт с визой. И, может быть, забежать в зоомагазин за тараканами для Василисы. И отдать белье в прачечную… И маме завезти продуктов… И два постановления написать… И английский словарь найти… И какую-нибудь литературу по борьбе с организованной преступностью…
И… В электричке я заснула и проспала до самого Питера.
До отъезда у меня оставался один день, в течение которого я планировала привести в порядок дела, оставляемые на попечение Горчакова. Запереть двери, отключить телефон и не отзываться на крики из коридора.
Вывалив из сейфа на стол дела, я приуныла. Почти по каждому делу, а не только по тем, что были на выходе, напрашивались какие-то срочные мероприятия.
Не выдержав, я постучала в стенку Горчакову. Так и есть: сначала из соседнего кабинета пробежали по коридору Зоины каблучки, потом появился верный друг. Я это оценила по достоинству.
- Маш, ну ты что, насовсем уезжаешь? Нет. А за неделю ничего страшного не случится. Ну вот по этому делу я все сделаю, отправлю отдельное поручение и съезжу в тюрьму, возьму образцы слюны. А вот это вполне может полежать, не соскучится.
Лешка ловко рассортировал дела на большую и маленькую кучки; с маленькой он готов был поработать, а большая оставалась ждать моего возвращения. Я вздохнула. Никому не нужны мои дела, придется им, бедненьким, ждать меня.
- Правильно, Машка. Да, кстати, что насчет материала по жене Масловского?
- А что насчет материала?
- Шеф мне велел написать постановление об отказе в возбуждении дела…
- Велел - пиши. - Я повернулась к Горчакову спиной.
- Смешно получается: ты проверку проводила, а я постановление выношу.
Я молчала. Лешка продолжил:
- Я напишу постановление от твоего имени?
- Леша, делай что хочешь.
- О'кей. - Лешка помолчал. - А ты решила, кто тебя в аэропорт повезет?
- Нет еще.
- Правильно. - Лешка елейно покивал головой. - Я тебя знаю, ты это начнешь решать завтра утром, за полчаса до выхода, и в итоге поедешь на автобусе. А потом опоздаешь на самолет. И мы с Зоей останемся без ключей.
- Вот-вот. Мои ключи тебя волнуют, а вовсе не то, что я опоздаю на самолет.
- Какая разница? Даю бесплатный совет: позвони Кораблеву. Они все равно все за штатом, делать им не хрен, пусть Леня поработает извозчиком.
А что, это была хорошая идея. У меня мелькнул было в качестве возможной кандидатуры Старосельцев, но с его машинкой в любой момент могло случиться что-то непредвиденное, а я не могла рисковать. А кораблевский транспорт, надо отдать должное хозяину, содержался в идеальном порядке, как по ходовой части, так и по части внешнего вида, не стыдно приехать в Пулково-2.
Я тянуть не стала, набрала телефонный номер Кораблева в отделе РУБОПа, и он тут же откликнулся.
- Слышал, слышал, что вы, Мария Сергеевна, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, опять отлыниваете, да еще и за границу за государственный счет…
- Леня, за счет Организации Объединенных Наций.
- Какая разница?! А здесь за вас несчастный Горчаков паши?
- Да уж, он такой несчастный. А сколько я за него пахала?
- Ой, ну что ж вы такая мелочная? Отдежурили раз за парня, теперь всю жизнь его попрекать будете?
- Лень, я вообще-то звоню с просьбой, - попыталась я сменить тему.
- Ну конечно, вы ж не позвоните, не спросите: как здоровье, старик, как дела у тебя?
- Прости, Лень. Как здоровье?
- Да уж поздоровее вас, не жалуюсь. Короче, Мария Сергеевна, чего надо?
Не тяните кота за хвост, говорите прямо, а то - "как здоровье", у-тю-тю, сю-сю-сю, тьфу!
Я высказала свою просьбу, и Леня заметно обрадовался.
- Наконец-то и от вас, Мария Сергеевна, будет какая-то польза обществу.
Посылочку друзьям моим передадите?
- Надо же, у тебя друзья в Англии? - удивилась я.
- Да так, деловые контакты. Они во Францию часто ездят по делам и посылочку дочке моей отвезут. Вы же помните, у меня дочка во Франции.
- Какую посылочку?
- Ну, вы посылочку захватите? Там друзьям отдадите моим. А я вас за это в аэропорт отвезу.
- Кораблев, какая еще посылочка?! Учти, я беру с собой очень мало вещей, всего одну сумку. Если посылка большая, она просто не влезет в мой багаж…
- Да ладно, маленькая посылочка. Пакетик, в общем. Во сколько у вас самолет?
- В час дня.
- Понятно. В одиннадцать я у вас. Смотрите, не опоздайте, соберитесь вовремя. Ждать вас никто не будет.
- Понятно, - вздохнула я.
С Кораблевым не забалуешь. Поскольку он будет забирать меня из дому, придется перед отъездом делать генеральную уборку и косметический ремонт, иначе он пройдется по квартире с инспекцией, придерется к какой-нибудь пылинке под диваном и испортит мне настроение на всю грядущую неделю.
Договорившись с Кораблевым, я положила трубку, и мы с Лешкой продолжили сортировку дел. В конце концов я признала Лешкину правоту. Это только кажется, что все дела неотложные, ни одно не может потерпеть. Я искренне так считала много лет, боялась в отпуск уйти или заболеть - ах, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает… На третьем году работы меня отправили в институт усовершенствования повышать квалификацию. Так вот, если для иногородних следователей этот месяц повышения квалификации был внеплановым отпуском - они-то все свои дела пооставляли на работе и приехали в Питер с чистой совестью, - то для меня усовершенствование превратилось в сущий ад. До трех часов я высиживала на лекциях, а потом мчалась в прокуратуру и судорожно пыталась не нарушить процессуальные сроки. В результате недовольны были все: преподаватели института - что я задерживала, сдачу рефератов, а прокурор - что я тянула с обвинительными заключениями; а про мужа я уже не говорю, он был недоволен тем, что я дома появляюсь только к ночи. И так я разрывалась до тех пор, пока не загремела с деструктивным аппендицитом в больницу на две недели.