Паола часто упоминала одного диккенсовского персонажа, который любил указывать, откуда дует ветер. Брунетти никогда не мог запомнить имени этого героя, но одно он знал наверняка: если Патта "хотел бы" с ним поговорить, значит, ветер вот-вот задует с той самой нехорошей стороны.
- Он у себя? - спросил Брунетти. Он развернулся и вместе с молодой женщиной стал спускаться в расположенный этажом ниже кабинет шефа.
- Да, у себя. Все утро разговаривал с кем-то по телефону. - И это тоже было верным признаком надвигающейся бури.
- Войдите, - выкрикнул вице-квесторе, когда Брунетти постучал к нему в кабинет. - Доброе утро, Брунетти, - поприветствовал он своего подчиненного. - Садитесь, пожалуйста. Мне хотелось бы кое-что с вами обсудить. - Сразу три подряд вежливые фразы, сказанные вице-квесторе даже до того, как Брунетти успел сесть, не могли не насторожить Гвидо.
Он пересек кабинет и уселся на свое обычное место.
- Да, синьор? - проговорил он и достал из кармана блокнот, надеясь продемонстрировать таким образом, что относится к предстоящей беседе со всей серьезностью.
- Расскажите, что вам известно о смерти Рино Фаверо.
- Фаверо, синьор?
- Да, Фаверо. Бухгалтер из Падуи; тело обнаружили в его гараже на прошлой неделе. - Патта помолчал, пытаясь придать паузе многозначительность, и добавил: - Он покончил жизнь самоубийством.
- Ах да, Фаверо! Поступила информация, что в его записной книжке был обнаружен телефон Карло Тревизана.
- Надо полагать, это был не единственный номер в его телефонный книжке, - заметил Патта.
- Да, но этот номер был записан просто так, без фамилии.
- Понятно. Что-нибудь еще?
- Там были и другие телефоны без упоминания имен и фамилий. Мы их сейчас проверяем.
- Мы, комиссар? Кто это "мы"? - В голосе Патты звучал лишь вежливый интерес. По крайней мере человек, не слишком хорошо знакомый с вице-квесторе, не услышал бы в нем никаких признаков угрозы.
- Полиция Падуи, синьор.
- И как - вы уже выяснили, что это за номера?
- Нет, синьор.
- Вы занимаетесь расследованием смерти Фаверо?
- Нет, синьор, - честно ответил Брунетти.
- Хорошо. - Патта опустил глаза на свой блокнот, оторвал верхний листик и приклеил его на стол где-то сбоку. - А что у вас по Тревизану? Что можете сообщить? - спросил он, взглянув на следующую страничку блокнота.
- Произошло еще одно убийство, - сказал Брунетти.
- Лотто? Да, я знаю. Думаете, они связаны между собой?
Брунетти набрал в грудь побольше воздуха. Двое мужчин, партнеров по бизнесу, убиты одним и тем же способом, возможно, из одного и того же оружия, а Патта спрашивает, связаны ли преступления между собой.
- Да, синьор, думаю, связаны.
- Тогда, я полагаю, будет лучше, если вы сосредоточите все свои усилия на расследовании этих двух смертей, а историей с Фаверо пусть занимаются ребята из Падуи - это их дело. - Патта оторвал и переклеил на другую сторону стола еще одну страничку блокнота и снова уставился на листик, теперь оказавшийся сверху.
- Что-нибудь еще, синьор? - спросил Брунетти.
- Нет, пожалуй, это все, - ответил Патта, не поднимая головы.
Брунетти положил свой блокнот обратно в карман, встал и вышел из кабинета. Его беспокоила неожиданная вежливость Патты. Он задержался у стола синьорины Элеттры.
- Вы не знаете, с кем он сегодня разговаривал?
- Нет, не знаю. Но обедает он сегодня в "До Форни". - Это было название ресторана, который когда-то славился кухней, а теперь исключительно высокими ценами.
- Заказом столика занимались вы?
- Нет, не я. Собственно говоря, как раз один из звонивших, видимо, и пригласил его, потому что он велел мне отменить его заказ в "Корте Сконто". - Она упомянула не менее дорогой ресторан.
Не успел Брунетти собраться с духом, чтобы попросить сотрудницу полиции поступиться своими моральными принципами, как синьорина Элеттра предложила:
- Может, позвонить туда сегодня днем и спросить, не находили ли они записной книжки вице-квесторе? Он ведь никогда не носит ее с собой, так что вряд ли она там окажется. Зато, я уверена, они охотно расскажут мне, с кем он обедал, если я объясню, что хочу позвонить этому человеку и выяснить, не прихватил ли он по ошибке записную книжку начальника.
- Буду вам очень признателен, - отозвался Брунетти. Он понятия не имел, пригодится ли ему эта информации, но многолетний опыт подсказывал ему, что сведения о действиях и сотрапезниках Патты всегда полезны, в особенности в те редкие периоды, когда вице-квесторе вдруг делается вежливым.
Глава 20
Через час после того, как Брунетти вернулся к себе в кабинет, ему позвонил делла Корте, видимо, из уличного телефона-автомата. По крайней мере его голос временами заглушал шум транспорта.
- Мы нашли ресторан, в котором он ужинал в день смерти, - сказал делла Корте. Не было никакой необходимости объяснять, что "он" относилось к Фаверо.
Опустив вопросы о том, где и как это удалось выяснить, Брунетти спросил о главном:
- Он был один?
- Нет! - воскликнул делла Корте. - С ним была женщина, лет на десять моложе его. Очень хорошо одетая и, по словам официанта, очень привлекательная.
- Что еще? - спросил Брунетти, прекрасно сознавая, что такое описание вряд ли поможет им ее отыскать.
- Секунду. Вот, нашел! На вид около тридцати пяти лет, волосы светлые, средней длины. Ростом примерно с Фаверо.
Брунетти припомнил описание фигуры Фаверо из отчета о вскрытии - выходило, что женщина была довольно высокий.
- Официант сказал, она была очень хорошо одета, очень дорого. Она говорила немного, но по речи тоже было понятно, что она не из бедных, - вот такое описание.
- И где же они ужинали?
- В одном ресторане неподалеку от городского университета.
- Как вы об этом узнали?
- Никто из тамошних сотрудников не читает "Газеттино", так что они не видели ни статьи о его смерти, ни фотографии. А сегодня один из официантов пошел постричься и увидел тот самый номер в куче старых газет. Он узнал Фаверо и позвонил нам. Я пообщался с ним по телефону, но лично еще не встречался. Я подумал, может быть, вы захотите составить мне компанию.
- Когда?
- Это ведь ресторан. Может, пообедаем?
Брунетти взглянул на часы. Было без двадцати одиннадцать.
- Через полчаса я могу быть на вокзале. Уеду первым же поездом. Вы сможете меня встретить?
- Буду ждать вас на перроне, - ответил делла Корте и повесил трубку.
Он действительно уже стоял на платформе, когда поезд подошел к Падуе. Брунетти протиснулся сквозь толпу студентов университета, которые толклись на перроне и начали штурмовать вагоны, едва только машинист открыл двери.
Мужчины обменялись рукопожатием и направились в сторону подземного перехода, чтобы пройти под путями и выйти в город, где их уже ждала полицейская машина, водитель даже не выключал двигатель.
Пока они, то и дело останавливаясь, пробирались по запруженным автомобилями улицам Падуи, Брунетти решил спросить:
- Кто-нибудь из ваших созванивался с моим боссом?
- С Паттой? - уточнил делла Корте, с интонацией, которая могла означать все, что угодно. Или ничего.
- Да.
- Не слыхал. А что?
- Он вызвал меня и рекомендовал не лезть в ваше расследование смерти Фаверо. Его самоубийства. Вот мне и интересно, не навел ли его на эту мысль кто-нибудь из ваших.
- Вполне возможно, - сказал делла Корте.
- У вас-то в связи с этим делом никаких новых неприятностей не произошло?
- Да нет. Все считают это самоубийством. Если я что-то делаю, то исключительно в свое свободное время.
- А делаете вы что-то вроде этого? - спросил Брунетти, делая плавный жест рукой.
- Да. Я ведь могу обедать, где захочу.
- И приглашать приятеля из Венеции?
- Вот именно, - подтвердил делла Корте. Машина тем временем остановилась у самого входа в ресторан.
Водитель в синей форме, выскочив из машины, открыл им дверь и придерживал ее, пока они выходили.
- Сходите пообедать, Ринальди, - сказал делла Корте. - Возвращайтесь к трем.
Молодой человек взял под козырек, сел в машину и уехал.
По обеим сторонам от входа в ресторан стояли огромные глиняные горшки с араукариями; двери открылись при их приближении.
- Добрый день, господа, - поприветствовал их мужчина в темном костюме. У него было вытянутое лицо и глаза как у бассета.
- Добрый день, - сказал капитан. - Моя фамилия делла Корте. Я заказывал столик на двоих.
- Ваш стол готов. Следуйте за мной, пожалуйста.
Мужчина на секунду задержался, чтобы подхватить две длинные папки с меню, лежавшие на специальном столике у самой двери, и провел их в небольшую комнату, вмещавшую всего шесть или семь столиков, заняты были все, кроме одного. Проход в форме высокой арки вел в следующее помещение, также заполненное посетителями, судя по виду, бизнесменами. Высоко расположенные окна пропускали мало света, поэтому здесь горели лампы, встроенные в дубовые балки под потолком. Они прошли мимо круглого стола с разнообразными холодными закусками: салями, моллюсками, осьминогами, ветчиной. Мужчина подвел их к стоявшему в уголке столику, придержал Брунетти стул и положил перед ними меню.
- Господа, могу я предложить вам "Просекко"? - спросил он. Оба кивнули.
- Он что, владелец? - спросил Брунетти.
- Да.
- А что это он так суетится?
- Засуетишься тут, когда полицейские приходят со своими расспросами, - ответил делла Корте и погрузился в меню. Держа его на расстоянии вытянутой руки, он пробежал его глазами и отложил, сообщив: - Мне говорили, здесь неплохо готовят утку.
Брунетти тоже пролистал меню и пришел к выводу, что утка была, пожалуй, оптимальным вариантом. Он закрыл папку и положил ее рядом с тарелкой в тот момент, когда подоспел хозяин с бутылкой вина. Он наполнил два узких бокала, что стояли справа от их тарелок, и передал бутылку официанту, бесшумно приблизившемуся к нему со спины.
- Вы готовы сделать заказ, капитан?
- Я бы хотел фетучине с трюфелями, - сказал делла Корте.
Брунетти кивнул владельцу, показывая, что присоединяется к его выбору.
- А на горячее утку, пожалуйста, - продолжил делла Корте, и Брунетти снова кивнул.
- К утке могу предложить вам "Мерло Пиаве". - Делла Корте снова кивнул, и хозяин, едва заметно поклонившись, отошел от их стола.
Делла Корте взял бокал и отпил немного игристого. Брунетти последовал его примеру. В ожидании первого блюда они вели ничего не значащий разговор: делла Корте предположил, что недавние выборы, возможно, приведут к полному обновлению личного состава полиции в Падуе, по крайней мере среди высших чинов.
Брунетти вспомнил, как он смалодушничал во время последних выборов мэра в Венеции, и решил промолчать. Ему не нравились оба кандидата - ни дипломированный философ без всякого опыта работы в органах власти, выдвинутый бывшей Коммунистической партией, ни бизнесмен от ультраправых, - он вышел из кабины, так и не отдав никому из них своего голоса. Паоле он решил в этом не признаваться, а она и не спросила, за кого он проголосовал, от души радуясь победе философа. Возможно, конечно, что все эти новые выборы и приведут к основательным изменениям к лучшему, но Брунетти в этом сильно сомневался. Он слишком часто сталкивался с представителями власти и чиновниками высокого полета, чтобы верить в нечто большее, чем легкий "косметический" ремонт.
Он заставил себя вернуться мыслями к происходившему за столом. Перед ними уже стояли тарелки с фетучине, подернутыми блестящим слоем масла. И владелец ресторана направлялся к их столу, держа в одной руке белую тарелочку с трюфелями, а в другой - металлическую терочку. Он склонился над делла Корте и стал тереть трюфель в его тарелку, затем выпрямился, подошел к Брунетти и проделал ту же процедуру над его блюдом. От исходящих паром фетучине запахло лесом и плесенью, аромат мгновенно распространился по комнате, так что его почувствовали не только он, но и все сидящие вокруг. Брунетти намотал макароны на вилку и начал есть, целиком отдаваясь чувственному наслаждению от идеально приготовленного, сдобренного маслом теста и пряного, терпкого вкуса трюфелей.
Делла Корте был явно не из тех, кто портит еду разговорами, так что они не обменялись и парой слов до самого конца трапезы. Утка оказалась почти так же хороша, как трюфели, хотя, по мнению Брунетти, ни одно, даже самое изысканное яство не могло сравниться по вкусу с трюфелями, и теперь они сидели, потягивая кальвадос.
Как раз в этот момент к их столу подошел невысокий жизнерадостный толстячок. На нем был такой же белый пиджак и широкий черный пояс, как и у обслуживающего их официанта.
- Синьор Джермани сказал, вы хотели поговорить со мной, капитан.
- Так это с вами я разговаривал по телефону сегодня утром? - С этими словами делла Корте выдвинул из-за стола свободный стул и жестом пригласил официанта присесть.
Тот отодвинул стул чуть-чуть подальше, чтобы поуютней разместить свое внушительное пузо, уселся и ответил:
- Да, синьор, со мной.
- Я бы хотел, чтобы вы повторили все, что рассказали мне по телефону, для моего коллеги. - И капитан кивнул в сторону Брунетти.
Официант заговорил, продолжая смотреть на делла Корте:
- Как я вам уже говорил, синьор, я не сразу узнал того человека на фотографии в газете. А потом, когда мне стригли волосы, я вдруг совершенно неожиданно вспомнил, кто это. Ну и позвонил в полицию.
Делла Корте улыбнулся и кивнул, словно воздавая должное проявленной официантом гражданской сознательности.
- Продолжайте, - сказал он.
- Боюсь, мне нечего добавить к тому, что я рассказал вам сегодня утром по телефону. Он был с дамой. Я вам ее описал.
- Вы не могли бы повторить это описание?
- Она была высокая, с него ростом. Светлые глаза, кожа тоже светлая, и волосы. Не блондинка, но почти. Он и раньше с ней здесь бывал.
- Когда именно они заходили? - спросил делла Корте.
- Один раз где-то месяц назад, и еще один раз летом, но в каком месяце, не помню. Помню только, что стояла жара и на женщине было желтое платье.
- Как они держались?
- То есть их манеры?
- Нет, как они держались друг с другом?
- А, в смысле были ли у них отношения?
- Вот именно. - Делла Корте кивнул.
- Не думаю, - проговорил официант и погрузился в раздумье. Через пару минут он ответил: - Во всяком случае, они точно не были женаты. - И, не дожидаясь вопроса капитана, пояснил: - Сам не знаю, почему мне так кажется, просто я за годы работы здесь видел миллионы пар и заметил, что супруги ведут себя по-особому. Я хочу сказать, не важно, счастливы они в браке или нет; даже когда они ненавидят друг друга, в их общении не чувствуется никакой напряженности.
Тут он досадливо махнул рукой, признавая, что это слишком сложно объяснить, да и пытаться не стоит. Брунетти прекрасно понимал, что имеет в виду официант, но, подобно ему, никогда не сумел бы облечь это в слова.
- А при взгляде на этих людей у вас такого ощущения не возникало? - спросил Брунетти, вступая в диалог. Официант покачал головой.
- Вы не знаете, о чем они говорили?
- Не знаю. Но явно о чем-то приятном. Во время еды он показал ей какие-то бумаги. Она их некоторое время просматривала, и вот для этого-то она и надела очки.
- Как вы думаете, что это были за бумаги? - задал вопрос делла Корте.
- Не представляю. Когда я принес им пасту, она как раз отдала всю стопку ему.
- И что он с ними сделал?
- Должно быть, положил в карман. Я не обратил внимания. - Брунетти взглянул на делла Корте. Тот покачал головой, - это означало, что при Фаверо никаких бумаг обнаружено не было.
- Вы не могли бы что-нибудь добавить к описанию той женщины? - спросил делла Корте.
- Ну, как я вам говорил, на вид ей тридцать с чем-то. Высокая, волосы светлые, но оттенок не натуральный. Наверняка красится, но глаза светлые, так что, возможно, она просто оживляет собственный цвет.
- А что еще? - спросил Брунетти. Он улыбнулся и отпил немного кальвадоса, давая понять, что вопрос этот особого значения не имеет.
- Видите ли, сейчас, когда мне известно, что он ушел из жизни, да еще не по своей воле, мне уже трудно понять, заметил ли я это сразу, или додумал потом, узнав, что с ним случилось.
Брунетти и делла Корте молча слушали.
- Что-то между ними пошло не так. - Он протянул руку, смел со стола крошки и зажал их в кулаке. Деть этот мусор было некуда, и бедняга сунул его в карман пиджака.
Оба полицейских по-прежнему молчали, так что он продолжил свой рассказ. Говорил он медленно, словно додумывая на ходу эту новую мысль:
- Они добрались уже до середины ужина, женщина просматривала бумаги, и вдруг она подняла глаза и так посмотрела…
- Как посмотрела? - спросил делла Корте, прерывая затянувшуюся паузу.
- Ну, не знаю. Не со злостью, нет. Скорее так, как смотрят на зверей в зоопарке или на что-то диковинное, чего раньше не приходилось видеть. Как будто он представитель неизвестного вида или инопланетянин какой-нибудь. Уж не знаю, понятно ли я объясняю. - Тут он умолк в нерешительности.
- А в ее взгляде была угроза?
- Нет, совсем нет, - потряс он головой для пущей убедительности. - В том-то и странность: в этом взгляде не было злобы. В нем вообще ничего не было.
Он сунул руки в карманы и смущенно улыбнулся:
- Простите. У меня плохо получается объяснять.
- Он что-нибудь такое заметил? - спросил Брунетти.
- Нет, он как раз подливал себе и ей вина. Но я это видел.
- А когда они приходили к вам два других раза? Тогда все было мирно?
- О да! Абсолютно мирно. Я и не говорю, что в последний раз они ссорились или вроде того. Они всегда общались очень по-приятельски и в то же время немного официально.
- В предыдущие два раза они тоже смотрели бумаги?
- Нет. Казалось, что они встречаются как друзья - нет, скорей как деловые партнеры, которые решили вместе перекусить. Да, пожалуй, именно так! Как двое мужчин, встречающихся за едой, но по делу. Может, потому эта пара всегда казалась мне странной: она такая привлекательная женщина, он тоже весьма импозантный мужчина, а вот влечения, которое обычно возникает между мужчиной и женщиной, совсем не чувствовалось. Да, вот теперь я понял, что же в них было такого странного! - Он улыбнулся, довольный тем, что наконец смог это для себя уяснить.
- Вы не помните, какое вино они пили в тот вечер? - спросил Брунетти и поймал на себе изумленный взгляд делла Корте. Официант тоже был озадачен.
После минутного размышления он сказал:
- Сначала "Бароло" - добротное красное вино, в самый раз под бифштекс. А затем "Вин Санто", к десерту.
- Он отлучался куда-нибудь? - спросил Брунетти, размышляя о том, какие это и в самом деле добротные вина и как легко подсыпать чего-нибудь соседу в бокал.
- Не помню точно. Может быть.
- Как он расплачивался? Кредиткой?
- Нет, наличными. И я хорошо помню, в прошлые разы он тоже расплачивался наличными.