- Но они совершенно необоснованны, - улыбнулся Рендольф. - Медицине очень многое неизвестно, но мы точно знаем, что глухота, часто врожденная, не передается по наследству. У глухих родителей обычно рождаются совершенно нормальные дети. Самый известный из таких случаев, как мне кажется, - Лон Чаней, знаменитый актер двадцатых годов. При постоянном наблюдении и хорошем уходе беременность у вашей жены пройдет совершенно нормально, и она родит нормального ребенка. У нее здоровое тело и, если вы позволите мне такую дерзость, очень красивое.
Тедди Карелла, глядя на губы доктора, покраснела. Она уже давно привыкла к тому, что ее считают красивой, как садовод находит естественным красоту редкой розы. Но для нее все еще было неожиданным, если кто-нибудь говорил о ее внешности слишком пылко. Она прожила достаточно с этим лицом и телом, и ей было совершенно безразлично, нравится ли она чужим. Ей хотелось нравиться только одному человеку - Стиву Карелле. И теперь, восторженно предвкушая материнство и видя, что Стив принял это известие как должное, она была счастлива.
- Спасибо, доктор, - сказал Карелла.
- Не за что, - ответил тот, - счастья вам обоим. Миссис Карелла, я бы хотел встретиться с вами через несколько недель. А вы позаботьтесь о ней.
- Обязательно, - ответил Карелла, и они вышли из кабинета.
В коридоре Тедди бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
- Эй, - сказал Стив, - разве так должны вести себя беременные женщины?
Тедди кивнула, ее глаза лукаво блеснули. Резким движением темноволосой головки она показала на лифт.
- Хочешь домой, да?
Она кивнула.
- А потом?
Тедди только улыбнулась.
- Придется подождать, - сказал Карелла, - на мне висит небольшое самоубийство, которое, как считается, я в настоящий момент расследую.
Он нажал кнопку лифта.
- Я вел себя как последний дурак, верно?
Тедди покачала головой.
- Не спорь. Я волновался. За тебя и за ребенка… - Он помолчал. - У меня идея. Прежде всего, чтобы показать, как я ценю самую чудесную и плодовитую жену в городе…
Тедди улыбнулась.
- …я предлагаю выпить. Мы выпьем за тебя, дорогая Тедди, и за ребенка. - Он крепко обнял жену. - За тебя, потому что я люблю тебя больше всего на свете. А за младенца, потому что он разделит нашу любовь. - Он поцеловал ее в кончик носа. - А потом я опять возьмусь за свое самоубийство. И это все? Нет, ни в коем случае, сегодня памятный день. Это день, когда самая красивая женщина в Соединенных Штатах, нет, в мире, нет, к чертям, во всей Вселенной, узнала, что у нее будет ребенок! Значит, так… - Он посмотрел на часы. - Я вернусь в отделение самое позднее около семи. Давай встретимся там? Я должен составить рапорт, а потом мы отправимся обедать в тихое местечко, где я смогу держать тебя за руку и целовать, когда захочу. Идет? К семи?
Тедди кивнула, счастливо улыбаясь.
- А потом домой. А потом… прилично ложиться в постель с беременной женщиной?
Тедди выразительно кивнула, показывая, что это не только прилично, но приемлемо и абсолютно необходимо.
- Я тебя люблю, - хрипловато сказал Стив. - Тебе это известно?
Ей это было известно. Она посмотрела на него, ее глаза были влажными. И тогда он сказал: "Я люблю тебя больше жизни".
Глава 3
87-й участок обслуживал девяносто тысяч человек.
Улицы здесь простирались к югу от реки Харб до парка, расположенного напротив участка. Параллельно течению реки шло шоссе, и от него начиналась первая улица, находящаяся в ведении участка, аристократическая Сильвермайн Роуд, где еще сохранились лифтеры и швейцары у дверей самых высоких зданий. Дальше к югу "аристократизм" сменялся эклектической безвкусицей торговых заведений на улице Стем, затем шли Энсли Авеню и Кальвер, с ветхими многоквартирными домами, безлюдными церквами и переполненными барами. Мезон Авеню, которую пуэрториканцы фамильярно называли "Ла Виа де Путас", а полицейские - "Шлюхин рай", находилась к югу от Кальвера, за ней следовали Гровер Авеню и парк. С юга на север этой беспокойной части города поле деятельности 87-го участка - ненадежного убежища в мутных волнах жизни - было довольно узким. В действительности оно охватывало также и парк, но только из профессиональной любезности: территория парка официально находилась в ведении двух соседних полицейских участков - 88-го и 89-го. С востока на запад поле деятельности было шире, распространяясь на 35 плотно заселенных боковых улиц. На первый взгляд территория 87-го участка казалась небольшой, особенно если не знать, как много людей здесь проживают.
Процесс иммиграции в Америку и, как следствие, процесс интеграции как нельзя яснее проявлялись на улицах 87-го участка. Население почти целиком состояло из ирландцев, итальянцев, евреев третьего поколения и недавно прибывших пуэрториканцев. Группы старых иммигрантов не составляли городское дно, однако, сама атмосфера иммигрантского гетто с ее терпимостью к нищете привлекала все новых бедняков-переселенцев. Плата за жилье вопреки всеобщему убеждению была вовсе не такой уж низкой. Она была так же высока, как и в других частях города, и, принимая во внимание, что за свои деньги жильцы получали минимум услуг, им приходилось платить ни с чем не сообразную цену. Но, как бы там ни было, даже городские трущобы могут стать домом. Осев в своих норах, жители района наклеивали картинки на облупившуюся штукатурку и устилали рваными ковриками исчерченные щелями полы. Они быстро приобретали навыки, необходимые каждому американцу, проживающему в многоквартирном доме: стучали по радиаторам, когда те не нагревались, охотились на тараканов, спасающихся бегством по полу кухни всякий раз, как включишь свет, ставили ловушки на мышей и крыс, свободно маршировавших по всей квартире, тщательно прибивали негнущиеся стальные задвижки "от воров" к дверям квартиры.
Задачей полицейских 87-го участка было также не дать жителям района приобрести другие широко распространенные навыки обитателей городского дна - занятия различными видами преступной деятельности.
Вирджиния Додж хотела знать, сколько человек выполняют эту задачу.
- У нас шестнадцать детективов, - сказал ей Бернс.
- Где они сейчас?
- Трое здесь.
- А остальные?
- Одни отдыхают, другие вышли проверять жалобы, несколько человек занимаются расследованием.
- Кто именно?
- Господи, тебе что, нужен весь список?
- Да.
- Послушай, Вирджиния… - Револьвер в ее руке ушел глубже в сумку. - Ладно, Коттон, дай сюда список.
Хейз посмотрел на женщину.
- Можно встать? - спросил он.
- Давай. Не открывай никаких ящиков. А где ваше оружие, лейтенант?
- У меня нет оружия.
- Врете. Где ваш револьвер? В кабинете?
Бернс смолчал.
- К чертовой матери! - крикнула Вирджиния. - Будем говорить прямо. Я не шучу, каждый, кто мне соврет или не сделает того, что я скажу…
- Ладно, ладно, успокойся. Он у меня в ящике. - Бернс повернулся и направился в кабинет.
- Подожди-ка, - остановила его Вирджиния. - Мы все пойдем с вами. - Она быстро подняла с колен сумку и направила дуло револьвера на полицейских. - Вперед, - приказала она, - идите за лейтенантом.
Мужчины вошли вслед за Бернсом в его маленький кабинет, за ними протиснулась Вирджиния. Бернс подошел к столу.
- Вынь револьвер из ящика и положи на стол, - велела она, - держи его за ствол. Если твой палец окажется возле курка, нитро…
- Ладно, ладно, - нетерпеливо пробормотал Бернс.
Он поднял револьвер за ствол и положил на стол.
Вирджиния быстро схватила револьвер и сунула в левый карман плаща.
- А теперь обратно! - приказала она.
Все гуськом прошли в дежурную комнату. Вирджиния уселась за стол, который выбрала как командный пункт, положила сумку перед собой и направила на нее 38-й калибр.
- Давай список.
- Дай ей, Коттон, - сказал Бернс.
Хейз пошел за списком детективов, где были обозначены задания каждого на сегодняшний день. Он висел на стене у одного из окон, простой черный прямоугольник, к которому были прикреплены белые пластиковые буквы. Каждый детектив должен был вставлять в прорези свою фамилию вместо того, кого он заменял. У детективов был иной распорядок дня, чем у патрульных, которые работали пять дней по восемь часов, а потом трое суток отдыхали. Поскольку в участке было шестнадцать детективов, они автоматически разбивались на три команды по пять человек. В этот ясный октябрьский день на прямоугольнике были обозначены имена шести детективов. Трое - Хейз, Клинг и Мейер - находились в дежурной комнате.
- Где остальные? - спросила Вирджиния.
- Карелла повез свою жену к врачу, - ответил Бернс.
- Как мило, - с горечью сказала Вирджиния.
- А потом он должен расследовать случай самоубийства.
- Когда он вернется?
- Не знаю.
- А примерно?
- Не имею представления. Он вернется, когда сделает все, что нужно.
- А двое других?
- Браун на подсадке. В кладовой магазина готового белья.
- Где?
- На подсадке. Если тебе больше нравится, в засаде. Он сидит там и ждет, когда ограбят магазин.
- Не морочьте мне голову, лейтенант.
- Какого черта, я не шучу. Четыре магазина готового платья в нашем районе были ограблены в дневное время. Мы полагаем, что на очереди тот магазин, куда мы отправили Брауна. Он ждет грабителя.
- Когда он вернется?
- Я думаю, после того как стемнеет, если грабитель не сунется в магазин раньше. Сколько сейчас? - Бернс посмотрел на стенные часы. - 16.38. Он вернется примерно в шесть.
- А шестой? Уиллис?
Бернс пожал плечами.
- Он был здесь полчаса назад. Кто знает, где он.
- Я знаю, - ответил Мейер.
- Куда пошел Уиллис?
- Он пошел по звонку, Пит. Ножевое ранение в Мезоне.
- Значит, он там и есть, - сказал Бернс Вирджинии.
- А он когда вернется?
- Не знаю.
- Скоро?
- Думаю, скоро.
- Кто еще находится в здании?
- Дежурный сержант и дежурный лейтенант внизу. Ты проходила мимо них, когда шла к нам.
- Еще?
- Капитан Фрик, он считается начальником всего участка.
- Как это понимать?
- В действительности руковожу я, но официально…
- Где его кабинет?
- Внизу.
- Еще кто?
- К этому участку прикреплено 186 патрульных. Треть из них сейчас патрулируют улицы. Несколько человек сидят в участке, остальные на отдыхе.
- Что они делают в участке?
- В основном они "двадцать четвертые". - Бернс помолчал, затем объяснил: - Они сидят на телефоне.
- Когда заступает новая смена?
- Ночью, без четверти двенадцать.
- После этого никто уже не вернется сюда? А патрульные?
- Большинство освобождаются к двенадцати, но они обычно приходят в участок, чтобы переодеться, а отсюда идут домой.
- Могут прийти сюда какие-нибудь детективы, кроме тех, кто обозначен в списке на сегодня?
- Возможно…
- Нас сменят не раньше восьми утра. Пит, - вмешался Мейер.
- Но Карелла вернется намного раньше, верно?
- Может быть.
- Да или нет?
- Не могу сказать точно. Я не обманываю тебя, Вирджиния. Не исключено, что Карелла найдет что-нибудь интересное и задержится. Я не знаю.
- Он позвонит сюда?
- Возможно.
- Если он позвонит, прикажите ему немедленно явиться в участок. Понимаете?
- Да, понимаю.
Раздался телефонный звонок, прервавший их разговор. Звук казался особенно пронзительным в наступившем молчании.
- Возьмите трубку, - приказала Вирджиния, - и никаких фокусов.
Мейер снял трубку.
- 87-й участок, вас слушает детектив Мейер. Да, Дейв, говори, я слушаю.
Внезапно он осознал, что Вирджиния Додж может услышать лишь половину его разговора с дежурным сержантом. Он терпеливо слушал, как будто ничего не случилось.
- Мейер, полчаса назад нам позвонил один парень, который услышал выстрел и крики в соседней квартире. Я отправил туда патрульную машину, и они только что мне доложили. Мадам ранена в руку, а ее приятель утверждает, что выстрел произошел случайно, когда он чистил свой револьвер. Пошлешь туда кого-нибудь из ваших?
- Конечно, по какому адресу?
- Кальвер, 33/79. Рядом с баром. Знаешь, где это?
- Знаю. Спасибо, Дейв. - Мейер положил трубку. Звонила какая-то женщина. Дейв думает, что нам следует заняться этим звонком.
- Кто такой Дейв? - спросила Вирджиния.
- Марчисон. Дежурный сержант, - ответил Бернс. - А в чем дело, Мейер?
- Эта женщина говорила, что кто-то пытается ворваться к ней в квартиру. Она хочет, чтобы мы тотчас же выслали детектива.
Бернс и Мейер понимающе посмотрели друг на друга. На такой звонок должен был отреагировать сам дежурный сержант, не беспокоя детективов, и отправить машину на место происшествия.
- Он просит, чтобы мы или отправили детектива, или связались с капитаном и узнали, что он может сделать, - объяснил Мейер.
- Хорошо, я это сделаю, - сказал Бернс. - Ты ничего не имеешь против, Вирджиния?
- Никто не выйдет из этой комнаты, - ответила она.
- Я знаю. Поэтому я свяжусь с капитаном Фриком.
Согласна?
- Давайте, только без фокусов.
- Адрес: Кальвер, 33/79, - сказал Мейер.
- Спасибо. - Бернс набрал три цифры и стал ждать ответа. Капитан Фрик взял трубку со второго звонка.
- Да.
- Джон, это Пит.
- А, привет, Пит. Как дела?
- Так себе, Джон. Я хочу, чтобы ты сделал мне любезность.
- А именно?
- Звонила женщина, проживающая по адресу: Кальвер, 33/79. Она говорила, что кто-то пытается ворваться к ней в квартиру. Сейчас у меня не хватает людей. Ты можешь послать туда патрульного?
- Что?
- Я знаю, это необычная просьба. Обычно мы справляемся с этим сами, но сейчас мы вроде как заняты.
- Что? - переспросил Фрик.
- Ты сможешь сделать это для меня, Джон? - Не выпуская из руки трубку, Бернс смотрел прямо в глаза Вирджинии Додж, подозрительно косившейся на него. "Давай, - думал он, - проснись, ради бога, пошевели мозгами".
- Обычно вы справляетесь с этим сами, да? Ну и смехота! Я бы давно уже был на том свете, если бы выполнял за вас вашу работу. Что ты пристаешь ко мне с такой ерундой, Пит? Позвони дежурному сержанту и попроси его разобраться. - Фрик замолчал. - А вообще, как к тебе попала эта жалоба? Кто дежурит на телефоне?
- Ты займешься этим, Джон?
- Ты что, разыгрываешь меня, Пит? А, понял. - Фрик расхохотался. - Это твоя сегодняшняя шутка? Ладно, я попался на удочку. Как у вас там наверху?
Бернс немного помолчал, выбирая слова, потом, глядя на Вирджинию, ответил:
- Не блестяще.
- А в чем дело? Неприятности?
- Полный набор. Почему бы тебе не подняться и не посмотреть самому?
- Подняться? Куда?
"Давай! - думал Бернс. - Думай! Пошевели мозгами хотя бы на одну паршивую минуту в своей жизни!"
- Разве это не входит в твои обязанности? - произнес он вслух.
- Какие обязанности? Что с тобой, Пит? Ты что-то не в себе.
- Мне кажется, ты должен выяснить.
- Что выяснить? Ей-богу, ты спятил.
- Значит, я надеюсь, ты сделаешь это. - Бернс увидел, что Вирджиния нахмурилась.
- Что сделаю?
- Поднимешься и выяснишь. Большое спасибо, Джон.
- Знаешь, я ни хрена…
Бернс повесил трубку.
- Все в порядке? - спросила Вирджиния.
- Да.
Она задумчиво посмотрела на него.
- Ко всем этим аппаратам есть параллельные? - спросила она.
- Да, - ответил Бернс.
- Хорошо. Я буду слушать все ваши разговоры.
Глава 4
"Хуже всего, что мы не можем договориться друг с другом, - думал Бернс. - Конечно, эта проблема существовала для человечества, начиная с его возникновения, но она особенно остро ощущается именно сейчас и именно здесь. Я в своей собственной дежурке вместе с тремя опытными детективами не могу обсудить, каким образом отобрать этот револьвер и бутыль - если она действительно существует - у этой сучки. Четверо умных людей, попав в сложную ситуацию, не могут даже подумать вместе о том, как выйти из этого положения. Не могут, пока она сидит здесь с 38-м калибром в руке.
Потеряв возможность общаться с подчиненными, я потерял и власть над ними. На самом деле сейчас Вирджиния Додж командует детективами 87-го участка.
Так будет продолжаться до тех пор, пока не произойдет одно из двух: а) или мы ее обезоруживаем; б) или входит Стив Карелла, и она убивает его.
Есть, конечно, третья возможность. Что-нибудь испугает ее, и она всадит пулю в бутыль, и тогда мы все взлетим на воздух. Это произойдет очень быстро и громко. Взрыв будет слышен далеко, даже в 88-м участке. От него может выпасть из кровати даже комиссар полиции. Конечно, если предположить, что у нее в сумке действительно бутыль с нитроглицерином. Но мы, к сожалению, не можем вести себя так, как будто у нее ничего нет. Значит, мы должны поверить Вирджинии на слово и считать, что бутыль так же реальна, как и 38-й калибр. Тогда можно прийти к одному выводу. Мы не можем рисковать и играть в сыщиков и разбойников, потому что нитроглицерин - очень сильная штука и взрывается от малейшего толчка. Откуда она взяла бутыль с нитроглицерином? Из копилки своего мужа-медвежатника?
Но даже специалисты по сейфам, кроме скандинавов, больше не используют нитроглицерин для того, чтобы вскрывать сейфы. Он слишком непредсказуем. Я, правда, знал медвежатников, которые применяли нитроглицерин, но они держали его в термосе из предосторожности.
Итак, она сидит здесь с бутылью нитроглицерина в сумке.
- Бернс мрачно улыбнулся. - Ладно, представим себе, что нитроглицерин существует в действительности. Так и будем вести игру. Это все, что мы можем сделать, и это означает: никаких неосторожных движений, никаких попыток выхватить сумку. Что же делать? Ждать Кареллу? А когда он вернется? И сколько сейчас? - Бернс посмотрел на настенные часы. - Пять часов семь минут. На улице еще совсем светло, может быть, чуть-чуть темнее, чем раньше, но через окно все еще проникает золотистый дневной свет. Интересно, знает кто-нибудь там, снаружи, что мы пляшем вокруг бутылки с этим супчиком?
Никто не знает. Даже этот тупоголовый капитан Фрик.
Чтобы до него что-нибудь дошло, ему надо подпалить зад или обрушить на голову кирпичную стену. Черт возьми, как же нам из всего этого выбраться? Интересно, она курит или нет?
Если курит… Постой-ка… Обдумаем все основательно. Скажем, она курит. Ладно, предположим. Так… если нам удастся заставить ее снять сумку с колен и поставить на стол. Это не так уж трудно… Где сейчас сумка?.. Все еще у нее на коленях… Любимая собачка Вирджинии Додж - бутыль с нитроглицерином… Ладно, скажем, я смогу добиться, что она поставит сумку на стол, убрать ее с дороги… Потом предложу ей закурить и зажгу для нее спичку.
Если я уроню ей на колени горящую спичку, она подскочит.