- Какое это имеет значение! Главное, чтобы события не заставали врасплох. Извини, Калейла, я даже с тобой не поздоровался. Жаль было вытаскивать тебя в такой час, но ты ведь не хочешь оставаться в стороне.
- Упаси Боже!
- Как тебе удалось выйти из отеля в четыре утра?
- Благодаря Бобби. Но имей в виду, наша репутация при этом никоим образом не пострадала.
- С ума сойти! - Ахмат взглянул на жену.
- Великий султан, - произнесла нараспев Бобби. Сложив ладони, она поклонилась и заговорила с бостонским акцентом: - Эта милая леди, она же куртизанка из Каира, она же тонкий намек на толстые обстоятельства, - жена султана провела ладонями по своему выпяченному животу, - она же подруга жены высокопоставленного лица, бросившего на время свою беременную жену, вызывает всеобщее расположение и одобрение. - Женщина поклонилась Калейле. - А вы, милая леди, ежели дотронетесь до великого султана, я выцарапаю вам глаза.
- Этого вы можете не опасаться, дорогая, - с притворной серьезностью сказала Калейла. - Но хорошо, что предупредили.
- Да ладно, вы обе! - прервал их Ахмат.
- Нам надо все время смеяться, - заметила его жена. - Иначе, думаю, мы спятим и начнем бредить.
- Бредовое безумие! - кивнул Ахмат. - Калейла, а что твой приятель? Этот английский бизнесмен?
- У него алкогольное безумие, - ответила Калейла. - Сидит в баре отеля и обзывает меня последними словами.
- Не самое плохое, что могло случиться с вашим прикрытием.
- Да уж, действительно! Нашелся другой покровитель, предложил более высокую цену... Чего так упиваться?
- А наши патриоты, уважаемые коммерсанты, по-прежнему ждут не дождутся, чтобы я в расстройстве улетел на Запад, по-прежнему верят, что ты работаешь на них?
- Да. Мой "друг" в Сабат-Айнубе сказал, что ты встречался с Кендриком. Пришлось соглашаться, поддакивать... Трудную ты мне задачку подкинул! Тем более, что против его доводов сложно было возражать...
- Ну и что за доводы?
- Они в курсе относительно гарнизонной машины. Знают, что она ждала Кендрика в двух кварталах от отеля. Я не возразила, поскольку была там.
- Машины из гарнизона раскатывали по всему Маскату, а они заприметили именно эту!
- Простите, но этого делать было не надо. Видишь ли, они сообразили, что Кендрик здесь...
- Мустафа поставил их в известность, - прервал ее Ахмат. - Я оплакиваю его смерть, но болтун он был, каких мало.
- Возможно, он виноват, а может быть, и нет, - сказала Калейла. - Вашингтон тоже несет ответственность. Слишком много людей было задействовано. Госдеп, на мой взгляд, не обеспечил стопроцентную секретность.
- Чертовски надоело искать врага! - Ахмат сжал кулаки. - Агрессия разлагает человека, а образ врага заставляет жить в условиях военного лагеря, не позволяет требовать демократических свобод. Проклятье, что же мы делаем?
- Давай лучше подумаем, как быть с Кендриком. Я предлагаю не суетиться и ждать, когда он даст о себе знать.
- И это все? Опять ждать?
- Нет, есть еще кое-что, - сказала Калейла. - Я бегу переодеваться, а ты пока выясни маршрут, вернее - дорогу, по которой их повезут, и в каком месте запланирован побег. И распорядись подогнать к подъезду самую крутую тачку. Я поеду ему навстречу.
- Вот у тебя точно бредовое безумие! - замахал руками Ахмат. - Ты и Бобби дружите много лет, но это не дает тебе права рисковать своей жизнью. Я категорически против.
- Речь идет не о моей жизни, - сдержанно возразила Калейла. - И не о твоей, честно говоря. Мы обязаны сделать, все от нас зависящее, чтобы освободить заложников и прекратить разнузданную вакханалию терроризма у тебя в султанате. Может, ничего и не выгорит, но получать достоверную информацию - моя работа, а твое дело - разрешить мне это.
- И дай ей номер, по которому она напрямую свяжется с тобой, - спокойно сказала Роберта Яменни. - Или со мной.
- Иди переодевайся! - велел Ахмат и покачал головой.
- Спасибо, Ахмат! Но прежде мне нужно кое с кем поговорить. Это не займет много времени.
* * *
Двое англичан с трудом выволокли из кабины лифта лысеющего соотечественника, в стельку пьяного, огромного, в скособоченном костюме в тонкую полосочку с Севил-роу.
- Пьянь позорная, вит он кто! - сказал тот, что был слева. - Это же надо так набраться! - Он держал в левой руке гостиничный ключ с деревянным шаром, а правую, согнув в локте, упирал в бок пьяницы.
- Ладно, Дики, не заводись! - буркнул второй. - Мы и сами накачались пивом по этому случаю.
- На черта нам это было надо! Соотечественник, так его и разэдак... Ввяжись он в драку, нас бы повесили на фонарных столбах в этой варварской. Богом забытой стране! Где его номер?
- В конце коридора. Тяжелый стервец, правда?
- Зараза! Думаю, весь из жира, виски и дерьма.
- А казался довольно приятным мужиком. Так ведь нет, заболтала его болтливая шлюха! От таких стервозных баб кто угодно обделается. Разузнал, на кого он работает?
- На какую-то текстильную фирму в Манчестере. То ли Гвилингейм, то ли Берлингейм или что-то в этом роде.
- Ни о чем подобном не слыхивал! Ну-ка дай мне ключ - вот его дверь.
- Мы просто швырнем его на кровать, никаких любезностей, говорю я тебе.
- А ты думаешь, тот внизу откроет для нас бар? Я хочу сказать, пока мы выполняем здесь свой христианский долг, тот шельмец может запереть дверь.
- Лучше бы тому говнюку не делать этого! - сказал англичанин по имени Дики, и три фигуры ввалились в темную комнату. Свет из коридора высветил очертания кровати.
- Я дал ему двадцать фунтов, чтобы он держал бар открытым только для нас. Если думаешь, что я закрою глаза на одну секунду, пока не окажусь завтра в самолете, тогда тебе пора в дурдом. Не хочу, чтобы какой-нибудь черножопый с комплексом Мессии перерезал мне горло, говорю я тебе! Ну давай, раз-два, взяли!
- Дрыхни, жирный боров, - сказал англичанин по имени Дики. - И пусть всякие упыри утащат тебя куда подальше.
Здоровяк в однобортном костюме в, тонкую полосочку приподнялся и посмотрел на дверь. Шаги в коридоре затихли. Он опустил ноги на пол и прислушался. Было тихо. Он снял пиджак, брюки, аккуратно повесил их в шкаф и разгладил ладонями морщины. Ослабив узел галстука, снял его через голову, расстегнул рубашку с пятнами от виски, снял ее и бросил в корзину для грязного белья, затем пошел в ванную, пустил горячую воду, вымылся до пояса, взял флакон одеколона и щедро расплескал его по всему телу.
В спальне он снял с полки чемодан, открыл его, выбрал черные брюки, черную рубашку из крепдешина. Застегнув рубашку, заправил ее в брюки, подошел к окну, вынул коробку спичек; из кармана брюк. Чиркнув спичкой, он дал пламени разгореться, а затем трижды прочертил полукруг перед оконным стеклом.
Выждав секунд десять, он подошел к столу, у стены слева и, включил лампу. Затем поставил на "собачку" защелку замка. После этого, положив себе под спину пару подушек, опустился на кровать, посмотрел на часы и стал ждать.
У двери кто-то завозился. Едва слышно трижды царапнули по дверному косяку.
- Войдите!
В номер вошел смуглый араб. В новенькой белоснежной джелабе, в готре без единого пятнышка, он явно благоговел перед хозяином номера люкс.
- Вы трижды подали священный знак в виде полумесяца, и вот я здесь, эфенди.
- Благодарю покорно! - усмехнулся англичанин. - Входи и закрой, пожалуйста, дверь.
- Да-да, эфенди!
- Доставил все, что мне нужно?
- Да, эфенди. И снаряжение, и информацию...
- Сначала снаряжение давай!
- Да, конечно! - Араб сунул правую руку в складки джелабы и вытащил пистолет, казавшийся чересчур громоздким из-за перфорированного цилиндра, прикрепленного к стволу. Это был глушитель. Запустив левую руку в карман штанов, достал коробочку с патронами. Затем араб подошел к кровати. - Пистолет заряжен, сэр. Полный боекомплект, сэр. Всего тридцать шесть пуль, сэр.
- Спасибо, - сказал грузный англичанин. Араб подобострастно попятился.
- Выкладывай информацию! Что там?
- Прежде всего, я должен сообщить, что женщина, что в отеле на соседней улице, недавно уехала во дворец.
- Что? - Англичанин даже подскочил. - Ты уверен?
- Да, эфенди. За ней прислали лимузин.
- Когда это было?
- Примерно четверть часа назад. Разумеется, мне немедленно сообщили. Сейчас она уже там.
- А что насчет коммерсанта? Она вступала с ним в контакт?
- Да, сэр, - ответил араб. - На Вади-эль-Кебир она выпила кофе с человеком по имени Хайязи. Он занимается импортом. А позже встретилась с ним на рыночной площади в Сабат-Айнубе. Она фотографировала, она за кем-то следила...
- За кем?
- Не знаю, сэр. На площади было полно туристов, и я потерял ее след.
- Значит, во дворец поехала? - Англичанин поднялся в полный рост. - Невероятно! Уму непостижимо!
- Это правда, сэр! Я не стал бы сообщать непроверенную информацию такой августейшей особе, какой вы являетесь. По правде говоря, эфенди, я возношу хвалу в своей ежедневной молитве за то, что встретил истинного последователя Махди!
Англичанин бросил быстрый взгляд на араба:
- Тот, кто это тебе сказал, просто мне польстил!
- Мне никто ничего не говорил, эфенди! Аллах благословил меня даром провидения, выделив из множества моих братьев по вере.
- Истинный последователь Махди... Надо же! А кто еще знает об этом?
- Клянусь жизнью, сэр, больше никто! Ваша священная привилегия как раз и заключается в том, что вас никто и не слышит и не видит. Сходя в могилу, я унесу с собой тайну, что вы были в Маскате!
- А неплохая идея! - сказал англичанин и вскинул руку с пистолетом.
Прозвучали два выстрела. Глушитель снизил звук... Араба оросило к стене, а его безукоризненно белые одежды обагрились кровью.
В баре отеля было сумеречно. Лампы дневного света с голубоватым свечением над стойкой давали скудное освещение. Бармен сидел в углу и время от времени бросал усталый взгляд на двоих мужчин в кабинке у ближайшего окна. Снаружи их почти не было видно из-за приспущенных жалюзи. "Англичане все-таки тупари'" - подумал бармен. Не потому, что дрейфят. Кто сейчас живет, не опасаясь за свою жизнь в этом безумном мире? Но эти двое, должно быть, наложили полные штаны, усмехнулся бармен. Уперлись, мол, в номер ни ногой. Останутся здесь до утра, и все тут Администрация отеля, конечно, запаниковала. От этих англичан всего можно ожидать! Вот теперь в вестибюле сшиваются трое. Ну да ладно, в любом случае, мудро это или нет, тупоумно или остроумно, но англичане эти крайне щедры, и только это имеет значение. Это, а также его собственное оружие под полотенцем на стойке. Отличная штуковина. По иронии судьбы этот пистолет-автомат израильского производства ему забашлял один еврей из гавани. Ха! Теперь евреи по-настоящему поумнели. Врубились, одним словом. С тех пор как началась эта заварушка, завалили оружием половину Маската!
- Дики, только взгляни! - прошептал более покладистый англичанин. Он приподнял приспущенную штору.
- Джек, остынь! - Дики дремал, привалившись к подоконнику.
- Это не наш ли нализавшийся соотечественник? Вон там...
- Кто? Где? Ах ты дьявол! А ведь ты прав.
По обочине пустынной, скудно освещенной улицы шел мужчина довольно внушительной комплекции. Он то и дело озирался. Потом остановился и принялся чиркать спичками о коробок Зажжет и бросит, зажжет и бросит - прямо на тротуар Минуты через две возле него остановилась черная машина.
Дики и Джек с изумлением наблюдали сквозь жалюзи за разворачивающимся сюжетом. Их соотечественник обошел машину, собираясь сесть на переднее сиденье, но в это время распахнулась дверца со стороны водителя и навстречу толстяку выскочил араб в готре, но почему-то в черном европейском костюме. В тот же миг англичанин, по всей видимости, разразился гневной тирадой - он то и дело грозил указательным пальцем стоявшему перед ним человеку. Наконец он повернулся и кивнул в сторону отеля. Араб всплеснул руками и побежал. Англичанин вытащил пистолет из-за ремня, открыл дверцу и сел на сиденье рядом с водительским.
- Ты видел, видел? - всполошился Дики
- Ну видел.. Он переоделся
- Переоделся?
- Да, а что? Белую рубашку снял, а заодно и костюм в полоску Теперь на нем черная рубашка, а пиджак и брюки тоже черные, но из грубой шерсти. Думаю, он вырядился не по погоде
- Ты меня удивляешь! - воскликнул Дики. - Я имею в виду оружие.
- Ну и имей! Ты классно разбираешься в металле, а я в текстиле.
- При чем тут металл и текстиль? Мы вместе тащили стопудового малого, мертвецки пьяного четверть часа назад. И вдруг он, ни в одном глазу, бежит по улице, отдает приказы каким-то типам, размахивает стволом, запрыгивает в машину, которой он явно подавал сигналы, а все, что ты видишь, - это лишь его одежда.
- Вообще-то в этом и правда что-то есть! Конечно, я видел и оружие, и этого араба с трясущимися поджилками, но больше всего меня поразило, что он напялил на себя черт знает что.
- Чего ты к его одежде привязался? Ей-богу, ты меня удивляешь.
- Ну, к примеру, я так никогда бы не оделся!
- Да кто тебя просит?! Этот жирный стервец, может, и был пьян, а может, и нет, но это щеголь, каких мало. На нем был отличнейший костюм, тончайшая рубашка, галстук из чистого шелка и туфли от "Симпсонс". А то, что сейчас он в брюках и пиджаке вполне заурядного качества, которые плохо на нем сидят и не по сезону, - это, конечно, говорит о том, что он что-то задумал. А мы не полетим утренним рейсом.
- Боже мой, почему?
- Думаю, мы обязаны пойти в посольство и кое-кого разбудить
- Ты что, спятил?
- Дики, предположим, что этот стервец оделся так, чтобы кого-то укокошить!
"Уровень безопасности максимальный
Перехват не засечен
Приступайте".
Журнальный файл продолжили:
"Последнее донесение вызывает тревогу, а так как моей аппаратуре пока еще не удалось проникнуть в базу данных Лэнгли, я, разумеется, не знаю, есть ли там сведения о нем или нет.
Объект установил контакт. Его постоянный спутник сообщает о чрезвычайно рискованном мероприятии, без которого невозможно достигнуть цели.
Что он сейчас делает, что для этого предпринимает? Какова последовательность его действий, с кем он завязывает отношения?
Во что бы то ни стало необходимо раскопать все эти подробности! Если он выживет, именно подробности вызовут доверие к нему - необходимое условие для получения чрезвычайно важного задания, выполнение которого сделает объект совестью нации.
Но выживет ли он или станет еще одной похоронной статистической величиной в ряду неопознанных событий? Моя аппаратура не в состоянии ответить на этот вопрос, она, правда, способна определить его потенциал, что не будет представлять никакой ценности, если он погибнет.
В этом случае все, чего я достиг, сведется к нулю".
Глава 8
Четверо террористов в наручниках то и дело посматривали на полицейского, которому было поручено доставить арестантов в целости и сохранности в военную прокуратуру гарнизона для проведения следственного эксперимента. В камере была гробовая тишина, когда Амалю Бахруди и еще троим арестантам скомандовали "на выход".
Азрак сидел на правой стороне кузова полицейского фургона вместе с пожилым арабом, напротив сидел Кендрик с молоденьким парнишкой с заячьей губой.
Машину подбрасывало на ухабах, дребезжала железная дверь, полицейский охранник старался сохранять равновесие. Левой рукой он держался за поперечную планку на крыше кузова, в правой у него был автоматический пистолет 10-го калибра системы Макарова, поддерживаемый верхней плечевой портупеей, на поясе болталось кольцо с ключами от наручников. Каждый думал о своем.
"Вы безумец, понимаете ли вы это?" - "Доктор, у нас нет выбора! Вот этот человек - Азрак. Его кличка - Синий". - "Да вы что? Это не он! Азрака показывали по телевизору. У него борода и волосы до плеч". - "Он сбрил бороду и подстригся". - "А вы кто? Амаль Бахруди?" - "Сейчас да". - "Если этот молодой человек - Азрак, то вы не Бахруди. Его арестовали всего пять часов назад на базаре в квартале Вальят. Куролесили там с дружком. При задержании его приятель взял и перерезал себе глотку полицейским ножом". - "Я там был, Фейсал. Я его узнал. Это Азрак - брат Зайи Ятим. А что сказал Ахмат?" - "Велел выполнять ваши пожелания и попросил вас подождать немного. Султан вызвал двоих полицейских, которым он полностью доверяет". - "Наверняка они сопровождали меня в тот раз, когда арестовали Азрака". - "Может быть... Один из них сядет за руль полицейского фургона, второй останется в кузове". - "Отлично' Вместе со мной и Азраком поедут еще двое заключенных. Вот этот, с заячьей губой. Ему всего шестнадцать. И вот этот, пожилой. Он - правая рука Азрака. Сообщите им, что меня переводят в другое место, а их троих потому, что в камере слишком активно общались с Амалем Бахруди".
Кендрик краем глаза следил за полицейским. Когда тот внезапно опустил левую руку, помахал ею, пару раз сжал в кулак и разжал кисть - вот, мол, затекла рука! - Кендрик набрал в грудь воздуха. Ну вот и настал долгожданный момент! Знак подает, как договорились... Через минуту полицейский стал размахивать рукой сильнее. Пора! Быстрота и натиск... Кендрик вскочил и бросился на полицейского с такой силой, что тот упал, стукнувшись головой о железную дверь, - затих.
- Быстро! - крикнул Эван, оборачиваясь к Азраку. - Забери у него ключи!
Палестинец наклонился. Пожилой араб тоже. Вместе они выбили наручниками из правой руки полицейского пистолет Макарова и отцепили от ремня кольцо с ключами.
- Я его сейчас убью! - заорал мальчишка с заячьей губой. Выхватив у пожилого араба пистолет, он бросился к лежавшему на полу охраннику.
- Остановите его! - приказал Азрак.
- Не смей! - крикнул пожилой террорист. - Давай сюда пистолет, дурачок! Водитель услышит выстрелы, и что тогда?
- Этот, - мальчишка кивнул на полицейского, - наш враг!
- Он наш спаситель, а ты - балбес психованный! - сказал Азрак.
Он расстегнул наручники Кендрика, отдал ему ключи и протянул свои руки. Конгрессмен из Колорадо отомкнул наручники и повернулся к пожилому террористу.
- Меня зовут Иосиф, - сказал тот. - Еврейское имя... Это потому, что моя мать еврейка, но мы не израильтяне. А ты смелый человек, Амаль Бахруди.
- Может быть, только я не хватаюсь за пистолет, чтобы лишить жизни человека, потерявшего сознание, - проговорил Кендрик, бросая наручники Иосифа на пол. Обернувшись к мальчишке, он сказал в раздумье: - Не знаю, освободить тебя или нет.
- Почему? - вскрикнул парнишка. - Может, ты не знаешь, что такое джихад?
- Знаю, юноша, но опасаюсь тебя. Ведь ты способен нас убить, а мы немного больше стоим, чем ты.