- Вас вычислила, полагаю, методом исключения. А по второму пункту у меня договоренность с одним знакомым, который охраняет меня от подлинно-подлинных сюрпризов. Последние полтора дня вы, конгрессмен, - "горячая" новость по всему Средиземноморью. Многие, включая меня, потрясены. Я боюсь не только за себя, но и за других людей, помощью которых пользовалась где только можно и нельзя, чтобы держать вас в поле зрения. Поверьте, это очень непросто - создать сеть, основанную на доверии, а теперь это доверие подвергается сомнению. Так что, как видите, мистер Кендрик, вы зря потратили немалые деньги налогоплательщиков на то, чтобы доставить меня сюда и задать вопрос, на который вам мог бы ответить любой опытный разведчик.
- Может, вы меня продали? Продали мое имя за деньги?
- Чего ради? Спасения собственной жизни, что ли? Или жизней тех, кого я использовала, чтобы следить за вами, людей, важных для меня и выполняемой мною работы, которая, по-моему, представляет реальную ценность, что я пыталась объяснить вам еще в Бахрейне? Вы что, действительно в это верите?
- О Боже, я уже не знаю, чему верить! - признался Эван, шумно вздохнув. - Все, что я хотел сделать, все, что планировал, пошло прахом. Ахмат больше не хочет меня видеть, я не могу вернуться - ни туда, ни в какой-либо другой эмират в районе заливов. Уж он об этом позаботится.
- Так вы что, правда хотели вернуться?
- Больше, чем что-либо другое. Мне хотелось вернуться к той жизни, когда я проделал мою лучшую работу. Но сначала мне надо было найти и уничтожить сукина сына, который все изуродовал, убивая ради убийства...
- Махди. - Рашад кивнула. - Ахмат мне говорил. Вы сделали это. Ахмат молод, и он еще изменит свое отношение к вам. Со временем поймет, что вы там для всех совершили, и почувствует благодарность... - Она вдруг улыбнулась и уже иным, мягким голосом проговорила: - Понимаешь, я решила, что ты, возможно, сам раздул эту историю. Но ведь ты этого не делал, правда?
- Кто, я? Да ты с ума сошла! Через шесть месяцев я уберусь отсюда!
- Так все это случилось не из-за твоего политического тщеславия?
- Да нет же, Господи! Я бросаю всю эту политику, ухожу! Только теперь мне некуда идти. Кто-то пытается меня остановить, сделать кем-то, кем я на самом деле не являюсь. Да что же, черт побери, со мной происходит?
- Сразу, навскидку, я сказала бы, что тебя эксгумируют.
- Что-что со мной делают? И кто?
- Кто-то, считающий, что тобой пренебрегают. Полагающий, что ты заслуживаешь публичного признания.
- Я его совершенно не хочу! Но президент думает иначе. Решил в следующий вторник наградить меня медалью Свободы в этой чертовой Голубой комнате под оркестр морской пехоты! Я противился этому, как мог, а этот сукин сын заявил. что мне необходимо объявиться, потому что он, видите ли. отказывается выглядеть "жалким ублюдком". Хорошенькая аргументация!
- Очень по-президентски... - Рашад внезапно оборвала себя. - Давай прогуляемся, - быстро предложила она, заметив, что у причала появились двое мужчин в белых костюмах обслуги "стерильного" дома. - Не оглядывайся! Держись беззаботно. Давай спустимся к берегу.
- Говорить можно? - спросил Кендрик, шагая за ней.
- Ничего важного. Подожди, пока повернем.
- Почему? Думаешь, они могут нас услышать?
- Возможно, хотя я не уверена.
Они шли вдоль извилистой береговой линии до тех пор, пока деревья не скрыли их от двоих мужчин на причале.
- Японцы разработали ретрансляторы направленного действия, хотя я никогда таких не видела, - продолжила Рашад. Потом остановилась и взглянула на Эвана. Ее умные глаза смотрели вопрошающе. - Ты говорил с Ахматом?
- Вчера. Он велел мне убираться к черту, но не возвращаться в Оман. Никогда.
- Ты ведь понимаешь, что я тебя проверю, да? В первую секунду Кендрик удивился, потом пришел в ярость. Эта женщина допрашивала его, обвиняла, а теперь еще намерена и проверить.
- Мне наплевать на то, что ты сделаешь, меня беспокоит только то, что ты, возможно, уже сделала. Ты убедительна, Калейла, то есть, извините, мисс Рашад, и, возможно, сама веришь в то, о чем говоришь, но тем шестерым, которые знают обо мне, есть что терять, и они ничего не приобрели бы, рассказав о том, что я был в Маскате в прошлом году.
- А уж мне, конечно, нечего терять, кроме собственной жизни и жизней тех, кого я собирала на моем участке? Кстати, некоторые из этих людей мне очень дороги. Прекрати этот надоевший спор, конгрессмен, смешно. Ты не просто любитель, ты невыносим.
- Знаешь, но ты ведь могла и ошибиться! - Кендрик был раздражен. - Я был почти готов поделиться с тобой своими сомнениями, даже намекнул на это Деннисону, сказав ему, что не позволю тебя повесить за это.
- О, вы слишком добры, сэр!
- Нет, я на самом деле так думал. Ты ведь и правда спас-ria мне жизнь, и если ты по ошибке, случайно вымолвила мое имя...
- Не упорствуй в своей глупости, - перебила его Рашад. - Вероятнее, гораздо вероятнее, что подобную ошибку совершил кто-то из остальных пятерых, но не Грэйсон и не я. Мы работаем в полевых условиях и не допускаем ошибок такого рода.
- Давай пройдемся, - предложил Эван.
Никаких охранников на сей раз поблизости не было, его побуждали двигаться сомнения и замешательство. Трудность заключалась в том, что он ей верил, как верил и тому, что сказал о Калейле Мэнни Вайнграсс: "Она не имеет никакого отношения к твоему разоблачению. Это только усилит ее стыд и еще сильнее воспламенит тот безумный мир, в котором она живет". А когда Кендрик возразил, что другие не могли этого сделать, Мэнни добавил: "Тогда за другими есть еще другие".
Они дошли до ухабистой проселочной дороги, которая пролегала среди деревьев и вела, очевидно, к каменной ограде имения.
- Обследуем? - предложил Эван.
- Почему бы и нет? - отозвалась Адриенна.
- Слушай, - продолжил он, когда бок о бок они начали взбираться по лесистому склону, - скажем, я тебе верю...
- Спасибо большое.
- Да ладно, я правда тебе верю! И поэтому сейчас скажу то, что знают только Свонн и Деннисон. Другие не знают, по крайней мере я так думаю.
- А ты уверен, что стоит говорить?
- Мне нужна помощь, а они не могут мне помочь. Может, ты сможешь. Ты ведь была там со мной и знаешь столько всего из того, что мне неизвестно: как сохранять события в тайне, как передавать секретную информацию тем, для кого она предназначена, в общем, процедуры такого рода.
- Да, я что-то знаю, но никоим образом не все. Моя база - в Каире, а не здесь. Но продолжай.
- Недавно Свонна навестил какой-то человек, блондин с европейским акцентом, который располагал подробнейшей информацией обо мне. Фрэнк назвал это "ПД".
- Предшествующие данные, - перевела на нормальный язык Рашад. - Еще так называются привилегированные детали. Обычно их добывают из подвалов.
- Подвалы? Что еще за подвалы?
- По-нашему - засекреченные разведывательные материны. Продолжай.
- Этот блондин заявил Франку, поразив его - на самом деле поразив! - что, по его мнению, во время того кризиса с заложниками меня послал в Маскат Госдеп.
- Что-о? - Адриенна схватила Кендрика за руку. - Кто он?
- Никто не знает. Его никто не может найти. А сведения, которые он сообщил о себе, чтобы попасть к Фрэнку, оказались фальшивыми.
- Боже всемогущий! - прошептала Рашад, глядя на поднимающуюся вверх тропу. Сквозь стену деревьев, растущих наверху, пробивался солнечный свет. - Задержимся здесь ненадолго, - спокойно попросила она. - Сядь. - А когда они опустились на тропу, окруженную толстыми стволами деревьев и густой листвой, спросила: - И что же дальше?
- Ну, Свонн попытался отшить его; даже показал ему записку к госсекретарю, которую мы составляли с ним вместе - в ней мои услуги отвергались. Но видимо, тот человек не поверил Фрэнку и продолжил свои раскопки, пока все не узнал. Все появившееся вчера утром в печати настолько точно, что может исходить только из оманских материалов - по-вашему, из подвалов.
- Знаю, знаю. - Ярость в голосе Рашад смешивалась со страхом. - Боже мой, кого-то ведь достали!
- Одного из семерых, то есть шестерых, - быстро поправился Эван.
-Кто эти люди? Я не имею в виду Свонна и его компьютерщика из "Огайо-4-0". Кроме Деннисона, Грэйсона и меня?
- Госсекретарь, министр обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов.
- Ни к одному из них даже близко подойти нельзя.
- Ну а компьютерщик? Его зовут Брюс, Джералд Брюс, и он молод. Фрэнк за него ручается, но ведь это лишь его суждение.
- Вряд ли. Фрэнк Свонн - подонок, но не думаю, что его можно так провести. Человек вроде Брюса - первый, на кого в таком случае падает подозрение, а тот наверняка знает, что рискует провести тридцать лет в Ливенуорте.
Эван улыбнулся:
- Деннисон грозил и тебе провести там пять лет.
- Я сказала ему, что это мужская тюрьма. - Адриенна тоже усмехнулась.
- И я, - засмеялся Кендрик. - А все-таки, почему ты села в правительственную машину?
- Из чистого любопытства. Вот единственный ответ, который я могу тебе дать.
- Ответ принимается... Итак, на чем мы остановились? Семеро вне игры, а европеец-блондин в игре.
- Не знаю. - Неожиданно Рашад снова тронула его за руку. - Мне нужно задать тебе несколько вопросов, Эван...
- Эван? Спасибо.
- Простите, конгрессмен. Это действительно была ошибка.
- Не извиняйся, пожалуйста. По-моему, мы имеем право называть друг друга по имени.
- Значит, ты остановился...
- Не возражаешь, если я буду называть тебя Калейлой? Мне так удобнее.
- И мне. Моя арабская половина всегда негодовала на Адриенну за отступничество.
- Задавай свои вопросы... Калейла.
- По крайней мере, ты не произносишь мое имя как "Койлейла"... Ладно. Когда ты решил поехать в Маскат? Принимая во внимание обстоятельства и твои возможности, ты попал туда поздно.
Кендрик перевел дыхание.
- Я был в Аризоне - преодолевал пороги. Только добравшись до базового лагеря под названием Лава-Фоллз, впервые за несколько недель услышал радио. Вот тогда понял, что должен попасть в Вашингтон... - И он подробно рассказал о безумных восьми часах своего путешествия из примитивного лагеря в горах в кабинеты Госдепартамента и сложный компьютерный комплекс под названием "Огайо-4-0", закончив повествование словами: - Там мы со Свонном заключили наше соглашение, и я отправился в путь.
- Вернемся немного назад, - предложила Калейла, впервые за все время рассказа Кендрика отводя взгляд от его лица. - Итак, ты нанял гидроплан, чтобы добраться до Флагстаффа, где попытался зафрахтовать самолет до округа Колумбия. Верно?
- Да, но регистратор чартерных рейсов сказал, что слишком поздно.
- Ты был встревожен, - предположила разведчица. - Вероятно, зол. Должно быть, немного использовал свое положение. Конгрессмен от великого штата Колорадо и так далее.
- Больше чем немного, гораздо больше всяких "и так далее".
- Ты добрался до Феникса и вылетел первым же гражданским коммерческим рейсом. Как ты платил за билет?
- По кредитной карте.
- Плохо, - отреагировала Калейла. - Но ты не мог этого знать. Откуда тебе было известно, к кому надо обратиться в Госдепе?
- Этого я не знал. Но не забывай, я долгие годы проработал в Омане и Эмиратах, так что примерно представлял, кто мне нужен. А поскольку мне в наследство досталась опытная секретарша с инстинктами уличной кошки, я ей сказал, кого нужно искать. Четко объяснил, что это, вне сомнения, должен быть человек из Консульской службы Госдепа, секции Среднего Востока или Юго-Западной Азии. Большинство американцев, которые там работают, знакомы с такими людьми - часто до тошноты.
- Значит, секретарша с инстинктами уличной кошки начала повсюду названивать и расспрашивать. Должно быть, кое-кого это удивило. Был ли у нее список людей, которым она звонила?
- Не знаю. Никогда не спрашивал ее об этом. Все происходило в каком-то безумии. Во время полета из Феникса я поддерживал с нею связь по телефону. К моменту моего приземления она сократила круг поиска до четырех-пяти человек, из которых лишь один считался экспертом по Эмиратам - заместитель директора Консульской службы Фрэнк Свонн.
- Было бы интересно узнать, сохранила ли твоя секретарша список?
- Я позвоню ей.
- Только не отсюда. Кроме того, я не, закончила... Итак, ты пошел в Госдеп, чтобы найти Свонна. Значит, зарегистрировался на входе у охраны.
- Естественно.
- А уходя оттуда, отметился?
- Разумеется, нет. Ведь меня спустили на лифте прямо к стоянке и доставили домой на машине Госдепа.
- К тебе домой?
- Конечно. Перед отлетом в Оман надо было собрать кое-какие вещи...
- А шофер? - перебила его Калейла. - Он обращался к тебе по имени?
- Нет, ни разу. Хотя сказал фразу, которая меня потрясла. Я спросил, не зайдет ли он ко мне перекусить или выпить кофе, пока я буду собираться, а он ответил: "Вы из "Огайо-4-0"! Предельная бдительность, сэр!"
- Это означает, что сам он не оттуда, - заметила Рашад. - И вы остановились перед твоим домом?
- Да. Когда я вышел, то увидел у тротуара другую машину примерно в ста футах от нас. Должно быть, она следовала за нами - на этой части дороги других домов нет.
- Вооруженный эскорт, - кивнула Калейла. - Свонн прикрывал тебя начиная с минуты-один, и был прав. У него было ни времени, ни ресурсов, чтобы проследить за всем, что случилось с тобой минус-один. Эван, сбитый с толку, попросил:
- Будь добра, объясни, что все это значит?
- Минус-один - это все то, что произошло до того, как ты связался со Свонном. Богатый злой конгрессмен нанимает самолет во Флагстафф и производит много шума, потому что желает немедленно вылететь в Вашингтон. Ему отказывают. Тогда он летит в Феникс, где, несомненно, тоже требует, чтобы ему дали билет на первый же рейс до Вашингтона, и платит по кредитной карточке. А еще названивает своей секретарше с инстинктами уличной кошки и приказывает ей найти человека, которого сам не знает, но уверен, что такой должен работать в Госдепартаменте. Секретарша звонит самым разным людям - по-моему, ты употребил слово "безумие", - которых должно было заинтересовать, почему она им звонит. Потом предоставляет тебе суженный кворум - это значит, что она контактировала со многими своими знакомыми, которые могли дать ей нужную информацию и наверняка тоже заинтересовались причиной ее звонков. Далее, ты возникаешь в Госдепе, требуя встречи с Фрэнком Свонном. Я права? В том твоем состоянии ты ведь требовал встречи с ним?
- Да. Меня водили за нос, говорили, что его нет, но я знал, что он на месте, моя секретарша подтвердила это. Я проявил настойчивость, и наконец мне разрешили спуститься к нему в кабинет.
- А после того как вы со Свонном поговорили, он решил отправить тебя в Маскат.
- И что?
- Тот узкий маленький круг, о котором ты говорил, не был ни очень маленьким, ни очень узким. Ты делал то, что сделал бы любой человек на твоем месте в таком же стрессовом состоянии. Но во время своего взбалмошного путешествия от Лава-фоллз до Вашингтона ты изрядно наследил. Многие запомнили твое имя и громкие настойчивые требования скорейшего вылета, тем более что все происходило в ночное время. Потом ты объявляешься в Госдепартаменте, где производишь еще больше шума - между прочим, зарегистрировавшись у охраны на входе, но не отметившись на выходе, - пока тебе не разрешают спуститься в кабинет Свонна.
- Да, но...
- Дай мне закончить, пожалуйста, - вновь перебила его Калейла. - Ты все поймешь, а я хочу, чтобы у нас сложилась полная картина... Итак, вы со Свонном беседуете, заключаете ваше секретное соглашение, и, говоря твоими словами, ты отправляешься в Маскат. Но первую часть пути проделываешь к своему дому в машине с шофером, который не являлся частью "Огайо-4-0", так же как и охранники в вестибюле. Шофера просто назначил диспетчер, а охранники на дежурстве выполняли свои обычные обязанности. Они не относятся к привилегированным кругам; там, наверху, с них не берут подписку о неразглашении того, что они видят и слышат на работе. Но это люди. Они идут домой, рассказывают женам и друзьям про что-то не совсем обыденное, случившееся в их обычно скучной жизни. Возможно, даже отвечают на вопросы, небрежно заданные какими-то людьми.
- Ты права, так или иначе все они знали, кто я такой...
- Так же как множество других людей в Фениксе, Флагстаффе, и всем им было ясно: этот важный человек расстроен, этот конгрессмен чертовски спешит, эта большая шишка чем-то озабочена. Видишь, какой след ты оставил за собой?
- Вижу, но кто же мог доискиваться?
- Не знаю, и это беспокоит меня больше, чем я могу тебе сказать.
- Кто бы это ни был, а мою жизнь он разбил вдребезги! Только кто бы это мог быть?
- Тот, кто нашел лазейку, дыру в твоем пути от отдаленного лагеря под названием Лава-Фоллз до террористов в Маскате. Тот, кто наткнулся на нечто, вызвавшее у него желание искать дальше. Может, это были звонки твоей секретарши, или шум, устроенный тобой у стойки охраны Госдепартамента, или даже нечто настолько же безумное, как, например, слухи о каком-то неизвестном американце, который содействовал разрешению оманского кризиса. На кого-то это произвело впечатление и могло побудить к размышлениям. Потом другие факты все поставили на свое место - и готово.
Эван накрыл ее руку, лежащую на грязной тропинке, своей ладонью.
- Мне нужно узнать, кто он, Калейла. Понимаешь, узнать.
- Но мы и так знаем, - мягко напомнила она. - Это блондин с европейским акцентом.
- Но почему? - Кендрик убрал свою руку. Калейла с сочувствием посмотрела на него:
- Знаю, тебя волнует ответ на этот вопрос, но меня тревожит другое.
- Не понимаю.
- Кем бы ни был тот блондин, кого бы ни представлял, он проник в наши подвалы и вынес оттуда то, что ни в коем случае не должен был получить. Я ошеломлена, Эван, я просто оцепенела, и эти слова недостаточно сильны для того, чтобы выразить мои чувства. Не только из-за того, что сделали с тобой, но и из-за того, что сделали с нами. Нас скомпрометировали, проникнув в такое место, куда по определению проникнуть невозможно. Если эти люди - кем бы они ни были - могут откопать сведения о тебе из глубочайших, самых защищенных архивов, какие у нас есть, то они могут узнать и много другого, к чему доступа не должно быть буквально ни у кого. При нашей работе многим это может стоить жизни. Очень неприятно.
Кендрик всмотрелся в напряженное, ошарашенное лицо Калейлы. И увидел в ее глазах страх.
- Ты серьезно так напугана?