***
У здания токийской прокуратуры собралась целая толпа журналистов. Следствие о лицах, замешанных в скандале, не открывало ничего нового, а шло лишь по пути, проложенному прессой. Каждую ночь журналисты занимали наблюдательные посты у домов тех, кого считали виновными в получении взяток от "Джонсон". Возле дома Хироси Касаи не дежурили. Никто и не предполагал, что его могут арестовать. Поэтому ведущие репортеры, проторчавшие всю ночь возле домов бывшего министра транспорта и руководителей двух ведущих компаний, вернулись ни с чем, а неожиданный успех выпал на долю второго эшелона - фоторепортеров, оказавшихся утром около городской прокуратуры. Фотопленка зафиксировала напряженную улыбку бывшего премьер-министра, выходившего из машины в сопровождении работников прокуратуры, На пятом этаже в комнате следователей его ожидал сам генеральный прокурор. "Нам очень жаль, - сказал он, - что приходится расследовать деятельность человека, который еще недавно был премьер-министром Японии. Но мы должны попросить вас говорить правду".
Потрясенные редкостной удачей, журналисты разбежались по редакциям. Очередной выпуск трех крупнейших газет Японии выйдет с гигантской шапкой: "Бывший премьер-министр Касаи арестован" и с той самой фотографией, которая обойдет прессу всего мира. Поднятая в приветствии рука, напряженная улыбка и… двое сзади.
- Посмотрите, Комура-сан. Здесь определенно инсценированы следы борьбы. На плаще - его бросили на пол - даже не оторвана вешалка. Табуретка, очевидно, стояла в стороне от возможного места нападения. Да и какая могла быть борьба? Достаточно взглянуть на девушку, чтобы понять: она не могла оказать серьезного сопротивления такому сильному человеку, каким был преступник.
- Сильному?
- Медицинский эксперт определил, что смерть наступила очень быстро, убийца почти раздавил ей шею.
Таро было явно не по себе от того, что он увидел в квартире, и он пылал желанием немедленно отыскать виновного.
- В спальне что-то искали, ящики вывернуты, все на полу валяется.
- Деньги искали?
- Не похоже. В туалетном столике сбоку конверт с довольно крупной суммой, примерно…
- Может быть, не нашли?
- Мне кажется, не очень-то и старались. Вообще искали очень неумело. Я посмотрел, довольно много ценных вещей, во всяком случае, недешевых и компактных - как раз такими интересуются воры - на месте. Остается предположить, что здесь было что-то необыкновенно дорогое. И эта вещь удовлетворила преступника.
- Н-да, ну, пройдем дальше.
Таро двинулся вперед, объясняя:
- Из коридора двери в кухню, туалет, ванную и гостиную.
- Двухкомнатная квартира?
- Да. Из гостиной дверь в спальню.
Комура поочередно осмотрел ванную и кухню.
- Взгляни, Таро. Два халата.
- Ну, и что? Комура пояснил:
- Мужской и женский. А соседи говорят, что жила одна. Любопытно. Следует поинтересоваться, кто ходил к… Как ее фамилия? Все время забываю…
- Садзи.
- Я думаю, в ванне не так давно мылись. Пригнись и погляди внимательно: кафель на полу в разводах. Тот, кто мылся, не вытер пол. Трудно предположить, чтобы женщина, живущая одиноко, была столь неаккуратна. Соседи не сообщали, служанка есть?
- Нет.
- Тем более. Можно предположить, что некто мылся в ванне в отсутствие Садзи или после убийства. Иначе она вымыла бы ванную, а?
- Но кто?
- Это-то нам и предстоит выяснить.
Комура пошел на кухню. Таро не нашел там ничего интересного. Все чисто, убрано. На столе никакой посуды, только кувшин для сакэ.
- Полный, - заметил Таро. - Вероятно, подогрели, а выпить не успели. Что-то помешало.
- Или тот, для кого готовили, ушел. Или, наоборот, не пришел. Гадать трудно. Ладно, пошли, место убийства покажешь. Силуэт очертил?
- Как учили.
- Проходя по коридору, Комура вдруг остановился.
- А это что такое?
- Это маленькая кладовка. Там одно тряпье.
- Да? - Следователь открыл дверцу, оклеенную обоями и оттого сливающуюся со стеной. - Включи свет.
- Там нет электричества.
Таро не терпелось приступить к главному, и он недоумевал, зачем Комура тратит время на чепуху.
Сходи на кухню за спичками.
Пока Таро возился, Комура терпеливо ждал. Потом, чиркая спичками, полез в кладовку. Стажер раздраженно отвернулся. Следователь чем-то долго шуршал, стучал, кряхтел, чиркая спичками, и, наконец, вылез, держа в руках охапку какой-то грязной одежды.
- А вот этого я не ожидал.
Таро повернулся. Ничего особенного: выпачканные сапоги, куртка и синие брюки, тоже не самые чистые.
- Ничего себе аккуратная, - проворчал Таро, - этому барахлу место в химчистке.
Комура поскреб подошву сапога.
- А грязь-то свежая. Таро внезапно все понял.
- Вы думаете, это одежда преступника? Он убивает Садзи, потом переодевается, моется в ванной и уходит?
Следователь с сомнением посмотрел на своего подопечного.
- Подержи-ка.
Сунул стажеру в руки одежду, а сам измерил длину подошвы рулеткой, которую всегда носил с собой. Потом прикинул на себя куртку и брюки.
- Так. Запакуй все это и отвези экспертам. Они нашли какие-нибудь следы в квартире?
- Да, следов было много.
- Поезжай сейчас же и подготовь все. Попробуй выяснить что-нибудь о семье Садзи. Родители, братья, сестры и так далее. Понял? Я буду через час.
Одежда, которую он обнаружил в кладовке, насторожила следователя. Конечно, в принципе нет ничего удивительного, что там валялись какие-то грязные вещи, но долгий опыт работы в полиции выработал в Комура особое чутье. Найденные вещи резко контрастировали со всем стилем квартиры. Он еще не мог четко сформулировать, в чем это несоответствие, но подсознательно ощущал, что находка резко меняет все дело. Каждое преступление имеет свои характерные черты, и в картине убийства, которую рисовал себе Комура, не находилось места для этой одежды. Деталь была лишней. А когда такое случается, остается предположить иные обстоятельства, неизвестные пока причины. Впрочем, об этом потом. Комура заставил себя переключиться.
Спальня небольшая, но довольно уютная. Чистая. Кровать не застелена, собирались ложиться. Но не легли, простыни не смяты. Так… Вот здесь ее убили. Следов крови нет. Видимо, действительно не сопротивлялась. Почему? Даже очень сильному человеку можно сопротивляться. Все произошло неожиданно? Не считала возможным защищаться? Все зависит от того, кто это был… Обычный вор или грабитель вряд ли. Хотя почему? Почему? А одежда? Ванна? Приготовленная постель? Явно здесь был знакомый человек. Но это еще ничего не доказывает. Одно не мешает другому. Любовник мог уйти по какой-либо причине раньше, и тогда появился преступник… Другая версия - убил любовник… За что? Из ревности? Не поладили? Убил и постарался замести следы. Неопытно, правда. Это в пользу второй версии.
***
Комура решительным жестом сгреб со стола бумаги и сказал:
- Рассказывай, что раскопал.
Таро присел тут же на стул и, разложив перец следователем результаты экспертизы, доложил:
- Обнаружены отпечатки пальцев: во-первых, самой Садзи, во-вторых, неизвестного человека, который, судя по всему, чувствовал себя там вполне непринужденно - отпечатки свежие и старые нашли на кухне, в туалете и ванной. Видимо, это любовник.
- Не спеши с выводами. В нашей картотеке смотрели?
- Да. Не числятся.
- Еще какие-нибудь отпечатки есть?
- Кое-где были полустертые, идентифицировать трудно.
Комура задумался. Удивляясь, он оттопыривал нижнюю губу, что придавало ему смешной вид.
- Нашли следы мужской обуви сорок третьего размера, - продолжал Таро. - Обувь новая, без характерных признаков снашивания.
- Хорошо. Одежда из кладовки?
- В лаборатории ее осмотрели. Одежда принадлежала человеку худому, узкоплечему: рост примерно 165–170 сантиметров, сапоги тридцать девятого размера.
- Попросите проанализировать состав грязи на одежде, Было бы неплохо составить список мест, где ее могли испачкать. Я не думаю, что он вывозился где-то в Токио, дождей не было, и в городе сейчас чисто. Это все?
- Нет. Заключение патологоанатома. Смерть наступила примерно в половине двенадцатого. От удушения. Следов ран или ушибов не обнаружено,
- Удалось что-нибудь раскопать о ней?
- Да не особенно много. - Таро протянул фотографию. - Вот, кстати, ее снимок. Родители умерли довольно давно. Осталась только старшая сестра. Сейчас я найду… Она носит другую фамилию… По мужу, наверное… Где же я записал?
Комура взял фотографию. Почти детское лицо, Пухлые губы, глаза, напряженно смотрящие в объектив фотоаппарата. Лицо показалось ему странно знакомым. "Наверное, похожа на какую-нибудь девушку с рекламной обложки".
- Вот, нашел! Сестру зовут Хироко Сасаки.
Комура, продолжая о чем-то думать, автоматически кивнул.
- Хироко Сасаки, - повторил он. - Что? - И внезапно поднял голову. - Ты не ошибся? - Следователь вскочил. - Ты понимаешь, о чем говоришь?!
Таро изумленно смотрел на него:
- Вы знаете ее, что ли?
Комура, грустно улыбаясь, сказал:
- Я и не подозревал, что прошло так много времени. Неужели тебе ни о чем не напоминает это имя?
Таро отрицательно помотал головой. Комура пришлось рассказать…
***
Около полудня обладатель мягкого, бархатистого голоса позвонил начальнику Токийского управления полиции Вада. Тот, выслушав просьбу-поручение, согласно буркнул в трубку и тут же нажал кнопку на пульте.
- Хонда слушает.
Начальник отдела, где служил Комура, напряженно ждал. Что могло потребоваться от него шефу, который лишь в редчайших случаях непосредственно обращался к подчиненным?
- Кому поручили расследование убийства некой Митико Садзи?
- Следователю Комура.
- Что он за человек?
- Вполне квалифицированный работник. Горячку пороть не станет.
- Вот-вот, это самое главное. Не суетитесь. И держите меня в курсе этого дела.
Вада затребовал личное дело Комура. Наскоро просмотрев его, он уже хотел было приказать передать расследование другому работнику, но потом передумал. Несколько раз рука его тянулась к пульту и вновь замирала. "В конце концов, почему бы и нет? Дело парень раскопает - в этом сомневаться нечего. Знать правду для меня выгодно. А что касается следователя, то он все равно у меня на крючке. Так что будет молчать". И тяжелая рука Вада легла на толстую папку с надписью: "Си-гэру Комура".
***
В этот момент в здании полицейского управления два человека вспоминали события двенадцатилетней давности. Вада, просматривая личное дело Комура, сам Комура - мысленно возвращаясь к "Боевому знамени".
***
Первый год общенациональной программы переоснащения и модернизации токийской полиции, первый год пятилетней программы внедрения вычислительной техники в криминалистику. Комура ходил счастливый, его назначили исполняющим обязанности заведующего только что созданным в главном управлении полиции сектором по борьбе с терроризмом.
В тот год в Токио произошло тринадцать взрывов. Бомбы замедленного действия закладывались в универмаги, офисы крупнейших фирм. Участились нападения на политических деятелей. Неизвестный набросился на премьер-министра и сбил его с ног.
События следовали одно за другим. В портовом городке, неподалеку от Иокогамы, погибло три человека. Они пытались изготовить бомбу. На следующий день возле императорской резиденции полиция арестовала двух молодых людей, у которых была обнаружена бомба весом в 25 килограммов.
Атмосфера в стране накалялась. Газеты писали только о террористах, пытались предугадать направление очередного удара. Правая пресса обвиняла во всем коммунистов. Люди опасливо косились друг на друга, человека со свертком боялись как огня. Истерию разжигали неизвестные, которые обзванивали редакции газет и отделения полиции, предупреждая о готовящихся в различных местах взрывах. Поднималась паника, население спешно эвакуировалось, патрульные полицейские машины с включенными сиренами и мигалками носились по городу. Начальство требовало от Комура немедленных мер.
Масла в огонь подлил представитель одной из левацких группировок, который созвал в какую-то полутемную квартиру журналистов и там, в маске, изменив голос, объявил, что на следующее воскресенье назначена серия взрывов в Токио. Объекты нападения указаны не были.
Поздно ночью начальник главного управления полиции вызвал Комура. Войдя, тот заметил, что в углу кабинета сидит еще кто-то, рассмотреть посетителя было трудно - горела только настольная лампа. Ее свет бросал резкие тени на лицо начальника, склонившегося над бумагами. Он не пригласил Комура сесть, а вместо приветствия протянул лист бумаги. Это была сводка. На одной из улиц Токио, неподалеку от склада военного снаряжения, принадлежавшего "силам самообороны", в машине, поставленной у обочины, взорвалась самодельная бомба. При этом оба находившиеся в машине погибли. Были обнаружены остатки стальной трубы диаметром около двух дюймов и длиной в шесть дюймов. Очевидно, взрыв произошел, когда налаживали часовой механизм.
- Ознакомились? - осведомился начальник. - Тогда взгляните на это.
Комура внимательно проглядел сообщения о двух или трех неизвестных, которые бросали бутылки с зажигательной смесью в здание штаб-квартиры консервативной партии. Им удалось бежать. Пожар быстро погасили, пострадавших не было.
- Удалось ли установить, кто были те двое с самодельной бомбой? - спросил Комура.
- Лица обоих изуродованы, - начальник чуть замялся, - но мне сообщили, что их удалось идентифицировать благодаря фотографиям участников коммунистических демонстраций. Завтра мы передадим эту информацию прессе.
- Едва ли это коммунисты, - возразил Комура, - насколько мне известно…
- Меня не интересует ваше мнение, - резко оборвал его начальник. - Мне нужны результаты работы. Сколько вы еще будете копаться?
Комура открыл рот, чтобы ответить, но начальник не стал его слушать.
- Акции, намеченные террористами на воскресенье, не должны осуществиться. Если взорвется хотя бы одна бомба, вы больше не работаете в полиции. Идите.
Комура повернулся и пошел к выходу.
- И запомните, - неожиданно заговорил сидевший в углу неизвестный, - каждый должен делать свое дело. Вы - ловить преступников, а не рассуждать. Прислушайтесь к сказанному и со временем сами получите право оценивать и решать.
Комура молча выслушал и осторожно прикрыл за собой дверь.
Тот неизвестный - его звали Вада, это был нынешний начальник токийского управления полиции - впервые появился в здании управления с особым заданием из канцелярии премьер-министра. Ему было поручено наблюдать за ходом борьбы с терроризмом. Впрочем, старый начальник полиции мог бы поклясться, что никогда раньше не видел этого человека, хотя место свое занимал давно и был знаком с большинством чиновников премьер-министра. Однако приказ есть приказ, и начальник дал указание допустить Вада ко всем материалам. Он полагал, что Вада задохнется под бременем бумаг, устанет и его миссия приобретет чисто формальный характер. Однако тот быстро разобрался в работе полицейского аппарата и повел себя так, что никто не решался что-либо сделать, не поставив его в известность. Копии всех бумаг, относящихся к делам о террористах, в обязательном порядке посылались ему. Он без приглашения являлся на совещания в кабинет начальника. А кое кто из служащих управления, известных своим чутьем, сообщал ему конфиденциальную информацию раньше, чем кому бы то ни было.
Разговор с начальником управления полиции и сидевшим у него Вада потряс Комура. Так с ним разговаривали впервые. Он вернулся к себе и, сев за стол, подпер голову руками. Желание плюнуть на все и уйти переполняло его. Пусть попробуют разобраться без него. Особенно теперь… Еще несколько шагов, и террористов можно брать. Но его слишком торопят. Он чувствовал груз ответственности. Что бы ни задумали террористы, прольется немало крови. И он должен помешать этому.
***
Группа "Боевое знамя" образовалась довольно давно. Комура нашел в архивах следы ее прежней деятельности. Она откололась от крупнейшей студенческой организации - всеяпонской федерации органов студенческого самоуправления - и насчитывала всего несколько десятков человек. Ему удалось разыскать старые информационные сообщения полиции, относящиеся к периоду формирования группы, и восстановить имена будущих террористов. Вначале они не скрывали подлинных фамилий.
Масаеси Сибата, Кодзи Сато и Акио Симадзу в университете входили в "комитет классовой борьбы". Они активно участвовали в студенческой деятельности, устраивали сидячие забастовки в аудиториях, требовали расширения прав студенческого самоуправления. Но так продолжалось недолго, затем все трое покинули университет. По времени это совпало с созданием группы "Боевое знамя", которая в течение нескольких лет вела вполне безобидную пропаганду. Года за два до первых взрывов сведения о группе перестали поступать. Но начиная с первой же бомбы ответственность за взрывы неизменно брали на себя террористы "Боевого знамени".
Комура собрал свидетельские показания всех тех, кто хотя бы мельком их видел. Составленные по его просьбе описания их внешности он долго сравнивал с сохранившимися фотографиями группы Сибата. Два портрета совпали. Самого Сибата и Симадзу. Сравнивая распечатанное на гектографе руководство по изготовлению бомб, сопровождаемое пространным политическим комментарием, с текстом университетских сочинений Сибата (в группе он исполнял роль теоретика), Комура узнавал знакомые выражения, знаком был и строй мыслей, путаных, но свидетельствующих о политической одержимости. Ныне Сибата писал, что в Японии назрела революционная ситуация и достаточно поднести фитиль, чтобы порох взорвался. И начать следует с террора, чтобы разбудить японцев, "взорвать их мировоззрение", подтолкнуть, заставить действовать. Стоит только дестабилизировать положение в стране, и революция вспыхнет неостановимо, как цепная реакция. Особенно резко, не стесняясь в выражениях, Сибата ругал коммунистов, называл их "предателями", призывал к "беспощадной борьбе" с компартией. Но Комура интересовался не только теоретическими предпосылками действий группы. Помимо пропагандистских листовок члены "Боевого знамени" в большом количестве рассылали инструкции по изготовлению самодельных бомб с нелепыми заголовками для отвода глаз, вроде: "Теория витаминов", "Антология роз". По мнению экспертов полицейского управления, с помощью такой инструкции даже ребенок был способен изготовить смертоносное оружие.