В последние дни я как-то стал мягче, добрее к бывшей жене. Да и она резко изменилась. Господи, почему обязательно должно случиться несчастье, чтобы люди осознали, как мало они живут на белом свете! Мы все такие хрупкие, беззащитные и так зависим друг от друга. Почему только перед лицом беды мы понимаем, как необходимо относиться друг к другу по-человечески. Наверное, это оттого, что мы много суетимся, так напряженно живем. Летим по жизни, будто обречены на вечность. А на самом деле живем-то по-настоящему всего двадцать - двадцать пять лет. Это если считать от тех лет, когда, собственно, становимся вполне взрослыми, и до пятидесяти, когда подступающие болезни заставляют нас больше думать о своем бренном теле, чем о воспарении духа и об удовольствиях, в частности, и об удовольствии общения. Я уже не говорю о том, что некоторым приходится умирать именно в этом счастливом возрасте.
Человечество, увы, заражено вирусом безразличия. Безразличия к собственной жизни, к судьбам окружающих нас людей, к судьбам нашей планеты. Мы живем как во сне. И когда приближается смерть, вдруг в последний день с ужасом понимаем, что вся наша жизнь была долгим и тусклым сном, что прожить ее надо было совсем иначе.
И вот моя собственная жизнь не стала такой. И это чудо случилось со мной из-за болезни Игоря, после которой и началась моя новая судьба, о которой я вам рассказываю.
Приехав к Алене, я узнал, что сегодня у Игоря опять болело сердце. Он лежал в своей комнате, и сестренка, сидевшая рядом, со страхом смотрела на него. Я вошел в комнату и взглянул на Игоря. Писать об этом невозможно - страшно и не нужно. У него были такие все понимающие глаза. Если хотите знать, что такое настоящий ад, - загляните в глаза больного ребенка. Вашего ребенка. А вообще лучше никому и никогда этого не видеть. Зрелище не для слабонервных! Я стоял и чувствовал, как у меня все дрожит внутри. И лицо начало дрожать. Игорь, видимо, что-то понял. Он улыбнулся и спросил:
- Как у тебя дела?
- Все хорошо, - я ответил чужим, незнакомым голосом. - А у тебя?
- Ничего, - он пожал плечами, - сердце немного болит. Но мама говорит, что все пройдет. Мы уезжаем в Германию.
- Я знаю. Все будет хорошо, - сказал я идиотскую фразу, сказал и подумал, что успокаиваю себя, а не его.
- Я еще не закончил читать книгу твоего друга, - сказал Игорь, и я вспомнил, что Виталик ждет меня дома. Наверное, его родственник-грек уже привез остальные деньги.
- Ничего страшного. - Я подошел поближе и дотронулся до его головы.
Как мне хотелось наклониться и поцеловать сына. Но я боялся, что не смогу сразу уйти. Боялся, что не сдержусь. А это было самое худшее, что я мог сделать в такой ситуации.
- Выздоравливай, - сказал я бодро и даже выдавил жалкую улыбку на дергающемся лице. - А за книги не волнуйся.
Его сестренка смотрела на меня непонимающими глазками. Малышка думает, наверное, что это такая непонятная игра, в которую мы все играем. Игорь играет в больного. А мы - в заботливых взрослых. Я выхожу из комнаты и вижу Алену. Вернее, сначала вижу ее глаза. Если мне плохо, то ей во сто крат хуже. Я все понимаю по ее глазам.
- Нам уже проставили визы, - сообщила Алена, - в воскресенье мы улетаем. Мы заказали билеты.
Андрей не вышел из кухни. Вообще он мне нравится все больше и больше. Как правильно он себя ведет! Я бы комплексовал, не разрешил бы своей жене встречаться с ее первым мужем. Идиот.
- Вот деньги. - Я достал обе пачки и передал их Алене. - Только оформите как положено. Еще лучше, если поменяете их на рубли, а потом снова на доллары. Конечно, немного потеряете, но зато будет справка. Или положите в банк на карточку. У Андрея есть пластиковая карточка?
- Есть.
- Тогда никаких проблем.
- Спасибо. - Она взяла обе пачки долларов и положила в ящик на книжной полке, прилепленной в коридоре. В этот момент деньги для нее - только лекарство для сына. Другой цены они не имеют.
- Завтра привезу оставшиеся тридцать.
- Не нужно, - твердо говорит она, - мы тоже не бедствуем. Решили кое-что продать. Вообще немного еще сумеем набрать.
- С ума сошла! - разозлился я, повышая голос. - Откуда вы наберете тридцать тысяч? Это же целое состояние. В общем, не спорь. Завтра я привезу оставшуюся сумму.
- Ты сдал квартиру, - поняла Алена.
- Это мое дело. Главное, чтобы он поправился. До свидания, Андрей! - крикнул я в приоткрытую дверь кухни.
Он появился на пороге. Вид у него был виноватый. Он, видимо, слышал наш разговор.
- Она права, Леонид, - сказал он, глядя мне в глаза, - мы должны разделить расходы пополам. Это, конечно, твой сын, но он и наш мальчик.
- Кончайте молоть чепуху, - устало бросил я в ответ, - берите деньги и уезжайте. Думаете, с операцией все кончится? Вам еще деньги понадобятся. И следить за ним нужно будет. И диеты какие-то соблюдать.
- При такой болезни диеты не бывает, - улыбнулся Андрей.
- Соки будете покупать, - решил я на прощание, - ему и себе. Только деньги обязательно на карточку положите. Сейчас в аэропортах строго проверяют. Такую сумму наличными вам вывезти не разрешат.
- Сдадим, - успокоил меня Андрей.
- Завтра я оставшиеся деньги привезу, - сказал я и вспомнил про Виталика.
Выйдя за дверь, я уже в лифте достал свой мобильный телефон и позвонил домой. Никто не отвечал. Я позвонил к Виталику. Он сразу взял трубку.
- Как у тебя дела? - спросил я его.
- Все в порядке. Получил оставшиеся деньги. И ключ от квартиры, где деньги уже не лежат. Я даже посмотрел новую твою квартиру. Должен тебе сказать, что ожидал увидеть нечто худшее. Хорошая однокомнатная квартира, неплохая кухня, встроенная мебель. И даже очаровательная соседка, которая живет одна.
- Твой родственник просто благодетель, - пошутил я.
- Какой он, к черту, благодетель, - засмеялся Виталик, - все равно кровосос. За такую квартиру, как твоя, можно было взять даже три с половиной. А он только два дает. Он внакладе не останется. Я его, гаденыша, знаю.
- Деньги получил?
- Да, все у меня. Еду к тебе. Внизу меня кровосос ждет. Он даже подвезти меня согласился. Еду к тебе и буду там ждать. Заодно и помогу собраться.
- Только скажи, чтоб твой родственничек убрался. Мне его помощь не нужна.
- Обязательно, - засмеялся Виталик. Если бы в этот момент я что-то почувствовал, если бы чувство тревоги шевельнулось в моем сердце. Но Виталик был уже на пути ко мне. Со своим двоюродным братом ехал в мой дом, который охранялся милицией и в котором проживало столько ответственных работников, включая сотрудников службы охраны. Мог ли я беспокоиться? Да и понятно, что все мои мысли занимал Игорь, его болезнь, отчасти отношения с Аленой и Андреем. О деньгах, которые должен был передать мне Виталик, я думал меньше всего. О самом Виталике, увы, тоже.
Я спустился во двор, поблагодарил мальчишек, которые присматривали за машиной. Многие уже знали, что Игорь тяжело болен, срабатывала мальчишеская "полевая почта". Они у меня ничего не спрашивали, но каждый старался мне угодить. Я кивнул им в знак благодарности, сел за руль своей "девятки" и поехал домой. По дороге я сделал два круга, проверял возможное наблюдение. Но все было чисто. Я подумал, что Облонков должен доложить по цепочке, а это займет довольно много времени. Завтра днем должен вернуться наш генерал, и мой рапорт наверняка попадет ему на стол. А там мы еще посмотрим, как Облонкову удастся свалить на меня убийство Семена Алексеевича. Главное - продержаться до завтрашнего утра.
Я подъехал к своему дому минут через двадцать пять. Уже у дома я заметил милицейские машины и "Скорую". Еще какие-то машины.
"Кому-то из моих высокопоставленных соседей наверняка стало плохо, сердце или давление, - подумал я. - Большинство чиновников страдают этими болезнями. И им ставят шунты, чтобы избавиться от последствий ожирения и малоподвижного образа жизни. А вот рабочие болеют в основном язвой и циррозом печени, что имеет свое объяснение: плохое питание и неумеренное потребление алкоголя. Конечно, есть и спившиеся чиновники, и умирающие от сердечной недостаточности слесари, но это исключение из правила".
Въехав во двор, я остановил автомобиль рядом с будкой дежурного сотрудника милиции. Пост у нас установили давно, как только сдали наш дом и в него вселилась элита постсоветских времен. Я увидел, как из дома выносят тело на носилках. Тело было покрыто простыней, но подошедший человек, очевидно, следователь прокуратуры или ФСБ, вдруг резко сдернул, простыню с лица покойного. И я чуть не упал. Виталик! Мой друг. Мой Виталик, который должен был ждать меня в моей собственной квартире. Я машинально сделал несколько шагов вперед. И в этот момент сотрудник прокуратуры обернулся, уставившись на меня.
- Вы Литвинов? - резко спросил он меня.
- Да, - сказали за меня несколько голосов: соседи, дежурный милиционер, еще кто-то из толпы.
- Его убили у вашей двери, - безжалостно продолжал сотрудник прокуратуры. - Вы случайно не знаете, кто это?
Эпизод восемнадцатый
Резо никогда не работал в правоохранительных органах. Но, как дипломат, служивший за рубежом, он знал некоторые тайны офицеров службы безопасности и смежных ведомств.
Именно поэтому, назвав адрес адвокату, он вышел из квартиры старичков, предупредив их, чтобы не открывали дверь чужим. Предусмотрительно зафиксировал в памяти код подъезда. Затем спустился вниз, вышел из дома, пересек двор и встал у гаража, расположенного по торцу дома. Проверил оружие. После отказа Нодара, его опасений можно было ожидать чего угодно.
Резо стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, когда увидел незнакомца, который вошел во двор с другой стороны. Он сразу понял, что это адвокат, о котором ему говорил Демидов. На вид лет пятьдесят, среднего роста, плотно собранный. Седоватые волосы только подчеркивали зрелую стать его фигуры. Может, этому Чупикову и чуть больше пятидесяти, подумал Резо. Адвокат явно раньше серьезно занимался спортом, держался он уверенно, с достоинством бывалого человека. В руках согласно договору он держал свернутую газету.
Чупиков не смотрел по сторонам и не оглядывался. Подойдя к дому, он точно направился к третьему подъезду, встав так, чтобы его было отовсюду видно. Резо огляделся по сторонам. Он все еще колебался. Но адвокат появился один - следом за ним никто во двор не входил. Резо проверил вспотевшими ладонями оружие. Если его попытаются задержать, он не задумываясь пустит в ход свой пистолет. Сдаваться не имело смысла. Он знает, как они умеют убивать "заложников". С другой стороны, вряд ли они захотят взять его живым. Живым он им не нужен. Скорее всего они начнут стрелять сразу же. И если Чупиков не тот, за кого себя выдает, то, возможно, стрелять первым начнет именно он.
Резо переложил пистолет из внутреннего кармана пиджака за пояс, чтобы удобнее было выхватить его в случае необходимости. И медленно двинулся навстречу адвокату. Чупиков все еще стоял к нему спиной. Когда Резо был совсем рядом, в нескольких шагах от адвоката, Чупиков обернулся и увидел его.
- Здравствуйте, - несколько резко сказал Резо, глядя на руки адвоката.
- Добрый день. - Чупиков смотрел на незнакомца, не выказывая ни страха, ни удивления.
- Зайдемте в дом, - предложил Резо, нервно озираясь по сторонам.
Чупиков, видимо понимая его состояние, кивнул. Они сделали несколько шагов по направлению к подъезду.
- Наберите код, - предложил Резо, называя набор цифр.
Чупиков удивленно посмотрел на него, но не стал спорить и быстро набрал код. Замок щелкнул, дверь открылась. Адвокат прошел первым, следом вошел Резо, напоследок оглянувшись. Все было по-прежнему спокойно.
- Поднимемся на второй этаж, - предложил Резо.
Чупиков кивнул и молча пошел первым. Если бы он стал комплексовать или задавать ненужные вопросы, возможно, Резо вообще отказался бы от идеи что-либо рассказывать адвокату. Но Чупиков вел себя сдержанно и вместе с тем уверенно. Спокойствие адвоката постепенно начало передаваться и Резо.
Они поднялись на второй этаж. Чупиков остановился на площадке, обернулся к Резо и наконец спросил:
- Кто вы такой?
- Я Резо Гочиашвили, - ответил тот. - Вам Демидов про меня ничего не говорил?
- Нет. Кажется, ничего, - удивился адвокат, - Вы сотрудник милиции?
- Я был арестован по подозрению в убийстве своего напарника по бизнесу и знакомой женщины, - объяснил Резо. - Меня арестовали и привезли к Демидову.
- Так вы тот самый грузин, который сбежал из ФСБ, - вспомнил Чупиков. - Все правильно, Демидов мне о вас говорил. Мы должны были встретиться еще там, но я позвонил и узнал, что вы сбежали. Хотя самого Демидова я тогда не нашел. Он был на задании.
- Я вам все расскажу, - шумно выдохнул Резо. - Они охотятся за мной по всему городу. По всему городу. Они перекрыли мне все каналы. Даже заблокировали моих друзей, всех моих знакомых.
- Давайте-ка по порядку, - предложил Чупиков. Он развернул газету, отделил половину, протягивая ее Резо. - Вот видите, нам даже газета пригодилась. Садитесь и рассказывайте по порядку.
- Нет, - заколебался Резо, - нас могут здесь увидеть. Лучше пройдем в другое место. У меня в этом доме живут знакомые.
- Я так и подумал, - улыбнулся Чупиков. - У вас, очевидно, здесь родственники?
- Случайные знакомые, - признался Резо. - Пойдемте к ним, и я вам все расскажу. Здесь нас все же могут увидеть.
Адвокат согласно кивнул. Они спустились вниз к лифту, когда хлопнула входная дверь. Чупиков нажал кнопку вызова кабины лифта, ив этот момент Резо увидел, как по лестнице поднимается Вера. Она тоже увидела Резо и замерла, не веря своим глазам. Он стоял и смотрел на Веру, боясь шевельнуться…
Чупиков, понявший, что произошло нечто непредвиденное, убрал руку. Кабина лифта спустилась вниз, двери автоматически открылись. Потом снова закрылись. Резо и Вера смотрели друг на друга.
- Вы вернулись, - произнесла она испуганно.
- Да, - кивнул Резо. - Мне некуда идти, и я пришел к вашим соседям.
- А это кто? - спросила она, указывая на Чупикова.
- Это мой адвокат, - пояснил Резо. - Мы хотели подняться к вашим соседям. К вашим старикам.
- Зачем? - Она медленно поднималась к нему. - Можете посидеть и у меня. Не нужно никого беспокоить.
- Я не хотел, чтобы стало известно о нашем знакомстве, - признался Резо.
- По-моему, уже поздно, - улыбнулась она, - так что идемте. Раз вам все равно некуда идти.
Вера прошла к лифту и первая шагнула в кабину. Чупиков, галантно пропустивший женщину, шагнул следом. Резо вошел последним. В кабине было тесно, и Вера с Резо невольно оказались слишком близко друг к другу. Говорить при Чупикове не хотелось, и он все время прятал глаза. Ему было стыдно, что он второй раз пришел в этот дом, второй раз подставил женщину, которая ему помогла. А ее, похоже, даже забавляла такая ситуация, и она улыбалась, никак не комментируя его возвращение.
В ее квартире все было по-прежнему. Она только успела убрать его постель с дивана, и они вместе с адвокатом устроились в той комнате, где он накануне ночевал. Потом был долгий и длинный разговор. Резо рассказал все. Понимая, что это его последний шанс, рассказал все без утайки. Он не стал скрывать ни собственной трусости, когда прятался в шкафу, ни того, как ворвавшиеся убийцы вели себя в его квартире, о чем они говорили. Рассказал о своем разговоре с Демидовым, о своем побеге. О наколке Бурого, которую он увидел на руке опознанного убийцы. Он даже не стал скрывать, что после побега провел здесь первую ночь. Только о Нодаре не стал рассказывать Резо. Он справедливо рассудил, что нельзя подставлять земляка, оказавшего ему некоторую услугу. Резо понимал, что тот не мог поступить иначе. Понимал, что его загнали в такой угол, откуда Нодар не мог выбраться без потерь. И то, что он все равно помог ему, дал денег и нашел телефон адвоката, - одно это было уже проявлением высоких душевных качеств Нодара, решившегося на большой риск.
Собственно, мужество - это не отсутствие страха, всегда помнил Резо, а при осознании опасности и реальное преодоление страха - этого постыдного чувства. Такого мужества и не хватило Резо, когда он сидел в шкафу. Ведь Нодар мог просто отпустить его, не оказав никакой помощи, мог и просто отказать. Необязательно быть героем, но порядочным человеком надо быть всегда. Нодар поступил не просто как порядочный человек и земляк, он поступил, несомненно, мужественно.
Резо закончил рассказ, когда часы показывали уже шестой час вечера. За это время Вера дважды появлялась в комнате, подавая им горячий чай. Когда Резо закончил свой рассказ, Чупиков молчал. Молчал минуты полторы, возможно, чуть больше. Наконец сказал:
- Из сказанного вами я понял, что в группе убийц, которые появились в вашем доме, были сотрудники ФСБ.
- Да, - кивнул Резо, - так оно и есть. Я ведь сразу узнал этого типа по наколке. Жаль, что я его не убил. Но у меня не было времени. А стрелять я не мог, они бы наверняка услышали.
- Кто оформлял ваши документы в милиции? Вы помните какие-нибудь фамилии?
- Нет. Там не назывались фамилии. Они приехали целой группой, взяли меня, посадили в машину и повезли. Если бы мне не стало плохо, они бы меня наверняка где-нибудь прибили.
- Это не так просто, - возразил Чупиков. - Раз они вас официально забрали, то должны были доставить по назначению. Иначе подозрения пали бы в первую очередь на них. Может быть, что они специально организовали ваш побег, чтобы потом убрать. Такое возможно, как вы считаете?
- Не думаю. Нельзя так все подстроить. И потом, это я сам попросился выйти.
- Будем исходить из того, что вам действительно повезло. В таком случае они вас наверняка будут искать. И не просто искать, а пытаться найти во что бы то ни стало.
- Я тоже так думаю, - согласился Резо.
- Значит, вы считаете, что вас пытались убрать из-за этих паспортов?
- Вполне вероятно, но я точно не знаю. Это только мое предположение.
Чупиков помолчал, потом сказал:
- Мне нужно проверить ваши показания.
- Конечно, - согласился Резо, - но только находясь в этой квартире. Раз мы сюда вошли, я вас отсюда больше не отпущу. Вы должны понимать, что я не могу никому доверять.
- Вы хотите взять меня в заложники? - улыбнулся Чупиков.
- Нет. Я хочу гарантировать жизнь этой женщины. - Резо показал на дверь. - Одна женщина уже погибла из-за меня. По-моему, вполне достаточно.