Иногда я думаю, что сегодня всех людей в нашей стране нужно учить искусству выживания. Искусству уходить от наблюдения, умению стрелять, пространственному мышлению, ориентации на местности, поведению в агрессивной среде. Мы все живем в агрессивной среде. Наши города давно стали опасными для жизни.
Все получилось так, как я ожидал. Андрей вышел из дома, и я сразу заметил "хвост", который к нему прицепился. Это меня встревожило. Если они так нагло его "пасут", то вполне вероятно, что деньги могут снова уплыть. Рисковать нельзя. Я позвонил на мобильный телефон Андрея.
- За тобой следят, - сообщил я.. - Зайди в кафе и ничего не делай. Просто войди и стой у окна. Потом выпьешь кофе и поговоришь с кем-нибудь из посетителей. Подойди к кому-нибудь и перекинься несколькими фразами. Только быстро, у тебя мало времени.
Я понимал, что наши телефоны могут прослушиваться. Но я понимал и другое. Если даже телефоны прослушиваются, то, конечно, не теми двумя наблюдателями, которые следовали за Андреем. И еще: если Андрей сделает все быстро и правильно, один из наблюдавших за ним должен будет прикрепиться к человеку, с которым он заговорит. А с оставшимся наблюдателем мы. как-нибудь вдвоем управимся.
Андрей сделал все наилучшим образом. Он не просто вошел в кафе и нашел себе собеседника. Он даже вытащил из кармана записную книжку, что-то записал и, вырвав листок, передал его своему собеседнику. И только потом вышел из кафе. Один из наблюдателей, как я и предполагал, остался в кафе, второй бросился за Андреем.
Остальное было делом техники. "Номер второй" даже не понял, что произошло, когда Андрей свернул, за угол и я втащил его в подъезд. Нужно было видеть, как "хвост" пробежал мимо нас, глядя по сторонам в поисках Андрея.
- Вот деньги, - протянул я три пачки. - Только обязательно положи все на карточку.
Прямо сейчас поезжай и положи, чтобы они не пропали. А потом возвращайся домой.
- Мы вылетаем послезавтра утром, - сообщил мне Андрей.
- Отлично. Передай привет Игорю и Алене. Скажи, пусть не сердятся, если я не смогу приехать. Пока.
- Тебе нужна помощь? - спросил Андрей.
- Только если вы уедете, - признался я. - Иначе мне туго придется. Вызови такси в день отъезда. Сразу езжайте в аэропорт. Никуда не сворачивайте. У кого оставите девочку?
- Завтра отвезем к моей маме.
- Нет. Только послезавтра, - возразил я., - А еще лучше, если они останутся дома, пока вы не уедете. Иначе вас могут задержать.
- Все так серьезно? - Я молча кивнул. Потом мы расстались. На прощание я его даже обнял. Никогда не думал, что стану обниматься с мужем моей жены. Более того: мы даже расцеловались. Он не спросил, откуда у меня деньги, а я не стал рассказывать. Говорят, что на богоугодное дело нельзя брать ворованные деньги. Но я их не воровал. Если Бог действительно все видит и все понимает, то он должен был оценить мой поступок. Я взял даже меньше того, что у меня украли. Взял на лечение мальчика. И я не мог считать эти деньги ворованными. И Бог, если он видел, как со мной поступили, тоже не должен был так считать. Впрочем, прямой связи с Господом у меня не было, и я не знал, как он реагирует на мои действия.
Только после того, как Андрей уехал, я наконец позвонил Саше Лобанову. Был уже четвертый час. Лобанов сразу снял трубку.
- Что у тебя? - спросил я.
- Плохо, - ответил Саша. - Прокурор города согласился принять меня только через три дня, в понедельник. Его нет в городе. А Дубов мне не поверил. Я ему пытался объяснить, но он кричит, что Литвинов преступник.
- Так что делать?
- Не знаю. Нам нужно встретиться, чтобы вы все наговорили мне на диктофон. Это будет хоть какое-то доказательство, когда я пойду к прокурору.
- Давай, - согласился я. - Когда ты сможешь подъехать?
- Позвоните мне по обычному телефону, - сказал Саша. - Тогда и договоримся.
Ровно через час я позвонил Лобанову по обычному телефону, и мы договорились встретиться на прежнем месте, недалеко от прокуратуры. Теперь я был уверен, что все будет в порядке. Беспалов будет молчать. Облонков тоже вряд ли станет рассказывать о своих ночных откровениях. Мне нужно наговорить всю историю на диктофон, дождаться воскресенья, когда улетят наши, а в понедельник Саша попадет на прием к прокурору города - и всему конец. Афера с деньгами будет раскрыта, и виновные получат по заслугам. Я же вернусь на службу.
Саша увидел меня уже издали и, помахав рукой, бросился ко мне, перебегая улицу. Если бы я в этот момент догадался посмотреть в другую сторону, то заметил бы набирающий скорость автомобиль. Лобанов не стал дожидаться зеленого света. Маневрируя между машинами, он спешил ко мне. В следующее мгновение набравший скорость джип ударил его сбоку, подбрасывая в воздух. Сашу отбросило в сторону. Рядом резко затормозил "Мерседес". Сзади его ударила "Тойота". И еще одна машина врезалась в это скопление. Послышались крики, ругань. Я бросился к лежавшему на тротуаре Лобанову.
Джип с затемненным стеклами, набирая скорость, помчался вдоль по улице. Я не успел даже разглядеть его номер, так быстро все произошло. Я пробрался к Лобанову. Он лежал, широко раскинув руки. Рядом расплылась темная лужа крови. Кто-то наклонился над Сашей и закричал:
- Он еще жив! Врача, скорее врача!
Я смотрел на тело, распростертое на асфальте. Саша - последний, кого я подставил, твердо решил я. Последний. Теперь уже ничто не связывало меня с Законом. Они сами оборвали последнюю нить, пробуждая меня к мщению. Теперь я не верил в Закон. Теперь я верил только в себя. Только в жажду мщения. Добро должно быть с кулаками. Не знаю, кто и когда впервые произнес эту фразу. Но теперь я точно знал, что мне делать. Никуда я больше не стану обращаться. Люди, которые мне помогали, погибали так внезапно и так страшно, что я до конца своих дней буду чувствовать себя виноватым. А ведь я верил в Закон, когда рассказывал об услышанном Семену Алексеевичу. Я верил в Закон, когда просил Виталика помочь мне. Верил в Закон, когда ехал на встречу с Лобановым. С этой минуты я в него не верил. С этой минуты я доверял только своему пистолету. Довольно быстро приехала "Скорая помощь". Затем милиция. Я проводил взглядом Сашу, которого уложили на носилки и понесли к машине. Потом повернулся и покинул место происшествия. Кажется, фамилия подполковника, который также не хотел мириться с существующим положением дел, была Демидов. Так мне сказал Облонков. Остается найти подполковника Демидова и узнать, что случилось с руководством фирмы "Галактион". Если у меня появится союзник, я сумею сделать то, что задумал.
Эпизод двадцать пятый
В больнице, куда они доставили Чупикова и раненого бандита, все было вполне обыденно. Там привыкли к пулевым ранениям, часто встречающимся у раненых бандитов после разборок. У Чупикова оказалось сквозное ранение, то есть пуля прошла навылет: и адвокату разрешили покинуть больницу с условием, что он явится туда еще раз, вечером. У бандита, в которого стрелял Демидов, все оказалось гораздо сложнее: пуля раздробила кость, и хирург настаивал на срочной операции.
Демидов вызвал двоих сотрудников уголовного розыска и приказал неотлучно находиться при раненом. Забрав Чупикова и Резо, подполковник поехал на квартиру одного из своих офицеров. Тот жил на проспекте Мира, в двухкомнатной квартире, которую молодые офицеры управления иногда использовали для романтических свиданий, скрываясь от ревнивых жен. На эту квартиру и привез подполковник Чупикова и Резо, приказав обоим никуда не отлучаться. Сам же уехал в управление - следовало выяснить, какая связь была у Бурого и его напарника с группой сотрудников ФСБ, в которую входили Рожко и Брылин.
Демидов сидел у себя в кабинете, когда в дверь постучали. Подполковник удивился - все, его подчиненные обычно заходили без стука.
- Войдите! - крикнул подполковник. В кабинет вошел спортивного вида мужчина.
Широкоплечий, с пронзительным взглядом, с волевым лицом.
- Вы ко мне? - спросил Демидов.
- Вы ведь подполковник Демидов?
- Полагаю, вы сами знаете, к кому пришли.
- Я из службы охраны. Подполковник Литвинов. Вот мои документы. - Незнакомец достал из кармана служебное удостоверение и протянул подполковнику.
Внимательно изучив удостоверение, Демидов усмехнулся. В милиции не любили людей из службы охраны. Впрочем, здесь не любили и офицеров других спецслужб. Сотрудники милиции всегда выполняли самую грязную и неблагодарную работу, тогда как офицеры других ведомств считались своего рода аристократами.
- Садитесь, - сказал Демидов. - Я вас слушаю.
Литвинов сел. Осмотрелся. И неожиданно спросил:
- У вас можно говорить?
- Полагаю, что да.
- Только полагаете или знаете наверняка? - улыбнулся гость.
Демидов повернулся и включил радио на полную громкость. Потом, снова повернувшись к гостю, сказал:
- Теперь точно можно. Так о чем вы хотели поговорить?
- Вы занимаетесь расследованием убийств среди руководства фирмы "Галактион"? - спросил Литвинов.
Подполковник насторожился. Значит, вот оно как?.. Не сумели найти Резо, не смогли убрать его, Демидова, и решили действовать таким образом.
- Ничем не могу помочь, - сухо проговорил Демидов. - Этим делом занимаются в ФСБ. Обратитесь к ним.
Он протянул руку и выключил радио. Литвинов покачал головой.
- Включите радио, - попросил он. Демидов с удивлением посмотрел на гостя, однако выполнил его просьбу.
- Но я ничего не могу вам сообщить, - сказал он.
- Не торопитесь, - улыбнулся Литвинов. - Я ищу вас со вчерашнего дня. Мне сообщили, что вы пытались помочь президенту компании "Галактион".
- У вас неверная информация. Я никому не пытался помочь. Наоборот, мы его арестовали и выдали в ФСБ. Кажется, он оттуда сбежал. Больше я ничего не знаю.
- Мне нужно с ним встретиться, - заявил Литвинов. - Поверьте, это очень важно. "Провокатор", - подумал Демидов.
- Сожалею, но я ничего не могу вам сообщить, - сказал подполковник.
- Какие, к черту, сожаления! - разозлился Литвинов. - Если я сейчас уйду, они передавят нас поодиночке. Хотите я скажу, кому именно передали Резо Гочиашвили? Его передали сотрудникам группы Слепнева, верно?
"Точно провокатор", - мысленно усмехнулся Демидов.
- Я ничего не знаю, - сказал он. - Меня не интересуют такие подробности.
- Зато меня интересуют, - заявил Литвинов. - Послушай, Демидов… - сказал он, переходя на "ты". - Я со вчерашнего дня тебя искал. У нас мало времени. Только до понедельника.
Это было уже гораздо интереснее. Если гость - провокатор, почему же он говорит о понедельнике? Кто разрешил ему подобную самодеятельность?
- Я знаю, что несколько дней назад тебя едва не убили, - продолжал Литвинов, заметно волнуясь. - И я знаю, что Гочиашвили ищут по всему городу. Мне нужно, чтобы ты мне поверил. Пойми, Демидов, речь идет о секретных вещах. В том числе и о нас с тобой.
- Говори, - кивнул Демидов. - Я тебя слушаю.
- Не здесь, - возразил Литвинов. - Найди другой кабинет, и я тебе все расскажу. Расскажу в подробностях, а ты сам решишь, что нам делать. Только поверь мне. Ты - мой последний шанс.
- Ладно, пошли в другой кабинет. - Демидов поднялся. - Или давай лучше поднимемся наверх. Там у нас приемная начальника управления. Его сейчас нет, вот мы там и поговорим.
- Идет, - согласился Литвинов. Они вышли из кабинета. Несколько минут спустя Литвинов начал свой рассказ. Он говорил, Демидов хмурился, все больше мрачнел, то и дело доставал сигареты. Литвинов выложил все, что знал. Очевидно, у него возникла потребность выговориться. И в лице Демидова он нашел благодарного слушателя.
Литвинов рассказал о болезни Игоря и об услышанном разговоре. О смерти Семена Алексеевича и о своей квартире, сданной в аренду. Рассказал о гибели Виталика и о пропавших деньгах. О своих разговорах с Облонковым и с Беспаловым. О вчерашнем происшествии с Сашей Лобановым. Он рассказывал обо всем - подробно, обстоятельно, как на исповеди.
Через сорок минут Литвинов закончил свой рассказ. Демидов, ни разу не перебивший его, докурив очередную сигарету, с удивлением обнаружил, что выкурил всю пачку. Он тяжко вздохнул.
- Звучит убедительно.
- Думаешь, я все это придумал?
- Это легко проверить, - усмехнулся Демидов. Он поднялся и подошел к столу. - Прямо сейчас. Извини, друг, но я обязан тебе не верить. Уж слишком неожиданно ты появился со своей историей.
- Мне нужна твоя помощь, - сказал Литвинов.
- Погоди. Прежде чем дальше обсуждать эту тему, я хотел бы кое-что проверить. Как фамилия твоего мальчика? В какой больнице ему поставили диагноз?
- Проверяй, - проворчал Литвинов. - Можешь позвонить к нему в больницу. - Он назвал фамилию Андрея, которую теперь носил Игорь, и номер больницы, где был поставлен неутешительный диагноз.
- Так, - сказал Демидов. - Теперь второй вопрос. В каких районах города произошли убийства Семена Алексеевича и твоего друга? Если убийства действительно имели место, их должны были зарегистрировать. Кстати, почему тебя не ищет прокуратура? Ты ведь самый главный свидетель.
- Подозреваю, что ищет. Я уже два дня не ночую дома. Сегодня ночевал у знакомой.
- Так. - Демидов сделал отметку в блокноте и задал третий вопрос: - Где вчера сбили Лобанова?
Литвинов ответил без запинки.
- Отлично. Я сейчас все проверю, - сказал Демидов. - Кстати, я собираюсь позвонить в кассу аэропорта и узнать, значатся ли среди пассажиров, вылетающих завтра в Берлин, твоя супруга, ее муж и твой сын. Если не значатся, то сам понимаешь, нам не о чем разговаривать.
- Звони, только побыстрее, - пробормотал Литвинов. - Меня могут арестовать прямо здесь, в управлении. Я ведь сейчас главный подозреваемый и по делу Семена Алексеевича, и по делу своего друга.
- Вот ключи от моего кабинета. - Демидов протянул Литвинову ключи. - Спустись ко мне и подожди. Я проверю все за несколько минут. Если убийства действительно произошли, они регистрировались в прокуратуре и в милиции. Если нет… Тогда сам понимаешь.
- Хватит угрожать, - поморщился Литвинов. - Я буду тебя ждать. Только побыстрее. Они в понедельник улетают.
- Угу, - кивнул Демидов, направляясь к двери.
Двадцать минут спустя он снова переступил порог своего кабинета. Литвинов сидел, прикрыв глаза. Возможно, дремал.
- Э… подполковник! - позвал Демидов. Литвинов открыл глаза. - Пошли быстрее.
Литвинов не шелохнулся. Он смотрел на Демидова, словно впервые видел.
- Проверил? - спросил наконец Литвинов.
- Проверил, - кивнул Демидов.
- Убедился?
- Пошли со мной. Сам говорил, у нас мало времени.
Литвинов поднялся со стула. Уже в коридоре Демидов быстро проговорил:
- Мы все проверили, все совпало, твои завтра улетают в Берлин. Ты меня извини, подполковник, но у нас у самих столько всего произошло, что я теперь никому не верю. Только себе самому.
Они поднимались по лестнице, когда Демидова догнал один из его подчиненных.
- Можешь говорить, - разрешил Демидов.
- Мы идентифицировали отпечатки пальцев, взятые у раненого бандита, - сообщил офицер. - По нашей картотеке он проходит как Гриб - Долматов Гавриил Харитонович. Пять приговоров. Два убийства. Рецидивист. Вам показать его карточку?
- Звони в больницу, передай им эти сведения. И пошли туда подкрепление, чтобы его охраняли как нужно, - приказал Демидов.
- Вот такие у нас дела, - сказал он, повернувшись к Литвинову.
Когда они снова вошли в приемную, Демидов кивнул своему гостю:
- Садись, теперь моя очередь исповедоваться. Я тебе расскажу нашу историю. А потом мы поедем к моим друзьям.
- Ты еще кому-то доверяешь после случившегося?
- Нет. Но на квартире, которая мне известна, нас будет ждать Резо Гочиашвили - руководитель фирмы "Галактион". Тебе что-нибудь говорит это название?
- Значит… - Литвинов осекся.
- Вот именно, - кивнул Демидов. - Мы все в одной команде. Поэтому нам нужно вместе решать, что дальше делать, куда плыть.
Рассказ восемнадцатый
Мне сразу понравился Демидов. Глаза его понравились. Когда я ему все рассказывал, он меня не перебивал, умел слушать, что для сотрудника уголовного розыска совсем не лишнее качество. Не знаю, почему, но я не стал ничего от него скрывать. Может, потому, что хотел рассказать как можно больше. А может, потому, что мне просто надоело всех бояться.
Мы с Демидовым долго говорили. Очень долго. А потом он посмотрел на часы и объявил, что уже седьмой час вечера и ему нужно срочно ехать на прием к начальнику МУРа.
- Поедешь со мной, - добавил Демидов. - А после этого - вместе к ребятам. Там ждут Резо и мой бывший напарник. Чупиков Женя. Его сегодня утром ранили. Впрочем, об этом я уже тебе рассказывал.
- Все-таки не доверяешь? - спросил я. Он посмотрел на меня с удивлением и покачал головой.
- Если бы не доверял, ничего бы не рассказывал. Ты мне нужен как свидетель. Уж слишком невероятная история с этими деньгами. Сам понимаешь, в жизни так не бывает. Могут и мне не поверить. В общем, ты не обижайся. Вместе теперь будем действовать.
Мы поехали в МУР. Нужно сказать, что я никогда до этого не бывал в МУРе. Мне всегда казалось, что сотрудники милиции - сплошь хамы и дуболомы, которые говорят глухими голосами, вербуют агентов из проституток и сутенеров и мало чем отличаются от уголовников. Даже у меня, бывшего сотрудника КГБ и офицера службы охраны, сложились подобные стереотипы. А что же тогда говорить о всех прочих гражданах. Наверное, среди сотрудников уголовного розыска встречаются и хамы, и законченные мерзавцы. Наверное, не у всех высшее образование и манеры английских лордов. Но в целом мне нравились ребята, окружавшие Демидова. Нравился и сам Демидов. Копаться в дерьме и оставаться нормальным мужиком может не каждый. Демидов сумел.
А когда мы приехали в МУР, я еще больше удивился. По коридорам проходили свежевыбритые, подтянутые офицеры. Правда, большинство - в штатском. Но какие лица! Честное слово, я изменил свое мнение о нашей милиции. Словно оказался в Академии Генштаба, а не в МУРе. Потом я долго сидел в приемной начальника МУРа, пока Демидов все подробно рассказывал генералу. Наверное, целый час рассказывал. Наконец меня позвали в кабинет.
- Извините, подполковник, - сказал генерал, поднимаясь из-за стола и, протягивая мне руку. - Демидов мне о таких ужасах поведал - всю ночь не заснешь.
- Ничего. - Я пожал генералу руку и уселся напротив Демидова.
- Все эти страсти-мордасти про деньги - это правда? - спросил меня генерал.
- Правда.
- Значит, хотят вывезти сто миллионов долларов? А как они их вывезут? В контейнер поместят или повезут в карманах?
- Нет, в карманы столько не поместится, - без тени улыбки проговорил Демидов. - В один "дипломат" помещается ровно миллион долларов. Уже проверено. А в объемистый чемодан можно упаковать десять-двенадцать миллионов. Вероятно, у этих четверых будут чемоданы. Если здесь они пройдут, минуя таможню, то в Швейцарии багаж никто проверять не станет.
Они сдадут чемоданы встречавшим и улетят обратно.