Она шепотом сообщила, что Волльгер выпил немного сока и полчашки кофе у судмедэкспертов после того, как ему показали мертвое тело жены. Правда, добиться от него почти ничего не удалось. Ни до опознания, ни после. Ни ей, ни Краузе. Рейнхарт кивнул и попросил ее сходить на первый этаж за доктором Шенком.
Затем он вновь обратился к Волльгеру:
- К сожалению, я вынужден уточнить у вас кое-какие сведения. Потом придет врач и поможет вам немного отдохнуть. Итак, ваше имя Андреас Волльгер?
Волльгер кивнул.
- Пожалуйста, отвечайте словами.
- Я Андреас Волльгер.
- Ваша жена угодила в страшную беду. Вы только что опознали ее как… - он заглянул в блокнот, - как Веру Миллер. Все верно?
- Да.
- Какой у вас адрес?
- Милкервех, восемнадцать.
- У вас есть дети?
- Нет.
- Как долго вы были женаты?
- Три года.
- Где вы работаете?
- Безработный.
- Как давно?
- Шесть месяцев.
- А раньше?
- В компании "Зиндерс индустриер". Они закрылись. Рейнхарт кивнул, нащупывая трубку и табак. Компания "Зиндерс" производила детали для мобильных телефонов, если он правильно помнит. Ее вытеснили с рынка японцы. Или, возможно, корейцы.
- А ваша жена?
- Ее работа?
- Да.
- Она медсестра.
- Что вы делали в субботу вечером?
- Я ужинал с приятелем.
- Где?
- В ресторане "Мефисто".
- На Лофтерс Плейн?
- Да.
- Жена была с вами?
- Жена была на курсах.
- На каких курсах?
- Для медсестер. Она медсестра.
- В какой больнице?
- Хемейнте.
- Курсы происходили в Хемейнте?
- Нет. В Аарлахе.
- В Аарлахе? - переспросил Рейнхарт, записывая. - Это ведь довольно далеко.
Волльгер не ответил.
- Значит, курсы для медсестер в Аарлахе. Когда она туда уехала?
- В первой половине дня в субботу.
- Когда она собиралась вернуться?
- В воскресенье к вечеру. Как обычно.
- Как обычно? Что вы хотите этим сказать?
Волльгер сделал глубокий вдох:
- Она ездила на курсы несколько недель подряд. Это какое-то повышение квалификации.
- Всегда ездила в Аарлах?
- Всегда в Аарлах, - подтвердил Андреас Волльгер. - Она не вернулась домой.
- Понимаю, - сказал Рейнхарт. - И когда она не вернулась, вы обратились в полицию?
- Она мертва, - произнес Волльгер. - Господи, Вера мертва!
Его голос взвился на пол-октавы, и Рейнхарт понял, что приближается нервный срыв.
- Как она туда добиралась? - спросил он. - В Аарлах.
- На поезде, - простонал Андреас Волльгер. - Естественно, на поезде. Господи, она мертва, зачем же вы спрашиваете, как она добиралась в Аарлах?
Рейнхарт выждал несколько секунд.
- Вашу жену убили, - сказал он. - Кто-то убил ее в ночь с субботы на воскресенье. Есть ли у вас какое-либо объяснение тому, что ее обнаружили под Маардамом, когда ей следовало находиться за двести километров отсюда?
Никакого объяснения у Андреаса Волльгера не было. Он весь съежился, уткнулся лицом в ладони и запричитал, раскачиваясь взад и вперед. Тут раздался деликатный стук в дверь, и показалась седая голова доктора Шенка.
- Как дела?
Рейнхарт вздохнул и отошел на такое расстояние, что новоиспеченный вдовец не мог его слышать.
- Как видишь. Похоже, требуется твое вмешательство. Не знаю, кто у него есть из близких, но кого-то вызвать необходимо. Нам нужно поговорить с ним еще, и чем раньше, тем лучше. Но в настоящий момент это невозможно.
- Ясно, - кивнул Шенк. - Я вижу. Посмотрим, что можно сделать.
- Спасибо, - сказал Рейнхарт и вышел из комнаты.
Когда он вошел в Управление судебной медицины, время уже близилось к обеду, и он предложил переместиться в бар "Фикс". Меуссе ничего не имел против; он снял перепачканный белый халат и нацепил брошенный на стол пиджак.
Бар "Фикс" располагался на противоположной стороне улицы. Там оказалось довольно много народу, но с помощью дипломатических уловок Рейнхарту удалось организовать им более или менее уединенный столик. Рейнхарт спросил Меуссе, хочет ли тот что-нибудь съесть, но судмедэксперт лишь покачал лысой головой. Поговаривали, что он уже много лет вообще не употребляет твердой пищи; Рейнхарт заказал два бокала темного пива и уселся напротив Меуссе в ожидании.
- Ну? Значит, кое-что есть? - спросил он.
Меуссе отпил большой глоток и тщательно обтер салфеткой рот.
- Одно обстоятельство.
- Обстоятельство? - переспросил Рейнхарт.
- Именно. Ты, я вижу, в теме.
Рейнхарт не ответил.
- Речь идет о в высшей степени ненадежном наблюдении. Я хочу, чтобы ты имел это в виду.
- Понятно.
- Это касается ударов.
- Ударов?
- Ударов по голове и шее, - уточнил Меуссе. - Имеется некоторое сходство с сыном комиссара.
Рейнхарт не сразу понял, что он имел в виду Эриха Ван Вейтерена.
- Что за черт? - произнес он.
- Можно и так сказать, - заметил Меуссе и отпил еще пива. - Не забывай, что речь идет лишь о поверхностном наблюдении.
- Разумеется, я не такой забывчивый. Значит, ты утверждаешь, что это мог быть тот же человек?
- Хм…
- Получается, что один и тот же человек забил до смерти и Эриха Ван Вейтерена, и эту женщину. Ты это хочешь сказать?
- Я не исключаю такой возможности, - немного подумав, ответил Меуссе. - Вот что я говорю. Если комиссар послушает, я объясню… фр-р. Итак, мы имеем дело с несколько необычным ударом. Ничто также не указывает на то, что в обоих случаях не могло использоваться одно и то же орудие. Например, металлическая труба. Довольно тяжелая. Про удары по голове я могу сказать только, что преступник правша, сходство я усматриваю в ударе по шее. В обоих случаях перебит шейный отдел позвоночника. Удар нанесен практически в ту же точку. Убивающий в секунду… разумеется, нельзя исключить случайности, я просто хотел, чтобы вы об этом знали.
- Спасибо, - сказал Рейнхарт.
Он некоторое время молча рисовал в лежащем перед ним блокноте множество позвонков, пытаясь наглядно представить себе ход мысли Меуссе. Изображение получилось не слишком удачным.
- Но по голове в этот раз нанесено больше ударов?
Меуссе кивнул.
- Три. Без особой необходимости. Вполне хватило бы удара по шее, правда при условии, что жертва повернется нужной стороной… так сказать.
- Ты считаешь это профессиональным? - спросил Рейнхарт.
Меуссе немного помедлил с ответом:
- Ударявший явно понимал, куда целится и какого хочет достичь результата. Вы это подразумеваете под профессионализмом?
Рейнхарт пожал плечами.
- Вполне возможно, что мы имеем дело с двумя разными преступниками, - сказал Меуссе. - Вполне возможно, что с одним и тем же. Я просто хотел об этом сказать. Спасибо за пиво.
Он допил остатки и снова обтер рот.
- Погоди немного, - попросил Рейнхарт. - Я бы все-таки хотел услышать и оценку. Никто не умеет оценивать ситуацию лучше тебя. Мы имеем дело с одним и тем же человеком? Ведь совершенно бессмысленно, черт возьми, вызывать меня, а потом говорить только: или да, или нет.
Меуссе, наморщив лоб, рассматривал пустой бокал. Рейнхарт подозвал официанта и заказал им еще пива. Когда оно появилось на столе, маленький судмедэксперт провел ладонью по лысой макушке и некоторое время просто смотрел в окно. "Наверное, он мечтал об актерской карьере, - подумал Рейнхарт. - В молодости… две-три сотни лет назад или около того".
- Я не хочу высказываться с полной уверенностью, - заявил в конце концов Меуссе. - Но я не стал бы сидеть тут и объяснять тебе все это, не будь у меня определенного предчувствия… если, разумеется, ничто ему пока не противоречит.
- Значит, очень вероятно? - спросил Рейнхарт. - Ты считаешь так?
- Хотелось просто внести свою лепту, - сказал Меуссе.
Некоторое время они молча пили пиво. Рейнхарт закурил трубку.
- Между Верой Миллер и Эрихом Ван Вейтереном не существует никаких связей. Нам, во всяком случае, о них не известно… правда, мы ведь и не искали.
- Достаточно одной, - заметил Меуссе. - Но это не моя работа.
- Совершенно верно, - согласился Рейнхарт. - Ну, спасибо за беседу, посмотрим, что нам удастся из этого извлечь.
- Посмотрим, - отозвался Меуссе, вставая. - Спасибо за пиво.
20
- В Аарлахе никаких курсов нет, - констатировала Морено, усаживаясь напротив Рейнхарта. - Во всяком случае, никаких курсов для медсестер каждые выходные. Как он себя чувствует?
- Неважно, - ответил Рейнхарт. - Я готов был дать голову на отсечение, что эта история с Аарлахом блеф. Домой ехать Волльгер не хочет. Лежит внизу, у Шенка, к нему заходил приятель, но Шенк как раз накачал его успокоительными. Бедняга. Вечером приедут родители… семидесятипятилетние старики прикатят на машине из Фригге. Его родители, ее родителей мы пока не нашли. Посмотрим, как пойдет дело, но нам в любом случае необходимо поставить его на ноги, чтобы с ним поговорить. С успокоительным или без.
- Она ему изменяла? - проговорила Морено. - Примем это как данность?
- Думаю, да, - отозвался Рейнхарт. - Зачем бы ей иначе врать каждую субботу про поездку?
- Могут быть и другие объяснения.
- Вот как? Назови хоть одно.
Секунду подумав, Морено отложила ответ на потом.
- Каким он тебе показался? - спросила она вместо ответа. - Наивным?
Рейнхарт с задумчивым видом провел рукой по подбородку.
- Да, - согласился он. - Наивный, возможно, подходящее определение. Ван Берле, его приятель, мало что смог сообщить нам о жене. Очевидно, она возникла в его жизни относительно недавно. Раньше она жила в Грюнштадте. Ван Берле дружит, по его словам, с Волльгером с детства. С ним тот обычно и ходил по кабакам, пока жена развлекалась с другими. Если, конечно, она занималась именно этим.
- Хм… - произнесла Морено. - У медали, возможно, есть и другая сторона. Правда, какое это имеет отношение к Эриху Ван Вейтерену, я понять не в силах.
- Я тоже, - признался Рейнхарт. - Но ты ведь знаешь, догадки Меуссе обычно дорогого стоят.
Морено кивнула.
- Как будем действовать дальше?
Рейнхарт встал.
- Следующим образом, - сказал он. - Юнг с Роотом начнут опрашивать коллег и друзей. И родственников, если мы таковых отыщем. Мы с тобой попробуем снова взяться за Волльгера. Давай двинемся вниз прямо сейчас, дожидаться папу с мамой особого смысла нет, как ты считаешь?
- Я в настоящий момент ничего не считаю, - призналась Морено, направляясь за Рейнхартом к лифту. - Кто расскажет ему о курсах, ты или я?
- Ты, - сказал Рейнхарт. - Я полагаюсь на твою женскую хитрость и эмпатию. Возможно, теперь это уже не так важно, раз ее убили. Возможно, он воспримет это как мужчина.
- Наверняка, - согласилась Морено. - Мне не терпится с ним встретиться.
Юнг назначил встречу с Лиляной Миловиц в кафетерии больницы Хемейнте. Лиляна не имела ни малейшего представления о том, почему он захотел с ней поговорить, и ему выпала малоприятная обязанность сообщить, что ее коллегу и подругу, к несчастью, убили и поэтому она не вышла на работу в этот мрачный понедельник.
Лиляна Миловиц была, несомненно, красавицей, и при других обстоятельствах он ничего бы не имел против того, чтобы попытаться успокоить ее в своих объятиях. Если вдуматься, он ничего не имел против и сейчас - поскольку значительную часть встречи посвятил именно этому. Лиляна просто-напросто обняла его и зарыдала. Придвинула стул поближе к нему и повисла у него на шее. Он неловко поглаживал ее по спине и пышным темным волосам, пахнущим каприфолью, розовой водой и бог знает чем еще.
- Простите, - периодически всхлипывала она. - Простите меня, я ничего не могу с собой поделать.
"Я тоже", - подумал Юнг, чувствуя, что у него тоже подступил к горлу большой комок. Постепенно рыдания стихли, и она взяла себя в руки, но по-прежнему немного прижималась к нему.
- Мне очень жаль, - сказал Юнг. - Я думал, что вам уже сообщили.
Она замотала головой и высморкалась. Он заметил, что посетители кафетерия, сидящие за ближайшими столиками, украдкой на них поглядывают. Его заинтересовало, что же они себе воображают, и он спросил, не хочет ли она перейти куда-нибудь в другое место.
- Нет, давайте останемся здесь.
У нее был слышен слабый акцент, и он предположил, что она переехала сюда с Балкан подростком, когда страна еще называлась Югославией.
- Вы хорошо знали Веру?
- Она была моей любимой коллегой.
- А вне работы вы встречались?
Она сделала глубокий вдох. Печаль красила ее еще больше. Под высокими скулами были именно такие слабые намеки на тень, от которых Юнг почему-то всегда ощущал слабость в коленях. Он прикусил язык и попытался вернуться к роли полицейского.
- Довольно мало, - ответила она. - Мы проработали в одном отделении всего несколько месяцев. С августа. Как она погибла?
В ожидании ответа она крепко сжала его руки. Юнг поколебался.
- Кто-то нанес ей смертельные удары, - сказал он, помедлив. - Кто именно, мы не знаем.
- Убил?
- Да, убил.
- Я не понимаю.
- Мы тоже. Но дело обстоит именно так.
Она посмотрела ему прямо в глаза с расстояния пятнадцати сантиметров.
- Зачем? - произнесла она. - Зачем кому-то понадобилось убивать Веру? Она была таким замечательным человеком. Как это произошло?
Юнг отвел взгляд и решил избавить ее от деталей.
- Это не совсем ясно, - сказал он. - Но мы хотели бы поговорить со всеми, кто ее знал. Вы не заметили, чтобы ее в последнее время что-нибудь беспокоило?
Лиляна Миловиц задумалась.
- Не знаю, но, возможно, в последние дни… в пятницу она была немного… даже не знаю, как сказать… немного грустной.
- А вы разговаривали с ней в пятницу?
- Не очень много. Тогда я об этом не подумала, но сейчас, когда вы спросили, я припоминаю, что она была не такой веселой, как обычно.
- Вы это не обсуждали?
- Нет. Навалилось много работы, мы не успели. Если бы я только знала…
Слезы снова потекли, и она высморкалась. Юнг наблюдал за ней и думал, что, не будь у него Маурейн, он пригласил бы Лиляну Миловиц вместе поужинать. Или в кино. Или еще куда-нибудь.
- Где она сейчас? - спросила она.
- Сейчас? - переспросил Юнг. - А… вы имеете в виду… она в Управлении судебной медицины. Там обследуют…
- А ее муж?
- Да, муж, - вспомнил Юнг. - Его вы тоже знали?
Она опустила взгляд:
- Нет. Совсем не знала. Никогда с ним не встречалась.
- А вы сами замужем? - спросил он, вспомнив о фрейдистских оговорках, о которых недавно читал в одном из дамских журналов Маурейн.
- Нет. - Она слегка улыбнулась. - Но у меня есть Друг.
"Он наверняка тебя не достоин", - подумал Юнг.
- Она рассказывала о муже? Об их отношениях и тому подобном?
Лиляна немного посомневалась.
- Нет, - ответила она. - Не часто. Я думаю, они не жили особенно хорошо.
Она впервые перепутала порядок слов, и он задумался над тем, можно ли усмотреть в этом признак чего-либо.
- Вот как? - произнес он, выжидая.
- Но она мне ничего не рассказывала. Говорила лишь, что у них не все складывалось, как хотелось бы. Вы меня понимаете?
Юнг кивнул, предположив, что понимает.
- Но вы не обсуждали… личные дела?
- Иногда.
- Вы не думаете, что ее интересовал другой мужчина? Что у нее, скажем, имелись с кем-то отношения?
Лиляна Миловиц надолго задумалась.
- Возможно, - ответила она. - Да, вероятно, имелись. В последнее время что-то было.
- Но она ничего не рассказывала?
- Нет.
- Вы не представляете, кто бы это мог быть?
Лиляна Миловиц покачала головой и снова заплакала.
- Похороны. Когда ее собираются хоронить? - спросила она.
- Не знаю, - ответил Юнг. - Вероятно, еще не решено. Но я обещаю сообщить вам, как только узнаю.
- Спасибо, - пробормотала она и улыбнулась сквозь слезы. - Вы очень хороший полицейский.
Юнг дважды сглотнул, но не нашелся что сказать.