Глава 22
Несмотря на то, что Бак и Джеймс находились совершенно одни в бывшем поселении рабов, они говорили на местном диалекте, который не понимал ни один белый. Эта речь содержала элементы гулахского и гичского диалектов, на которых говорили обитатели отдаленных северных областей Джорджии и Южной Каролины. Язык, на котором говорили рабы и их потомки на Камберленде, был теперь в обиходе лишь у Бака Моусеса и его внука Джеймса.
- Надвигаются большие перемены, - сказал Бак.
- Какие перемены, дедушка?
- Над Камберлендом собираются грозовые тучи. Тут многое изменится. Хорошо, что я не доживу до этого дня.
- Ты что, собираешься умереть, дедушка? Ты пережил своих четырех жен и всех старожилов этого острова. Мне кажется, ты будешь жить вечно.
Улыбнувшись беззубым ртом, Бак Моусес заметил:
- Признаться, я и сам до недавнего времени думал так же. - Затем лицо его снова стало серьезным, и он продолжил: - Но я все-таки умру так же, как умирают все люди. Только отца твоего я все равно переживу.
На минуту сосредоточившись, чтобы понять, о каком отце идет речь, Джеймс оторопел. Бак никогда раньше не говорил ему о таких вещах.
- Ты ведь догадывался? - спросил Бак.
- Возможно, - ответил Джеймс, по-прежнему осторожничая распространяться на такую щепетильную тему.
- Он никогда не признается тебе в этом, - сказал Бак, мелкими глотками отпивая настоенный на травах чай. - Я имею в виду то, что он никогда не скажет об этом прямо. Но намекнуть он тебе все равно намекнет. Такого случая он не пропустит. Я ведь знаю его с грудного возраста. Но то обстоятельство, что ты его сын, может принести тебе много неприятностей.
- Каких неприятностей?
- Ангес богатый человек. У него огромная семья, члены которой не захотят легко расстаться со своим куском наследства. Поэтому ни один человек на острове не поможет тебе.
- Они подумают, что я зарюсь на их деньги?
- Было бы очень глупо с твоей стороны отказываться от них, - фыркнул в ответ Бак. - Ты такой же, как все, человек, которому надо есть и иметь крышу над головой. Деньги могли бы очень пригодиться тебе.
- Я могу сам зарабатывать деньги, - обидевшись, возразил Джеймс. - Ты же всю жизнь обучал меня, как выжить на этом острове. Если я не преуспею на материке, я буду заниматься собственным промыслом здесь, на острове.
- Может, у тебя это получится, а может, и нет, - ответил Бак. - Ведь они, узнав, что ты сын Ангеса, могут выгнать тебя с острова.
- Пусть попробуют сперва найти меня, - ответил Джеймс.
Бак громко рассмеялся:
- Да, действительно, им придется потрудиться, чтобы найти тебя. Ты долго будешь водить их за нос.
- Да, конечно, - Джеймс минуту помолчал. - Дедушка, а кто-нибудь еще знает об этом?
- У людей есть глаза. Жермен наверняка догадывается, не говоря уж о Хэмише и Кейре.
- Но ведь они меня любят?
- Конечно, любят. Только ты не знаешь, в кого превращаются люди, когда начинают делить наследство. Кейр никогда не обидит тебя. А вот как обойдутся с тобой Жермен и Хэмиш, я не знаю. Иногда Хэмиш очень забавен.
- А что же произошло между двумя братьями? - поинтересовался Джеймс. - Как случилось, что они так не любят друг друга?
- Да они любят друг друга, именно поэтому они так себя ведут.
- Но стоит тебе одному из них сказать хоть слово о другом, как он тут же выходит вон. Люди не ведут себя так, когда они любят друг друга.
- Резонно замечено, - ответил Бак.
- Какой уж тут резон, если они даже знать друг друга не хотят?
- Я знаю. Один только я разбираюсь во всем происходящем. Иногда мне кажется, я больше понимаю причину таких отношений, чем они сами.
- Тогда расскажи мне.
- Я не собираюсь ничего рассказывать, - горячо возразил Бак. - Я унесу эту тайну с собой в могилу. Но в скором времени им все же придется встретиться лицом к лицу. И я надеюсь, что… - И тут он притих.
- Надеешься на что, дедушка?
- Я не хочу больше говорить на эту тему, - ответил Бак. Он допил свой чай. - Вот что я тебе скажу. Сразу после смерти Ангеса сходи повидайся с мисс Элизабет.
- Зачем?
- Ангес влюблен в нее. Он ей даст кое-что такое, что она затем передаст тебе.
- Но, дедушка, ведь Ангес на шестьдесят или семьдесят лет старше мисс Элизабет.
- Какое это имеет значение? Я знаю Ангеса с самых пеленок. Он обожает красивых женщин. Здесь давно уже не появлялись прелестные дамы, а его душа истосковалась по ним.
- И все равно мне ничего не понятно, - вздохнул Джеймс.
- Ты слушай меня, мальчик. Когда умрет Ангес, обязательно встреться с мисс Элизабет. Она тебе поможет.
Бак Моусес встал и подошел к окну.
- Да, над Камберлендом собираются грозовые тучи.
Глава 23
Лиз остановилась у гостиницы, чтобы оставить заказ на продукты. Было позднее утро, и гости отправились - кто пешком, кто на велосипеде, а кто и на автобусе - в разные части острова, прихватив с собой провизию на день. Поэтому не было видно никого, кроме работников кухни и Рона, подметавшего каменный пол в столовой для персонала гостиницы. Оставив заказ на столе Жермен, Лиз пошла поискать хозяйку. У нее вошло в привычку заглядывать сюда на чашку кофе или чая.
Устало волоча ноги вверх по лестнице, Лиз, заглянув в опустевшие библиотеку и гостиную, добралась до веранды.
- Доброе утро, - раздался голос.
Лиз обернулась и увидела Ханну Драммонд, бывшую жену Хэмиша, сидевшую в большом гамаке с книжкой на коленях.
- Выпейте со мной кофе, - предложила женщина. На столе стоял кофейник и две чашки. - Я приготовила кофе и для Хэмиша, но они вместе с Элфредом уехали куда-то в джунгли.
- С удовольствием, - ответила Лиз, присаживаясь на гамак. Вот так близко Ханна Драммонд выглядела еще лучше. Лицо ее было очень тщательно, но не сильно подкрашено. На ней были брюки "хаки" и рубашка, а волосы были так сильно стянуты сзади, что Лиз даже подумала, что, наверное, Ханне больно закрывать глаза.
- Как только Хэмиш оказывается рядом с Элфредом, он как будто снова становится маленьким мальчиком, - призналась Ханна, наливая кофе. - Мне иногда кажется, что именно таким образом он возвращается в детство. Только здесь, наверное, в эту пору очень много змей?
- Ни одна змея не посмеет укусить Драммонда на этом острове, - сказала Лиз.
- Пожалуй, вы правы, - засмеялась Ханна, протянув Лиз чашку с кофе. - Я слышала, вы встречаетесь с Драммондом.
- Ангесом?
- Нет, Кейром.
- Да, это верно.
- А какой он, Кейр?
- Вы разве не были знакомы с Кейром?
- Нет. По крайней мере, близко не была. Я видела его только один раз.
- На острове?
- Нет, в Нью-Йорке. Я пошла за покупками на Пятую Авеню и по дороге остановилась позавтракать у катка в Рокфеллеровском Центре. Это было несколько лет назад, когда мы с Хэмишем еще были женаты и я была беременна Элфредом. Не успела я оплатить счет, как увидела на льду Хэмиша, катавшегося с какой-то девушкой. Я пришла в такое замешательство: ведь Хэмиш никогда не ухаживал за другими женщинами, ну, по крайней мере, я этого никогда не замечала. А они, между тем, очень грациозно катались, взявшись за руки. Я смотрела на них во все глаза, все сильнее приходя в бешенство.
Наконец я встала из-за столика, подошла к железному ограждению катка. Мне очень хотелось посмотреть на его реакцию при виде меня. Они снова подъехали, но, к моему великому удивлению, он, глядя мне прямо в лицо, совершенно спокойно проехал мимо.
Затем они сделали передышку, и он, оставив девушку, по-видимому, отправился в туалет. В этот момент я подошла к ней и спросила, как зовут ее спутника.
- Его зовут Кейр Драммонд, - ответила она мне.
- И вы даже не поговорили с ним? - поинтересовалась Лиз.
- Нет, - ответила Ханна, - я просто пошла домой. Я была абсолютно сбита с толку. Я постоянно думала, было ли это обычным розыгрышем или я действительно застукала своего мужа с другой женщиной. В ту же ночь я поделилась с Хэмишем своим любопытным открытием, но он, отмахнувшись, ответил мне, что я, по-видимому, галлюцинирую.
- А почему так случилось, что вы ничего не знали о существовании Кейра?
- Да потому, что мне никто никогда о нем не рассказывал. Только через месяц после того случая, когда Жермен гостила у нас в Нью-Йорке, я от нее узнала, что у Хэмиша есть родной брат. Я была, как черт, зла на Хэмиша и даже устроила скандал по этому поводу.
- Он не признался, что у него есть брат?
- Ни в коем случае. Мне иногда начинало казаться, что он спятил.
- Но вы же жили с ним и могли знать его характер.
- Конечно, могла. Я имею в виду, что в остальном Хэмиш вполне нормален. Это был единственный пункт, который никак нельзя было преодолеть.
- То же самое я могу сказать о Кейре. Он либо игнорирует любые вопросы о брате, либо вообще отрицает его существование. Может быть, вы знаете причину таких отношений между ними?
- Понятия не имею, так же, как и Жермен. Это началось, когда им было восемнадцать, прямо перед поступлением Хэмиша в Принстон.
На минуту обе женщины, как будто утомившись от этого разговора, замолчали.
- Хотите познакомиться с Кейром? - спросила Лиз.
Ханна, начавшая было говорить, замолкла.
- Да нет, думаю, что это совсем ни к чему, - сказала она наконец. - Я сыта по горло Хэмишем и ничего больше не хочу иметь общего с этим семейством. Теперь мне до них нет абсолютно никакого дела.
- Понимаю.
Затем они снова примолкли, и потом Ханна прервала молчание.
- А что из себя представляет Кейр? - очень робко спросила она.
- Похож на Хэмиша, только по характеру совершенно другой. Вам, наверное, известно, в чем состоит их сходство? Хэмиш всегда мне казался каким-то бесстрастным, отрешенным. Не думаю, что могла бы близко подружиться с ним.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - ответила Ханна, энергично кивнув. - Я находила это ужасно привлекательным. Было нелегко пройти через все это, а потом узнать, какой он на самом деле.
- Неужели?
- Только иногда, совсем редко, в основном в постели, он открывался совсем по-иному. Забавно, что многих мужчин по-настоящему можно узнать лишь в постели.
Надо же, подумала Лиз, то же самое я могла бы сказать о Кейре. Но она постеснялась говорить об этом вслух. Они разговаривали с Ханной Драммонд, как две встретившиеся после долгой разлуки подруги. Затем воцарилась пауза.
- Вы надолго приехали? - спросила Лиз, стараясь возобновить начатый разговор.
- Я уеду отсюда через несколько дней, а Элфред чуть позже.
- Значит, Хэмиш не так уж часто видится с сыном?
- Нет, почему? Он в начале лета отдыхал уже с ним в Марта’з Вайнярд.
Откинув противомоскитную сетку, на веранду вышла Жермен и, нахмурив брови, плюхнулась в гамак рядом с сидящими в нем женщинами.
- Да, неплохо сегодня пришлось поработать. Я поругалась сегодня утром с горничной, и мне пришлось выполнять двойную работу. Смейся - не смейся, а эту треклятую работу все же пришлось выполнять мне.
- Кажется, у вас в этом сезоне слишком много дел, - заметила Ханна.
- Да, это вы правильно подметили. У меня всего восемнадцать коек, а можно было разместить втрое больше.
- А почему вы не хотите расширяться?
- Мне приходила в голову эта мысль. Только пока жив дед, я не могу ничего изменить. Он хочет, чтобы здесь все оставалось по-прежнему.
- Не все люди могут жить, придерживаясь старых правил, - задумчиво сказала Ханна. - А вообще-то это, наверное, очень здорово.
- По правде говоря, мне никогда не нравились рутинные порядки, - ответила Жермен. - Не люблю жить вчерашним днем.
- Значит, ты все же намерена расширить гостиницу, когда умрет дед? - спросила Лиз.
- Скорее всего, да. И он сам об этом знает. Просто хочет, чтобы я ничего не меняла до его смерти.
- И как все это будет выглядеть?
- С тыльной стороны гостиницы я пристрою флигель. Можешь не волноваться, я постараюсь, чтобы получился единый архитектурный ансамбль. Мне бы не хотелось, чтобы все думали, что я обезобразила это место.
- Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь. В тебе нет той жилки благоустроителя, как в некоторых.
Жермен кивнула в сторону от ворот.
- Вот он, легок на помине.
К гостинице подкатил микроавтобус, из которого вылез двоюродный брат Жермен Джимми Уэзерс с огромным кожаным чемоданом.
- Похоже, он снова вынашивает какие-то планы относительно острова, - сказала Жермен.
- Ты хочешь сказать, что он вынашивает планы развития всего острова? - спросила Лиз.
- Да, именно.
- Ну как же ему это удастся сделать? Ему же не принадлежит ни один клочок этого острова?
- Пока нет. Но дедушка выгнал Читхэма, и если он не успел переделать свое завещание, то все владения будут поделены между его наследниками: Хэмишем, Кейром, мною, маленьким Элфредом и еще этим.
- Но разве нельзя забаллотировать "этого"?
- Нет, нельзя. Мой адвокат сказал, что кузен тогда затеет тяжбу с переделом имущества, а это значит передел всего острова.
Лиз наблюдала за нерешительной походкой Джимми, проследовавшего в гостиницу. Лиз была спокойна, зная, что Камберленд застрахован от таких людей, как Джимми и его подобные. Лиз захотела поделиться с Жермен новостью о том, что их дед составил новое завещание, но она не стала распространяться на эту тему, считая, что Ангес Драммонд должен рассказать об этом своим внукам сам.
Глава 24
Отдав Мартину подарки Рэмси, сержант Ли Уильямс думал, что сын просто с ума сойдет от радости. Держа в руках фирменную бейсболку, знамя команды и кожаный мяч, подаренные Бэйкером, Мартин прыгал так неистово, что Уильямсу на минуту даже показалось, что он может, подпрыгнув, не вернуться на землю.
- Отец, мы же будем сидеть на хороших местах? - уже в пятый раз за день спросил Мартин.
- Ну, я надеюсь, - ответил Уильямс. - Не может же Бэйкер пригласить нас на плохие места.
- Если мы будем сидеть где-нибудь в сороковом или даже тридцатом ряду, то это уже неплохо, - высказался Мартин. После чего, вздохнув, добавил: - Ну ладно, даже если это будет последняя зона, я все равно буду очень рад.
- Может быть, ты все же угомонишься, парень? - строго одернул его отец.
В толпе болельщиков они шли по проходу стадиона, пока не увидели табличку с указателем номера их ряда, и стали подниматься вверх по ступенькам. Выйдя из туннеля, они оказались прямо перед освещенным яркими лучами солнца футбольным полем.
- Вот это, черт возьми, да! - завопил Мартин. - Ты только посмотри, пап. Мы ведь прямо рядом с полем сидим.
- Мартин, я больше не собираюсь напоминать тебе, чтобы ты следил за своей речью, тебе грозят серьезные проблемы. Если я услышу от тебя еще одно скверное словечко, мы сейчас же уйдем домой. Понял?
- Да, папа, понял, - ответил присмиревший Мартин, когда они заняли свои места.
Лучшей погоды нельзя было пожелать, подумал Уильямс. Было семнадцать градусов тепла и ни единого облачка на небе, и у Мартина были все основания радоваться: они с отцом сидели на самых лучших местах стадиона. Уильямс, пока еще не решивший, как ему относиться к Рэмси, в этот момент был готов его расцеловать.
Их окружали одетые в лучшие осенние наряды жители Атланты. Пока Уильямс разглядывал респектабельную публику в своем ряду, в основном это были родственники или знакомые футболистов, миловидная девушка прошла мимо них и села на свободное место рядом с Мартином. В этот момент Уильямс порадовался, что прилично одел своего сына. Послышались звуки оркестра, и стадион взорвался громом аплодисментов, так как на поле появилась команда "Бобкэтс".
- Смотри, пап, вон Рэмси на костылях!
За командой шел Бэйк Рэмси, опираясь на костыли и руку помощника тренера. Одет он был, как тренер, в синие брюки и белую с короткими рукавами фирменную тенниску команды. Даже со своего места Уильямсу были хорошо видны бугристые мышцы на руках Рэмси.
- Здорово накачал тело? Да, пап?
- Ну, как сказать, - возразил отец. - Да, мышцы у него как будто в порядке. Посмотреть бы на них поближе.
- Ты хочешь рискнуть подойти к нему после игры?
- Нет, этого я сделать не могу. Нас же никто не приглашал. Скажи спасибо, что он нам дал такие замечательные места. Поэтому давай не будем казаться навязчивыми. Ладно?
В эту минуту сидевшая рядом с Мартином девушка повернулась в их сторону.
- Вы болеете за Рэмси Бэйкера?
- Да, мадам. Я, например, точно. - Указав на бесценный подарок, Мартин сказал: - Рэмси подарил мне этот мяч. Или, точнее, он передал его мне через отца. Видите, здесь его автограф? - спросил он, показав мяч девушке.
Уильямс с облегчением вздохнул, что его сын разговаривает весьма вежливо.
- Меня зовут Мэри Элис, - улыбаясь, девушка протянула руку.
Уважительно пожав ей руку, Мартин ответил:
- Я Мартин. А это мой отец.
- Привет. Меня зовут Ли, - сказал Уильямс, тоже протягивая ей руку.
Пожав Уильямсу руку, она спросила:
- Вы хотите встретиться с Бэйкером после игры?
- О, еще как хочу, Мэри Элис!
- Отлично, он мой приятель, посмотрю, что я смогу сделать.
Мартин повернулся к отцу.
- Пап, можно? Это ничего?
- Ну, там увидим, если после игры это будет удобно Мэри Элис.
Она подмигнула Мартину.
Уильямс внимательно посмотрел на девушку. На левой щеке было замазанное тоном большое безобразное родимое пятно. Взглянув на другую щеку, он увидел, что она слегка припухла. Это не родимое пятно, заключил он, это самый настоящий синяк.
После окончания матча Уильямс и его сын следовали за Мэри Элис по узким подземным коридорам стадиона. Дважды их останавливали. Но ее имя было в списках, и им разрешали следовать дальше. Вскоре они оказались у дверей комнаты для гостей. В соседней комнате проходила пресс-конференция с тренером и некоторыми игроками команды.
- Подождите здесь, а я пока пойду поищу его, - сказала Мэри Элис. Оставив их около дверей комнаты, она стала протискиваться через толпу собравшихся на конференцию гостей. Мартин, вытаращив от удивления глаза, наблюдал за происходящим.
Уильямс присел, поставив стул рядом с открытой настежь дверью офиса.
- А теперь послушай меня, ты, маленький сукин сын, - через минуту послышался из-за дверей знакомый голос Рэмси. - Снова поднимаешь цены? Я тебе хребет за это переломаю.
- Послушай, Бэйк. Я отдаю тебе это по той цене, которую спрашивают с меня. Я вовсе не наживаюсь на этом. Не хочешь брать, не бери, и забудем этот разговор.
Повернувшись вправо, Уильямс увидел через открытую дверь, как Рэмси держит за грудки низкорослого мужчину, одетого в форму помощника тренера. Отпустив несчастного, Рэмси взял у него небольшой сверток.
- Ну ладно, возьму, раз уж ты навязываешься. - Достав пачку денег из кармана брюк, Рэмси кинул своему собеседнику несколько банкнот. - Столько же принесешь на следующей неделе.
- О’кей. Только не надо на меня ругаться, если вдруг цены снова возрастут.