- Так и есть, но, уверяю вас, Сильвия предпочитает Пунта-Аренас. Она уехала туда через пару дней после исчезновения Ван Рейна.
- А вы могли бы письменно представить меня мадам Синегист?
- С величайшим удовольствием. Где вы остановились?
- В "Пласе".
- Очень хорошо, - Барон встал. - Завтра утром я пришлю вам записку. А сейчас извините, я обедаю с другом.
Когда он отошел своей дергающейся походкой, в которой, однако, сохранялась немецкая военная выправка, Ричард поблагодарил дона Сальвадора и добавил:
- Странно, что Ван Рейн сдружился с этим фон Туммом. Еще с войны у него стойкая неприязнь ко всем немцам.
- Мне это тоже странно, - ответил дон Сальвадор. - Но, должно быть, у них есть общие интересы. Может, это покер, а может, Сильвия Синегист.
После ланча Ричард вернулся в отель, разделся и принял холодный душ, что никогда не входило в его привычку. После этого он лег в постель и дремал, ожидая Саймона. Тот появился только в шесть.
- Где ты был? Я уже начал беспокоиться.
- О, у Рекса, - весело ответил Саймон. - Завез племяннице цветы, и она попросила меня остаться на ланч.
- Навещаешь больную? Как-то странно видеть тебя в роли сиделки.
- Конечно, Миранде живется не очень-то весело. Но я общаюсь с ней не из жалости. Она очень мила - умная, но не злая, как большинство умных женщин. Можешь ругаться, но я сказал, что мы с тобой завтра придем к ней на ланч. Она хочет познакомиться с тобой.
- Я не против, - сказал Ричард. - Во всяком случае, пока мы еще здесь. Но скоро нам придется отправиться в Пунта-Аренас, - и он рассказал Саймону о разговоре с фон Туммом.
Саймон согласился, что времени терять нельзя, и они тут же отправились выяснять обстановку. Оказалось, что Пунта-Аренас находится в четырнадцати тысячах миль от Буэнос-Айреса, и поезда туда не ходят. Часть пути можно было проделать только на лошадях, поскольку даже машины, не могли пробраться через горы. Альтернативный путь, через Магелланов пролив на пароходе, занимал трое суток. К их удаче выяснилось, что в прошлом году с Пунта-Аренас открылось воздушное сообщение, и туда каждую среду летает самолет, если набирается достаточно пассажиров.
Для экономии времени Саймон попросил портье заказать места на самолет для них с Ричардом и сказал, что в случае необходимости они оплатят и свободные места.
Вечером они ужинали в ресторане с кабаре. Танец пародировал бой быков, где двое мужчин изображали быка, а очаровательная девушка в костюме тореро сперва поражала его, а потом вновь воскрешала. Костюмы танцоров были весьма скромными по причине проводимой Пероном борьбы с безнравственностью.
Поскольку Пунта-Аренас находился в Чили, в понедельник утром они пошли в чилийское консульство и оформили визы. Вернувшись в отель, они обнаружили обещанную записку фон Тумма и отчет агентства Пинкертона. Как Саймон и предполагал, друзья Рекса оказались в высшей степени респектабельными персонами вне всяких подозрений. Так что они поехали на ланч к Миранде.
Два предыдущих раза Саймон беседовал с ней тет-а-тет. Но теперь присутствовала Пинни, видимо, чтобы уравновесить Ричарда, и им пришлось обходить в разговоре исчезновение Рекса. Миранда понравилась Ричарду, хотя он не мог отделаться от неприятного чувства при виде ее пустых глаз и бледного безжизненного лица.
Когда они прощались, она сказала Саймону:
- Я очень рада, что мы с вами встретились. Может, вы придете сегодня вечером?
- К сожалению, не могу. Я обещал пойти на ужин к другу Ричарда, Карлосу Эскальенте.
- Тогда приходите завтра на ланч.
Он задумался, потом улыбнулся.
- Ладно, но при одном условии. Позвольте мне завтра вечером свозить вас поужинать.
- Это невозможно, - вмешалась мисс Пинни. - Миранда не может поехать в ресторан. Свет вреден для ее глаз.
- Нет ничего невозможного. Я даю слово, что не допущу никакого вреда для ваших глаз, Миранда. Вы верите, что я что-нибудь придумаю?
Она улыбнулась.
- Как я могу вам не верить? Я согласна.
Ужин, на который они собирались вечером, устраивался доном Карлосом у него дома. Он, как и Рекс, жил возле парка, но его апартаменты были еще более роскошными. На стенах располагалось превосходное собрание картин. Донна Эскальенте была красивой смугловатой женщиной, очень неглупой и образованной. Ричард познакомился с ней в Лондоне и был рад увидеть ее снова. Гости в основном были дипломатами, коллегами дона Карлоса, и разговор за столом, украшенным пышным букетом тропических цветов, велся по-английски.
Ричард осторожно выяснил, что некоторые из присутствующих были знакомы с Рексом, но не знали о его исчезновении, думая, что он просто поехал отдохнуть.
Утром во вторник друзья проснулись от шума дождя. Погода непоправимо испортилась, но Саймон все же отправился к Миранде, сказав, что ему предварительно нужно кое-чем запастись. Ричард немного почитал, потом ему пришло в голову, что он слишком мало видел в крупнейшем городе Южной Америки, и он отправился гулять, надев макинтош.
Карта показывала, что Буэнос-Айрес состоит из нескольких сот кварталов, разделенных прямыми параллельными улицами, так что заблудиться почти невозможно. В центре города пересекались два главных бульвара - Авенида-дель-Майо и Авенида 9-го июля.
Поскольку последний выходил к реке, Ричард пошел по нему, пройдя мимо огромного собора и президентского дворца, напоминающего розовый торт.
Потом он свернул на другой бульвар, в начале которого на площади возвышались радиобашня и какой-то грязный обелиск. По Авенида-дель-Майо он дошел до площади Левалье, засаженной пальмами и громадными магнолиями, и оттуда вернулся в отель.
Он прошел не менее семи миль, и все это время дождь не прекращался, но он был таким теплым, что Ричард не чувствовал ни малейшего неудобства. Теперь ему не хотелось больше оставаться в этом городе, довольно унылом и запущенном за пределами немногочисленных богатых кварталов.
По возвращении он решил разузнать что-нибудь о Сильвии Синегист и запросил по телефону агентство Пинкертона. Ее так хорошо знали в городе, что необходимая информация поступила уже через час.
Возраста ее никто не знал, но поскольку она начала сниматься в середине тридцатых, ей было по меньшей мере сорок. Шведка, родившаяся в Америке, она вовсе не была Золушкой, шагнувшей к богатству из нищеты. Отец-инженер дал ей неплохое образование, но она покинула семью и уехала в Нью-Йорк, где устроилась моделью в один из известнейших домов мод. Ее узнали в свете, что открыло ей дорогу в Голливуд. Продюсер Габриэле Карриано снял ее в двух фильмах, имевших большой успех, и в скором времени женился на ней. Но жизнь в Голливуде скоро наскучила Сильвии: она развелась с мужем и навсегда оставила кино.
Вторым ее мужем был сэр Уолтер Виллерсли, владелец одной из крупнейших в Англии пароходных компаний. С ним она много путешествовала и была принята в английском высшем свете. Во время войны она оставалась в Лондоне, не обращая внимания на бомбежки. В 1943-м темная история со шведским дипломатом послужила причиной ее развода.
После войны она часто переезжала с места на место и более или менее открыто жила с пианистом Ладоловским, писателем Брайеном Сторсом и драматургом Франсуа Дебре. В 1948-м она снова вышла замуж - за аргентинского мясного короля Эдуардо Вародеро, с которым развелась восемнадцать месяцев спустя. С тех пор она жила в столице Аргентины.
Когда Саймон вернулся, Ричард поведал ему эту эпопею.
- Ловкая девочка, - улыбнулся тот.
- Этой "девочке" уже под пятьдесят. Но она, безусловно, незаурядная личность. Не боится ни бомб, ни сплетен. К тому же, если миллионеры могут обойтись внешними данными, то, чтобы очаровать Дебре или Рекса, требуется немалый ум.
- Ты прав, - кивнул Саймон. - Рекс не из тех, кому достаточно прекрасных глаз. Уж не решил ли он жениться на ней с помощью этого миллиона?
- Нет, Саймон. Такая, как она, никогда не согласится жить в тайне, под чужим именем. Зачем в таких условиях миллион? Да и Рексу не обязательно было красть деньги - он и без того богат.
- Ну, может, он не мог сразу собрать такую сумму, а она торопилась. Если он действительно влюбился в нее, он вполне мог взять деньги, чтобы потом возместить их.
- Не очень в это верю, но все равно похоже, что у мадам Синегист в руках ключ к разгадке нашей тайны. При удаче мы узнаем это дня через три.
Вечером Саймон отправился на ужин с Мирандой. Он застал ее в вечернем платье, вышитом кружевами. Мисс Пинни излучала неодобрение, но было очевидно, что ей не удалось отговорить девушку, которая просто сияла.
Саймон открыл принесенный им футляр и продемонстрировал им результат своих дневных усилий. Сначала он купил черную сатиновую маску, оставшуюся в магазине после ежегодного карнавала. Потом приобрел у оптика два стеклянных глаза. По его просьбе ювелир вставил глаза в прорези маски так, что они казались настоящими, и обшил их сзади мягкой материей. В результате никто не мог заподозрить, что в лице Миранды что-то не так - бахрома на маске прикрывала ее шрамы.
Она с трудом могла разглядеть подарок Саймона, но когда ей объяснили, была очарована. Маска не только предохраняла глаза от света, Миранда веселилась, зная, что все в ресторане будут гадать, что это за таинственная сеньорита в маске.
Они ужинали в "Авениде". Саймон заботливо выбрал блюда, которые не нужно было разрезать. Потом он настоял, чтобы она потанцевала с ним один танец.
Вернулись они к ней домой уже около двух ночи.
- Прекрасный вечер! - воскликнула она в холле. - Просто прекрасный! Не знаю, как вас отблагодарить.
Вместо ответа он обхватил ее рукой за спину, притянул к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, и поцелуй продлился долго.
Внезапно она оторвала свои губы от его и разразилась слезами. Какое-то время он растерянно смотрел на то, как слезы стекали из-под ее искусственных глаз.
- Я… я прошу прощения. Это низко с моей стороны.
- Не надо, - всхлипывая, ответила она. - Саймон, дорогой! Я так давно… так давно ни с кем не целовалась!
Глава пятая
ЛЕДИ В САДУ
В восемь утра Ричард и Саймон выехали в аэропорт и через час поднялись в воздух. В самолете было всего восемь мест, и два из них остались незаняты. Большую часть пути они летели на высоте две тысячи футов. Первую посадку самолет сделал в Байя-Бланка, позади громадных пастбищ. Дальше они летели вдоль берега, то и дело углубляясь в открытое море, перелетели большой пролив Сан-Хорхе и второй раз сели на дозаправку в Десеадо. К этому времени внизу уже появились отроги гор, вздымавших вдали покрытые снегом вершины. От Десеадо они летели над голой, невыразительной равниной, которая тянулась до самого Пунта-Аренас, хотя они ожидали увидеть там горы и живописные фиорды. За широкой лентой Магелланова пролива виднелась такая же голая Огненная Земля.
Аэродром, где они сели, состоял из нескольких ангаров, окружавших башню с часами и зал, который открыли, только когда самолет приземлился. Два ветхих автомобиля доставили пассажиров в город, такой же унылый, как и остальной пейзаж. Большинство зданий было выстроено в начале века и напоминало казармы. На длинной главной улице размещались убогие магазинчики. В целом Пунта-Аренас напоминал скандинавский городок, почему-то населенный испанцами. Саймон заказал номера в лучшей гостинице "Мыс Горн", располагающейся в самом центре.
Гостиница, к их удивлению, оказалась весьма комфортабельной и имела превосходный ресторан. Их полет продолжался девять часов, и они как раз успели поужинать. Свежевыловленная макрель прекрасно сочеталась с чилийским вином - лучшим в Южной Америке.
После ужина Ричард позвонил Сильвии Синегист и сказал, что привез ей послание от барона фон Тумма.
- Если у вас нет других планов, приезжайте ко мне завтра утром, - пригласила она. - Где-то в районе полудня. Вы найдете меня в саду - это самое приятное место в этой дыре.
Утром они узнали, что ее дом находится на берегу недалеко от города, и взяли машину. Когда они вышли, порыв ветра заставил их схватиться за шляпы. Вообще ветер дул, не переставая, с самого их приезда. Небо было серым, и зеленые волны пролива с шумом разбивались о берег. Водитель, заметив их недоумение, со смехом сказал:
- Вы бы побывали здесь зимой, сеньоры. Бури каждый день. Здесь сталкиваются ветры и течения двух океанов. Даже летом море редко бывает спокойным.
Через несколько миль они обогнули прибрежный утес и, заехав в рощу, проехали через железные ворота. Дом открылся за первым поворотом. От него к морю спускались террасы, сплошь поросшие цветами.
Когда автомобиль затормозил перед крыльцом, из сада появилась женщина с садовой корзинкой. Высокая и широкоплечая, она двигалась со спокойной грацией. Волосы ее окружали голову светлым облаком. Ее хорошо очерченный рот, прямой нос, яркие глаза были красивы своей, особенной красотой.
- Добро пожаловать! - сказала она с легким американским акцентом. - Я Сильвия.
Тут откуда-то выскочил маленький песик и разразился отчаянным лаем.
- Бубу, тихо! Перестань! Ты что, не слышишь?
Но увещевания хозяйки, казалось, только раззадорили собаку. Не обращая внимания на ее лай, Ричард склонился к руке Сильвии с галантностью, сделавшей бы честь герцогу.
- Мадам, я восхищен созданным вами на этой унылой земле райским уголком.
Она засмеялась.
- Благодарю вас. Но это не моя заслуга. Я только снимаю этот дом у одного из семьи Грау-Мирафлорес. Они - хозяева всего Пунта-Аренас. Я просто поддерживаю сад в порядке.
Саймон, пожимая ей руку, заметил:
- Какой у вас люпин! Никогда не видел, чтобы он был такого цвета. И все равно приятно найти здесь английские цветы после всей этой экзотики.
- Потому это место мне и нравится, - ответила она. - Один из моих мужей был англичанин, и я люблю все английское. До войны, в Котсуолде, у меня был чудесный сад.
Эти слова напомнили им, что ей уже под пятьдесят, - в это было трудно поверить. Ее волосы, отсутствие морщин, безукоризненная фигура заставляли думать, что ей не больше тридцати.
- Я люблю общество, - продолжала она, - но иногда оно надоедает. Здесь у меня самая спокойная жизнь, какую можно представить: чтение, сон и уход за садом.
Ричард улыбнулся.
- Не многие женщины так сознательны. Они хотят непрерывно быть центром внимания. Но вы, похоже, открыли секрет вечной молодости.
Она засмеялась, явно польщенная, откинула голову со своей короной волос:
- Ерунда. Я старуха или скоро ей стану. Во всяком случае, я достаточно стара, чтобы иметь взрослых детей. Но вы, должно быть, хотите выпить? Пойдемте в дом.
Дом был небольшим и далеко не роскошным, с мебелью из мореного дуба, любимой в викторианские времена. Сильвии с ее несколько тяжеловесной элегантностью очень подходила такая обстановка.
Из столовой они прошли в гостиную, откуда открывался вид на море.
- Я предпочитаю сухой мартини, - сказала она. - Хотите присоединиться?
Ричард покачал головой.
- Извините, но я откажусь. Мартини вызывает у меня несварение.
- Тогда шампанское? Я всегда держу его во льду.
- С удовольствием. Вы очень любезны.
Саймон кивнул.
- И мне, если можно.
Она нажала звонок, и появился слуга, молча выслушавший приказание. Когда напитки принесли, она с профессиональной ловкостью смешала себе коктейль. Глядя на ее изящные, быстро двигающиеся руки, Саймон улыбнулся и сказал:
- Если бы вам понадобилась работа, вы вполне могли бы стать барменшей.
Она снова, в который уже раз, рассмеялась.
- Я как-то была ею, пару недель. Пришлось уйти - все пытались лезть мне под юбку, а это не было оговорено в контракте. Никогда не занималась этим по принуждению. Только по зову сердца.
Ричарду понравилась такая откровенность.
- Не будь я женат, - сказал он с улыбкой, - я был бы счастлив ответить на зов вашего сердца.
Она медленно, оценивающе оглядела его.
- Значит, вы верный супруг, мистер Итон? Жаль, жаль. Но мы еще поговорим на эту тему. Надолго вы в Пунта-Аренас?
- Честно говоря, мы прибыли сюда только затем, чтобы поговорить с вами, - с этими словами Ричард протянул ей записку барона.
Она прочитала ее, удивленно подняв брови:
- Здесь ничего не сказано о причине, по которой фон Тумм отослал вас ко мне.
- Вы единственная, кто может нам помочь. Мы с мистером Ароном думаем, что вам должно быть известно что-либо о нашем друге. Он уехал куда-то и не оставил адреса. Фон Тумм сказал, что вы с ним друзья, вот мы и подумали, что вы, может быть, в курсе его дел. Его зовут Рекс Ван Рейн.
- Понятно, - голос Сильвии сделался суше. - И этот старый урод сказал, что я любовница Рекса?
- А что тут такого? Зачем ему стыдиться вас или вам его? - воскликнул Саймон.
- Вы правы. Я никогда не понимала, зачем женщине скрывать, что она имеет любовника - если, конечно, речь не идет о репутации. Этим возмущаются обычно только женщины, которые по каким-либо обстоятельствам не могут сами завести любовника. А до этой публики мне дела нет. Мне их даже немного жаль. А Рекс… даже не знаю, что вам сказать. У него были причины уехать, и не думаю, чтобы он хотел раскрывать их.
- Но вы хотя бы знаете куда он уехал?
- Нет.
- Но мы должны разыскать его.
- Вряд ли он будет доволен, если это произойдет.
- Извините меня, но это не так. Ричард и я - старые друзья Рекса. Он попал в какую-то переделку, и мы прилетели из Англии, чтобы ему помочь. Так что, пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете.
Она покачала головой.
- Почему я должна вам верить? Даже если бы я знала, где Рекс, я не сказала бы вам, чтобы вы не привели за собой других. Вы правы - он попал в неприятную историю, и я не могу рисковать.
- И что это за история? - спросил Ричард.
Она отвернулась и закурила сигарету.
- Я не совсем готова это обсуждать.
- Но нас беспокоит, что он сейчас скрывается где-нибудь без денег и крова.
То ли она знала о похищенном миллионе, то ли просто не допускала такой возможности, но она лишь пожала плечами:
- Не думаю. Он богат и наверняка захватил с собой необходимые средства.
- Может, вы хотя бы скажете, когда в последний раз видели его?
- Ночью накануне его отъезда. Мы тогда поссорились. Он был очень расстроен тем, что случилось, и так опасался, что пришел ко мне в два часа ночи. Конечно, мои слуги знали его и впустили. Он пробыл у меня всего двадцать минут. Я сказала ему, что… ну ладно, это не относится к делу… и с тех пор я его не видела.
Она сидела теперь в кресле, положив ногу на ногу, и Саймону подумалось, что он никогда в жизни не видел более стройных ног. Она, без сомнения знала, что на нее смотрят, так как встала и одернула юбку. Наливая им шампанское, она сказала:
- Я понимаю ваше беспокойство. Но боюсь, что не смогу сказать вам больше, по крайней мере, пока все как следует не обдумаю.
- И как долго вы будете думать?
Она ответила не сразу.