- Я сейчас проверю. - Энни вытащила мобильник и отошла в сторонку, чтобы позвонить.
- Какая милая девушка, - заметила Эдвина. - Я бы на вашем месте держалась за нее обеими руками.
- Она не… то есть мы вовсе не… - замямлил Бэнкс и наконец просто кивнул. Он не хотел вдаваться в подробности их отношений с Энни. - Вы с Лоуренсом были близки? - спросил вместо этого он.
- Да, - ответила Эдвина. - Вернее, надеюсь, что были. Я всегда хотела быть ему не просто матерью, но и другом. Его отец погиб в автокатастрофе. Лоуренсу тогда только что исполнилось девять. Он единственный наш ребенок. Я замуж потом так и не вышла… Когда Лоуренс отучился в университете, он, естественно, отправился путешествовать, и иногда мы не виделись целыми месяцами.
- Когда вы поняли, что он гомосексуалист?
- Я знала это с самой его юности. Сложно было не заметить. Не то чтобы он вел себя по-женски, - спохватилась Эдвина. - Нет, наоборот. Он был таким мужественным и сильным, обожал заниматься спортом. Прямо юный греческий бог. Но я по всяким мелочам давно все поняла. Он тщательно скрывал свои наклонности. Во время учебы в школе и Кембридже он изредка куролесил, но вообще-то я практически уверена, что до двадцати с лишним лет любовников у него не было. То есть никаких проблем с законом тут быть не могло. Он же был совершеннолетним.
- А вас его ориентация никогда не смущала? - поинтересовался Бэнкс.
- Нет, конечно! С чего бы это?
- Ну, иногда родителям сложно с этим смириться, - заметил Бэнкс, вспомнив отца Марка Хардкасла.
- Возможно, - пожала плечами Эдвина. - Но раз уж человек таким уродился, зачем пытаться его переделать? Это же бесполезно. С зебры полоски не смоешь. Это ведь тоже часть личности моего Лоуренса, его крест, его выбор. Его путь к любви. Я очень надеюсь, что он прошел его до конца.
- Не знаю, имеет ли это теперь значение, но мне кажется, что он нашел свою любовь, - попытался утешить ее Бэнкс. - Похоже, последние несколько месяцев он был совершенно счастлив.
- Да, когда появился Марк. Мне тоже так показалось. Ох, бедный Марк. Он с ума сойдет от горя. А где он? Вы с ним уже связались?
- Вы знали Марка? - пришел черед Бэнкса удивиться.
- Знала? О господи! Неужели и с ним что-то стряслось?
- Извините, я почему-то решил, что вам уже сообщили. Простите.
Бэнкс и сам не понимал, с чего бы глостерским копам рассказывать ей про Марка Хардкасла. Если бы Даг Уилсон их попросил, то они бы согласились, но он этого точно не сделал.
- Что с ним случилось?
- Мне очень жаль, но Марк тоже погиб. Судя по всему, покончил с собой.
Эдвина громко вздохнула и съежилась в кресле.
- Но почему? - печально произнесла она. - Из-за Лоуренса?
- Возможно, из-за него, - признался Бэнкс.
Энни вернулась и кивнула Бэнксу.
- Миссис Сильберт, мы заказали для вас номер в "Бургундии", - доложила она.
- Спасибо, милая, - ответила Эдвина, вытаскивая из сумочки носовой платок. - Вы уж простите меня, - сказала она, промокая глаза. - Реву тут как дурочка. Просто это уже как-то слишком. Неужели и Марка теперь тоже нет?
- Да. Простите. Он вам нравился?
Убрав платок, Эдвина отхлебнула джина и зажгла очередную сигарету.
- Да, очень. Он так хорошо относился к Лоуренсу. У них было совершенно разное детство, но, несмотря на это, оказалось столько общего!
- Например, любовь к театру? - уточнил Бэнкс.
- Мне приятно думать, что Лоуренс полюбил театр благодаря мне. Если бы я не стала торговать тряпками, подалась бы в актрисы. Он целыми часами торчал со мной за кулисами самых разных театров.
- Значит, его тянуло в театр?
- Да, верно. Там-то они с Марком и познакомились. Вы разве этого не знали?
- Мы вообще пока мало что знаем, - признался Бэнкс. - Расскажите, пожалуйста, про их знакомство.
- Перед Рождеством я приехала навестить Лоуренса, и он отвел меня в местный театр. Такое старомодное, но обворожительное местечко.
- Точно, - согласился Бэнкс.
- У них там как раз шла пантомима. Кажется, по "Золушке". В антракте мы спустились в буфет, и там Лоуренс разговорился с Марком. Я сразу заметила, что между ними пробежала искра, и решила оставить их на пять минут одних. Заявила, что мне нужно попудрить носик, и ушла, чтобы они могли спокойно обменяться телефонами. С этого все и началось.
- Вы после этого часто виделись с Марком?
- Да, каждый раз, когда приезжала в гости. Да и они иногда навещали меня в Лонгборо. У нас в Котсуолде так красиво. Жаль, что они так и не смогли провести там лето. - Эдвина вновь достала платок. - Вот ведь старая дура, расчувствовалась. - Шмыгнув носом, она вздернула плечи и выпрямилась. - Знаете, я бы еще выпила.
На этот раз за напитками отправилась Энни.
- Как бы вы описали их отношения? - спросил Бэнкс, когда перед Эдвиной появился полный стакан джина.
- Они были влюблены друг в друга и не сомневались в искренности своих чувств, но осторожничали и не торопились. Вы не забывайте, что Лоуренсу было шестьдесят два, а Марку - сорок шесть. У обоих за плечами был опыт неудачных отношений и болезненных расставаний. Их влекло друг к другу, однако они не собирались ввязываться в новое любовное приключение, предварительно все не взвесив.
- Марк так и не съехал со своей квартиры, - сказал Бэнкс, - несмотря на то, что фактически жил вместе с вашим сыном в Каслвью. Вы об этом?
- Да. Думаю, рано или поздно он переехал бы к Лоуренсу, но пока они оба с этим не спешили. Кроме того, у Лоуренса в Блумсбери была квартирка, в которую он время от времени наезжал, и, наверное, Марку не хотелось от него в этом смысле отставать.
- Он болезненно относился к таким вещам?
- Марк ведь пробился с самого низа, - напомнила Эдвина. - И был очень самолюбив. Мне кажется, материальное благополучие значило для него куда больше, чем для многих других людей. Вещи служили показателями его успеха. Но это не мешало ему быть чудесным, щедрым и добрым человеком.
- Значит, у Лоуренса была еще одна квартира. А если Марк приезжал в Лондон, он мог там остановиться?
- Думаю, да. Почему нет?
- А вы, случайно, не помните адрес этой квартиры?
Эдвина продиктовала адрес дома неподалеку от Рассел-сквер.
- Квартирка крошечная, - добавила она. - Не представляю, чтобы они могли там жить вдвоем. Они бы с ума друг друга свели. Но для одного человека она просто идеальна.
- Они при вас никогда не ссорились? Может, Лоуренс жаловался на что-то? Ругал Марка?
- Нет, ничего подобного, - покачала головой Эдвина. - Они иногда ссорились, конечно, но это со всеми случается. Обычно они отлично ладили и постоянно над чем-то хохотали. - Она помолчала. - А почему вы спрашиваете? Вы что, думаете, что он…
- Мы пока ничего точно не знаем, миссис Сильберт, - быстро вставила Энни. - Никто не знает, что именно произошло, но мы пытаемся это выяснить.
- Но вы же не думаете, что Марк мог… вот так поступить?
- Видите ли, мы не имеем права исключать такую возможность, - осторожно сказал Бэнкс. - Но не более того. Энни верно заметила, пока мы не знаем, как все произошло. Уверены только в том, что вашего сына убили у него дома, а вскоре после этого Марк Хардкасл поехал в Хиндсвелский лес и повесился.
- В лес? Какой кошмар! Ох, бедняжка Марк. Это ведь было их любимое место. Как-то в апреле они даже отвезли туда меня, полюбоваться распустившимися колокольчиками. Такая красота. Какой все-таки ужас… наверное, потому он себя и убил. Не перенес такого горя.
- Да, эта мысль приходила нам в голову. Как вы думаете, что случилось с вашим сыном?
Эдвина замялась, и Бэнкс догадался, что ее озарила какая-то мысль, делиться которой ей пока не хочется.
- Может, к нему залез грабитель? - предположила она. - У них район богатый, есть чем поживиться.
- Мы отрабатываем эту версию. Но главная наша задача - узнать как можно больше о вашем сыне и Марке. Нам ведь почти ничего не известно. Как они жили, где работали, с кем встречались. Надеемся в этом на вашу помощь.
- Сделаю все, что в моих силах, - кивнула Эдвина. - И подпишу любые бумаги, вы только скажите. Но нельзя ли подождать с этим до завтра? Я что-то вдруг устала, ужасно.
- Конечно, спешить нам некуда. - Бэнкс расстроился, но не показал вида. В конце концов, она уже старый человек. На время забыла про свой возраст и заставила забыть о нем и их, но надолго ее не хватило. Бэнкс и сам не прочь был оказаться дома, так что с легкой душой перенес разговор на завтра. Как раз к этому времени Стефан пришлет результаты анализа крови, и они успеют проверить наличие родимого пятна у погибшего, и, быть может, Дереку Ваймену даже удастся припомнить какие-нибудь эпизоды из жизни Марка.
Эдвина поднялась со стула.
- Хотите, я вас отвезу? - предложила Энни. - Мне не трудно, честное слово.
- Все нормально, дорогуша, - мягко сказала Эдвина, тронув Энни за плечо. - И потом, мне еще надо отогнать машину к отелю, так чего тянуть волынку? Дорогу я знаю. Да и сил должно хватить. - Улыбнувшись, она развернулась и ушла.
- Ее за руль-то можно пускать? - спросила Энни.
- Не думаю, - ответил Бэнкс. - Но я бы на твоем месте не стал бы ей мешать. Со слабым характером миллионный бизнес не раскрутишь. Так что сядь и спокойно допей свою колу.
- Наверное, ты прав. В конце концов, она почти не притронулась ко второму стакану.
Энни поежилась, и Бэнкс протянул ей свою куртку. К его удивлению, Энни с радостью накинула ее на плечи. Наверное, из вежливости. Правда, Бэнкс знал, что она реагирует на холод совсем не так, как он сам.
В пабе вовсю хохотали и болтали посетители. За низкой стеной, на городской площади, бродили крошечные человечки - совсем как в любимом фильме Бэнкса "Третий человек", когда Джозеф Коттен и Орсон Уэллс забрались на гигантское колесо обозрения.
- Что думаешь по поводу лондонской квартиры? - спросил Бэнкс.
- Пока не знаю, - ответила Энни. - Наверное, он мог себе ее позволить, да и приезжал туда довольно часто - иначе зачем еще она ему?
- Надо будет ее проверить. Возможно, что именно там Хардкасл переночевал в четверг. Может, остались какие-нибудь улики.
- Да, взглянуть стоит.
- А как тебе мысль Эдвины насчет того, почему Хардкасл не съехал со своей квартиры?
- Здравое зерно тут есть. Правда, сама я склоняюсь к версии проверки отношений, а не соперничества с Лоуренсом. "Раз у него квартира, то и у меня пусть будет квартира. Хотя это и неподъемно".
- Честно говоря, я встречал таких гордецов, - заметил Бэнкс.
- В любом случае ничего необычного в этом нет, - пожала плечами Энни. - Вот у Софии до сих пор тут есть коттедж, несмотря на то что живет она в своем лондонском доме.
- Этот коттедж принадлежит ее родителям, - поправил ее Бэнкс.
- Может, лондонскую квартиру подарила Сильберту мать? - предположила Энни. - Надо будет завтра расспросить ее поподробнее по поводу его финансовых дел. Интересная она дама, правда? Наверняка постоянная гостья твоих подростковых фантазий, наряду с Марианной Фейтфул и Джулией Кристи. Угадала?
- Угадала, - улыбнулся Бэнкс. - Она в свое время была просто красавицей, хоть и чуть постарше остальных. Помню, в свое время читал про нее в газетах и всегда любовался фотографиями. Все-таки в работе разносчика газет есть свои плюсы. Если мне не изменяет память, первую "Виву" она открыла в шестьдесят пятом году, на Портобелло-роуд. Цены не задирала, тем не менее у нее всегда отоваривались самые популярные звезды. Мик Джаггер, Марианна Фейтфул, Пол Маккартни, Джейн Эшер, Джулия Кристи, Терри Стэмп. Она со всеми звездами водила дружбу.
- Надо же. Я и не знала, что они любили сэкономить.
- Дело было не в ценах. Там витал аромат элитарности. Эдвина всегда была в гуще событий, устраивала шумные вечеринки с самыми известными людьми города, отрывалась в модных клубах. Да-да. Представь. И героином баловалась, и романы со звездами крутила. Я даже не знал, что у нее есть сын. Видимо, не хотела привлекать к нему внимание.
Энни зевнула.
- Тебе скучно? Заболтал, да?
- Просто устала.
- Тогда давай по домам. Завтра опять тяжелый день.
- Хорошая мысль, - согласилась Энни, протягивая Бэнксу куртку.
- Слушай, - добавил он, - насчет того разговора… гм… что я не пришел тебе на помощь, когда ты в этом нуждалась…
- Ну да, было такое. Я просто… ох, Алан, давай забудем об этом. Не обращай на меня внимания.
- Просто ты тогда как-то отдалилась. Я не знал, как до тебя достучаться.
- Наверное, ты прав, - сказала Энни и похлопала его по руке. - Я была не в лучшей форме. Ну и хватит об этом. Теперь все позади. Давай забудем обо всем и сконцентрируемся на работе. Хорошо бы поскорее расколоть это дельце.
- Хорошо бы, - кивнул Бэнкс, допивая пиво.
Они дошли до своих машин, припаркованных напротив дома Лоуренса Сильберта, где до сих пор бродили несколько самых выносливых и терпеливых репортеров, попрощались с констеблем Уолтерсом и друг с другом. Бэнкс смотрел, как Энни, забравшись в свою старенькую "астру", уезжает прочь, затем включил двигатель и направился в Гретли. В зеркале заднего вида засверкали вспышками фотоаппараты репортеров.
Бэнксу казалось, что он не был дома месяц, хотя на самом деле прошло два дня. Собственно говоря, и того меньше. Всего одна ночь. Единственная ночь, которую он провел у Софии. Но все равно дом встретил его еще более многозначительной и гнетущей тишиной, чем обычно.
Пройдя в гостиную, он включил лампу под оранжевым абажуром. Проверил телефон: всего одно послание, от Брайана. Сын сообщал, что на пару недель вернулся в Лондон и будет рад видеть отца, если у того найдется свободная минутка. Недавно Брайан со своей подружкой Эмилией, актрисой, переехал в очень маленькую и миленькую квартирку на Тафнелл-Парк-роуд. Бэнкс, навещая в Лондоне Софию, частенько к ним заглядывал. Однажды даже взял с собой к ним на ужин Софию, и они сразу нашли общий язык. В основном потому, что она слушала ту же музыку, что и они. Бэнкс и сам любил многие современные группы, однако почувствовал себя безнадежно старым и полным лопухом. В глубине души он считал, что со времен Хендрикса, Дилана, "Пинк Флойд", "Лед Зеппелин", "Стоунс" и "Ху" не было создано ничего стоящего.
За окном над протокой Гретли-Бек и долиной расцветал бирюзово-золотой закат. Минуту-другую Бэнкс смотрел на него, наслаждаясь видом, затем задернул занавески и отправился на кухню, налить бокал вина. Бэнкс вдруг понял, что страшно голоден: не ел с самого утра. Те печенюшки на совещании, разумеется, не в счет. В полупустом холодильнике за еду могли сойти лишь открытая пачка карри с козлятиной из местной забегаловки да остатки индийских лепешек, завернутые в фольгу Вот только красное вино, которое пил Бэнкс, никак не подходило к карри. Не говоря уж о том, что он даже не помнил, когда карри появилось в его холодильнике. В конце концов Бэнкс выудил из глубины кусок пожилого чеддера, скрупулезно осмотрел батон хлеба на наличие плесени и, убедившись в его относительной свежести, сделал себе горячий бутерброд с сыром. Прихватив бокал и сэндвич, Бэнкс пошел в гостиную.
Надо бы включить что-нибудь ненавязчивое, но мелодичное, подумал он и, вспомнив о сыне, о его фанатическом увлечении новыми группами, решил поставить диск Керен Анн. Комнату заполнили таинственные звуки песни "Все это ложь" - приглушенный голос Керен Анн, тихие плавные гитарные аккорды. Это было самое оно. Блаженно откинувшись в кресле, Бэнкс водрузил ноги на подлокотник и принялся перебирать в уме все известные ему подробности дела Хардкасла - Сильберта.
На первый взгляд - типичное преступление на почве ревности. Невообразимо жестокое убийство, глубокое раскаяние и следующее за ним самоубийство - все прямо как в учебнике. В "Практике расследования убийств" Геберта Бэнкс вычитал, что для преступлений с гомосексуальной подоплекой характерно большое количество ранений в области горла, груди и живота. Все сходилось - убийца мощным ударом сломал Сильберту гортань, которую Геберт ассоциировал с важным для гомосексуальных пар оральным сексом. Повышенную жестокость он объяснял тем, что оба партнера в таких отношениях являются сексуальными агрессорами. Бэнксу последнее утверждение казалось не совсем корректным. Впрочем, не он же изобрел эту теорию, так что плевать.
Интересно, что Лоуренс Сильберт делал в Амстердаме - городе с пресловутым кварталом красных фонарей, где к любым сексуальным отклонениям относятся весьма снисходительно? Может, Эдвина знала? Бэнксу ее горе показалось вполне искренним, как и шок, вызванный известием, что, возможно, убил Марк.
А поездка Марка в Лондон с этим Вайменом? Не могла ли эта совершенно невинная командировка послужить толчком? И так ли уж там все было невинно? Может, Лоуренс Сильберт узнал о ней и обезумел от ревности? Слово за слово, и обычная ссора переросла в драку, результатом которой явились два трупа. Вполне возможно. Надо будет завтра утром поговорить с Дереком Вайменом, задать несколько вопросов, решил Бэнкс. Несмотря на воскресный день, Бэнкс не собирался отдыхать - раз уж выходной с Софией сорвался, чего уж теперь расслабляться? Надо работать. Ни ему, ни Энни за внеурочную работу не заплатят, но, может, хоть отгулы дадут? Тогда они с Софией могли бы смотаться на пару дней в Рим или Лиссабон. Может, хоть это немного ее утешит.
Стрелки часов показывали половину двенадцатого, и Керен Анн давно уступила сцену Ричарду Хоули, еще одному любимчику Бэнкса. Вот тут-то и раздался телефонный звонок.
Бэнкс поднял трубку параллельного телефона. Звонила София, судя по голосу - немного подшофе.
- Ну, как все прошло? - спросил Бэнкс.
- Отлично! Приготовила тайский ужин, всем очень понравилось. Только что всех проводила. Но посуду мыть не буду - ужасно устала.
- Жаль, что я не рядом и не могу ее, проклятую, помыть, - сказал Бэнкс.
- Мне тоже жаль. В смысле, что тебя рядом нет. Ты там Ричарда Хоули слушаешь?
- Ага.
- Фу. Вот, значит, чем ты занимаешься в мое отсутствие?
София терпеть не могла Ричарда Хоули и называла его не иначе как "шеффилдский молокосос, не умеющий ни петь, ни играть". Бэнкс в отместку окрестил ее последнюю находку - Ноа Леннокса по прозвищу Панда - слабым подобием Брайана Уилсона, да еще и в гнусной дешевой обработке.
- Должны же у человека быть какие-то грешки, - возразил он.
- Но не пристрастие же к Ричарду Хоули!
- Зато перед ним у меня пела Керен Анн.
- Уже лучше.
- И я, кажется, в нее влюбился.
- Мне что, ревновать?
- Не стоит. Правда, сегодня вечером я встречался с Эдвиной Сильберт, - похвастался Бэнкс.
- Эдвиной Сильберт? Из "Вивы"?
- Да, той самой.
- Ого. Ну и как она тебе?
- Очень занятная дама. Обаятельная и, несмотря на возраст, очень красивая.
- То есть мне теперь еще и к ней ревновать?
- Ей, на минуточку, восемьдесят лет, - напомнил Бэнкс.
- Ну да, ты предпочитаешь девушек помоложе, я помню, - хихикнула София. - Как ты умудрился с ней познакомиться?
- Она мать Лоуренса Сильберта, убийство которого мы сейчас расследуем.
- Какой кошмар, - ахнула София. - Бедная женщина. Она, наверное, сама не своя от горя.