Киллиан не изменился в лице. Он подождал, пока эти трое исчезнут из вида, и спокойно, не выказывая никаких эмоций, открыл встроенный шкаф, достал ведро и тряпку, чтобы вытереть стену. Этот маленький детский акт вандализма никак не повлиял на его настроение - он относился к подобным происшествиям хладнокровно, будто это было что-то неизбежное, вроде снегопада.
- Ты принес?
Он удивленно обернулся. Урсула стояла перед будкой, протянув руку с раскрытой ладонью и устремив взгляд на улицу.
- Давай быстрее, - настойчиво сказала девочка.
Киллиан не пошевелился, пытаясь угадать, что она сделает дальше. Урсула нервничала, потому что в любую минуту мог появиться отец, но не теряла угрожающего напора.
- Не тяни время!
Консьерж достал из кармана бумажник и с тем же равнодушным видом вынул из него купюры. Девочка жадно выхватила деньги у него из рук ровно за секунду до того, как в дверях появился ее отец.
- Урсула! Ты идешь или нет?
Она быстро повернулась спиной, чтобы отец не увидел банкноты, сунула восемьдесят долларов в карман пальто и одновременно достала оттуда шарфик.
- Вот он, его Киллиан нашел! - сказала девочка, показывая шарф, и быстро взглянула на консьержа, ожидая, что тот подтвердит ее слова.
И ее ожидание оправдалось.
- Да, я его подобрал в лифте.
Отец укоризненно постучал пальцем по циферблату наручных часов: Урсула уже опаздывала в школу. Она пробормотала "Смотри у меня!" в сторону Киллиана и выбежала на улицу.
Отмыть мраморную стену от шоколада горячей водой не составило труда. Киллиан наводил порядок, а лифты продолжали сновать вверх и вниз. Настала очередь старенькой миссис Норман, которая являла собой печальный образец человеческого одиночества. Она эксцентрично одевалась, была крайне общительной и вызывала у окружающих противоречивые эмоции. Выходя из лифта, она толкала перед собой детскую коляску, в которой сидели две маленькие собачки. Третья, на поводке, с обиженным взглядом семенила рядом с коляской. Киллиан поднялся со своего места и подошел к стеклянной двери, выходившей на улицу. Миссис Норман вслух говорила со своими собачками; она делала это только в присутствии других людей, будто хвастаясь своей дружной "семьей".
- Пойдемте, девочки, не задерживайтесь!
- Доброе утро, миссис Норман.
- Доброе утро, милый. Как погодка сегодня?
Более или менее похожий диалог повторялся каждое утро. Киллиан относился к этому спокойно, как к части своей работы, которую он старательно выполнял.
- Боюсь, что очень холодно.
Последовал ожидаемый вопрос миссис Норман:
- Как ты думаешь, мои девочки не слишком легко одеты?
Киллиан внимательно осмотрел собачек, одетых в дурацкие (но фирменные) свитера и шапочки.
- У Селин животик слишком открыт, вам не кажется?
Миссис Норман озабоченно наклонилась, чтобы посмотреть, и, застегивая пуговки на собачьей одежде, укоризненно проговорила:
- Мисс, куда же это годится: ходить по улице с открытым пупком? Что о тебе подумают люди, бесстыдница? - Миссис Норман взглянула на Киллиана: - Она любит покрасоваться, вечно расстегивается. Да еще, с тех пор как в парке появился этот новый кокер-спаниель, с ней стало невозможно совладать. А на прошлой неделе у нее живот болел из-за того, что вечно ходит полуголая… Но ничего не понимает. Невозможно объяснить.
Киллиан попытался дать ей совет, чего прежде с ним не происходило:
- Может быть, стоит выходить чуть позже, когда уже не так холодно?
Но у миссис Норман был ответ:
- Милый, скажу тебе по секрету. Знаешь, хоть мы и называем друг друга девочками, но мы уже в возрасте…
Киллиан попытался придать лицу удивленное выражение, хотя "разоблачение" было вполне ожидаемым.
Старушка продолжала:
- Арета не может долго… терпеть по утрам. Не знаю, понятно ли я объясняю… это возрастное.
Киллиан не упустил возможности избавиться от болтливой старушки:
- Тогда я вас больше не задерживаю.
Он открыл дверь, и в вестибюле повеяло зимним холодом. Миссис Норман была не прочь поболтать с консьержем еще несколько минут, но ей ничего не оставалось, кроме как выйти на промозглую улицу.
В восемь утра Киллиан обычно покидал рабочее место, чтобы купить себе завтрак в киоске на углу. Вернувшись в будку, он съедал пончик и пил свой двойной эспрессо, а сэндвич и бутылочку воды оставлял на потом. Меню всегда было одним и тем же - он твердо знал, что ему нравится, и не менял предпочтений.
Он вернулся в будку в 8:20, с приличным запасом времени. Наконец в половине девятого произошло то, чего он ждал: двери лифта открылись, и вестибюль залил веселый смех. Киллиан сверился с наручными часами. Клара, девушка с рыжими волосами, жившая в квартире 8А, шла на работу в свое обычное время.
Как бывало довольно часто, она вышла из лифта, прижимая к уху мобильный телефон. Похоже, разговаривала с подружкой о чем-то легкомысленном: на каждую фразу собеседницы Клара отвечала взрывом смеха. Однако разговор не помешал ей тепло и искренне улыбнуться Киллиану.
Консьерж находился в нескольких метрах от девушки; он не нарушал приватности разговора, но внимательно наблюдал за ней. Клара светилась радостью; по ней всегда видно, что она прекрасно ладит с собой и с окружающими. Всегда в хорошем настроении, она излучала безмятежность и жизнерадостность.
Наконец разговор по телефону закончился.
- Доброе утро, Киллиан!
Консьерж подошел ближе:
- Доброе утро!
Ему было что сказать, чем поделиться с Кларой. Но помешало неожиданное возвращение миссис Норман. Пожилая женщина постучала в стеклянную дверь, и Киллиан, у которого моментально испортилось настроение, подошел, чтобы открыть и впустить ее.
Тем временем Клара заканчивала одеваться "по погоде". Она натянула шапочку, которая скрыла густые волосы, и надевала карминно-красные шерстяные перчатки, но перепутала правую с левой, и пришлось начинать заново. Все ее действия были слегка несуразными, неуклюжими, но ей это легко прощалось.
- Однажды нас четверых найдут замерзшими на улице, - проговорила миссис Норман, едва войдя в здание со своей коляской и собаками.
Киллиан с брезгливостью отметил, что в углах рта старушки замерзли капельки слюны.
- Как вы поживаете, миссис Норман? - с улыбкой спросила Клара.
- Очень мерзну, детка. Этот город не для стариков.
- Вы никакая не старая, миссис Норман! Если бы моя мама была такой активной и бодрой, как вы! - подбодрила ее Клара.
Миссис Норман, довольная, засияла.
Киллиан снова попытался подойти ближе к Кларе, но момент был упущен. В присутствии других соседей он еще больше старался соблюдать приличия, как будто кто-то мог заподозрить, что спал он рядом с ней. Девушка продолжала одеваться и болтать с миссис Норман:
- А почему вы так рано выходите, в самый сильный холод? Днем все-таки потеплее…
Киллиан улыбнулся, заметив совпадение вопроса Клары со своим. Он подумал, что связь между ними постепенно становится крепче.
А миссис Норман уже произносила отрепетированный ответ:
- Детка, скажу тебе по секрету: бедняжка Арета, когда просыпается утром, не может долго терпеть. Не знаю, как тебе объяснить… это у нас возрастное.
Клара инстинктивно посмотрела на запястье, но часов не было. Она взглянула на часы Киллиана:
- Уже без двадцати девять? - Она не стала дожидаться ответа. - Меня же убьют на работе!
Она направилась к двери, на ходу застегивая пальто и прощаясь. Прежде чем выйти, Клара обернулась:
- Знаешь, Киллиан… - На секунду консьерж испугался, что сейчас она скажет что-то, что он не хотел бы услышать. Но это было не так. - У меня засорилась раковина на кухне. Можешь посмотреть?
- Обязательно зайду сегодня днем, - успокоил Киллиан.
- Спасибо тебе большое! Хорошего вам дня, миссис Норман!
И Клара нырнула в зиму. Она не заметила, что забыла завязать пояс пальто, и теперь он волочился за ней по снегу.
- Какая хорошая, воспитанная девушка, - сказала миссис Норман, входя с собаками в лифт. - Надеюсь, она не подумала, что мне тоже трудно терпеть… Какой стыд. Надо будет ей объяснить…
Двери лифта закрылись, и в вестибюле вновь стало тихо.
Киллиан вернулся в свою будку.
В 10:30 зашел почтальон, худой высокий афроамериканец, который всегда, какая бы ни была погода, перемещался на велосипеде. Он доставлял почту пунктуально, как часы, - качество, которое Киллиан очень ценил. Почтальон был неразговорчив, а консьерж, со своей стороны, не предпринимал попыток растопить лед. Ни один из них не знал, как зовут другого, и не интересовался этим. Их взаимодействие ограничивалось тем минимумом, которого требовала работа консьержа и почтальона. Они здоровались друг с другом, почтальон оставлял письма, консьерж принимал их, и они прощались.
Киллиан опускал письма в почтовые ящики, когда из лифта вышла одна из латиноамериканских домработниц, толкая перед собой кресло на колесиках. В кресле сидел болезненного вида пожилой человек.
Одно из колес застряло на выходе из лифта. Женщина пыталась освободить его, дергая коляску, а бедный старик, казалось, не мог понять, что происходит. Он тихо, с отсутствующим взглядом, мотался из стороны в сторону вместе с креслом.
Киллиан не сдвинулся с места, чтобы помочь. Он продолжал раскладывать почту, даже когда сиделка позвала его:
- Извините, мистер, можете мне помочь?
Но он был занят другим делом. Он внимательно рассматривал желтый конверт из хорошей, дорогой бумаги, на котором очень аккуратным, каллиграфическим почерком были написаны имя и адрес. Письмо было предназначено мистеру Самуэльсону из квартиры 2Д.
Мексиканка крикнула по-испански что-то вроде "Ну ты и козел!" и резко дернула кресло, высвобождая его. Потом усадила старика, который почти сполз на одну сторону, и с оскорбленным видом быстро покатила его на улицу, не глядя на консьержа.
- Хорошего дня, - сказал ей в спину Киллиан.
Желтый конверт привлек его внимание. Он взвесил два возможных варианта и сделал выбор: опустил письмо не в почтовый ящик, а в ящик стола в своей каморке.
И тут его внимание привлек какой-то блестящий предмет. На полу, возле лифта, лежала золотая цепочка с подвеской в виде маленького посеребренного медальона. Внутри обнаружилась фотография мексиканской сиделки с двумя малышами. Видимо, цепочка порвалась, когда она пыталась освободить застрявшее кресло-каталку.
Киллиан положил цепочку с медальоном в карман и вернулся в будку. У него была очень хорошая память, которая удерживала много фактов, но хотя бы раз в день он записывал новую информацию в свою черную книжечку. Страницы были заполнены цифрами и кодами. Напротив номера каждой квартиры значилось время, когда жильцы покидали дом: 5А - в 6:45, 3Б - в 7:10, 8А - в 7:30. Он с абсолютной точностью по памяти записал время выхода более чем двадцати разных людей. Дойдя до квартиры 8А, он остановился. У Клары была отдельная страница, только для нее, где Киллиан отмечал часы, когда она выходила и возвращалась, время ужина и отдельные, особые детали.
Он записал: "Клара - 8:30". И рядом: "без часов". А потом продолжил записи о других соседях, которые выходили из дома позже половины девятого.
Наступило время прерваться и перекусить. В рабочем контракте Киллиана было указано, что он может оставлять будку без присмотра на полчаса в день, но он всегда ел на своем рабочем месте, опустив жалюзи и включив радио.
Резко накатила усталость. У бессонницы было странное действие - она лишала Киллиана аппетита. Не успев съесть даже половину бутерброда, он провалился в сон, уронив голову на черную записную книжку.
Он редко помнил, что ему снилось, да и снилось ли что-то вообще. Жизнь приучила его спать мало, по нескольку часов, но сон всегда был очень крепким.
Резкий глухой звук раздался практически у самого уха. Киллиан проснулся, кажется, от звука крыльев летящей мухи; в ушах звенело. Он открыл глаза и увидел в холле силуэт мужчины, выходящего на улицу. Наверняка это был старик из квартиры 10Б, вдовец со скверным характером. Видимо, это он стукнул по столу, разбудив консьержа: его раздражало, что тот спит на рабочем месте. Киллиан посмотрел на часы. Он проспал намного дольше получаса, отведенного на отдых.
Прошло каких-то пять минут, и он уже был рад, что его разбудили, потому что начиналось достойное зрелище. Появилась обитательница квартиры 5Б, женщина примерно сорока лет, трижды разведенная, без детей и со сногсшибательной внешностью. Из-под зеленого кожаного пальто от Валентино, которое она предпочла не застегивать, виднелись короткая юбка, блузка и кардиган от Дженни Кейн, подчеркивающие ее великолепные формы. Гламурный коктейль из брендов дополняли сумка "Фенди" и большие солнцезащитные очки "Шанель".
- Мне нужна твоя помощь, - сказала она, глядя на Киллиана прекрасными лучистыми голубыми глазами.
Эта стильная и элегантная женщина была исключением из правил: она всегда здоровалась с консьержем, разговаривала с ним, причем начинала разговор сама. Она прекрасно знала, что никто не может ей отказать, и просила все, что ей было нужно.
- У меня наконец-то доделали ремонт, и в квартире ужасно пахнет краской, так что я оставила окна открытыми, чтобы проветрить. Если пойдет дождь или снег, ты не мог бы подняться и закрыть их?
- Не беспокойтесь, - ответил Киллиан, вдруг почувствовав, что ему неуютно рядом с этой женщиной, которая могла бы украсить разворот любого глянцевого журнала. Он пробормотал: - Как ремонт… хорошо получилось?
- Потрясающе! Стоило того, чтобы пережить весь этот ужасный бардак! - Она говорила с энтузиазмом, и вдруг, к удивлению Киллиана, добавила: - Когда привезут мебель, приходи попить чаю, я тебе все покажу.
Она открыла дверь на улицу и, прежде чем выйти, еще раз пристально взглянула на него и напомнила:
- Я на тебя рассчитываю насчет окон!
Он видел, как она взмахнула рукой, и у тротуара притормозили два такси. Похоже, водители пытались договориться между собой, кто ее повезет. Киллиан, все еще удивленный неожиданным приглашением, прокручивал в голове каждую фразу. Неужели она с ним кокетничала? Он не мог ответить на этот вопрос, но был уверен, что между ними что-то происходило. "Думаю, есть кое-какие возможности", - подумал он.
- У нас проблема!
Киллиан обернулся и вновь увидел миссис Норман. Перед его глазами все еще стоял образ женщины из квартиры 5Б, и миссис Норман показалась ему назойливой, как никогда.
- Уверен, что мы ее решим, - заверил Киллиан.
- Кажется, я тебе уже говорила про сегодняшний вечер? - Это был ее классический трюк, чтобы заставить собеседника задать вопрос.
- Боюсь, что нет, или я забыл…
- Ну, как же, коктейль, Киллиан, коктейль. И скажу тебе где: в "Плазе"… Думаю, можно не перечислять, кто там будет…
- Да уж, это ни к чему. - Ему удалось скрыть иронию в голосе.
- Ты знаешь, мне тоже не слишком нравятся все эти мероприятия, - проговорила старушка, и он согласно кивнул, - но меня пригласила очень хорошая подруга, и я не могу ее подвести. Она мне этого не простит.
- Очень любезно с вашей стороны.
- Да, но проблема в том, что прием начинается в пять вечера… - Миссис Норман замолчала в ожидании, что консьержа осенит догадка, но он продолжал смотреть на нее с непониманием. - В пять, Киллиан… А в шесть девочки должны поужинать.
- Точно, я сразу и не понял.
- Ты знаешь, что ветеринар очень строго к этому относится. В их возрасте важно соблюдать режим, и особенно это касается Селин, с ее-то бессонницей.
Киллиан был почти уверен, что никакой вечеринки в "Плазе" не будет. Миссис Норман была способна нарядиться, поймать такси на глазах у соседей (чем их больше, тем лучше), а потом сидеть где-нибудь в кафе в одиночестве, пока не "закончится" придуманный праздник.
- Не волнуйтесь, я их покормлю.
Миссис Норман рассыпалась в благодарностях:
- Ты прелесть, просто прелесть! Только не забудь, пожалуйста, про мерные ложечки. И Арета - для нее корм из отдельного пакета.
Киллиан не первый раз помогал ей кормить собачек.
- Конечно, миссис Норман. В голубом пакете корм для Селин и Барбары, и я дам Селин не больше двух мерных ложек. А для Ареты - одна мерная ложка из зеленого пакета.
- Ты просто прелесть, я же говорила!
Киллиан вежливо улыбнулся в ответ.
- Кстати, - продолжила старушка, - я приготовила пудинг! Оставлю для тебя на кухонном столе.
- У меня вечером встреча, - быстро произнес Киллиан, не отдавая себе отчета в том, какую реакцию он может спровоцировать.
Глаза миссис Норман расширились, как два блюдца.
- О… Только не говори, что у тебя появилась девушка… Киллиан, это серьезно? Ты познакомишь меня с ней?
- Нет, миссис Норман, не девушка, просто университетские друзья.
Но было поздно… Профессиональная сплетница навострила уши. Она настаивала:
- Это точно не девушка?
- Точно, миссис Норман. Если бы у меня была девушка, вы бы об этом узнали первой, - ответил Киллиан, стараясь быть как можно более категоричным.
Но миссис Норман было непросто разубедить.
- Я тебе не верю, - ответила она. - По глазам видно. У тебя есть девушка!
Киллиан подумал, что она не так уж и не права, но никогда и представить себе не сможет, кто та самая девушка.
- Но ты меня не расстроил. Пусть у тебя все будет хорошо с твоей секретной любовью! - Миссис Норман послала ему воздушный поцелуй и направилась к лифтам. - Мне нужно идти, еще часа два буду приводить в порядок свое дряхлое тело.
- До свидания, миссис Норман.
Время текло, как всегда, монотонно, пока не вернулась домработница-мексиканка.
Киллиан слушал музыкальную радиостанцию, когда она вошла, совершенно убитая, с растерянным видом. Она тихо плакала. Обойдя весь холл, она приблизилась к Киллиану и что-то спросила. Музыка играла так громко, что он не услышал ни одного слова, но отрицательно помотал головой и сделал серьезное лицо. Женщина всплеснула руками и снова выбежала на улицу.
Наконец наступил вечер. В шесть рабочий день консьержа заканчивался, и приходили уборщицы, которые на пару часов брали власть в свои руки и наводили чистоту в здании.
Маленьким ключиком, который всегда висел у него на шее, Киллиан открыл металлический ящик, стоявший под столом. Внутри хранились запасные ключи от всех квартир этого дома. Он взял связки ключей от квартир 5Б, 3А и 8А, потом навел порядок в будке и закрыл ее снаружи, захватив свои вещи.
В своей квартирке в подвале он еще раз принял душ. Эта процедура занимала меньше времени, чем утренняя, но была очень важна. Впереди было много дел.
Стоя в трусах перед зеркалом, он обработал каждый сантиметр своей кожи дезодорантом без запаха. Глаза снова заблестели, как утром, после попытки самоубийства. Он взял из ящика пару презервативов и положил их в карман брюк.
Потом достал из холодильника контейнер с заранее приготовленным ужином и положил его в рюкзак вместе с пижамными штанами, чистой футболкой и сменными трусами.