- Для нас это был сильный шок. - Фон Хален словно прочитал мысли Фабеля. - Герр доктор Грибель был очень спокойным человеком, он редко прислушивался к чужим советам, но те, кто работал непосредственно с ним, очень хорошо к нему относились.
Фабель окинул внимательным взглядом лабораторию, через которую они проходили. Здесь было куда меньше колб, чем должно было быть по его представлению, но куда больше компьютеров.
- О докторе Грибеле ходили какие-нибудь слухи? - спросил Фабель. - Иногда нам помогают сплетни, а не факты.
Фон Хален покачал головой:
- Гюнтер Грибель и сплетни как-то мало совместимы. Он не тот человек, чтобы быть объектом сплетен или их источником. Как я уже говорил, он решительно отделял личную жизнь от работы. Я не знаю тут никого, кто бы общался с ним неформально или был знаком с его друзьями и приятелями. Ни у кого не было никакой информации о нем, чтобы сплетничать.
Они миновали двойную дверь и вышли из лаборатории. Фон Хален пригласил Фабеля пройти в кабинет в конце широкого коридора. Кабинет оказался большим, светлым и богато обставленным в современном стиле. Фон Хален расположился за большим столом из бука и предложил Фабелю сесть. Фабель еще раз поразился, насколько "деловой" у фон Халена кабинет. Поразмыслив и сопоставив обстановку кабинета с внешностью фон Халена, Фабель сделал вывод, что глава факультета скорее бизнесмен от науки.
- У вашей работы есть какие-либо коммерческие аспекты? - спросил он.
- В современном мире, герр Фабель, все научные исследования, имеющие хоть малейшее биотехническое или медицинское применение, имеют коммерческий аспект. Наши генетические разработки быстро продвигают вперед и научный, и деловой мир. Мы являемся частью университета, но одновременно мы еще и зарегистрированная фирма. Словом, бизнес.
- Доктор Грибель имел отношение к коммерческой области исследований?
- Как я уже сказал, все исследования в конечном итоге имеют коммерческое применение. И цену. Но если вы хотите получить простой ответ, то нет. Доктор Грибель работал в области, которая в конечном итоге даст огромные возможности в сфере диагностики и предотвращения целого ряда болезней. И плоды проводимых доктором Грибелем исследований будут иметь огромную коммерческую ценность. Но только в далеком будущем. Доктор Грибель был "чистым" ученым. Он трудился ради решения задачи и потенциального научного прорыва. - Фон Хален откинулся на спинку кожаного кресла. - И, откровенно говоря, я потакал Гюнтеру куда больше, чем следовало бы. Он частенько "выпрыгивал из штанов", как говорят наши друзья англичане. Ну и еще существовало несколько ветряных мельниц, с которыми он сражался. Но я всегда знал, что он никогда не упускал из виду цель своих основных исследований.
- Иными словами, вы считаете, что никакой связи между работой доктора Грибеля и убийством нет?
Фон Хален невесело рассмеялся:
- Нет, герр гаупткомиссар. Я не вижу тут никакого мотива. И вообще не вижу мотива. Гюнтер Грибель был безобидным трудоголиком, ученым до мозга костей, и я не понимаю, почему кому-то понадобилось… ну… сотворить с ним то, что сотворили. Это выше моего разумения. Это правда? То, что написали в газетах?
Фабель пропустил вопрос мимо ушей.
- В какой именно области вел исследования доктор Грибель?
- Эпигенетическое наследование. Он изучал наследуемые изменения в фенотипе или экспрессии генов, вызываемые другими механизмами, а не изменением последовательности ДНК, и то, как это может помочь предотвратить или спровоцировать развитие некоторых болезней и состояний. Эта сфера по большому счету еще в начальной стадии исследований, но со временем станет одной из основных в науке.
- С кем он работал?
- Он возглавлял команду из трех человек. Остальные двое - это Алоиз Кальберг и Элизабет Марксен. Могу вас с ними познакомить, если потребуется.
- Я хотел бы с ними побеседовать, в другой раз. Позвоню, чтобы договориться о встрече. - Фабель поднялся. - Спасибо, что уделили мне время, герр профессор.
- Не за что.
Повернувшись к выходу, Фабель заметил на стенке у двери фотографию. Это был групповой снимок всех исследователей. Многих из них он видел по пути в кабинет фон Халена.
- Этот снимок сделан недавно? - спросил он у одетого с иголочки ученого.
- Да. А что?
- Просто, судя по всему, доктора Грибеля тут нет.
- Что вы, есть он там! - Фон Хален указал на высокого человека на заднем плане. Мужчина на фотографии почти спрятался за спину коллеги и слегка опустил голову, лишив фотографа возможности сделать четкий снимок лица. - Вот Гюнтер… Испортил фотографию, как обычно. - Фон Хален вздохнул. - Полагаю, этой проблемы у нас больше не будет…
16.10. Полицайпрезидиум, Гамбург
Как только Фабель вернулся в штаб-квартиру, он тут же позвонил Шевертсу, тому самому археологу, и договорился встретиться с ним утром в его кабинете в Гамбургском университете. Шевертс сообщил Фабелю, что найдено несколько предметов в Хафенсити, явно принадлежавших мумифицированному мужчине.
Но у Фабеля голова была занята куда более свежим трупом, и как только повесил трубку, он сразу вызвал к себе в кабинет Анну Вольф и Хэнка Германа.
- Мы собрали большую часть сведений о телефонных переговорах обеих жертв, - ответила Анна на вопрос Фабеля, - а теперь пытаемся увязать номера с людьми или местами. Должна заметить, Грибель не был чересчур общительным. Он мало кому звонил. Хаузер же, наоборот, похоже, вообще не расставался с телефоном. Мы начали с тех номеров, на которые он чаще всего звонил или с которых звонили ему.
- Это имеет смысл, - заметил Фабель. - Но нужный мне номер вряд ли использовался часто. Скорее всего вообще лишь один раз. И не исключено, что это телефон-автомат.
- А что вы, собственно, конкретно ищете, шеф? - поинтересовался Хэнк.
- Похоже, обе жертвы сами впустили убийцу к себе в дом, - сообщил Фабель. - Получается, либо Грибель и Хаузер знали убийцу или убийц, либо убийца договорился о встрече заранее.
- Но ведь мы имеем дело с человеком, который очень тщательно старается не оставлять улик, - сказала Анна. - Вам не кажется, что это чересчур - надеяться, что он оставил такой хвост, как номер телефона?
- Есть такое дело… - Фабель вздохнул - копать в этом направлении было малоперспективно. - Собственно, идея в том, что каким-то образом убийца вошел с ними в контакт. И, как я уже говорил, скорее всего по телефону-автомату и одноразовому мобильнику. Ну и надо всегда иметь в виду, что он мог с ними связаться каким-то иным способом. Может, даже просто подошел на улице под каким-нибудь мало-мальски подходящим предлогом. Но все же телефон - наиболее вероятный способ первичного контакта. Я просто хочу знать, верна ли моя версия, пока мы не начали двигаться не в том направлении.
- К тому же остается шанс, что наш парень посчитал, что мы не додумаемся заняться номерами телефонов, - сказал Хэнк.
Фабель кисло улыбнулся:
- Хотелось бы мне в это верить…
- Тут вот еще какая интересная штука… - Хэнк выложил на столе Фабеля в ряд несколько листочков из досье. Это оказались вырезки из газет и фотографии Ганса Йохима Хаузера. Самые свежие были опять же из новостной ленты РСГ. - Видите тут что-то общее?
Фабель молча пожал плечами.
Хэнк ткнул в каждое изображение по очереди.
- Ганс Йохим Хаузер всегда славился тем, что на практике воплощает то, что проповедует. У него никогда не было машины, и он никогда не ездил на чужих машинах. Он вообще не ездил на авто.
Фабель снова посмотрел на фотографии. На паре снимков Хаузер был заснят на велосипеде - ехал по улицам Гамбурга. На других, как заметил Фабель, велик либо виднелся на втором плане, либо случайно попадал в кадр.
- Он пропал… - сообщил Хэнк.
- Велосипед?
Хэнк кивнул:
- Мы смотрели везде, и его нигде нет. А он очень приметный, обклеен кучей маленьких стикеров с лозунгами "зеленых". Хаузер никуда без него не ходил. Я поинтересовался у Себастьяна Ланга, приятеля Хаузера, насчет велика… - Хэнк голосом выделил слово "приятеля". - Он сказал, что Хаузер всегда пристегивал велосипед цепочкой на маленьком заднем дворике за его квартирой. Криминалисты облазили в поисках отпечатков пальцев и сам дворик, и выходящие туда окна. И ничего не нашли. По словам Ланга, у Хаузера этот велик еще со студенческих времен. Судя по всему, он был его радостью и гордостью.
Фабель еще раз взглянул на фотографии. Самый обычный велосипед устаревшей модели. Едва ли он мог заинтересовать убийцу-психопата как трофей. Разве что убийца знал, насколько этот драндулет дорог Хаузеру. Но зачем оставлять скальп и забирать велосипед?
- А из дома доктора Грибеля ничего не пропало?
- Ну, поклясться в этом мы не можем… - Это Анна взяла слово. - У доктора Грибеля тоже была домработница. Наверняка не такая дотошная, как Кристина Драйер, но, по ее словам, вроде бы ничего не пропало.
Когда Анна с Хэнком покинули кабинет, Фабель позвонил Сюзанне в Институт судебной медицины. Сюзанна должна была провести полную психиатрическую экспертизу Кристины Драйер, чтобы полиция могла принять решение, выдвигать или не выдвигать против нее обвинение в предумышленном уничтожении улик. Официально Кристина все еще считалась подозреваемой в первом убийстве, но рыжие волоски, оставленные на каждом месте преступления, как и скальпирование жертв совершенно одинаковым образом, явственно указывали на то, что в обоих случаях орудовал один и тот же убийца.
- Письменный отчет о результатах будет завтра, Йен, - объяснила Сюзанна. - Откровенно говоря, я рекомендую отправить ее на лечение в психиатрическую больницу и обеспечить опеку социальных служб. По моему мнению, ее нельзя привлекать к ответственности.
- Я в общем-то с тобой согласен. Достаточно было с ней поговорить, да еще эта предыстория… Но я собираюсь побеседовать насчет нее с этим доктором Минксом из "Клиники страха". - Фабель помолчал. - Можно подумать, мы с тобой никуда и не ездили, да? Со всей этой хренью, что свалилось нам на голову сразу по приезде.
- Это не важно… - Голос Сюзанны был теплым и немножко сонным. - Приезжай ко мне сегодня, и я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое. Можем полистать странички недвижимости в "Абендблатт" и посмотреть, что там доступно нам по цене.
- Я точно знаю два объекта недвижимости, которые вот-вот появятся на рынке, - мрачно пошутил Фабель. - Их владельцам больше не нужна жилплощадь.
17.30. Бланкенезе, Гамбург
К тому времени, когда раздался телефонный звонок, Пауль Шайбе пил уже добрых три часа кряду. Но теплый вкус французской виноградной лозы не смог изгнать леденящий холод страха из его души. Мучнисто-белое лицо Шайбе стало влажным и липким от холодного пота.
- Найди таксофон и перезвони мне на этот номер. Мобильником не пользуйся. - Человек на другом конце провода продиктовал цифры и отключился. Шайбе неловко потянулся за карандашом и нацарапал номер на бумажке.
Предвечернее солнце слепило Шайбе, пока он брел от особняка к берегу Эльбы. Бланкенезе располагался на крутом берегу и славился своими дорожками с тысячами ступенек. Шайбе, еле волоча ноги после трехчасовых возлияний, топал к известному ему таксофону, находившемуся ближе к берегу.
Ему ответили сразу же, причем у него создалось впечатление, что он слышит шум мощного работающего оборудования.
- Это я, - сказал Шайбе. После трех бутылок мерло голос у него был сиплый и невнятный.
- Мудила! - рявкнул человек на другом конце провода. - Не смей никогда - слышишь, никогда! - звонить мне на службу или на мобильник ни по каким делам, кроме официальных. После стольких лет, да еще с учетом происходящего, я думал, у тебя хватит мозгов не рисковать и не подставляться!
- Из… вини…
- Не называй моего имени, придурок! - перебил его собеседник.
- Извини, - запинаясь, повторил Шайбе. Голос его звучал глухо не только из-за выпитого вина. - Я запаниковал. Боже… сначала Ганс Йохим, теперь Гюнтер. Это не совпадение. Кто-то убирает нас одного за другим…
Повисла недолгая пауза.
- Знаю. Создается такое впечатление.
- Впечатление?! - фыркнул Шайбе. - Ради Бога, да ты читал, что сделали с ними обоими? Читал о волосах?
- Читал.
- Это послание, вот что это такое. Послание. Ты не понял? Убийца красит им волосы в рыжий цвет. Кто-то охотится за всеми членами группы. Я сматываюсь. Исчезаю из поля зрения. Может, уеду за границу или еще куда… - В голосе Шайбе звучало отчаяние. Отчаяние человека, не имеющего никакого плана действий, но делающего вид, что в состоянии справиться с тем, с чем справиться невозможно.
- Ты останешься там, где ты есть! - снова рявкнул собеседник. - Если вздумаешь бежать, то лишь привлечешь к себе внимание. И ко всем остальным заодно. На данный момент полиция полагает, что ищет случайного убийцу.
- Значит, я просто сижу и жду, пока с меня снимут скальп?
- Ты сидишь и ждешь дальнейших указаний. Я свяжусь с остальными… - И он отключился.
Шайбе, по-прежнему прижимая трубку к уху, тупо смотрел на поросший травкой песчаный берег Бланкенезе, на противоположный берег Эльбы, невидящим взглядом проводил бесшумно проплывавший мимо контейнеровоз. У него защипало глаза, и огромная печаль вдруг охватила его. Он вспомнил другого Пауля Шайбе. Того Пауля Шайбе, каким он некогда был, обладавшего хвастливой юношеской самоуверенностью и нахальством. Того, прошлого Пауля Шайбе, чьи решения и действия теперь обернулись против него.
Прошлое рвало его настоящее в клочья. Прошлое настигало… И оно будет стоить ему жизни.
ГЛАВА 6
Пять дней после первого убийства: вторник, 23 августа 2005 года
10.00. Кафедра археологии, Гамбургский университет
Шевертс расплылся в широченной улыбке. На сей раз он был одет не так, как на раскопках в Хафенсити: брюки из ткани в рубчик, плотный твидовый пиджак с вышедшими из моды узкими лацканами, расстегнутая на шее рубашка на кнопках и темная футболка под ней. Но хотя стиль его одежды был более формальный, чем тогда на раскопках, цветовая гамма осталась той же, землистой. Кабинет Шевертса оказался светлым и просторным, но был завален книгами, папками и всякими археологическими штуковинами. Сквозь огромное панорамное окно в кабинет лился яркий свет, но вид из него открывался всего лишь на соседнее крыло университета.
Археолог предложил Фабелю присесть. Усевшись, Фабель вдруг с изумлением поймал себя на мысли, что облачение Шевертса, этот кабинет и атрибуты профессиональной деятельности археолога вызывают легкую зависть. Фабель на мгновение вспомнил, что некогда и сам уже практически шел по тому же пути. Вспомнил, насколько был увлечен историей Европы и как, будучи студентом, уже прикидывал, чем будет заниматься всю жизнь. А потом произошла трагедия - близкий Фабелю человек погиб от рук убийцы, и все планы полетели в тартарары. И вместо того чтобы заниматься исследованием прошлого, он стал расследовать преступления.
На стене, позади стола Шевертса, висела большая карта Германии, где были отмечены все основные места археологических раскопок на территории Федеративной Республики, Нидерландов и Дании. А рядом с картой был прикреплен здоровенный плакат, поражавший воображение. Там была изображена лежащая на спине мертвая женщина. Худое тело было обернуто в шерстяной плащ с капюшоном. Капюшон украшало перо, а длинные рыжевато-коричневые волосы женщины были разделены на прямой пробор. Кожа на ее лице и ногах, видневшихся из-под плаща, была такого же цвета - словно пергамент, как у найденного в Хафенсити тела, но более темного оттенка.
- А! - Шевертс заметил, что плакат привлек внимание Фабеля. - Вижу, вы ею тоже очарованы… Она любовь всей моей жизни. Обладает уникальной способностью покорять сердца мужчин. И ставить нас в тупик. Она весьма существенно перевернула наше представление о заселении Евразийского континента. Герр Фабель, позвольте представить вам воистину таинственную женщину… Красавицу Лулан.
- Красавица Лулан, - повторил Фабель. - Лулан… А где это?
- В том-то и фишка! - оживленно воскликнул Шевертс. - А вот скажите, как по-вашему, откуда она? Ну, какой она расы, я имею в виду.
Фабель пожал плечами:
- Думаю, европеоидной, судя по цвету волос и чертам лица. Хотя перо на капюшоне заставляет вспомнить аборигенов Северной Америки.
- А сколько лет моей подружке?
Фабель присмотрелся внимательнее. Женщина явно была мумифицирована, но куда лучше сохранилась, чем болотные мумии, которых ему приходилось видеть.
- Затрудняюсь сказать… где-то тысяча… Максимум полторы.
Шевертс медленно покачал головой, сияющая улыбка не покидала его лица.
- Я же вам сказал, что это таинственная женщина. Этой мумии, герр Фабель, больше четырех тысяч лет. Она почти два метра ростом, а волосы при жизни были либо светлыми, либо рыжими. Что же касается того, где ее нашли… В этом и заключена самая большая тайна. - Он прошел к полке и снял оттуда толстую папку. - Мой личный блокнотик, - пояснил Шевертс. - Мумии - моя страсть.
Усевшись за стол, он принялся листать бумаги из папки, основную часть которых составляли большие фотографии с прикрепленными к ним скрепкой желтыми стикерами. Шевертс протянул Фабелю большой глянцевый снимок:
- Этот вот джентльмен - из той же части света. Известен как "черченский человек". Я и так собирался вам его показать, поскольку между ним и найденным в Хафенсити мумифицированным телом есть много общего. Вот взгляните. Этот мужчина умер более трех тысяч лет назад.
Фабель взял фотографию. Она была поразительной. На какое-то мгновение опытный полицейский снова превратился в студента-историка и ощутил тот же трепетный восторг, который испытывал всякий раз, когда приоткрывалось очередное окошко в прошлое. Мужчина на снимке отлично сохранился. Сходство с трупом в Хафенсити было удивительным, если не считать того, что у мужчины на фотографии, мертвого вот уже больше трех тысячелетий, даже цвет лица не изменился. Он был светлокожим и русоволосым. Борода аккуратно подстрижена, губы слегка приоткрыты и чуть изогнуты в уголках, обнажая великолепные зубы.
- "Черченский человек" так хорошо сохранился, потому что его, лежавшего три тысячи лет в анаэробной среде, никто не тревожил. И процесс мумификации прошел в точности так же, как у тела из Хафенсити. Оба они представляют собой застывшее во времени мгновение, и поэтому отлично сохранились для нас.
- Поразительно… - Фабель еще раз посмотрел на фото. Такое лицо запросто можно встретить семь раз на дню в сегодняшнем Гамбурге.