Каждое утро, с пяти до шести часов, даже зимой, отец Джек занимался бегом трусцой на стадионе Белхэмской средней школы. Майк знал об этом, потому что и сам бегал там же, чтобы поддерживать себя в форме для футбола, еще когда учился в школе. Они частенько бегали вместе, разговаривая о всякой всячине. Отец Джек, не стесняясь, запросто высказывал вслух свои мысли о Лу Салливане.
Дождливым утром пятницы Майк застал отца Джека наматывающим круги по стадиону. Священник, одетый в серые тренировочные брюки и темно-синий спортивный свитер с капюшоном, был один. Пробежав поворот дорожки, он поднял голову и увидел Майка, стоящего рядом с его спортивной сумкой, после чего перешел на шаг.
- Бросал бы ты это дело, - заявил отец Джек, кивая на сигарету в руке Майка.
- Он растлил первую девочку, но церковь замяла ту историю.
Отец Джек остановился. По лицу его сбегали капельки пота, а изо рта вырывались клубы пара, ясно видимые и прохладном воздухе.
- Церковь перевела его в другой приход, но там пропала без вести Каролина Ленвиль, - продолжал Майк. - Мать задержалась и не успела встретить ее после школы, а Джоуна предложил подвезти ее домой. Полиция поверила ему, потому что не знала об обвинениях в растлении малолетних, но церковь помнила о них, и после того, как страсти улеглись, вы, ребята, перевели его в Вермонт, но там исчезла Эшли Жиро.
Отец Джек наклонился и достал из спортивной сумки полотенце.
- Вы держали Сару на руках, - сказал Майк. - Вы крестили ее. Вы преломили хлеб в моем доме.
- Ты хочешь, чтобы я снова повторил то, что уже говорил раньше, Майкл? Что я считаю Джоуну позором и бесчестьем? Что я стыжусь того, что сделала церковь? Что она закрыла глаза на происходящее, а впоследствии предала жертв? Ты знаешь, как я отношусь к тому, что случилось.
- Зачем Джоуна приходил к вам на прошлой неделе?
- Ты знаешь, что я не могу сказать тебе этого.
Значит, это была исповедь. А поскольку тайна исповеди оставалась нерушимой, то ни полиция, ни судьи, ни какое-либо судебное постановление не могли принудить отца Джека раскрыть ее.
Майк щелчком отправил окурок сигареты в полет и подошел к священнику вплотную.
- Клянусь, то, что вы скажете, останется между нами.
Отец Джек перевел взгляд на футбольное поле.
- Просто укажите мне, в какой стороне искать, - настаивал Майк. - Хотя бы намекните.
- Я знаю, тебе пришлось очень и очень нелегко. Но постарайся не забывать о том, что у Господа есть свой план для каждого из нас. Мы можем не понимать этого, можем даже гневаться иногда, но для каждого из нас у Него есть свой план.
- Мы не в церкви. Как насчет того, чтобы по-дружески рассказать мне о том, что я хочу знать?
- Отныне все в руках Божьих. Мне очень жаль.
Майк почувствовал, что в горле у него застрял вязкий комок.
- В этом вся штука, - пробормотал он. - Не думаю, что вы говорите искренне.
Рей Пинкертон стоял посреди кухни и, заправляя рубашку за пояс синих форменных брюк, говорил:
- Мне очень жаль, но я вынужден отказать. - У него был мягкий, почти женственный голос, который никак не вязался с крепкой, мускулистой фигурой. - У Сэмми выдалась очень нелегкая неделя.
- Я знаю, - сказал Майк.
Он ничуть не кривил душой, поскольку сам видел по телевизору, как репортеры буквально преследовали Сэмми Пинкертона всю прошлую неделю. Они разбили лагерь у его дома и подстерегали его у частной средней школы Святого Иоанна в Дэнверсе, фотографируя, как он спешит на занятия или мчится после их окончания к машине отца.
- За прошедшие пять лет ничего не изменилось. Обо всем, что Сэмми видел в ту ночь, он рассказал Меррику, а Меррик - вам.
- Я в этом совсем не уверен, - заметил Майк.
Пинкертон оставил его слова без ответа.
- Почему вы хотите опять поговорить с ним спустя столько времени?
А Майку просто хотелось представить Сэмми рядом с Сарой в ту ночь на Холме - и тогда, быть может, Сара станет ближе к нему. И еще - а вдруг? - если он услышит, как Сэмми рассказывает о том, что случилось, и взглянет на прошлое глазами мальчика, то это натолкнет его на новые мысли или подскажет, в каком направлении искать.
- Я не хочу показаться невежливым или что-нибудь и этом роде, - сказал Рей Пинкертон. - Я знаю, что вы и раньше просили дать вам возможность поговорить с ним, но я и тогда отказал вам. - Он вздохнул и провел рукой по бритой голове. - Знаете, он ведь винит себя в случившемся. Одно время он вообще не спал и почти ничего не ел. Я отвел его к психиатру, и он наконец пришел к внутреннему согласию, и теперь, учитывая последние события, я не могу допустить, чтобы все повторилось.
- Все нормально, папа.
Они одновременно повернулись и увидели, что в коридоре стоит Сэмми.
Глядя на Сэмми - Сэмми, который уже не был маленьким мальчиком, а превратился в шестнадцатилетнего юношу, высокого и худощавого, со стрижкой ежиком и клочьями щетины на щеках, пытающимися слиться в козлиную бородку, - Майк мысленно перенесся в то утро на холме и спросил себя, а как бы сейчас выглядела Сара. Он вдруг понял, что она могла бы пройти в двух шагах от него, и он бы ее не узнал.
Рей Пинкертон уже открыл рот, чтобы заговорить, но Сэмми опередил его:
- Честно, пап, со мной все нормально.
Вот только, судя по его голосу, это было не совсем так. И по виду тоже. Юноша явно был испуган и старательно избегал смотреть Майку в глаза.
- Я не имею к этому никакого отношения, - едва слышно прошептал Сэмми. - Я только вчера узнал о блоге Нила.
- Блог? Какой еще блог? - недоуменно переспросил Рей.
- Он похож на интерактивный журнал, - ответил Сэмми и переключил свое внимание на Майка. - Вы ведь из-зa этого сюда пришли, верно?
- Я хотел поговорить с тобой о том вечере на Холме.
Сэмми оцепенел, боясь пошевелиться, и даже как будто стал меньше ростом. Сунув руки в карманы джинсов, он уставился себе под ноги.
- Нил, - проговорил Рей. - Нил Сонненберг?
Сэмми кивнул, и Рей пробормотал что-то себе под нос.
Майк стоял, совершенно ничего не понимая. Рей и Сэмми обменялись взглядами, потом Рей сказал:
- Нил живет здесь, в Белхэме. Напротив Джоуны. - Рей повернулся к сыну. - Так что там с этим блогом?
Сэмми развернулся и шаркающей походкой скрылся в коридоре. Майк услышал, как он поднимается по лестнице. Он перевел взгляд на Рея, который выглядел взволнованным ничуть не меньше сына и, похоже, точно так же хотел провалиться сквозь землю.
- Это как-то связано с Джоуной? - спросил Майк.
- Я ничего такого не слышал.
"Он лжет, - подумал Майк. - Он или врет, или утаивает что-то от меня - или и то и другое вместе".
Сэмми вернулся с ноутбуком в руках. Опустив его на кухонный стол, он вынул из телефона шнур и воткнул его в гнездо портативного компьютера. Затем включил его, и они стали ждать, пока загрузится система. Майку показалось, что даже в развороте плеч Сэмми ощущается напряжение, и он то и дело старался проглотить комок в горле.
Не прошло и пары минут, как Сэмми подключился к Интернету и вывел на экран сайт под названием "Берлога Нила". Там было полно фотографий долговязого подростка с торчащими в разные стороны черными волосами, позирующего с женщинами разных возрастов на пляже, на футбольных матчах, на парковочных площадках или в "Хутерсе". Все женщины выглядели невероятно смазливыми и носили облегающую или открытую одежду, а Нил на каждом снимке улыбался голливудской улыбкой.
Сэмми дважды щелкнул на фотографии внизу, и на экране появилась заставка, требующая ввести имя и пароль. Он застучал по клавишам и нажал клавишу "Ввод".
На весь экран развернулась картинка, вверху которой красовалась надпись крупными буквами: "ОХОТА НА БАБАЯ". Майк узнал себя, кладущего букет сирени на вершину Холма, а слева от фотографии виднелся комментарий приятеля Сэмми, Нила.
- Господи Иисусе! - вырвалось у Рея.
- Я ничего не знал об этом до вчерашнего дня, - принялся оправдываться Сэмми. - Эту фотографию Нил защитил паролем, и с помощью поисковика "Гугл" ее не найти. Я и узнал-то о фотке только потому, что мне рассказал Барри Парлей и дал пароль, чтобы ее загрузить.
- И давно Нил занимается такими штучками? - Рей явно разозлился.
- Не знаю. Может быть, год. - Сэмми повернулся к Майку, умоляя о прощении или хотя бы понимании. - Богом клянусь, я говорю правду! - дрожащим голосом добавил он, уже готовый расплакаться. - Честное слово.
А Майк не сводил глаз с экрана ноутбука. Все его внимание было обращено на вторую фотографию, на которой был снят Джоуна, стоящий на вершине холма и с наслаждением вдыхающий аромат сирени, букет которой он держал в руках.
Интерактивный журнал Нила Сонненберга представлял собой хаотичное и бессвязное описание жизни Джоуны: и котором часу тот выходил из дома, где гулял и чем занимался. Прочтя его, Майк распечатал текст с фотографиями и ушел от Пинкертонов. Сев за руль грузовичка, он набрал справочное. В списках адресов значился всего один Сонненберг. Майк уже ехал к нему, когда зазвонил его мобильный телефон.
- Вам известны условия вашего запретительного судебного постановления, - сказал Меррик. - Вы нарушите их, если приедете туда.
Очевидно, Рей Пинкертон позвонил Меррику.
Майк поинтересовался:
- И давно вы следите за Джоуной из дома мальчишки?
- Когда я что-нибудь обнаружу, то непременно дам вам знать.
- Например, о веб-сайте, верно?
- Вы читали интерактивный журнал парнишки. Там ничего нет.
- Тогда, наверное, вы не заметили фотографию Джоуны, стоящего на вершине холма с букетом цветов, которые оставил там я, и еще один снимок, на котором он бродит вокруг моего дома.
- Я вежливо просил вас не лезть в это дело, но вы упорно вмешиваетесь в ход расследования.
- Может, если бы вы хорошо выполняли свою работу, мне не пришлось бы этого делать.
- Если вы приедете туда, то отправитесь за решетку, - сказал Меррик. - Это я вам обещаю.
ГЛАВА 15
Чертежи пристройки Майк оставил в своем офисе, поэтому и решил заехать домой, с облегчением отметив, что репортеров поблизости не видно. Люди приходили и оставляли цветы, открытки и фотографии Сары на его передней лужайке. Он припарковался прямо и гараже, прихватив с собой мешок с корреспонденцией, которую забрал, заглянув на почту. Майк заблокировал свой почтовый ящик на следующий день после того, как Пыла найдена куртка Сары.
Часы показывали начало двенадцатого. Спать ему не хотелось, и он решил просмотреть почту. Занавески в гостиной были задернуты. Он достал банку колы из холодильника, принес из кухни мусорное ведро, включил телевизор, настроил его на канал ESPN и принялся разбирать гору конвертов, бандеролей и каталогов.
Писем от сумасшедших, утверждавших, будто это они надели куртку на крест, или заявлявших, что знают, что сделал с Сарой Джоуна, пока не было. Такие письма, если они приходили, он складывал в отдельную кучку и передавал Меррику. Большая часть писем содержала молитвенные открытки или послания от экстрасенсов, как, например, вот это, написанное на розовой бумаге: "МАДАМ ДОРА, МЕЖДУНАРОДНЫЙ МЕДИУМ". К письму прилагалась цветная брошюра с фотографией этой дамы, на которой она походила на Билла в соломенном парике. Майк скомкал письмо и отправил его в мусорную корзину в углу.
Куртка Сары все еще находилась в лаборатории. Руки в латексных перчатках подкручивали микроскопы и вставляли в них предметные стекла, собираясь выведать у находки ее тайны.
Итак, что же заставило Джоуну спустя столько времени не только предъявить куртку, но и надеть ее на крест?
Майк снова и снова задавал себе этот вопрос, но так и не смог найти на него ответа. Разумеется, это не мешало целой своре отставных криминалистов ФБР и так называемых экспертов по психологии преступников мелькать на телевидении. Вчерашняя "Геральд" со ссылкой на местное светило в области психопатических отклонений личности заявила нечто вроде того, что Джоуна по-своему, неким извращенным способом пытался дать понять полиции, что готов к разговору. Он, дескать, знает, что умирает, и посему считает своим долгом сделать признание, но вся штука якобы в том, что не может же он просто снять трубку и позвонить. Нет, его необходимо принудить к этому, и поэтому он подбросил улики и теперь ждет ответного хода полиции.
Кто-то постучал в переднюю дверь.
Майк подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску и выглянул наружу. Нигде не было видно ни фургона, ни машины какой-нибудь телекомпании, так что это не мог быть репортер.
"Может, это Меррик?"
Стук раздался снова, и Майк вышел в прихожую. Он открыл дверь и уставился на гостя через застекленную створку.
- Вообще-то из вежливости полагается пригласить меня войти, - сказал Лу.
Майк немного подумал и отворил вторую дверь. Лу шагнул в прихожую. Майк выглянул, ища глазами машину, на которой приехал отец, но ничего не увидел. Лу что, следит за ним?
- Ты хорошо выглядишь, Майкл. Стройный, сильный и готовый на подвиги.
То же самое можно было сказать и о самом Лу. Он был и остался сухощавым и поджарым, подлость и готовая в любую минуту выплеснуться ярость словно законсервировали его. Волосы его поседели, солнце продубило кожу, но и облике Лу по-прежнему проглядывали бравада и чванство, свойственные ему еще в молодости, когда он был удачливым уличным бойцом, знающим, как ударить так, чтобы противник несколько недель не мог встать с кровати.
"Или исчез вообще, - добавил внутренний голос. - Не стоит забывать и об этом его таланте".
Майк запер дверь.
- Полиция знает, что ты в городе?
- Нет, и я был бы тебе благодарен, если бы ты сохранил мой визит в тайне, - сказал Лу. На нем был черный костюм и белая рубашка, черные лакированные туфли сверкали. - Полагаю, ты все еще корешишься с местным копом, ну, тем, который похож на Майка Тайсона в отставке? Как его там, Зуковски?
- Что тебе нужно?
- Я пришел поговорить. - Лу прикурил от золотой зажигалки, на лицевой стороне которой была выгравирована эмблема Корпуса морской пехоты. Эта зажигалка была у него всегда, сколько Майк себя помнил. Крошечное пламя на мгновение осветило лицо Лу и тут же исчезло. - Мы гак и будем стоять здесь или все же присядем?
- Как по мне, так и здесь нормально.
Лу затянулся сигаретой и огляделся. Лицо его оставалось невозмутимым.
- Здесь раньше жил доктор Джексон. Вон там он устраивал партии в покер. - Он показал на гостиную. - Славный малый. Хотя никогда не мог остановиться вовремя.
- Тот самый, которого ты обработал трубой на Девон-стрит?
Лу снял с языка зернышко табака и внимательно осмотрел его.
- Я надеялся, что, учитывая обстоятельства, ты стал терпимее.
- Ты ошибся адресом. Церковь Святого Стефана в другой стороне.
Его слова не возымели никакого действия и провалились в глаза Лу, словно камешки в бездонный колодец.
- Ты знаешь, что Джоуна умирает, - сказал Лу.
- Об этом все знают.
- Я имею в виду, что он может сыграть в ящик в любую минуту. Его прикроватная тумбочка и кухонный стол завалены всевозможными лекарствами - морфином, демеролом, прозаком и тому подобным. Я удивляюсь, что этот сукин сын еще переставляет ноги.
Майк открыл было рот, но предпочел промолчать.
Лу знал о лекарствах, потому что наверняка побывал в доме Джоуны.
- Там творится черт знает что, - продолжал Лу. - Новогодние гирлянды и игрушки висят у него по всему дому - в спальне, в гостиной, везде. Фил говорил мне…
- Фил?
- Фил Дебруссио, один из телохранителей Джоуны. Их там двое. Пресса не оставляет Джоуну в покое с тех пор, как была найдена куртка Сары.
Сара. Лу произнес ее имя так, словно девочка принадлежала и ему.
- Все эти фокусы с новогодними игрушками и гирляндами называются депрессией, - заявил Лу. - Сиделка из хосписа, приставленная к Джоуне, эта Терри Рассел, так вот, она говорит, что ее пациент умирает. Он возвращает-ся в прошлое, в счастливые времена своей прежней жизни, понимаешь?
- Это она сама тебе сказала?
- Разумеется, нет. Она не станет говорить со мной и уж, конечно, ни за что не станет откровенничать с тобой. Девчонка получила самые строгие распоряжения от Меррика не говорить тебе ни слова, как и тот парнишка со своим веб-сайтом, кстати. - Лу помолчал, давая Майку время осмыслить свои слова и уловить намек. Он в очередной раз затянулся сигаретой. - Когда у Джоуны случается просветление, он подолгу беседует со своим адвокатом, - выдохнув клуб дыма, сообщил Лу. - Он панически боится умереть в тюрьме. Поэтому адвокат все время говорит ему, чтобы он не беспокоился об этом.
"Господи, он установил "жучки" в доме Джоуны!"
- Думаю, настало время Джоуне заговорить, - заявил Лу с беззаботной, магнетической уверенностью, и Майк сразу же вспомнил, как мать снова и снова верила словам мужа о том, что в следующий раз он сумеет держать себя в руках, не даст волю гневу и не станет доказывать свою правоту кулаками.
- Я не стану впутывать тебя в это дело, - продолжал Лу, - но если к тебе нагрянет полиция и начнет задавать вопросы, мне может понадобиться алиби.
Ни единого разу Майк не вмешивался в ту, вторую, жизнь Лу. Когда он подрос, то всякий раз уходил к Биллу, если к ним заглядывал на огонек Кадиллак Джек или кто-либо еще из уголовников. Если же сбежать не удавалось, он запирался у себя в спальне и включал на полную громкость черно-белый телевизор или радио.
- Предоставь это полиции, - сказал Майк.
- Значит, ты этого хочешь?
- Они знают, что делают.
- Интересно, как, по-твоему, Джоуне удалось незамеченным выскользнуть из дома в ту ночь? - ухмыльнулся Лу, а потом добавил: - Когда в следующий раз увидишься со своим приятелем Зуковски, спроси у него, почему малый, которого они приставили наблюдать за Джоуной, спит на посту.
- Если ты вмешаешься в это дело и напортачишь, - ровным голосом пообещал Майк, - я расскажу Меррику о нашем разговоре.
В глазах Лу появилось безмятежное, отсутствующее выражение. Он шагнул вперед. В уголке рта у него дымилась сигарета, и Майк вновь почувствовал себя маленьким, а взгляд его помимо воли метнулся к рукам Лу. Он смотрел, не сожмутся ли они в кулаки, что служило верным признаком того, что ему предстоит трепка. Эти самые руки любили мать Майка, избивали ее и, в чем Майк не сомневался, похоронили ее.
- После того как в тот вечер мы столкнулись с тобой у МакКарти, на следующее утро я узнал, что ты отправил Джоуну в кому.
- Это был несчастный случай, - сказал Майк, глядя ему в лицо. - Я не собирался этого делать.
- Значит, вот что ты говоришь себе, когда смотришься в зеркало?
Майк выдержал отцовский взгляд.
- Это правда.
- Полиция, по твоим словам, прекрасно справляется с расследованием. Тогда какого черта ты поперся к Джоуне в прошлую пятницу?
- Не лезь в это дело.