Фантом к тому времени, успел переодеться в одежду, снятую им с одного из убитых и оседлать Мухиба, в который уже раз удивив меня своим неожиданно возникшим взаимопониманием с моим строптивым конём. Тот, со спокойным видом стоял рядом, и как ни в чём не бывало, позволял мужчине делать с собой всё, что нужно.
Взяв с собой необходимые запасы еды и питья для меня и Мухиба, я, закинув за спину дорожную сумку, и повесив на шею компас, обняла Тома:
– Прошу, будь осторожен. Обязательно найди меня, слышишь?
– Я найду. Береги себя, – крепко сжимая меня в прощальных объятиях, прошептал он.
Долгие проводы, лишние слёзы. Следовало поберечь силы, поэтому взяв себя в руки, я отстранилась, и наигранно улыбнулась:
– Ловлю на слове, попробуй только меня подвести.
– Никогда! – он помог мне взобраться в седло, – я, тут на всякий случай приторочил ружьё. Кто знает, может, понадобится…
Его забота обо мне была так приятна. Однако, задерживаться дольше было нельзя. Подняв Мухиба на дыбы, я помахала на прощание рукой и понеслась в ночь.
Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла из виду. Всё шло по плану – она на пути в Аль-Хамсу, ну а ему, настала пора кое-кого навестить. Быстро собравшись и затушив костёр, он взобрался в седло одной из лошадей, и поскакал в сторону, почти противоположную той, куда ехала она.
Времени не было. Нужно было спешить.
Глава 36
В точности следуя всем указаниям Фантома, я, судя по карте, существенно смогла сократить разрыв между собой и соперником. После суточной, почти беспрерывной скачки, вечером следующего дня, мы, валящиеся с ног, решили сделать привал, чтобы как следует передохнуть перед последним рывком.
Мухиб меня немного беспокоил. Я чувствовала, как он устал. Это было заметно по его движениям, поступь стала более тяжёлая, он всё ниже опускал шею. Даже его хвост-петушок, и тот уже не развевался подобно гордому стягу. Но, мы оба понимали, что теперь, когда мы всего в паре шагов от заветной цели, сдаваться нельзя. Нужно идти вперёд, до конца. А отдохнуть, мы сможем и потом, когда утрём носы всем тем, кто ставил на наш проигрыш.
Несмотря на усталость, сон никак не желал приходить. Огонёк костра весело потрескивал между камней, напоминая о вечерах, проведённых вместе с Фантомом. Подумать только, ещё совсем недавно, на корабле, я жаловалась на то, что несмотря на то, что у меня есть муж, я отчаянно мечтаю испытать истинную любовь. И вот, прошло совсем немного времени, я потеряла мужа, и вместе с тем обрела любовь, о которой мечтала.
Фантом… Мы расстались совсем недавно, а я уже отчаянно по нему скучаю, и с нетерпением жду встречи.
Ночь прошла на удивление спокойно. Закутавшись в бурнус и прижавшись к тёплому боку коня, я и сама не заметила, как уснула.
Первым проснулся Мухиб. Мягко, губами, он потянул меня за выбившуюся из-под куфии прядь волос, заставляя встать. Сегодняшний день был решающим. Я чувствовала, что мой соперник уже где-то совсем рядом, и это чувство заставляло меня как можно скорее броситься в погоню.
Основательно подкрепившись перед решающим забегом, мы пустились в путь.
Сахара! Теперь, когда мои приключения подходили к концу, я начала понимать, как успела привязаться к этому краю, где утром поднимается огромный огненный шар солнца и раскаляется все вокруг: воздух горяч и сух, что обжигает губы, а на земле стоять просто невозможно. Где ветер может принести пыльные бури, а может подхватить страшную "песню песков", и тогда над пустыней пронесётся страшный вихрь – самум. Ночью нестерпимый зной сменяется пронизывающей прохладой. Таких резких перепадов не выдерживают даже камни – они лопаются с громким треском. Такие камни получили в Сахаре название "стреляющих", а жители пустыни говорят: "солнце в нашей стране заставляет кричать даже камни". Бескрайнее море выжженных солнцем песка, камня и глины, оживляемое лишь редкими зелёными пятнами оазисов и одной единственной рекой – вот что такое Сахара.
Слёзы навернулись на глаза. Здесь, я познала горечь утраты, и великое счастье любви. Несмотря на все трудности, я бы ни за что не согласилась бы променять воспоминания об этом крае на…
Что это? Впереди стали заметны клубы пыли. Это были всадники. Вот оно, у нас получилось!
– Мухиб, миленький мой, ты видишь их? Ну же, мальчик, давай покажем этим недотёпам из какого теста мы сделаны.
Он понял меня. Между нами всегда была особая связь, позволяющая без слов понимать друг друга. Эта победа была важна и для него. Он был "арабом", рождённым в пустыне, и для него было крайне важно доказать, что он лучший!
Мухиба не нужно было пришпоривать. Широко раздувая ноздри, он нёсся вперёд с такой скоростью, что его копыта почти не достигали земли. Подобно призраку, он парил над пустыней.
Расстояние стало заметно сокращаться. Я видела принца, гордо восседающего на своём жеребце, и ничего не подозревающего о погоне. Но вот, когда расстояние между нами сократилось метров до ста пятидесяти – двухсот, нас заметили.
Первым обернулся слуга. Он что-то прокричал принцу, и тот сразу же посмотрел в нашу сторону. Даже с такого расстояния, я увидела удивление и ярость, отразившиеся на его холёном лице. Он пришпорил коня, заставляя прибавить шагу.
Я старалась беречь силы Мухиба, поэтому не позволяла, до поры, развивать всей скорости, на какую он был способен. Так, мы и неслись – впереди принц с адъютантом, позади – мы с Мухибом.
Постепенно лошадь слуги стала отставать. И наступил тот момент, когда мы пронеслись на скаку мимо их с седоком. Не удержавшись, я показала ему неприличный жест, которому научилась ещё в приюте. Глаза мужчины едва не вылезли из орбит. Ничего, пусть знает наших!
Не знаю, сколько мы скакали, может час, может два… Воздух вокруг был раскалён настолько, что дышать становилось всё затруднительнее.
Впереди показались скалы. Пять их или же больше, я считать не стала. Мы были почти у цели. Это понял и принц, судя по тому, с каким остервенением он принялся подстёгивать своего коня. Несчастное животное, над которым буквально издевался хозяин, бежало со всей скоростью, на которою было способно.
Я не пользовалась ни шпорами, ни плетью. Они не нужны, когда конь понимает тебя с полуслова. Вот и теперь, я низко склонилась к шее Мухиба, и прошептала: "Пора!" – и, мой конь понёсся со скоростью, обгоняющей ветер.
Впереди уже стало заметно поселение. Огромная толпа людей, видная даже с такого расстояния, собралась чествовать победителя.
Прошло совсем немного времени, и мы с соперником поравнялись. Бедная его лошадь! Он загнал её настолько, что из ноздрей и рта у неё выбивалась пена, окрашенная кровью.
Увидев меня так близко, принц впал в ярость. Он замахнулся на меня кнутом. Я успела пригнуться, и поэтому удар пришёлся не по голове, а по спине. Бурнус смягчил страшный удар.
– Мухиб! – заорала я с такой силой, что мой конь от неожиданности, припустил ещё быстрее. Принц остался позади, а уже через несколько минут мы на полном скаку неслись к финишу. Под оглушительные крики толпы, мы разорвали финишную ленту, и по инерции проскакав ещё метра три, остановились.
Что, тут началось! Толпа ревела и улюлюкала, приветствуя чемпиона. Я посмотрела назад. Едва добравшись до финиша, лошадь принца пала, захлёбываясь кровью. А он, пнув её ногой, с горящими от бешенства глазами стал пробираться к нам через толпу.
Он что-то выкрикивал. Я не понимала ни слова, но догадывалась, что он призывал их не присуждать победу женщине.
Но, закон, есть закон. Победил тот, кто первым пересёк финишную черту. Народ почтительно расступился, пропуская нас с конём к трибуне, на которой разместились главы комитетов.
Глава 37
В этот миг, я поняла, как сильно боюсь попасться на глаза организатору и самому главному здесь человеку – шейху Харуну бин Халиль. Но, к моему удивлению, его здесь не оказалось. Как мне уже потом объяснили, шейха задержали в Бискаре какие-то важные дела, и он поручил провести церемонию поздравления победителя своему помощнику. Под звуки военного оркестра, присланного специально для этой церемонии, нам с Мухибом торжественно вручили серебряную статуэтку, и конверт с чеком, который я могла бы обналичить в любом международном банке.
Работая локтями, ко мне протиснулись представители нашего организационного комитета. Пожимая мне руку, они поздравили меня от имени мистера Эберхайма, и выразили желание сфотографироваться на память.
Раскрасневшийся фотограф приволок треногу, и уже собирался "выпустить птичку", когда я попросила его подождать минутку. Повинуясь какому-то детскому капризу, я сорвала с головы куфию, и с наслаждением, тряхнула рассыпавшимися волосами. Пусть завтра, когда во всех газетах появится этот снимок, все увидят, что скачку выиграла женщина.
Усталость и напряжение последних дней стали сказываться. Мне было жарко, безумно хотелось пить, а ещё я мечтала снять с себя потную и пыльную мужскую одежду, и принять горячую ванну с настоящим мылом.
Воспользовавшись тем, что ажиотаж стал несколько стихать, я, крепко прижимая к себе заслуженные трофеи постаралась выбраться из толпы. И мне это почти удалось, когда кто-то с силой прижал к моему носу платок. "Запах эфира!" – было последнее, что пронеслось в моём мозгу прежде, чем я провалилась в темноту.
Какие-то странные видения проносились перед глазами. Мужские голоса, конское ржание, мерное покачивание, запах эфира…
Мне приснился Виктор. Он стоял на холме, сплошь покрытым ярко-зелёной травой. На нём, был его белый полотняный костюм и соломенная шляпа, которые он обычно надевал, совершая обход пациентов. Он стоял ко мне спиной, словно высматривая что-то впереди. Но вот, он обернулся. Такая родная, мальчишеская улыбка осветила его бледное лицо. Он ничего не говорил, а только смотрел, и улыбался так тепло, как это мог делать только он. Внезапно, его взгляд переместился чуть влево, прямо через моё плечо. Проследив за ним, я обернулась, и увидела неподалёку ещё одного человека. Поначалу, его образ был каким-то расплывчатым, нечётким, но вот, он подошёл чуть ближе, и я смогла его узнать. Это был Фантом. Он так же, как и Виктор стоял, и чуть улыбаясь смотрел на нас.
Мне хотелось подбежать к Виктору, и сказать, как же сильно я по нему соскучилась, обнять крепко-крепко, пожурить, что так надолго оставил одну. Но, я не могла сдвинуться с места. Напротив, меня как магнитом тянуло туда, где стоял Том.
То чувство, когда ты стоишь на перепутье, и не знаешь, что выбрать, убивало меня. Оба были мне близки и бесконечно дороги, и отпускать из своей жизни, ни того, ни другого, я не хотела.
Внезапно, мир позади меня начал рушиться. Зелень превратилась в оранжевый песок. С огромной скоростью страшнейшая песчаная буря надвигалась в нашу сторону, поглощая всё на своём пути. Очень скоро, она доберётся и до нас. Ближе всех к ней находился Том, но его, казалось она не пугала. Он по-прежнему стоял, и улыбаясь ждал меня.
Мир за спиной Виктора был безмятежен. По-прежнему ласково светило солнце, обещая покой и негу. Увидев приближающуюся катастрофу, Виктор потянулся ко мне. Я чувствовала его желание спасти меня, и знала, что стоит мне дать ему руку, он унесёт меня из этого места туда, где всегда будут покой и умиротворение. Моя рука поднялась, и счастливая улыбка озарила его лицо.
Бросив последний взгляд на Тома, я увидела, как разрушающая стихия почти добралась до него. И тут, я поняла, что мне не нужен покой и умиротворение другого мира. Мне нужен мой собственный, всё равно какой, лишь бы там был Том. И пусть, мне придётся погибнуть, единственное, что я хочу – умереть вместе с ним, рука к руке, плечом к плечу, потому что жизнь без него для меня невыносима.
Моя рука опустилась.
– Прости, – в последний раз взглянув на Виктора, прошептала я одними губами.
Он всё понял. Кивнув, он, помахал мне рукой, и стал отступать куда-то назад, постепенно растворяясь в воздухе. Но, я этого уже не видела. Ноги сами несли меня туда, где уже давно была моя душа.
Я бежала из всех сил к человеку, который наплевав на стихию стоял, и ждал меня. Я успела подбежать к нему за мгновение до того, как нас обоих накрыло песком. Держась за руки, глядя в глаза друг другу, мы с радостью встречали уготованное нам судьбой – вместе.
Я проснулась, как от толчка. С трудом разлепив веки, я попыталась сфокусировать взгляд на окружающей меня обстановке, но это оказалось не лёгким делом. Всё плыло перед глазами, и мне ничего не удавалось толком разглядеть. Меня тошнило, и ужасно хотелось пить.
С трудом приподнявшись с чего-то непривычно мягкого, я попыталась сосредоточиться. Где я? Что случилось? – вертелось в голове.
Я крепко зажмурилась и снова открыла глаза. На этот раз мне повезло. Картинка стала более отчётливой, и приобрела контуры. Увидев кувшин с водой, лежащий на подносе, я недолго думая схватила его, и залпом осушила, поражаясь тому, когда я успела так измучиться. Почувствовав себя снова живой, я, наконец смогла разглядеть комнату, в которой находилась. А, когда поняла, где я, едва не закричала от ужаса. Я снова была в Бискаре, в опочивальне его превосходительства шейха Харуна бин Халиль.
Глава 38
Всё верно! Не было никаких сомнений в том, что это то самое помещение, в котором я уворачивалась от похотливых рук мерзкого старикашки. Какая ирония судьбы! Теперь, когда я была всего в шаге от осуществления своей мечты, судьба-злодейка вновь подкинула мне свинью в виде отвратительного тирана, поклявшегося жестоко наказать меня за неповиновение.
В комнате царил полумрак, освещаемый скупым светом масляных светильников, расставленных по углам. Я лежала на огромном ложе, богато украшенном золотой вышивкой и тесьмой. Прямо над моей головой был закреплён полог, с которого вниз спускались полупрозрачные занавеси, так же украшенные золотым шитьём. Узорчатые подушки были мягкими, как пух. Никакого шёлка или атласа.
Да, однозначно это ложе принадлежало мужчине, ибо в отличие от женщин, мужчинам – мусульманам их религия запрещала ношение на себе и использование в личных целях шёлковых тканей, а также украшение себя изделиями из золота.
Обо всём этом я узнала от Тома, который частенько, чтобы развлечь меня в пути, рассказывал об обычаях, царящих в этих краях.
После того, как я столько времени провела на голой земле, подобное ложе казалось просто райским местом. Однако не стоило этим злоупотреблять, а то чего доброго войдёт хозяин комнаты, и решит, что я уже готова, и с нетерпением жду его.
Кто-то искупал меня, и переодел. Вместо грязной одежды, на мне была длинная белая рубашка, расшитая по вороту и рукавам речным жемчугом. Волосы были расчёсаны и пахли ароматной водой.
Мне стало как-то не по себе. Кто-то прикасался ко мне пока я была без сознания, мыл меня. Возможно, вы со мной не согласитесь, но что-то в этом было жутковатое.
Подойдя к зарешеченному окну, я смогла убедиться, что со дня моего побега, охрана увеличилась вдвое.
Ах, Том, где же ты? В прошлый раз, ты помог мне отсюда выбраться. Пожалуйста, найди меня, спаси! Вспомни своё обещание не оставлять меня!
Постояв у окна ещё немного, я вернулась в комнату. На том же самом месте, что и в прошлый раз, был установлен серебряный столик с блюдом полным фруктов. Рот непроизвольно наполнился слюной – я была так голодна, а здесь столько всего вкусного! Гордость, конечно штука серьёзная, но не тогда, когда желудок с тобой категорически не согласен. А то, что он протестовал, можно было понять по урчанию, которое непроизвольно раздалось особенно громко.
С порога раздался смех, и в комнату кто-то вошёл. Проклятье! Как же не вовремя!
Обернувшись, я нос к носу, столкнулась с его превосходительством.
Вопреки моим ожиданием, у него, кажется, сегодня было неплохое настроение. Наверное, радовался, что удалось меня схватить. Аппетит тут же пропал.
По мере того, как он приближался, я продолжала отступать. И, так продолжалось до тех пор, пока я не почувствовала спиной стену. Отступать больше было некуда, а шейх, с глумливой улыбочкой продолжал приближаться.
Он прижал меня к стене, и я, зажмурившись от страха, заколотила по его плечам:
– Нет! Не смей дотрагиваться до меня, ты, мерзкое животное!
– Чёрт! Больно же… – раздался совсем рядом знакомый голос.
Не смея поверить своим ушам, я открыла глаза и уставилась на шейха, который скривившись схватился за правое плечо.
– Что? – Боже, я, наверное, начинаю сходить с ума, если повсюду слышу этот голос.
– Ничего! Говорю, могла бы и как-нибудь полегче обойтись.
Нет, я точно сошла с ума! На меня уставился шейх, говорящий голосом Фантома.
Чувствуя, как от слабости стали подкашиваться ноги, я прямо по стенке спустилась вниз.
– Чарли! Чарли, что с тобой? – шейх опустился рядом со мной. На его лице было написано беспокойство.
Его глаза оказались на одном уровне с моими. Они были чёрными как ночь, тёплыми, и такими любящими… И тут, я всё поняла.
Протянув руку к его лицу, я ухватилась за его густую бороду и резко потянула вниз. Он вскрикнул, а его борода чудесным образом осталась у меня в руках, обнажив гладко выбритый подбородок с ямочкой. Очередь последовала за бровями и большим, накладным носом. Я сорвала с его головы тюрбан, и передо мной, самым волшебным образом возникло любимое лицо.
– Том?!
– Да, Чарли, это я, – он рывком притянул меня к себе, но ему чертовски мешал огромный живот. Выругавшись, он просунул руку под подол, и выудил на свет Божий большую подушку.
Не выдержав, я прыснула со смеху. Следом, хохотом разразился и он.
Ну а потом… а потом произошло то, о чём я мечтала с той памятной ночи, когда, лёжа под звёздами в тайном оазисе, мы дали друг другу клятву любви.
Глава 39
– Ну, а теперь, ты расскажешь мне всё, – потребовала я, когда первые волны восторга стали стихать, и мы, наконец могли обо всём поговорить. Я перевернулась на живот, и подперев подбородок кулачками, приготовилась слушать.
Фантом слегка задумался, решая с чего начать, а потом приступил к повествованию:
– Прежде всего, должен тебя огорчить, но я и в самом деле генерал – губернатор и единственный законный правитель этих мест шейх Харун бин Халиль.
– Но, как же так? Я же…
– Шш, милая, успокойся, и позволь мне всё объяснить. Так вот… Моим отцом был шейх Халиль бин Дауд. Человеком он был суровым, но справедливым, за что местные жители его очень любили. А вот моя мать… Ты, кстати, с ней уже успела познакомиться во время своего первого пребывания здесь, помнишь?
Ещё бы! Я прекрасно помню, как умудрилась нагрубить женщине, сына которой люблю больше жизни. Мне стало очень стыдно, в чём я не преминула сразу же, признаться.
– Не волнуйся, любовь моя, она прекрасно тебя понимает, и не держит зла. Напротив, ей хотелось бы с тобой подружиться. Завтра, я представлю вас друг другу как следует. Ну а теперь, позволь мне продолжить рассказ. Итак, …