- И объединяет в себе самое лучшее из обеих моделей, - дополнил я и улыбнулся.
Тут заверещал мой пейджер, и я застонал. Видимо, достаточно громко, потому что все оглянулись на меня.
Нет, только не в субботу! И не тогда, когда я выбираю машину. И когда сижу в великолепном "мерседесе".
- Ой-ей-ей! - Эли широко раскрыл глаза. - Это ж папин пейджер! - крикнул он на весь салон, обращаясь к Деймиену и Дженни. - Папин пейджер звонит!
- Ты мне прямо в ухо орешь. Ты мерзкий, избалованный крикун! - сказал я и поцеловал его в макушку. Я это делаю пять-шесть раз на день.
Он захихикал и шлепнул меня по руке. Он прекрасно понимает мои шутки. Ничего удивительного, что мы всегда находим общий язык.
Вот только сообщение, пришедшее на пейджер, наверняка ничего общего с шуточками не имеет. Номер я узнал тут же и понял, что хорошего он мне не сулит.
Нед Маони из группы по освобождению заложников. Может, он приглашает меня на барбекю с танцами в Квонтико? Нет, видимо, барбекю тут не пахнет.
Я позвонил Неду по мобильнику:
- Это Алекс Кросс. Получил твой вызов. Почему я его получил?
Нед сразу перешел к делу:
- Алекс, ты знаешь Кентукки-авеню? Рядом с Пятнадцатой и Саут-Ист?
- Конечно, знаю. Это недалеко от моего дома. Но я сейчас в Арлингтоне. С детьми. Мы тут пытаемся купить новую семейную машину. Тебе известно такое слово - семейная, а, Нед?
- Встречай меня там, между Кентукки и Пятнадцатой. Мне нужна твоя помощь, твое знание местности. По телефону больше ничего говорить не хочу. - Нед сообщил мне еще кое-какие подробности, но не все. Интересно почему? О чем он умолчал?
- Это что, срочно? Я же тут с детьми, Нед!
- Очень жаль. Мы с группой будем там минут через десять - пятнадцать, максимум. Шутки в сторону, там сущий ад!
Ну конечно. Зачем иначе привлекать Группу по освобождению заложников ФБР к операции за пределами Вашингтона? И звонить мне в субботу?
- Что стряслось? - спросил Эли.
- Меня приглашают на барбекю, - ответил я. - И я буду основным блюдом, которое зажарят на решетке, малыш.
Глава 20
Я пообещал Лори Бергер, что скоро вернусь, чтобы забрать "кроссовер". Потом отвез детей домой, и они всю дорогу вели себя тихо, хоть и были недовольны. Так же, как и я. Я тащился позади "универсала" с надписью на заднем бампере: "Сначала Ирак, потом Франция". В последнее время я вижу такие фразочки по всему Вашингтону.
Я очень нервничал. Мне ведь надо было думать о будущем моей семьи. Они ведь просто дети. А я - их папаша. И сейчас я брошу их и отправлюсь на работу. Они еще не понимали, что я должен зарабатывать на жизнь и что мне надо решать серьезные задачи. Что же там происходит, на углу Кентукки и Пятнадцатой? И почему это должно было случиться именно сегодня!
- Спасибо за хорошую субботу, папочка, - сказала Дженни, вылезая из машины. - Отлично провели время, правда. Будет потом о чем вспоминать.
Ее надменный, саркастический тон удержал меня от извинений.
- Увидимся попозже, ребята, - сказал я. Потом добавил: - Я вас люблю.
- Ага, папочка, попозже. Скажем, через недельку, если нам повезет, - продолжала Дженни. И отдала мне честь - раздраженным, недовольным жестом. Словно острый нож вонзился мне в сердце.
- Извини, - сказал я. - Мне очень жаль, ребята.
Потом я поехал к Кентукки-авеню, где должен был встретиться с Недом Маони и его командой и выяснить, что за чрезвычайная ситуация там возникла.
Я даже не смог подъехать к перекрестку Кентукки и Пятнадцатой. Полиция округа Колумбия блокировала улицы за десяток кварталов от места происшествия. Дело, кажется, было серьезное.
Я вышел из машины и пошел пешком.
- Что тут случилось? Вы что-нибудь слышали? - спросил я у зеваки, болтавшегося поблизости. Я узнал его - этот парень работал кассиром в местной булочной, я там иногда покупал пирожные для ребят.
- День легавых нынче, - ответил он. - Везде одни копы. Сам погляди, парень!
Я вспомнил, что он не знает, что раньше я был детективом в отделе по расследованию убийств, а теперь служу в ФБР. Я кивнул в ответ. Нет, все же трудно привыкнуть к такому вот недовольству и злобе по отношению к полиции, хотя иной раз они и оправданны. "Легавые", "копы" - как нас только ни называют, а мы ведь головы под пули подставляем. Многие и представления не имеют, что это за работа. Мы, конечно, далеки от идеала, но работенка-то у нас опасная!
"Попробуй-ка сам вылезти под пули, булочник!" - хотелось мне сказать этому парнишке, но я не стал связываться. Просто пошел дальше, снова проглотив обиду.
И очень разозлился. Предъявил служебный значок, чтобы меня пропустили внутрь оцепления. Я все еще не знал, что здесь произошло, успел только услышать, что каких-то неизвестных заложников затащили в какую-то подпольную лабораторию, где изготовляли и расфасовывали наркотики. На первый взгляд, все не так уж страшно. Тогда в чем тут загвоздка? Видимо, что-то здесь не так.
- Какое счастье наконец тебя тут видеть! - воскликнул Маони, заметив меня и двигаясь навстречу. - Алекс, ты ни за что не догадаешься, в какое дерьмо мы тут вляпались. Можешь мне поверить, ни за что!
- Поспорим? - спросил я.
- Ставлю десятку, что ты никогда с таким не встречался. Давай доставай денежки.
Мы заключили пари. Мне очень не хотелось проспорить.
Глава 21
Нед поскреб суточную светлую щетину на физиономии и быстро заговорил в обычной своей, оживленной манере, не давая собеседнику вставить ни словечка. Я смотрел на его подбородок. У Неда белая кожа, и, надо полагать, он доволен, что наконец отрастил хотя бы видимость бороденки теперь, когда ему уже за сорок. Мне он нравится, этот Нед Маони, пусть даже иногда он несносен. Очень нравится.
- Несколько парней, может, с полдюжины, хорошо вооруженных к тому же, завалились сюда, чтобы ограбить лабораторию наркодельца, - сообщил он. - И столкнулись с непредвиденным, и застряли там. И еще: там сидят несколько человек из соседнего квартала, которые работали в этой лаборатории. Взаперти. В ловушке. Это еще одна проблема, которую нам предстоит решить. Кроме того…
Я поднял руку, чтобы остановить его словесный поток:
- Эти люди, о которых ты упомянул, те, что паковали дозы. Видимо, одни женщины, да? В этом все дело? Наркодилеры обычно набирают таких работников, которым могут доверять расфасовку дури.
- Теперь понял, зачем я тебя вызвал? - Маони улыбнулся.
- Стало быть, и налетчики, и наркодилеры сидят в одной западне? Так почему бы им не перестрелять друг друга?
- Уже предлагали такое решение, - невозмутимо ответил Маони. - А теперь переходим к хорошим новостям, Алекс. Вот зачем тебя сюда выдернули. Хорошо вооруженные ребята, которые явились грабить эту лабораторию, это парни из СВАТ округа Колумбия. Твои бывшие товарищи, вот кто эти плохиши в сегодняшнем эпизоде трагикомедии под названием "Если что плохое может случиться, оно непременно случается". Так что с тебя десять баксов!
Меня передернуло. Я ведь знал многих парней из СВАТ.
- Ты в этом уверен?
- Ну еще бы! Патрульные услышали выстрелы внутри здания. И пошли узнать, в чем дело. Одному попало в живот. Они успели узнать ребят из СВАТ.
Я покачал головой. Шея вдруг перестала ворочаться.
- Значит, Группа по освобождению заложников примчалась сюда, чтобы воевать с ребятами из СВАТ?
- Похоже на то, мой милый. Добро пожаловать в очередную неприятность. Есть какие-нибудь блестящие идеи?
"Конечно, есть, - подумал я. - Бросить все к чертовой матери прямо сейчас. И - назад к детям. Сегодня суббота. У меня выходной".
Я достал десять долларов и отдал их Неду.
Глава 22
Что и говорить, конечно же, я не видел никакого выхода из этой паршивой ситуации. И никто не видел. Потому-то Маони меня и вызвал, надеясь, что я придумаю, как его вытащить из передряги.
Конечно, кто попал в беду, всегда ищет, кого затащить туда же за компанию. Особенно в солнечный день, когда любой хотел бы оказаться где угодно, только не в центре перестрелки, где будут гибнуть люди.
Обсуждали положение дел в помещении начальной школы. В комнату набилось полно народу: вашингтонские полисмены, агенты ФБР, начальство Группы. ГОЗ была готова начать штурм.
В самом конце совещания капитан Тим Моран, шеф СВАТ в столичной полиции, еще раз предоставил все факты. Он явно волновался, что было вполне естественно, но внешне выглядел спокойным и уверенным. Я знал Морана много лет по совместной службе в полиции и уважал его за мужество. Более того, я уважал его за честность и преданность делу. А сейчас ему предстояло идти против своих.
- Итак, подводим итоги. Наша цель - четырехэтажное здание, где сырой героин превращают в белый порошок, а потом в наличные. Там сидят рабочие этой лаборатории, большинство из них - женщины. Есть там и охранники, хорошо вооруженные, торчат, вероятно, на трех этажах. Похоже, их тоже не меньше дюжины. И еще - шестеро бойцов СВАТ, которые пытались грабануть это заведение и оказались в ловушке. Они зажаты на верхних этажах между наркодилерами, рабочими и охранниками, которые появились там, когда начался налет. Вот тут мы и оказались в безнадежном тупике. Мы установили контакт с обеими сторонами. Но никто не намерен уступать и сдаваться. Решили, что им все равно нечего терять. Вот и сидят себе, заперлись и сидят. - Помолчав, Тим Моран продолжил все тем же спокойным тоном: - Поскольку внутри находятся бойцы СВАТ, а также принимая во внимание все связанные с этим возможные осложнения, операцию проводит ГОЗ, а столичная полиция окажет ФБР возможное содействие.
Выводы капитана Морана были четкие и логичные; ему потребовалась немалая выдержка, чтобы отдать операцию в руки ФБР. Но это было правильное решение, раз уж предстояло войти внутрь здания и, вероятно, стрелять. Даже если это плохие копы, они все равно копы. И не очень-то приятно стрелять в своих же товарищей.
Нед Маони наклонился ко мне:
- Ну и что теперь будем делать, Эйнштейн? ГОЗ зажмут посередке, и они окажутся в дерьмовом сандвиче. Понял теперь, зачем я тебя вызвал?
- Ага, все понял. Извини, что не успел выразить тебе мою глубочайшую благодарность.
- Ну в любом случае всегда пожалуйста, - сказал Маони и вдруг по-детски ущипнул меня за руку, демонстрируя нашу солидарность. Мы оба расхохотались.
Глава 23
У Мясника была привычка отслеживать радиопереговоры столичной полиции, когда он был в округе Колумбия, так что он не мог пропустить такое сообщение. "Вот это классная заварушка, - думал он. - СВАТ против ГОЗ". Ему это очень понравилось.
В последние годы он старался не слишком обременять себя работой. "Делать поменьше, счета выставлять побольше" - такой у него был теперь лозунг. Три-четыре крупных заказа в год плюс еще пара - в качестве одолжения боссам. Этого было более чем достаточно, чтобы платить по всем счетам. Кроме того, новый дон, Маджоне-младший, не очень-то любил подобные дела. Мясник привык к постоянному напряжению, и сейчас ему просто не хватало нервного возбуждения, всплесков адреналина в крови. И вот, пожалуйста, он попал прямо в гущу событий - на настоящий бал полиции!
Он припарковал "рейнджровер" в нескольких кварталах от места вероятной схватки. Да, весь район уже на уши поставили! Даже идя пешком по Кентукки-авеню, он не смог подойти поближе. По пути он успел насчитать не менее двух дюжин автобусов столичной полиции и десятки патрульных машин.
Потом он заметил фирменные синие куртки ФБР - наверное, это парни из Группы по освобождению заложников из Квонтико. Их считают крупными спецами. Вот это здорово, он ни за что такое не пропустит, пусть это даже немного опасно для него - находиться здесь! Потом он заметил несколько машин командного состава. А в "мертвой зоне", то есть за внутренним оцеплением, засек и самого главнокомандующего.
А потом Майкл Салливан заметил еще кое-что, и он застыл на месте, и сердце у него заколотилось. Знакомый парень в цивильной одежде - он разговаривал с одним из агентов ФБР.
Салливан сразу его узнал, этого малого в штатском. Его звали Алекс Кросс, и у него с Салливаном было что-то в прошлом. И он вспомнил - Мэриэнн, Мэриэнн. Одно из его убийств, на память о котором остались фотографии.
Так-так, с каждой минутой все интереснее и интереснее!
Глава 24
Теперь я точно знал, зачем Нед Маони меня сюда вызвал.
По нашим оценкам, в лаборатории хранилось более ста пятидесяти кило дури, продажная цена - семь миллионов. Копы против копов. Ситуация выглядела безнадежной, никто из ввязавшихся в эту свару не выйдет из нее победителем. Я помнил, что сказал мне капитан Моран: "Шел бы ты отсюда подальше! Тут я работаю, и мне неохота каждый день видеть твою рожу!" Вот такое подведение итогов.
Никто из "сидельцев" не выказывал никакого желания сдаваться - ни наркодилеры, ни ребята из СВАТ. Кроме того, они не позволяли уйти оттуда рабочим подпольной лаборатории, запертым на четвертом этаже. Нам уже были известны фамилии и примерный возраст некоторых из них. Все эти женщины - выходцы из других стран - жили по соседству и не могли найти себе другую работу из-за незнания языка и отсутствия образования. А жить чем-то надо было.
У меня не было пока никаких соображений по выходу из сложившейся ситуации. Время близилось к десяти часам вечера, и я решил выйти за оцепление и походить вокруг. Слегка проветрить мозги. Может, придет в голову какая-нибудь идея, если отойти подальше и чисто физически ощутить себя вне заварушки.
Вокруг уже собрались сотни зевак, включая репортеров и телеоператоров. Я пересек несколько кварталов по Эм-стрит и добрался до угла, где жителей соседних домов уже интервьюировали телерепортеры. Я прошел мимо них, погруженный в собственные мысли, но вдруг услышал, как какая-то женщина, рыдая и всхлипывая, говорит: "Там мои родные, моя плоть и кровь, они заперты, и никому нет до этого дела! Всем на это наплевать!"
Я остановился. Женщине было не более двадцати, и она была беременна. Судя по виду, могла скоро родить. Может, сегодня же.
- Мой бабушка семьдесят пять лет. Она там, чтоб заработать, чтоб мой дети ходить католическая школа. Ее зовут Розарио. Она прекрасный женщина. Мой бабушка не должен умирать!
Я выслушал еще несколько таких же эмоциональных тирад. Говорили члены семей работавших в лаборатории, жены и дети наркодилеров. Одному из них было всего двенадцать лет от роду.
В конце концов я вернулся внутрь оцепления и стал разыскивать Неда Маони. Обнаружил я его среди каких-то начальников - все были в строгих костюмах; капитан Моран стоял поблизости, возле командного пункта, где обсуждался вариант отключения в здании электричества.
- У меня есть идея, - сообщил я.
- Отлично!
Глава 25
Мясник все еще крутился недалеко от установленного полицией ограждения, хотя и знал, что ему не нужно оставаться здесь, в Вашингтоне. Ему уже давно следовало быть дома, в Мэриленде. Но он решил, что стоит подождать. Ведь совершенно невероятное событие! С ума можно сойти! Он бродил в толпе зевак и чувствовал себя как ребенок, оторвавшийся от родителей на ярмарке.
У них тут даже продавцы мороженого топчутся, и хот-доги продают! Глаза у людей блестели от возбуждения: все хотели поглазеть на настоящую бойню. Что ж, ему тоже этого хотелось!
Он ведь на самом деле был помешан на всяких криминальных разборках. И знал, что эта его ненормальная страсть брала начало в тех далеких днях, которые он провел со своим папашей в Бруклине. Когда он был маленьким, папаша всегда таскал его с собой на все пожары и катастрофы, сообщения о которых он перехватывал с помощью приемника. Это было единственным развлечением, которое предоставлял ему родитель.
Его папаша был настоящим уродом. Он обожал пялиться на трупы - валяющиеся на тротуаре, изуродованные в автокатастрофах, вытаскиваемые из пылающего дома. Этот спятивший старик был когда-то первым Мясником из Слайго - и гораздо хуже и страшнее, чем Мясник нынешний. Теперь Мясником был он сам. Его боялись, его, убийцу, искала полиция всех штатов. Он был настоящим мужчиной, он мог делать все, что пожелает, в том числе и сейчас.
Из задумчивости Майкла Салливана вывел голос, звучащий из микрофона. Он поднял голову и снова увидел этого детектива, Алекса Кросса. Это была сама судьба, словно в гости к Мяснику явились призраки из прошлого.
Глава 26
Я понимал, что моя идея довольно рискованная и вообще сумасшедшая, но все же ее стоило попробовать осуществить, если она спасет несколько человеческих жизней. А кроме того, никто все равно не предложил ничего лучше.
Так что в полночь мы установили микрофоны позади мощного заслона из полицейских машин и рейсовых автобусов - они были расставлены вдоль противоположной от здания стороны Пятнадцатой улицы. Выглядело это весьма внушительно. Вокруг, конечно, крутились с камерами телерепортеры.
Потом сюда пришли семьи заложников, я просил их рассказывать в микрофоны свои истории и умолять всех, кто находится внутри, сложить оружие и покинуть здание или хотя бы выпустить оттуда работников лаборатории. Родственники подтверждали, что положение безнадежное и что если засевшие в доме не сдадутся, многие могут погибнуть. Зрелище было душераздирающим, в толпе заплакали.
А потом началась трагикомедия. Дети напоминали о воскресном футбольном матче, где папочка должен быть судьей; кто-то говорил о свадебной церемонии, до которой осталась всего неделя, а беременная девица явилась сюда, чтобы умолить своего бойфренда сдаться властям.
Ответ не замедлил себя ждать.
Он последовал, когда двенадцатилетняя девочка говорила в микрофон о своем отце - наркоторговце. Внутри здания поднялась стрельба.
Она продолжалась минут пять, потом все стихло. Мы понятия не имели, что там произошло. Знали только одно - обращения родных и близких не подействовали.
Наружу никто не вышел. Никто не сдался.
- Ну ладно, Алекс, - сказал Нед, отводя меня в сторону. - Может, это помогло нам выиграть немного времени. - Мы, конечно, не этого добивались! И результат не соответствует нашим ожиданиям. Но…
В полвторого ночи капитан Моран отключил микрофоны. Выходить, похоже, никто не собирался.