Это жестокое слово, против его воли возникло в голове. Он очень сильно её любил, он не мог представить жизни без этой странной женщины, но глядя ей в глаза, видел одно лишь безумие, подчеркнутое глупой улыбкой. Джонни был наедине ни с матерью, а с тем, что наглухо её окутало, не давая возможности быть собой. Она глубоко под слоем отрешенности и вызволить мать не представляется возможным.
- Ричард, ты должен с ней познакомиться! - переполненная радостью заявила женщина.
- С кем на этот раз мам?
- Её зовут Вероника Марс. Представляешь? Такое необычное имя! Я хочу, чтобы вы познакомились, она мне очень понравилась. - пребывая в трепетном восторге, хлопая в ладоши и параллельно брызгая слюной, продолжила она свои бредни.
Речь, конечно, шла не о какой-то настоящей девушке, с которой женщина познакомилась и теперь хочет представить её сыну. Она с восторгом рассказывала о героине телевизионного сериала, живущей подростковыми проблемами и параллельно расследующей убийства.
- Ладно, ма я завтра же первым рейсом полечу в Голливуд, или где они там снимают всю эту ерунду и предложу Веронике Марс выйти за меня. А потом привезу её к нам в квартиру, уверен, она сойдет с ума от счастья.
- Да! Ричард, мы будем так счастливы втроем. Я испеку оладьи к вашему приходу. - продолжая фантазировать на свои безумные темы, женщина наконец улеглась и Джонни накрыл её пледом.
- Спи, ма. А завтра ты захочешь, чтобы я женился на Меган Фокс.
Джонни уже хотел встать и выйти из комнаты, когда она нежно обхватила его запястье и задержала. Он обернулся и просвет в её туманном взгляде, поразил. Чистый разум. Сейчас с ним была она, его настоящая мама.
- Я очень, очень сильно тебя люблю. - дрожащим голосом мыслящего и понимающего что говорит человека, прошептала она, будто опасаясь что кто-то их услышит и снова спрячет её в глубине безумия.
- Я очень тебя люблю! - повторила она громче и расцеловала его щеки и лоб. - Никогда этого не забывай. Руки медленно освободили его от объятий, и она плавно вернула голову на подушку, снова пропадая в глубине бессознательности.
- Мамочка… - Джонни Рики еще немного хотел побыть наедине со своей здравомыслящей матерью, ощутить, что она любит его по-настоящему и хочет заботиться, но подобные этому просветы, случались невероятно редко.
И опять одиночество. И опять только он и проблемы.
Магазин "Чародей", в котором с недавнего времени работал Джонни, в этот четверг был закрыт на санитарную обработку. Проходя по улице, где он находится, можно увидеть с обеих сторон дороги первые этажи многоэтажных домов, сплошь отведенных под магазинчики и бутики. В них все: начиная от продовольственных лавок и заканчивая небольшими, но продающими настоящую брендовую одежду шоу-румами. В самой гуще разноцветных вывесок и заманивающих клиентов пригласительных объявлений, выделяется яркое название "Чародей". Кислотно-розовые буквы и два символа - мужской и женский. Проходя мимо и читая это название, скорее всего многие думают, что здесь продают атрибутику фокусников, и разные псевдо магические безделушки, но мнение это ошибочно. Магазин "Чародей" предлагает клиентам обширный выбор всевозможных сексуальных игрушек и прочее, прочее, напрямую связанное с интимной жизнью. Фаллосов здесь больше, чем порочных мыслей в голове у семнадцатилетнего мальчишки.
Джонни даже не пришлось проходить собеседование, для получения работы в "Чародеи", как только он позвонил по телефону указанному в объявлении, приятный мужской голос сообщил, что он может, выходит на работу на следующий день. Так Джонни и сделал, и работал в необычном для маленького городка магазинчике уже второй месяц. Зарплату он получал чудовищно скромную (клиентов действительно покупавших интимный товар, а не заглянувших тупо поглазеть, было не слишком много, в основном продажи шли через интернет), но этих денег ему пока хватало. Да и к тому же Джонни нравился его начальник, владелец "Чародея" и по совместительству высокий темноволосый парень, двадцати пяти лет, с очаровательной улыбкой, но, к сожалению уже окольцованный. Джонни все хотел расспросить его о браке, прощупать почву так сказать (у него бывали парни носившие кольцо, но которые были не прочь "поиграть за другую команду"), но пока Джонни не решался на это. Может быть, боялся разочароваться, узнав, что его секси-босс, чертов обычный натурал, а может быть он и вовсе, решил пока не начинать никаких отношений. В любом случаи все шло, как шло и Джонни, просто плыл по течению.
В этот четверг он мог не идти на работу, не злиться на придурков подростков, зашедших в магазин посмеяться, и не ждать целую уйму времени пока среднестатистический клиент, переборет своё смущение и наконец, попросит продать ему тюбик вагинальной смазки и пачку презервативов.
Собственно говоря, заняться Джонни Бианки особо было нечем, он хотел сходить в канцелярскую лавку и купить полотно, но особого желания рисовать сегодня не было, да и сначала нужно обзавестись идеей рисунка. Так что ничего не придумав, он, посмотрел на часы и, сделал вывод, что для звонка Тиффани не слишком рано.
Спустя почти две минуты она ответила, раздраженным сонным голосом.
- Чего тебе?
- Эй, как ты узнала, что это я? Сучка.
- Я поставила на тебя персональную мелодию. Мадонна! - она хихикнула.
- Черт, да сколько раз говорить, ни все мы педики, любим Мадонну.
- Ну и любителей тяжелого рока я среди вас не встречала - стервозно хмыкнув, парировала Тиф. Им обоим нравилось грубо шутить.
- Твоя правда. Сучка. - Джонни хотелось говорить с ней дольше, но разговор никак не переходил в их обычное "девчачье" болтание, скорее всего из-за того что Тиф, и правда чертовски не выспалась. - Ну а как там твои предки? Сколько раз они тебе сказали, что ты не попадешь в рай, потому что дружишь с голубым? - Джонни повторил её высокомерное хмыканье.
- Пустяки. Я уже давно придумала, как не слушать их вопли, просто вставляю в уши наушники и включаю погромче музыку, и пока они там тужатся и пыхтят, пытаясь донести до меня мораль, я наслаждаюсь отличными треками.
- Ха! Умно. Только не называй Кэти Перри отличными треками!
- Заткнись Ричард!
- Заткнись Тиф!
На обоих концах телефонных трубок раздался живой смех, такой который за секунду преображает настроение.
- Какие же мы все-таки дети. - зевнув заключила Тиффани.
- Аха, иногда я тоже ловлю себя на этой мысли. - снова воцарилось недолгое молчание. На этот раз первой заговорила девушка.
- Настроение у тебя не очень, да?
- Стерва. Ты меня чувствуешь.
- Я просто тебя знаю. Что не так?
- Ну…. Начнем с того что я гей и гребаный мир презирает таких, как я. Но с этим я как-то уже смерился. Дело во мне… Внутри меня какая-то пропасть, не знаю сам, как это объяснить.
- Пропасть у тебя между ягодиц, дорогой. - она снова фирменно хмыкнула.
- Тиф! Я серьезно. Мне чертовски не по себе, и я не нахожу этому причин.
- Извини. Да просто забей, я тоже последнее время депрессую.
- Я тут прочитал Человека толпы, и понял, что тоже боюсь одиночества. Может в этом вся проблема? У меня никого нет, ну не считая тебя и тех ребят, с которыми я иногда вижусь чтобы трахнуться. Но это другое… Серьёзно, я очень одинок. Черт, даже говорить об этом неловко.
- Снова перечитываешь Эдгара По? Эта литература и вгоняет тебя в уныние, ты начинаешь искать связь между чувствами персонажа и собственной жизнью…
- Забей. Литература помогает искать ответы. Куда хуже сны…
- Что тебе снова снился твой мертвый отчим? - похоже Тиффани уже окончательно проснулась и теперь с неподдельным интересом беседовала с другом.
- Аха. Никак не пойму, почему это происходит. Может он хочет мне что-то сказать? Ну знаешь, многие же рассказывают, что им снятся их умершие родственники и хотят предупредить.
- О мой бог! Этот засранец не был твоим родственником, он всегда портил тебе жизнь и в последнюю очередь захотел бы тебя о чем-то предупреждать. Завязывай с По!
Мысль о полном отрицании вещей, которые делают тебя несчастным, Джонни в принципе понравилась, и он был не прочь взять её на вооружение, но понимал, что просто маскирует черную яму, образовавшуюся в душе и рано, или поздно, он может оступиться и провалиться.
- Пойдем сегодня куда-нибудь? Или если твои предки свалят, я могу зайти к тебе, перед этим закупившись в Альфе.
- Не получится Джонни, я типо, сегодня занята.
- Уау! Типо свидание?
- Типо того. Ничего пока не буду говорить, если сорвется ну и черт с ним, а если что-то завяжется, ты узнаешь об этом первый.
- О’кей. Тогда просто погнию дома.
- Эй, малыш, ну не заставляй меня чувствовать себя злобной стервой!
- А ты и есть злобная СТЕРВА! - Джонни злобно хихикнул. - Да шучу, я не обижаюсь Тиф.
- Сходи, прогуляйся один, ты же любишь одиночество, или не любишь… Я запуталась. В общем, развлеки себя.
- Развлеки себя… Хм. Звучит как предложение помастурбировать. Ха! Ладно, созвонимся вечером. - он уже хотел положить трубку, но она остановила его.
- Подожди… а как там те отморозки, которые тусуются у тебя во дворе? До сих пор косятся на тебя?
Джонни удивил этот вопрос. Тиф знала, что обычные парни с улицы всегда смотрят на него "косо", больше того они ему житья не дают, а те парни о которых она спросила даже больше чем просто придурки. Они - это реальная угроза, а она вот так просто ни с того ни с сего интересуется.
- Да нет, все по-прежнему. Мозг у них сам по себе не вырастит.
- Ну ладно. До скорого.
Они отключились, и Джонни еще какое-то время рассуждал над ее, с первого взгляда обычным вопросом, но в котором при ближайшем рассмотрении таилась подоплека.
Какого черта Тиф? Что с тобой не так?
* * *
Его комната провоняла грязными носками и табаком. Кислый запах, проникающий через ноздри и оседающий в голове. На нем зацикливаешься, как на навязчивой идеи. Анна сумела заставить себя примириться с тем, чем занимается (делать это необходимо), но каждый раз мериться с такими мелочами, как этот тошнотворный запах, куда труднее для нее.
И так всегда.
Мелочи из жизни её клиентов действовали на Анну, куда сильнее отвращения к себе. Парня лежащего рядом на правой половине кровати, она подцепила в баре, в котором раньше не бывала. Обычный работяга, вкалывающий по двенадцать часов в день, не сумевший завести семью, (или уже успевший развестись) меняющий майку только тогда, когда запах пота начинает резать глаза и имеющий минимальные шансы подцепить красотку младше сорока. Анна для таких парней шанс почувствовать себя чуть меньшими неудачниками, какими они на самом деле являются.
Шанс.
Верить в это слово куда приятней, чем в слово шлюха, хотя оно правдивей. Но иногда красивыми словами не соответствующими действительности себя не обмануть.
ШЛЮХА. Праститутка. Давалка. Шалава… Когда она крутит в мыслях подобные определения, она словно ощущает, как слова становятся острыми бритвами и повторяя их в голове, Анна режет себя по обнаженному телу. Иногда боль становится чертовски реальной.
Возвращаясь после тяжелого "рабочего дня" в свою квартирку на Шап-терн стрит, которую вовсе не считает домом, она первым делом встает под душ. Стоит под потоком горячей воды до тех пор, пока кожа не начинает гореть. После идет на свою маленькую кухню пьет крепкий черный кофе с одной ложкой сахара и курит сигарету за сигаретой.
Обычный неизменный ритуал.
Иногда после кофе и сигарет Анна снова становится под душ, а иногда чувствует себя смертельно уставшей, (как будто и правда вкалывала смену на каком-нибудь заводе) падает без задних ног в кровать и спит до полудня.
И сейчас лежа в кровати последнего на сегодня клиента и вдыхая тошнотворный запах запущенности, Анна мечтала о горячем душе, под которым простоит не меньше получаса, а потом кофе и сигареты.
- Эй, приятель, я ухожу. - не слишком нежно шлепнув голого мужика по бедру заявила Анна. Обычно после этих слов парни все понимали и, всучив Анне Уоррен положенную сумму за оказанные услуги, провожали её до двери, не стесняясь хищно улыбаться и просить о следующей встречи. Что конечно означало: "Я классно потрахался с тобой, миньет стоил тех пятидесяти баксов, что я выложил. Когда нажрусь в следующий раз и захочу покувыркаться, ты пойдешь со мной".
В их хищных глазах всегда одно и то же. Но в этот раз все пошло иначе. Мужик отмахнулся от Анны и перевернулся на другой бок, демонстрируя пренебрежение. Её слова ничего не значат, он может и не заплатить, не пойдет же она с жалобами на него в полицию. Несправедливость в жизни, которую она ведет, ничего не стоит.
Она обычная шлюха.
- Какого черта? Ты меня разводишь? Мать твою, ты понимаешь, что за люди за мной стоят? А?! - нельзя было пасовать, агрессия в сторону недобросовестного клиента являлась планом "Б". Если его хорошенько напугать людьми "сверху", которые якобы стоят за ней, можно рассчитывать на то, что он заплатит.
Деньги нелегко достаются.
- Гони мои деньги, урод! Или ты думаешь, я из-за огромной симпатии под тебя легла? - Анна уже встала с кровати и, натягивая трусики, не сводила взгляда с мужика. Он повернулся к ней и, поджав губы, о чем-то напряженно думал. Потом резко откинул часть простыни прикрывавшей его задницу, и подскочил к Анне так быстро и грациозно, что она даже не успела понять, как он сумел схватить её за шею. Не отпуская её и сдавливая горло, так что девушка могла дышать через раз, мужик протащил её к стене напротив кровати, снеся по пути низкий журнальный столик заставленный банками из под пива.
- А ты меня не пугай своими папиками! - зарычал он ей в лицо, извергая алкогольные пары. - Я со шлюхами не церемонюсь и с теми, кто их продаёт! Я, таких как ты, сразу заказываю, поняла? - он продолжал давить ей на горло, крича слова у самого носа. Чем больше мужик распылялся, тем сильнее его огромные мозолистые пальцы сжимали её тонкую шею. Кислород казалось, проникал в легкие по невероятно узенькому тунельчику, но с каждым его криком пальцы все ближе становились друг к другу, а тунельчик пропускающий кислород угрожал и вовсе исчезнуть. - Сука! Убирайся из моего дома!
Мужик отпустил шею Анны и она свалилась на пол, не чувствуя силы в ногах. Истерично хватая пересохшими губами воздух, жадно пытаясь набить им пылающие легкие. Её колотила дрожь, слезы хлынули ручьём, Анне ужасно захотелось оказаться в своей маленькой квартирке, встать под душ и согреться.
- Вали нахрен отсюда, ты не поняла?! - завопил мужик, в её сторону швырнув Анне лифчик и юбку. Блузку, в которой она пришла, он даже не потрудился поискать.
Рыдая, она натянула юбку, затем черный лифчик и в накрывшей её растерянности совершенно потерялась, не зная, что делать дальше.
Она же заработала эти деньги, он обязан ей заплатить, мерзавец сувал в нее свой немытый член, чуть ли не пытался достать до гланд своим вонючим языком, он имел её с таким остервенением, что у нее до сих пор ныло в промежности. Этот ублюдок практически её изнасиловал и самое меньшее, что он должен ей - это заплатить, иначе весь этот ад был напрасно. Но найти нужных слов способных его заставить, она не могла. Ступор никак не проходил.
- На мне была блузка, я пришла в ней… Посмотри под кроватью. Пожалуйста, я не могу идти вот так… - залепетала Анна, шмыгая носом и прикрывая плечи.
Клиент сидел, ссутулившись на кровати, и допивал из банки остатки теплого пива, уже ставшего похожим на вкус, на ослиную мочу. Едва он услышал её просьбу, выражение недовольного лица вмиг усугубилось настолько, что теперь мужик стал похож на огромный комок гнева. Ни мыслей, ни чувств. Жирный комок гнева.
Он швырнул почти допитую банку в стену напротив себя, и брызги заляпали давно выцветшие обои. Мужик, издав звериный рык, медленно поднялся с мятых простыней и со сверкающими, как у хищного зверя глазами, стал приближаться к Анне. Она застыла в нерешительности, одна часть её сознания кричала ей немедленно бежать, а другая упрямо повторяла - он должен тебе, ты заработала эти деньги. Трудно думать о справедливости, когда на тебя надвигается груда мышц, упрятанная в жир. Еще труднее думать о справедливости, когда эта самая справедливость заключается в том, чтобы получить деньги от клиента, которому на двадцать минут предоставила попользоваться своим телом. В этом самом месте справедливость понемногу искажается, перестает быть одного белого цвета. Что она может? Взять деньги силой - ей не удастся. Найти что-нибудь достаточно тяжелое и проломить этому хрену бошку? Тоже не лучший вариант, если она переборщит и убьет его, проблем с полицией не избежать.
Остается не много вариантов развития событий. Она будет стоять. Если уж так случилось, что продажа своего тела - единственное средство добыть деньги (а они ей нужны очень и очень сильно), то Анна не имеет права посовать.
Просто стоять и надеяться, что все обернется к лучшему…
Громила на секунду задержался перед самым её лицом, взглядом словно поджигая её тело. Затем резко отвел правую ручищу и ударил её в живот. Она так и свалилась к его ногам с широко раскрытым ртом, еще пытающимся схватить воздух. Анна не думала ни о чем, даже на ненависть к этому ублюдку, перед которым невольно пала на колени, у неё не хватило сил. Вся концентрация силы воли ушла на то, чтобы не обмочиться на его ковер, тем самым возможно спровоцировав мужика на новые удары, после которых ей уже не подняться.
А позволит ли он ей вообще встать на ноги? Что если Громила войдет в кураж, и будет продолжать её избивать? Ей ли не знать, что все истории, которые ей рассказывали такие же девочки с улицы как и она сама, на сто процентов правдивы. Страшные истории. Истории, которые, качая головой, слушают домохозяйки, имеющие в мужьях "хороших" парней и волнующиеся лишь о том, чем порадовать супруга на ужин. Истории по-настоящему ужасные.
Мужик уперся руками в мясистые ляжки и склонился над её скрючившемся в болевом спазме теле. - Убирайся из моего дома, сука! - зарычал мужик, обрызгивая её голову слюной.
Анна больше ничего не хотела от него требовать, хотя странно, но внутри неё продолжал пульсировать протест. Она неуклюже выставила руку над головой, толи пытаясь закрыться от возможных ударов, толи выпрашивая у него минутку для того, чтобы успела перевести дыхание между раундами, но вымолвить хотя бы слово не могла. Под её рёбрами начинал просыпаться вулкан боли, медленно распространяя по телу обжигающие лавовые ручьи, жар от которых не давал ей возможности свободно вдохнуть. Она попыталась проползти на коленках хотя несколько дюймов, но в голове раскинулось огромное поле тьмы, дезориентирующее её в пространстве. Анна могла лишь продолжать держать руку над головой, веря, что этот жесть еще может хоть на немного удержать громилу от действий.