Неужели он хочет заставить ее тащить из него ответ на этот вопрос.
– Тогда куда мы едем?
Ответ подтвердил ее опасения:
– Поскольку ты полагаешь, что хорошо знаешь меня, догадайся.
Райли покачала головой. Она не любила ребусов.
– Ты теряешь баллы, которые только что набрал.
– Что еще за баллы?
– Те, которые ты набрал, когда поддержал госпожу Вильсон, подвергшуюся оскорблениям мужа.
Сэм не считал это чем-то особенным. Видя, что внедорожник перед ним остановился, он в последнюю минуту пошел на обгон.
– Женщина много пережила и не должна была терпеть сверх того язвительные замечания мужа. – Он взглянул на нее искоса. – И за это я заслужил баллы?
– Да, только не кичись этим, – предупредила Райли. – А между прочим, мы едем встретиться с представителем строительной фирмы, указанной в визитке, верно?
Сэм рассмеялся:
– Дамочка заслуживает приз.
– Я просила тебя не называть меня дамочкой, – напомнила она. – Ты опять за свое.
Вьятт засмеялся. Пикироваться с ней ему понравилось.
– Меня ненадолго хватило, так?
– Так, – согласилась она. – Хватило ненадолго.
Вслед за ним рассмеялась и Райли, поскольку не могла сдерживаться. Может, партнерство с Вьяттом не так уж и плохо.
По крайней мере, на короткое время.
Глава 7
Поездка в строительную фирму оказалась бесполезной. Фирма располагалась на другом конце города в крохотном помещении, являвшемся частью одноэтажной промышленной постройки в виде лабиринта.
Владелец фирмы, оказывается, имел, как он утверждал, железное алиби на время грабежа. Он в это время занимался тем, что изменял жене, проводя время с любовницей, с которой встречался в последние десять месяцев. Поскольку Кальвин Ричмонд потратил около получаса на попытки убедить их, вместе и порознь, в необходимости использования его профессионального мастерства, почти час ушел на усилия выбить из него крупицы информации под угрозой доставки его в полицейский участок для допроса. Лишь тогда он наконец раскрыл свое алиби вместе с именем, адресом и номером телефона любовницы.
– Дело не в том, что мы вам не верим, – сказал Сэм, пряча в карман записку Ричмонда с данными, подтверждающими его алиби, – но нам необходимо все проверить. Вы же это понимаете. – Продолжая улыбаться, он спросил: – А как насчет ваших подчиненных?
Ричмонд заморгал, его темные брови сдвинулись в испуге.
– Каких подчиненных?
– Те, что работают на вас, – терпеливо пояснил Вьятт.
Ричмонд выдохнул порцию воздуха.
– Черт, если бы я знал, – пробурчал он.
– Где они? – спросил Сэм, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Черт их знает, – повторил Ричмонд, в этот раз с некоторым вызовом.
Райли было не трудно понять, что он скрывает.
– Вы используете на работе нелегалов, не так ли?
– Я даю людям возможность заработать, – возразил Ричмонд, как бы предлагая: попробуй, докажи обратное.
– Но у тех, которые пользуются этой возможностью, есть имена? – не унималась Райли.
Ричмонд задвигал покатыми плечами вверх и вниз.
– Все они – мои добровольные помощники.
Вьятт переглянулся с ней.
– Иными словами, они исчезли? – спросил он.
Ричмонд позволил себе внести нотки раздражения в свой голос, словно был жертвой обстоятельств.
– Они исчезли, как это ни называй. Вы слышали?! – выкрикнул он, выражая свое негативное отношение к допросу. – Экономика переживает кризис. Люди не станут хорошо работать, если будут беспокоиться о платежах по кредитам. – Он немного сбавил тон. – Все затягивают пояса. Как раз сейчас я нахожусь вот на таком расстоянии от объявления банкротства. – Ричмонд подкрепил свои слова жестом, почти соединив большой и указательный пальцы.
Тем больше оснований предполагать, что этот человек стоял за ограблениями квартир.
– Вы производите впечатление крайне отчаявшегося человека, – заметила Райли, не отводя от него взгляда.
Ричмонд открыл рот, чтобы ответить, затем резко закрыл его.
В его голосе страх смешался с негодованием, подогреваемым уверенностью в своей правоте.
– Ну, я знаю, куда вы клоните. Вы ошибаетесь, – заявил он. – Может, я и в отчаянии, но не до такой степени, чтобы вламываться в чужие дома. Это уже уголовщина.
Вьятт подошел к Ричмонду с другой стороны. Теперь они с Райли взяли его в тиски.
– Итак, на вас работают люди без грин-карты и страхового полиса.
– Да, – нехотя признал Ричмонд. Его маленькие темные глазки бегали из стороны в сторону между двумя детективами, терзавшими его вопросами. – Но я не имею дела с реальными нелегалами.
Оставаться здесь дольше нет смысла, подумал Вьятт. Сделав два шага, он оказался у двери.
– Мы проверим ваше алиби, – пообещал он владельцу строительной фирмы.
Райли задержала взгляд на поверхности стола Ричмонда.
– И не пытайтесь звонить своей подружке, чтобы добиться подтверждения своего алиби.
Если вы так поступите, уверяю вас, мы узнаем об этом, – пригрозила она.
Они вышли из замкнутого помещения. Ричмонд провожал их, без сомнения, беспокойным взглядом.
Вьятт подождал, пока они не прошли парковку, прежде чем сказал:
– Кто-нибудь говорил тебе, что ты имеешь обыкновение расстраивать парней?
Райли удовлетворенно улыбнулась.
– Может, раз или два, – призналась она, ожидая, когда Вьятт снимет блокировку дверей машины.
Затем они поехали к подружке Ричмонда.
Через тридцать минут, после разговора с Элен Старлинг, голос которой звучал так, словно она ежедневно дышала гелиево-кислородной смесью, они вернулись в машину Вьятта. Элен подтвердила алиби Ричмонда. Конечно, полагала Райли, поскольку оба грабителя были одеты в черное с головы до ног, женщина могла быть сообщницей Ричмонда. Даже если он невиновен, все же нельзя было исключать из числа подозреваемых его рабочих, которые переделывали ванные комнаты Вильсонов.
К настоящему времени они не продвинулись в своем расследовании ни на шаг. Сев на сиденье рядом с водителем, Райли ждала, когда напарник заведет двигатель, однако он медлил.
Она вопросительно посмотрела на Сэма, и тот сказал:
– Рабочее время кончилось.
Она глянула на свои часы:
– Верно.
Усталый и разочарованный, Вьятт подвигал плечами. Это не сняло с них напряжения.
– Не хочешь зайти в Мэлоун-бар чего-нибудь выпить?
Этот бар детективы Авроры облюбовали в качестве места отдыха. Он отличался семейным уютом, правда, чуть более эмоциональным.
– Я бы не против, – призналась она. – Но у тебя ребенок. – По выражению глаз Вьятта она заметила, что снова растревожила его память. – Опять забыл об этом?
Отрицать не было смысла. Он раздраженно вздохнул.
– Сегодня я уже третий раз должен тянуть лямку родителя, не так ли?
Сочувствия он ожидал или согласия, Райли не знала. Она могла только подозревать, что творилось у него в душе.
– Это только первый день, Вьятт. Расслабься немного. Тебе полегчает, – заверила она и попросила: – Высади меня у полицейского участка, чтобы я могла сесть в свою машину. Сегодня я закончу работу с бумагами, ты же сможешь взять дочурку.
– Ты не поедешь со мной? – спросил он тоном, который не был столь властным, как тот, каким он допрашивал Ричмонда.
– Я не нужна тебе для того, чтобы ты забрал свою дочь. Бренда знает, как ты выглядишь.
– Бренда меня не волнует. – Он нуждался в поддержке Райли. Он добивался этой поддержки так, словно ожидал опасности.
Райли с удивлением взглянула на него:
– Ты как будто боишься?
Он мог бы блефовать, делать вид, что не понимает, о чем она говорит. Но Сэм не видел смысла в притворстве.
– Так и есть, – признался он.
– Она всего лишь маленькая девчушка, – напомнила Райли более ласковым тоном от прилива сочувствия. Она вспомнила, что Сэм просил ее помощи еще тогда, когда утром они покидали Лайзу и Бренду. Вид Сэма заставил ее рассмеяться. – Может, мне следует взять напрокат для тебя "Скорбного Джонса"? – предложила она тоном привереды.
Он завел машину, не улавливая смысла ее слов.
– Что?
– Это старый фильм с Бобом Хоупом, который мы с мамой когда-то смотрели, – пояснила она. Затем изложила вкратце нехитрый сюжет: – Игрок оставляет букмекеру маленькую девочку в качестве маркера вместо выплаты денег. Он обещает вернуться за ней вскоре. Однако с ним что-то случается, и он не приходит. Скорбный Джонс – скряга-холостяк, который никогда не общался с молодыми людьми, не достигшими восемнадцатилетнего возраста. Ему остается решать, что делать с девочкой, пока не вернется ее отец.
Он смотрел на нее как на умалишенную.
– Ты смеешься надо мной.
Райли качнула головой назад, затем вперед, ее прямые светлые волосы слегка приподнялись в такт движению.
– В начале пятидесятых годов все было гораздо проще. Хотя, возможно, действие фильма происходило в сороковых годах, – сказала она. – Помню только, что у фильма счастливый конец.
Действительно ли это было кино? Видел ли кто-либо этот фильм? Видела ли она?
– Где ты взяла эту историю?
– Говорю же тебе, моя мама показывала мне эту картину по телеканалу, где демонстрируются классические фильмы, – ответила Райли, будто обороняясь. Выпрямившись, она взглянула на Вьятта, и ее желание защищаться пропало. – Все будет хорошо, – ободрила она его.
– Было бы лучше, если бы ты пошла со мной, – настаивал он. – Ты нравишься Лайзе. Ей будет комфортнее, если и ты будешь присутствовать.
Как раз в это время Райли вспомнила, что обещала Лайзе прийти снова. Не в ее правилах было отказывать ребенку.
– Ты ведешь нечестную игру, – упрекнула она Сэма.
– Не спорю, – с готовностью согласился он, немного увеличив скорость в связи с тем, что полоса освободилась от машин. – Я веду свою игру так, чтобы получить от тебя согласие.
Райли радовалась тому, что никто сейчас не мог их подслушать, поскольку вне контекста его слова могли быть неправильно истолкованы, как весьма многозначительные. Так и рождаются слухи.
– Хорошо, – смягчилась она, – но тебе придется завтра делать доклад самому.
– Заметано.
– Все же нам придется остановиться у полицейского участка, – продолжила она, – чтобы я могла забрать свою машину.
Мина скептицизма промелькнула на его лице. Райли поняла его правильно.
– Ты мне не веришь? – Она не утруждала себя ожиданием его ответа. – Думаешь о ком-то?
Он думал об Андреа. И о своей матери.
– Да. – Это единственное слово он выдавил из себя так, будто оно закупорило его легкие и мешало дышать.
Райли разглядывала Сэма. Она обнаружила нечто невероятное. Ей не составляло труда представить, что он рвет отношения с женщиной или то, что можно назвать началом таких отношений. Но не могла представить женщину, неожиданно заявляющую, что уходит от него. Более того, не могла вообразить женщину, оставляющую его тайком. Этот мужчина был умопомрачительно хорош. И все же, по его собственному признанию, мать Лайзы бросила его.
– О ком? – спросила она.
Лицо Вьятта помрачнело.
– Об этом не говорят.
Обычно Райли отступала, не мешая людям хранить секреты. Но в данном случае она была вовлечена в его жизнь. Ей нужно было знать.
– Итак, кто бросил тебя? – Когда он не ответил, она спросила: – Мать Лайзы?
Ведя машину, он глядел сквозь лобовое стекло на дорогу.
– Я уже рассказывал тебе об этом.
Райли изучала его резко очерченный профиль.
– Но это не та, о ком ты думаешь, так?
Она вцепилась в него, как бульдог. Или питбультерьер.
– Не лучше ли тебе потратить свои силы во благо, чем во зло, Макинтайр?
– Во все времена, – начала она бесстрастно, потом перешла на сарказм, – зло привлекало больше. – Она решила позволить ему пока не раскрывать своего секрета. – Ладно, мы зря тратим время. Давай отложим этот разговор. Но если ты думаешь, что отделался, то ошибаешься, – предупредила она. – Ты задолжал мне ответ. – В ее голосе не было желания спорить.
Все, что сейчас занимало Сэма, это была ее поддержка. Поскольку Райли согласилась ее оказать, он мог делать вид, что уступает ее требованиям.
– О’кей.
– И я собираюсь получить свое. – Райли вздохнула. – Серьезно говорю, Вьятт.
Сэм искоса бросил на нее взгляд:
– Мне никогда не приходило в голову, что ты не серьезна.
– Ты знаешь, конечно, что должен освободиться от работы хотя бы на часть завтрашнего дня, не так ли? – сказала она, когда они подъезжали к полицейскому участку.
– Зачем?
Несмотря на свою образованность, он выглядел совершенным младенцем, когда дело касалось ответственности за собственную дочь.
– Потому что Лайза достигла школьного возраста и тебе нужно отправить ее учиться. И чем скорее, тем лучше.
– Девочка – совершенная душка, – сказала им Бренда, когда они приехали забирать Лайзу. – В отличие от моих детей, – добавила она, придав своему взгляду возможно большую строгость. Оказалось, ее дети могли быть смирными не более десяти минут. – Если вам понадобится присмотреть за ней, – обратилась Бренда к Сэму, – просто позвоните мне.
– А что ты скажешь о постоянном присмотре за ней? – спросила Райли. – Каждый день после школы.
Бренда ответила именно так, как ожидала Райли:
– Конечно, нет проблем. В какую школу она будет ходить?
Сэм собирался сказать, что нужно подыскать соответствующую школу, когда неожиданно заговорила Лайза:
– В школу Святой Терезы.
Трое взрослых переглянулись.
– Я займусь этим, – вызвалась Райли, обращаясь к Вьятту.
Через мгновение потребность в этом отпала, так как Лайза пролепетала адрес. Оказалось, что девочка назвала местную школу, расположенную на расстоянии чуть меньше двух миль от квартиры Сэма. Это означало, что дочь, о существовании которой он не знал, все время находилась совсем близко к нему. Мир очень-очень тесен, заключил Вьятт.
Райли провела рукой по волосам Лайзы.
– По крайней мере, не будет трудностей с быстрой записью ее в школу, – заметила она. – Одной проблемой меньше.
– И еще тысяча осталась, – пробормотал Сэм.
К его удивлению, Лайза повернулась и взглянула на него снизу вверх.
– Тысячи проблем не будет, – убежденно сказала она.
Райли обняла девочку за плечи:
– Ты совершенно права. Твой папа склонен преувеличивать. Запись в школу позволит ему сосредоточиться на другом.
– На чем сосредоточиться?
– На том, что важно. – Райли взглянула на Вьятта. – Верно, "папа"? – подчеркнуто спросила она, показывая всем своим видом, что ждет согласия.
Чувствуя себя несколько подавленным, Сэм потерял нить разговора. Он счел, что лучше всего пожать плечами и согласиться.
– Если ты так говоришь, должно быть, верно.
Перед уходом он остановился, чтобы попрощаться со сводной сестрой Райли.
– Очень вам признателен за участие в судьбе Лайзы. – Он вынул бумажник, раскрыл, вынул все содержавшиеся в нем банкноты. – Послушайте, я полный профан в такого рода делах. Сколько стоит присмотр за детьми?
Бренда замотала головой, отталкивая его руку.
– Уберите деньги, детектив. Поговорим об этом в другое время, – обнадежила она его. И перед тем как захлопнуть дверь, подмигнула.
Такая реакция несколько удивила Сэма. Он убрал деньги обратно в бумажник и сунул его в задний карман брюк.
– Твоя сводная сестра подмигнула мне только что, – сообщил он Райли, ускорив шаг, чтобы поравняться с ней.
Они дошли до обочины тротуара, где были припаркованы их машины.
– Таким образом Бренда всего лишь показывает, что ты ей понравился. – Райли стала понемногу привыкать к мысли о том, что он привлекателен, но не желала признаваться себе в этом. Она открыла дверцу своей машины со стороны водителя и бросила сумочку на пассажирское место. – Она всего лишь одна из миллиона женщин.
Лайза подбежала к ней:
– Можно я поеду с вами?
Не облегчение ли Райли заметила в глазах Вьятта? Видимо, он не ожидал, что когда-нибудь будет ехать с малышкой. Разговоры с шестилетней девочкой, очевидно, для него затруднительны, подумала она. Все же ему придется научиться этому. Он остался единственным родителем Лайзы.
– Разве ты не хочешь прокатиться с папой? – спросила Райли, соблюдая по возможности такт.
Лайза не поняла намека. Подобно большинству детей ее возраста, она была воплощением искренности.
– Нет, я хочу ехать с вами, – тихонько настаивала она.
Ладно, по крайней мере, она не закатит истерики, подумала Райли.
Она бросила взгляд над головой ребенка на Вьятта, тот, казалось, почувствовал облегчение. Лайза же смотрела на нее умоляющим взглядом.
Райли сдалась:
– Хорошо, едем со мной.
Это Лайза и хотела услышать. Девочка пулей понеслась к пассажирской дверце, потянула за ручку.
Райли сняла блокировку с подлокотника водительского сиденья. В унисон с этим мгновенно освободились от блокировки другие дверцы.
– Тебе придется, милая, ехать на заднем сиденье, – ласково произнесла Райли, затем повернулась к напарнику. Она забыла об этом, когда они ехали сюда. – У нее есть детское автокресло? – Может, Лайзе и шесть лет, но она мала и определенно имеет ограничение по весу.
Вьятт стал говорить, что не знает, но вмешалась Лайза:
– У меня оно есть. Дома. – Девочка выглядела опечаленной.
Райли отреагировала на то, что сказала Лайза:
– Милая, если детское автокресло было в машине мамы, боюсь, оно пропало, – и, подводя черту под этой темой, добавила: – Нам придется купить другое.
Лайза покачала головой:
– У мамы было еще одно для меня. Оно было в спальне. В моем доме. Тетя Кэрол принесла с собой не все, когда привела меня. – Ее слова сопровождали короткие прерывистые вздохи. – Она просто хотела, чтобы я начала привыкать к вам, – пояснила она, глядя на Вьятта.
– Я схожу повидать тетю Кэрол и попрошу у нее ключ от квартиры твоей мамы, чтобы забрать остальные твои вещи, – пообещал он.
Едва он закончил говорить, как Лайза полезла в крохотную сумочку, которую носила с собой, и достала из нее ключ.
– Теперь порядок? – спросила она с невинным видом.
Вьятт взял ключ.
– Это ключ от твоей квартиры? – спросил он недоверчиво.
– Да, потому я и отдала его вам, – ответила она, словно не понимая, о чем идет речь.
Он вспомнил, что был гораздо старше, когда отец доверил ему ключ от дома.
– Не слишком ли ты мала, чтобы владеть собственным ключом?
– Не слишком, – ответила девочка уверенно.
Райли не переставала удивляться.
– С тобой невозможно спорить, – сказала она. Возможно, владелец дома уже пытается сдать эту квартиру. – Почему бы тебе не поехать туда и не взять вещи Лайзы? Пока ты займешься этим, я отвезу Лайзу к тебе домой. – Она перевела взгляд на малышку:
– Как насчет пиццы на ужин?
– Никаких колбас, – откликнулась Лайза. – Я не употребляю мяса.
– Маленькая вегетарианка, – восхитилась Райли. – Ладно, никаких колбас для тебя, – согласилась она.