Та, кого он разыскивал, всегда останавливалась в одном и том же номере, чуть в стороне от прочих, "чтобы не приходилось затыкать самой себе рот", как говорила она в свойственной ей дерзкой манере. Джереми снял солнцезащитные очки и постучал в дверь. В воцарившемся молчании к нему вернулась ясность мышления, и он с новой силой осознал, что на самом деле ему здесь делать нечего, более того, пребывание в этом месте представляло для него опасность. В глубине души он начал робко надеяться, что на стук никто не ответит.
Дверь приоткрылась: за ней стоял человек в белой с золотом ливрее и красной феске.
- Господин?
- Пожалуйста, я хотел бы поговорить с мадемуазель Леенхарт.
Слуга нахмурил брови:
- Вы, должно быть, ошиблись, господин. Здесь нет мад…
- Впустите его! - произнес женский голос за спиной слуги.
Тот подчинился, и Джереми оказался в номере с широкими окнами, которые пропускали в обширное помещение весь свет с плато. Вдоль комнаты тянулась деревянная терраса; жасмин, что цвел в принадлежащем гостинице саду, испускал волны дурманящего запаха - через открытые окна они проникали в номер. Джереми вышел на веранду и оказался перед столом, что стоял под зонтиком из светлой ткани; на вышитой скатерти расставлены изящные изделия из фарфора и горшочки с вареньем. Дама в плетеном кресле выпрямилась, промокнув уголки губ салфеткой. Красота ее вновь ошеломила Джереми, несмотря на то что они встречались далеко не в первый раз. Длинные черные волосы удивительно контрастировали с необыкновенно белой кожей; большие зеленые глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц казались еще прекраснее; единственная родинка только подчеркивала очаровательную ямочку на щеке. На женщине было зеленое платье, открытое в двух местах: по бокам, чего Джереми раньше никогда не видел, и на груди; над глубоким вырезом пышный бант. До этого платья он еще ни разу не дотрагивался, ни разу его не расстегивал… Эта мысль поразила его в самое сердце.
Бледно-розовые губы женщины раскрылись в вежливой улыбке.
- Разве ты забыл? Теперь меня зовут мадам Кеораз.
- Пожалуйста…
Она чуть наклонила голову; на лоб упала черная как смоль прядь волос. Эта женщина могла быть манящей и страстной или холодной и сдержанной; сейчас она явно предпочла второй вариант.
- Раз уж ты пришел, чтобы отвлечь меня от дел, уважай меня такой, какая я есть! - перебила она, полностью стерев с лица улыбку. Взяла со стола кусочек хлеба и намазала его вареньем из лепестков розы.
- Ты прекрасно знаешь, что я никогда не стану называть тебя этим именем. - Джереми подвинул стул и сел на него так, чтобы оказаться лицом к лицу с собеседницей. - Ты мне очень нужна.
- Не могу ответить тебе взаимностью. Что тебе надо?
"Все та же манера дерзить и удивительная способность моментально переходить от нежности шелка к горечи змеиного яда", - подумал Мэтсон. Это сравнение породило целый ворох воспоминаний, которые мелькнули перед его внутренним взором и сдавили грудь.
- Ну?! - настаивала женщина.
Он глубоко вздохнул и произнес:
- Мне нужна твоя помощь. Это касается твоего учреждения.
- Учреждения Фрэнсиса, ты хочешь сказать.
Джереми сжал челюсти, отчего щеки на его исхудавшем лице стали казаться еще более впалыми.
- Учреждения, которым ты занимаешься, - процедил он сквозь зубы. - Не надо играть со мной, Иезавель.
- Играть во что?
- Ты прекрасно понимаешь во что! В невинную игру под названием "горячо - холодно". Со мной не выйдет, я слишком хорошо тебя знаю.
Она отложила кусочек хлеба и взглянула ему в лицо:
- И что? Разве это не работает? Попробуй-ка сказать мне, что это нисколько на тебя не действует. Я знаю, как свести мужчину с ума, и не стоит недооценивать мое мастерство в этой области. Вижу мужчин насквозь. Я была любопытной. Я вас любила, коллекционировала, тщательно изучала, но затем вы мне надоели. Ты для меня так же прозрачен, как и все остальные. Поэтому не нужно приходить сюда с какими-то просьбами и заявлять, что я не произвожу на тебя никакого впечатления. Если это так, зачем тогда сидеть напротив меня с таким выражением лица?
Джереми очнулся и понял, что его подбородок отвис, а рот глупо приоткрылся. Она сразила его, как и всех прочих, но он ничего для нее не значил. Всего лишь очередное имя в коллекции, еще одно развлечение. Его мнение, его дела просто не принимались в расчет. Да, эта женщина умела свести с ума. Она действовала так, как будто их роман - костяшка домино, всего лишь ход в ее игре.
- Иеза… - начал он чуть слышно, после долгой паузы.
Ему не удалось продолжить фразу - женщина принялась за еду. Она не собиралась помогать ему, просто ждала, какие же слова вырвутся из его рта. И тут Мэтсон совершил ошибку - опустил глаза. Смотреть на что угодно, только бы не встречаться взглядом с изумрудными глазами красавицы, сила которых подобна мощи стальных тисков! Его блуждающий взор обратился к виду, открывающемуся из окон. За спиной у женщины находилась застекленная дверь, которая вела в спальню. Там Джереми увидел необъятную мягкую кровать… простыни валялись прямо на полу. Мэтсон сглотнул слюну, чувствуя, что пропасть внутри него становится бездонной.
- Он… он здесь? - наконец удалось ему задать вопрос.
- Кто - мужчина, который доставил мне удовольствие?
Джереми страстно желал ненавидеть ее, питать к ней отвращение, выбросить ее из своей жизни. Ведь она не сказала "господин Кеораз" или даже "мой муж", что само по себе было бы мучением для него. Нет, она изменила эту фразу так, чтобы получить наибольшую радость от его боли. Еще хуже то, что она знала: Джереми любил ее, считал их встречи в постели единственной возможностью испытать эмоции. Только спящая Иезавель не вела с ним свою игру, она была сама собой только в те моменты, когда лежала рядом с ним обнаженной. И лишь тот, кто владел ею в момент оргазма, видел ее истинную натуру.
Ревность нахлынула мгновенно - а Джереми думал, что больше не способен на такие чувства. Иезавель знала его и подтрунивала над ним.
- Он отправился в гости к своим лондонским друзьям, - сообщила она. - А что? Ты хотел бы с ним поговорить?
- Прекрати. Мне нужна именно твоя помощь. Речь идет не обо мне, а о детях.
По выражению ее прекрасного лица Джереми понял, что попал в цель.
- Речь идет о пропавших детях из твоей школы.
Женщина положила надкушенный кусок хлеба прямо на скатерть; глаза ее сузились до такой степени, что превратились в две длинные темные щелки.
19
В это время Азим топтал мощеные и грунтовые улицы восточных кварталов Каира. Он поручил художнику нарисовать как можно более точный портрет последней жертвы и при этом постараться сгладить раны, которые деформировали лицо убитого. Детектив Мэтсон попросил египтянина предоставить ему часть расследования, связанную с учреждением, где учились убитые дети, но при этом вовсе не предписывал коллеге полностью отстраняться от дела.
По дороге в полицию Азим установил личность четвертой жертвы. Для этого ему пришлось опросить нескольких местных жителей, и один из них сразу опознал ребенка по портрету: Селим Йехья, десять лет. Азим передал эту информацию в канцелярию полиции. К счастью, при поступлении в школу дети проходили регистрацию и сообщали о себе максимум информации, начиная с адреса, где их можно отыскать. Старые кварталы Каира обладали определенной особенностью: далеко не все здешние улицы имели название и еще меньше домов - номера. Тому, кто спрашивал дорогу, приходилось, как правило, руководствоваться четкими ориентирами, например фонтаном, домом с голубыми ставнями или перекрестком, где сходятся пять улочек. Адрес Селима был записан именно по этому принципу.
Незадолго до полудня египтянин отыскал родителей ребенка и стал для них вестником скорби. Он кратко допросил родственников среди рыданий и криков ярости, а затем ушел прочь по темной улице, где жили эти люди. Селим обладал теми же чертами характера, что и предыдущие жертвы: спокойный, жизнерадостный и любознательный ребенок, поэтому и учился в школе Кеораза. Неприятностей не искал, и самое главное - о нем говорили как о послушном мальчике. Как же убийце удалось заставить вполне здравомыслящих детей покинуть свои дома глубокой ночью, причем по собственной воле?
Желание узнать побольше о заведении, где учились дети, заставляло Азима буквально кипеть от нетерпения. Но он обещал детективу Мэтсону ничего не делать и ждать. Чтобы решить проблему, нужно понять, каким способом убийце удавалось выманить детей. Азим предчувствовал, что ответ на этот вопрос станет ключом к успеху расследования. "Чем же он привлекал маленького мальчика или девочку? - рассуждал детектив. - Как убеждал их покинуть свои дома посреди ночи, бесшумно, не предупредив об этом никого из родных?"
Европеец, располагающий деньгами или какими-нибудь диковинными предметами, мог бы возбудить у детей любопытство. Но из этой гипотезы вытекало, что убийцей должен быть англичанин, свободно говорящий по-арабски и способный внушить детям доверие. Кроме того, на него скорее, чем на араба, обратили бы внимание в этих кварталах, то есть он серьезно рисковал. Если только он не перемещался по улице одетым в джелабу и не знал район в совершенстве, так чтобы избегать оживленных улиц. В конечном итоге все могло быть. Азим раз за разом оценивал логичность этих умозаключений и никак не мог остановиться в своих рассуждениях.
Оставалась одна дерзкая идейка, но она была практически неприемлема: речь шла об обаянии убийцы, граничащем с черной магией, - умении очаровать другого человека, подобно тому, как это делали гул. Согласно легендам, они заманивали своих жертв с помощью демонических манипуляций, лжи и чародейства. Конечно, это предположение было абсурдным, как и слухи, будоражащие восточные кварталы.
Хотя… с помощью такой гипотезы можно объяснить многие детали преступления. Невероятная жестокость - никакой человек не решился бы на подобные зверства по отношению к ребенку. Это мог сделать только сумасшедший, фактически превратившийся в животное. Следы гигантских когтей - им пока что нет никакого объяснения. Никто, за исключением циничного старого врача, не верил, что в действительности существовали такие ногти, оставившие на теле жертв резаные раны. Да и сам доктор пришел к этому выводу не на основании собственных познаний в медицине, а, скорее, из-за отсутствия иного мнения. Обаяние… как объяснить, что дети добровольно приходили на встречу с убийцей? И самое главное - наличие свидетельских показаний, на их основе могла бы строиться эта невероятная гипотеза, - свидетели утверждали, что видели зверя. Итак, показания.
- Если слухи о существовании монстра основываются именно на показаниях очевидцев, то их мне и следует найти, чтобы выяснить наконец правду! - произнес Азим вслух; он шел по улице Дарб аль-Ахмар, расположенной в старом городе.
Остановившись, попил воды из фонтана, побрызгал на лицо и шею и вновь двинулся вперед. Он направлялся в Эль-Аббасию для новой встречи с семьей, у которой они побывали накануне вместе с Джереми Мэтсоном. По дороге Азим размышлял над тем, что, к его удивлению, англичанин вообще не стал обсуждать гипотезу о гул; он был настолько далек от всего иррационального, что даже не попытался выслушать коллегу. Азим рассказал ему, что гул считались демонами женского рода; однако на последней жертве обнаружена сперма.
Некоторое время египтянин анализировал эту гипотезу. Совершенно очевидно, что история о гул всего лишь легенда, страшная сказка… Но кто или что тогда это существо, бродившее по ночным улицам? Азим не сомневался, что свидетели на самом деле что-то заметили; хотя он и знал, что египтяне любят все приукрасить, он был также убежден: дыма без огня не бывает, за историей с гул таится какая-то страшная реальность.
Азим добрался до погруженного в траур дома. На этот раз детей здесь не было, только отец и мать. Азим допрашивал их в течение нескольких минут: выяснил имена и адреса женщин, которые могли сообщить ему новую информацию, и отправился их искать. Ему удалось встретиться с двумя из трех; первая сказала, что ее дядя видел загадочное создание своими глазами. Азим спросил, где можно найти этого человека; выяснилось, что он живет в квартале Эль-Гамалия.
Вторая сослалась на свою знакомую - ее муж будто бы столкнулся с гул. Сердце Азима дрогнуло, когда он узнал, что эта супружеская чета проживает возле кладбища Баб аль-Наср, в том же районе Эль-Гамалия, причем речь не могла идти об одном и том же лице. Азим выяснил об этом человеке все необходимое и поблагодарил собеседницу.
Часом позже он беседовал с седоусым стариком в голубой джелабе, с кожей, выдубленной за десятилетия пребывания под обжигающими лучами солнца. Азим объяснил причину своего прихода следующим образом: племянница отправила его разузнать о "звере", которого, как говорят, старик видел своими глазами. Бок о бок они спускались по узкой улочке; обветшалые здания по обеим сторонам так близко кренились друг к другу, что делали ее похожей на глубокую пропасть.
- Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло, - попросил детектив.
- Было поздно, я провел вечер в гостях у друга, который пока еще содержит гораз, - вы знаете, что теперь, при англичанах, это становится непростым делом. Они говорят, что мы - независимый народ, и все же хотят заставить нас закрыть все курильни. Да кто они такие, чтобы принуждать нас к этому, а?!
- Конечно. Но давайте вернемся к событиям того вечера. Вы сказали, что вышли из гораза. И много вы выкурили?
- Не больше, чем обычно.
- И направлялись домой, когда это случилось?
- Да, это произошло чуть дальше - мы вот-вот туда придем. Я шел медленно, после курения тело казалось удивительно легким. И вдруг я почувствовал, что рядом кто-то есть… Сначала появилась странная дрожь в затылке - мне показалось, что волосы, все до единого, встали дыбом! Не раздумывая я прижался к стене. Надо сказать, что вокруг было довольно темно, - нашим улицам ведь только снятся газовые фонари богатых кварталов!
Старик сказал последнюю фразу очень громко, почти прокричал.
- Понимаю, - остудил его пыл Азим и взял собеседника под локоть, как будто помогая ему идти.
- Я прямо-таки вжался в стену, представляете? Слушался своего тела, и это спасло мне жизнь! А знаете почему? Потому что гашиш позволил мне лучше понять окружающий мир - мой разум был открыт, почувствовал, как нечто приближается, дал сигнал моему телу и таким образом предупредил меня. Вот так я, обычный житель нашего мира, смог распознать приближение чего-то нечеловеческого!
"Не стоит особенно доверять этим показаниям, - размышлял Азим, чувствуя разочарование. - В тот вечер старик, вероятно, находился под слишком глубоким воздействием наркотика и утратил ясность мышления. Нужно попытаться отделить правду, пусть и приукрашенную, от бреда полностью одурманенного гашишем человека".
- А гул внезапно появилась из тьмы. Она была укутана в черное одеяние с большим капюшоном, полностью скрывавшим голову. Двигалась медленно и была очень большой - почти два метра ростом. Это создание свернуло в тупик - там, внизу…
Действительно, в этот момент собеседники вышли на перекресток, столь же узкий, как и сходящиеся к нему улочки. Старик обозначил место, где он стоял тем вечером, и пальцем указал на тупик, где скрылся зверь.
- Но даже если мое тело держалось на ногах, я бы не узнал, что это действительно была гул, если бы она не повернула ко мне голову, прежде чем исчезнуть. Ей вздумалось оглянуться, и вот в свете луны я рассмотрел демонические черты ее лица. Да что это я - у нее вообще нет лица - ничего, кроме глаз и зубов. Эта морда до сих пор преследует меня в кошмарах.
Азим наклонился, чтобы изучить землю прохода, оканчивающегося тупиком. Стены здесь имели не большую высоту по сравнению с остальными улочками в квартале. Проход окружали несколько одноэтажных домиков, многие из них пришли в полную негодность и казались совершенно неподходящими для жилья.
- И долго вы там стояли? - спросил детектив.
- Не меньше пяти минут. Прямо окаменел от ужаса - знаете, действительно здорово испугался. Затем как можно быстрее побежал мимо вот этих домов и вернулся к себе.
- Следовательно, вы прошли перед входом в тупик?
- Да… Там мало что удалось разглядеть, но мне кажется, в тупике было пусто. В любом случае, чудовище оттуда не выскочило.
Азим покачал головой, обводя взглядом фасады ближайших домов; он насчитал тринадцать дверей. Но сбежать из тупика можно и перепрыгнув через стену, расположенную в его глубине, - она казалась не слишком высокой.
- Хорошо ли вы знаете этот квартал? - спросил Азим.
Старик кивнул в знак согласия.
- Тогда, может быть, вы скажете, что находится за той стеной, в глубине тупика?
- Задний двор… Там полным-полно строительного мусора.
Следовательно, отсюда можно уйти в любом направлении. Азим с трудом скрыл разочарование.
- Вы больше не видели это существо?
- О, нет! И нисколько не жалею!
Азим поблагодарил старика и отправился на поиски второго свидетеля - торговца одеждой. Застал его в лавке, в самый разгар асра, послеполуденной молитвы, - муэдзин недавно призвал к ней всех правоверных. Азим подождал у порога, пока молитва кончится; прочитал про себя соответствующие строчки из Корана. Он согласился занять довольно важную должность в полиции, и ему пришлось отказаться от исполнения религиозных обрядов в рабочее время.
Торговец видел то же самое создание - высокое существо в черном одеянии с капюшоном.
- Насколько высокое?
- Точно не скажу. Примерно на голову выше меня.
Торговец был ростом приблизительно метр семьдесят. Значит, существо все же меньше, чем описывал старый курильщик гашиша, согласно которому гул достигала двухметрового роста. "По словам торговца, речь идет о росте 185–190 сантиметров", - прикинул Азим.
- Я был на террасе своего дома, - продолжал свидетель, - и видел, как она проходит прямо подо мной, по крыше соседнего дома. Там ее интерес привлекли детские вещи, сушившиеся на крыше. Затем она перепрыгнула на следующий дом и некоторое время возилась у слухового окна, пытаясь проникнуть внутрь здания. Это вход в комнату к детям моего соседа! Она хотела туда попасть, но не сумела открыть окошко и ушла прочь. Я уверен - это именно она убила несчастных детей! И собиралась снова сделать то же самое в ту ночь.
- Она перепрыгивала с крыши на крышу?
- Да, очень ловко… и делала это совершенно бесшумно.
- Вы не рассмотрели ее лица?
В разговоре возникла пауза.