- В тексте какой-то недалекий шутник называл меня желанной гостьей и поздравлял с прибытием; при этом оставил письмо в моем доме. Чтобы найти истинного отправителя послания, мне следовало расшифровать код и прогуляться по Мон-Сен-Мишель.
Джо кивнул:
- Да, оригинально. А вы оказались достаточно проницательны, чтобы дойти до конца. Мои поздравления!
- Мне не оставалось ничего другого.
Минуту оба молчали; потом Марион поставила чашку и встала.
- Спасибо вам за все.
- Если позволите мне перефразировать послание вашего шутника, вы всегда будете желанной гостьей здесь, в моем доме. Теперь, когда вы знаете, где я живу, приходите ко мне, хотя бы иногда.
Попрощавшись, она вышла на улицу Гранд-рю, навстречу свежему ветру. По мостовой прошагала до маленькой лестницы, огибавшей приходскую церковь, миновала кладбище и оказалась у двери своего дома. По дороге думала о Джо: о его приятной внешности, лице, веселом и доверчивом, и о его возрасте. Не понимала, почему он вызвал у нее такую симпатию, - ведь ему по меньшей мере восемьдесят, хотя по манере держаться он выглядел лет на тридцать моложе.
Когда она повесила плащ в прихожей и включила свет в гостиной, ей потребовалось не больше пяти секунд, чтобы обнаружить пухлый конверт на диване, - он сразу бросался в глаза. Кто-то вновь грубо вторгся в ее жизнь.
21
Бумага такая же, на которой было написано первое послание. На этот раз внутри не оказалось головоломки - больше никаких игр. Послание не содержало ничего, кроме просьбы, почти предостережения: "Поскольку вы первая, кто за долгое время нанес нам визит, мне захотелось с вами поиграть. Сейчас я с удивлением обнаружил, что вы взяли нечто, принадлежащее мне. Этого наша маленькая игра никоим образом не предусматривала, потому что затевалась с единственной целью - немного поразвлечься. Но, едва начавшись, игра подошла к концу. Ибо, присвоив то, что принадлежит мне, вы оскорбили меня. Знаю, что вы этого не хотели, поэтому готов предать сей инцидент забвению при том непременном условии, что вы вернете мне мою собственность. Этим же вечером положите ее туда, где вы нашли послание с приветствием, - около башни Габриэль. И мы будем в расчете. Надеюсь стать вашим другом, как только наше маленькое недоразумение разрешится".
У Марион не возникло ни малейшего сомнения: вещь, о которой шла речь в послании, - дневник. С момента прибытия в аббатство она не обзавелась никакой другой собственностью. Женщина вернулась в прихожую и вынула книгу из кармана плаща: покрытая трещинами кожаная обложка была холодной на ощупь… "Повесть о приключениях Артура Гордона Пима", гласил заголовок - поблекшие позолоченные буквы… В конце концов содержимое дневника оказалось еще более странным, чем произведение По. "И эти странности напрямую отражаются в реальном мире, - отметила Марион. - Так же, как это происходило с книгой из романа "Бесконечная история" Энде. Кто же хоть раз не мечтал заполучить книгу, показывающую дорогу в другой мир…"
Женщина открыла дневник и пролистала тронутые временем страницы. Магия этих строчек действовала с 1928 года, своими чернильными пальцами она сумела внести перемены даже в события нынешней зимы, более семидесяти лет спустя.
Кто знал, что она нашла дневник? Беатрис… Сложно представить, чтобы та в свободное время рядилась в одежды таинственного заговорщика. Однако их дружба длилась совсем недолго, и пока Марион не слишком хорошо знала продавщицу… "Она вряд ли способна на подобную проделку".
Кто еще мог знать о дневнике? Брат Дамьен… Он заходил к Марион вечером того дня, когда она нашла книгу. Дневник лежал на круглом столике у входа, и монах посмотрел как раз в ту сторону; ничего не сказал, но, возможно, узнал том. В этом случае все члены братии уже в курсе дела.
Кроме того, есть еще Людвиг, ночной сторож, которого она встретила, возвращаясь от Беатрис: дневник был у нее в руках, и Людвиг мог его видеть. Итак, эти послания способен был написать кто угодно…
Марион прошла на кухню выпить стакан воды. Если действовать методом исключения, можно вычеркнуть из списка подозреваемых Джо. После обеда он прогуливался к скале Томблен, а затем находился в ее обществе. А письмо подложили как раз в тот момент, когда они были вместе. Мон-Сен-Мишель - место небольшое, кто-то мог следить за ее действиями и жестами. Увидел, как она покидает дом, и проник сюда в ее отсутствие.
Решение проблемы, возможно, заключается в следующем. У автора посланий был ключ; по словам сестры Анны, все члены братии имели доступ к дубликатам ключей. По-прежнему используя метод исключения, она сочла возможным оставить в списке подозреваемых только мужчин из религиозной общины. Речь в последнем послании шла о "друге", а не "подруге". Конечно, это могло быть обманом, однако в своих рассуждениях Марион решила строго следовать логике и не отвлекаться на бесплодные предположения. Таким образом, оставались пятеро мужчин. Брат Дамьен, по прозвищу Асфиксия, постоянно восторженный и, по-видимому, не чуждый спорту. Боязливый брат Гаэль, самый молодой член братии. Брат Кристоф, по прозвищу Анемия, всегда медлительный и запыхавшийся. Пренеприятный пожилой брат Жиль и, наконец, великий вождь всех и вся брат Серж, чей облик внушал Марион некоторую тревогу.
Таким образом, под ее подозрение в первую очередь попали лица духовные. Но разве они свободны от слабостей или пороков? Марион энергично покачала головой: автор послания точно один из этих пятерых. Ну а теперь что ей делать?
- Если хочешь вернуть свою книжечку, тебе придется придумать что-нибудь посмелее письма, которое ты мне подбросил, цыпленочек! - воскликнула она вслух.
Она не собирается оставлять дневник у башни - и вообще не намерена больше выпускать его из рук. Пусть этот трус мерзнет вечером где-нибудь за углом, ожидая, когда Марион пойдет возвращать книгу, - она станет читать ее дома! Хочет заполучить дневник - пусть предстанет перед ней с открытым лицом и потребует желаемое, глядя в глаза. Итак, посмотрим, на что он готов пойти… С нее довольно пряток и шуток! Головоломка, проникновение в ее дом - все это Марион сначала находила даже занятным с учетом прочих обстоятельств. Однако теперь это зашло слишком далеко; она чужая на этой горе; да, так и есть, и пора уже с этим смириться.
22
Джереми Мэтсон и Азим ужинали вместе в итальянском ресторане на бульваре Сулеймана-паши. Азим ел с аппетитом, гордый своими значительными успехами в проведении следствия.
- Это больше не легенда, теперь известно, что это правда! - говорил он с набитым ртом.
- Азим, в процессе расследования не следует безоглядно верить измышлениям двух… фантазеров! Кроме того, вы сами сказали, что первый из них находился под воздействием наркотика в тот момент, когда, как он полагает, увидел эту… гул!
- Согласен, нужно подходить к его показаниям с осторожностью, но он действительно что-то видел - я заметил неподдельный ужас в его глазах. И описания, данные обоими свидетелями, совпадают!
- Образ мыслей, общий для всех представителей простонародья. У них одни и те же ценности, одни и те же мифы, поэтому, когда один из них принимает за монстра калеку, убегающего после совершения кражи, другие следуют тем же путем.
- Послушайте, возможно, у нас есть шанс поймать это существо, если мы разместим наших людей в самом квартале. Торговец сказал мне, что видел монстра трижды в течение трех недель. Каждый раз это происходило в тот момент, когда он выходил ночью на крышу покурить - у него бессонница.
Джереми залпом допил остатки вина и покачал головой.
- Не стану я заставлять три десятка человек дежурить по ночам в течение одной или двух недель из-за того, что некий страдающий бессонницей меланхолик якобы наблюдал, как под его окнами проходит чудище, которым его пугали в детстве. У нас есть дела поважнее.
- Какие же?
- На завтрашнее утро у нас назначена встреча с директором школы Кеораза.
Азим помолчал, переживая крушение своих планов.
- Как вам удалось этого добиться? - спросил он наконец.
Джереми многозначительно улыбнулся, собирая остатки соуса в тарелке кусочком хлеба. У Азима возникло впечатление, что английский коллега с начала ужина ожидал, когда же беседа дойдет до этого вопроса: тот сделал паузу, чтобы прожевать хлеб, отодвинул тарелку и с нежностью произнес:
- С помощью женщины, друг мой.
Азим подносил уже ко рту стакан с водой, но застыл.
- Когда-то я любил женщину, которая сегодня является супругой мецената, основавшего интересующее нас учреждение, - продолжал Джереми.
- Господина Кеораза?
Джереми теребил салфетку. Азим увидел, как при упоминании фамилии мецената англичанин сжал ее с такой силой, что побелели пальцы.
- Именно. Касса школы пополняется из его бумажника, но есть еще и директор, господин Хэмфрис.
- И вы все еще поддерживаете связь с этой женщиной?
- Если это можно назвать связью. Но я так хорошо знаю это заведение потому, что Иезавель работала там на добровольных началах. Признаюсь, ради нее я также в этом участвовал.
- Вы?!
Всем известный образ одинокого и неразговорчивого детектива Мэтсона не имел ничего общего с этой картиной: влюбленный Джереми работал добровольцем в приюте для ребят из неблагополучных каирских семей…
- Да… это длилось несколько месяцев - осенью и зимой двадцать шестого года. Затем мы расстались.
Джереми сказал это тихим голосом, в его позе чувствовалось гораздо меньше уверенности, он подался вперед, опершись на локти.
- Сколько времени прошло с тех пор, как вы расстались с этой женщиной? - поинтересовался Азим.
- С января прошлого года… чуть больше года. Она познакомилась с будущим мужем на вечеринке в честь Нового года, во время ужина, устроенного основателем учреждения для всех работавших там добровольцев.
- Вы тоже там были?
Джереми закрыл глаза в знак подтверждения. Азим в ответ прикусил губу.
- Как бы там ни было, это совпадение нам поможет, - заметил египтянин.
- Английское общество в Каире в конечном счете ограниченно. Очевидно, что рано или поздно человек неизбежно начинает искать себе пару среди узкого круга своих знакомых. Не назвал бы это совпадением, не более чем предсказуемая неизбежность. Кстати, мои поздравления в связи с установлением личности мальчика! Узнал об этом только что, когда зашел в бюро.
- Я встретился с его семьей и сообщил о его смерти. Теперь нет ни малейшего сомнения, что в школе Кеораза учились все жертвы.
Джереми провел рукой по осунувшемуся лицу, подозвал проходившего неподалеку официанта и заказал еще вина.
- Могу я попросить вас об услуге, Азим? До завтрашнего утра не говорите больше на эту тему… Буду вам очень признателен.
Для Азима эта просьба прозвучала как неожиданный удар хлыстом. Ведь это же их работа, а Джереми еще и специально добивался, чтобы расследование поручили именно ему. Участие этой Иезавели в расследовании сыграло не последнюю роль в столь внезапной перемене его настроения - Азим мог в этом поклясться.
- Как пожелаете, - ответил он вслух.
Джереми взял большой стакан вина и разом выпил половину. На миг у Азима возникла внутренняя убежденность: англичанин что-то скрыл от него. Но эта уверенность поколебалась, а затем и развеялась так же быстро, как появилась.
Учреждение Кеораза находилось на длинной и широкой шариа Аббас, по соседству с католической церковью и зданием телеграфной и телефонной компании. Этим ранним утром по улице ехало множество машин - они сновали между трамвайными путями, наполняя пока еще почти прохладный воздух хриплым рокотом. Джереми в очередной раз поразился отчетливому контрасту между двумя городами, умещавшимися в границах Каира, - западным, с богатыми кварталами, организованными по-европейски, и восточным, где почти не было регулярной планировки.
Первый опирался на четкую структуру из перпендикулярных, широких, хорошо проветриваемых улиц с высокими современными зданиями европейских стилей архитектуры, тротуарами и газонами с декоративными кустарниками, магазинами, достойными Парижа, Лондона или Милана.
Второй город скрывался под тентами восточных базаров, изобиловал извилистыми поворотами, тупиками и узкими проходами. Стоящие здесь в течение многих веков здания отражали стили различных исламских культур, сменявших друг друга в Каире.
Западный город отличался чистотой, отсутствием неприятных запахов и разнообразием роскоши. По вечерам сдержанный смех молодых англичан смешивался здесь с шумным хохотом французов и итальянцев.
Восточный город скрывала завеса пыли; тут пахло кожей, экзотическими травами, потом массы людей, скученных на небольшой территории. Ночью с высоты тысячи минаретов доносилось пение муэдзинов; оно терялось в уходящей за горизонт мешанине разнородных крыш, которая походила на внезапно окаменевший морской шторм.
В западном городе сосредоточились экономика и политика, в восточном - тайна и история.
Директор учреждения Кеораза, Хэмфрис, принял двух детективов в своем кабинете на последнем этаже. Это был англичанин примерно сорока лет, с внушительным торсом и довольно густой бородой. Во всем, за исключением характера, он походил на профессора Челленджера, чьи подвиги описал в своих романах знаменитый Артур Конан Дойл. Не интересуясь пожеланиями гостей и невзирая на то, что на дворе утро, он приказал подать два бренди - для себя и Джереми; Азиму пришлось довольствоваться стаканом воды.
- Итак, позвольте узнать - чем могу быть полезен? - спросил директор, усаживаясь за письменный стол, заваленный бумагами.
- Как я объяснил вам вчера по телефону, это касается детей из вашего заведения.
- То, о чем вы мне рассказали, ужасно. Здесь, в Каире, орудует убийца? Есть ли у вас какие-то зацепки?
Джереми сделал неопределенный жест рукой, означающий, что детективам пока не удалось продвинуться далеко.
- Расследование идет своим чередом, - уклончиво ответил он. - Удалось ли вам найти личные дела детей, о которых я просил вас вчера?
Директор указал пальцем на тонкую стопку картонных папок:
- Вот они - все четверо малышей.
- Полагаю, вы изучили имеющиеся там сведения. Нет ли у вас соображений на этот счет? Мы пытаемся обнаружить связь, которая, вероятно, существовала между детьми, что-нибудь общее.
Хэмфрис сжал руку в кулак - послышалась серия сухих щелчков; пальцы директора были изуродованы артрозом.
- Нет, ничего. Впрочем… есть кое-какие детали. Посмотрите вот на это.
Он протянул англичанину картонные папки с листками бумаги и схватил свой наполненный до краев стакан. С наслаждением вдохнул аромат бренди и сделал несколько глотков. Затем развернулся к окну и взглянул на колокольню стоящей напротив церкви.
- Хотя мы раньше не были знакомы, я припоминаю, что вы находились среди наших добровольцев, детектив.
Джереми оторвался от личных дел и пристально посмотрел на директора, но тот как ни в чем не бывало продолжал:
- Я… я не знаю, как вам это сказать, но… В общем, может, вы этого и не помните, но четверо детей, дела которых мы обсуждаем, учились в ваших классах, господин Мэтсон.
Азим нахмурился и взглянул на коллегу - у того глаза открылись значительно шире обычного.
- Простите? - пробормотал Джереми.
- Да, - настаивал Хэмфрис, - думаю, именно этого факта вы и не заметили. Все эти дети прошли через ваши руки во время уроков чтения, после того как вы предложили свою кандидатуру в качестве добровольца. Вижу, что вы их не помните. Я понимаю: у нас учится много местных детей, а для большинства европейцев все они на одно лицо.
Джереми чуть резче, чем следовало, открыл первую папку и изучил несколько страниц, отпечатанных на машинке. Он переходил от одного личного дела к другому со все возрастающей нервозностью.
- Это важная деталь? - спросил директор. Выпрямившись, Мэтсон пристально посмотрел на него.
- А вы как думаете? - процедил он холодно. Всего за несколько секунд лоб детектива покрылся капельками пота. Азим наклонился вперед со своего стула, оперся локтями на край письменного стола и вежливо, но настойчиво попросил:
- Будьте добры, не могли бы вы предоставить нам список всех детей, прошедших через классы детектива Мэтсона?
Хэмфрис молча изучал невысокого египтянина, чью голову венчал тюрбан. Директор явно ждал реакции на эту просьбу со стороны английского детектива - подтвердит он ее или отклонит.
"Очевидно, этот человек не слишком уважает местных", - отметил Азим про себя. Это не могло не вызывать беспокойства, учитывая, что Хэмфрис - руководитель благотворительного учреждения для детей из бедных арабских семей. "Еще один человек, занявший должность ради карьерного роста, а не из любви к работе".
Одним движением указательного пальца Джереми дал понять, что одобряет идею Азима.
- Ладно, я предоставлю вам требуемые материалы к понедельнику или в крайнем случае ко вторнику. Послушайте, я только сейчас подумал: одно происшествие может иметь отношение к убийству детей. Мы - я имею в виду наше учреждение - подали в январе заявление о краже со взломом. Самое любопытное, что ничего не было украдено. Кто-то взломал заднюю дверь, чтобы проникнуть в бытовые помещения и в администрацию. Злоумышленник, очевидно, рассчитывал найти здесь значительную сумму наличных денег. Припоминаю, что была взломана также дверь в комнату, где находится сейф.
- Много ли денег у вас похитили? - спросил Джереми.
- Нет. В конечном счете грабитель понял, что взломать сейф ему явно не по силам. Он даже не попытался его открыть! И это после того, как преступник вскрыл два дверных замка!
- В этой комнате находилось что-нибудь еще? - задал следующий вопрос Мэтсон.
- Конечно, ведь это комната для архива - там хранились личные дела персонала и детей.
- И вы говорите об этом только сейчас?! - английский детектив пришел в ярость.
- Это же информация, которая может иметь большое значение, - вмешался Азим, глядя на смущенное лицо директора. - Какие сведения имелись в личных делах детей?
На этот раз Хэмфрис не стал ждать реакции Джереми и сразу ответил египтянину: