Ему становится немного легче на душе оттого, что он еще не потерял счет времени. Раз он все-таки ориентируется во времени - значит, не сошел с ума. Пока еще не сошел…
К счастью, у него не возникает потребности сходить по малой нужде, а не то ему пришлось бы помочиться прямо себе в штаны! Какое это было бы унижение!.. Чтобы возникла необходимость сходить по малой нужде, нужно сначала выпить жидкости… А у него во рту давно пересохло. Жажда - еще большее мучение, чем голод…
Он слышит какой-то шум, и это заставляет его приподнять отяжелевшие веки.
Скрипит дверь, по бетонным ступенькам гулко стучат каблуки.
Сейчас его опять будут мучить.
К нему приближается Лидия. Он слегка поворачивает голову в ее сторону.
- Добрый день, Бенуа.
Лидия, подойдя к Бенуа сзади, снимает с него наручники. Бенуа не шевелится. Постояв какое-то время возле пленника, Лидия уходит.
Бенуа вдруг осознает, что он уже не пристегнут наручниками к решетке. Он почти свободен.
Ему требуется несколько минут, чтобы перевести руки из-за спины вперед. Его запястья - синие. Его пальцы так сильно затекли, что он очень долго не может застегнуть ими рубашку.
Он пытается встать, но у него ничего не получается: ноги не в состоянии выдержать вес тела. Он доползает на четвереньках до умывальника и, схватившись за него руками, кое-как поднимается на ноги. Затем он пьет воду. Пьет очень долго, не обращая внимания на то, что вода - ледяная. Его так сильно измучила жажда, что он, кажется, выпил бы целый океан.
У него начинает кружиться голова. Он снова хватается за умывальник и свободной рукой закрывает кран. И тут он замечает, что его мучительница снова здесь, причем она пришла не с пустыми руками.
- Нужно, чтобы ты немного поел… Тебе еще рано умирать.
Он сжимает челюсти, чтобы заставить себя промолчать, а Лидия тем временем просовывает в "клетку" принесенную ею скудную пищу. Бенуа медленно подходит к решетке, Лидия делает пару шагов назад. Она поставила на пол чашку с горячей водой и положила рядом с ней кусок хлеба, пакетик с кофейным порошком и два кусочка сахара. Еще она просунула между прутьев решетки свитер.
Бенуа натягивает на себя свитер и садится на одеяло. Он старается не смотреть на Лидию. От одного ее вида у него портится аппетит.
- Я снова включила горячую воду. Так что теперь ты можешь помыться…
- Сегодня что, праздник? - Его срывающийся голос звучит хрипло.
- Нет, но… Я терпеть не могу грязи. И неопрятных людей… Ты и так уже весь сгнил изнутри… Поэтому будет лучше, если ты смоешь грязь хотя бы снаружи.
Бенуа с недоумевающим видом качает головой.
Лидия, усевшись на свой стул, неотрывно смотрит на своего пленника. Бенуа, очень быстро съев хлеб и расправившись с кофе, сидит, не шевелясь, на одеяле.
- Тебе следовало бы принять душ, пока есть горячая вода…
- Ты ведь намереваешься меня убить, да?
- Тебя это смущает?
Бенуа вдруг улыбается.
- Вовсе нет! Как раз наоборот…
Он поднимается на ноги и снимает с себя свитер и рубашку. Ну околеет он от холода - и что?.. Не отводя взгляда от Лидии, он начинает медленно снимать джинсы.
Она наконец-таки поднимается со стула и уходит.
Огюсту Фабру всегда нравилось проводить обыски, тем самым врываясь в скрытый от посторонних глаз мир того или иного человека… Впрочем, в данном случае речь идет не об обыске, а скорее об осмотре.
Он и Джамиля тщательно осматривают рабочий стол Бенуа Лорана. Им пришлось взломать несколько ящиков, закрытых на ключ, а также сорвать висячий замок на личной ячейке Лорана в гардеробе.
Судя по тому, как разложены вещи Лорана, он явно не отличается любовью к порядку. Это первый вывод, который Фабр сделал о Бенуа, обшарив его стол. Однако от этого вывода мало пользы.
Они с Джамилей нашли в столе Лорана много всякой всячины: прежде всего, конечно, папки с еще не оконченными делами, а также его личные вещи - рубашку, сменное нижнее белье, электробритву, лосьон после бритья…
А еще фотографии. На столе - фото его супруги и сына. В ящиках - фото каких-то женщин. Некоторые из этих женщин - в нижнем белье. Охотничьи трофеи ловеласа…
- Вы, капитан, были правы!.. Этот парень и в самом деле донжуан!
- Еще какой… Однако установление данного факта ничуть не помогает в нашем расследовании!
- Придется порыться в его личном письменном столе…
- Спешу сообщить вам, что именно этим мы как раз и занимаемся! - ухмыляется Джамиля.
- Я имею в виду письменный стол у него дома.
- А-а… Гаэль, возможно, не даст на это согласия.
- Нам в любом случае нужно осмотреть его жилище. У нас нет другого выхода.
- И что же вы надеетесь там найти?
- Понятия не имею! Но если он исчез, то это произошло, видимо, не случайно, разве не так? Возможно, у него на совести кое-какие нехорошие делишки…
- Вы из судебной полиции или из контролирующих полицию органов, майор? - морщась, спрашивает Джамиля.
- Почему вы задаете мне такой вопрос?
- Да потому что вам везде мерещится зло! На основании чего вы вдруг решили, что Бенуа был замешан в каких-то нехороших делишках?
- Я просто хочу его найти и прорабатываю все возможные версии - только и всего… А вы?
- Что я?
- Вы точно хотите, чтобы Лоран нашелся?
Джамиля несколько секунд растерянно хлопает ресницами, а затем ее охватывает приступ гнева.
- Вы с вашими дурацкими намеками уже начинаете действовать мне на нервы! - взрывается она. - Вам лучше оставить меня в покое, пока я не вцепилась вам ногтями в физиономию!
- Успокойтесь, капитан! Я прошу вас успокоиться…
Джамиля стремительно выходит в коридор, сильно хлопнув дверью, и направляется к своему собственному кабинету.
"Да пошел он к черту, этот придурок!"
В кабинете она наливает себе кофе, выходит в коридор и "стреляет" сигаретку у одного из своих подчиненных, а затем снова возвращается и запирается на ключ.
Она с раздражением захлопывает лежащую в самом центре стола папку с материалами, собранными по делу об исчезновении майора Бенуа Лорана.
"Вот видишь, мерзавец, - думает она, - тебе все-таки придется поплатиться… Как говорится, что посеешь, то и пожнешь…"
Бенуа просыпается после нескольких часов сна.
Для него это не просто сон, а благотворный отдых, позволяющий сберечь силы. К тому же это единственное удовольствие, которое до сих пор еще имеется у него.
Скоро наступит ночь. Бенуа наблюдает за тем, как постепенно сгущаются сумерки. Ему тепло в свитере и одеяле, в которое он закутался. Признаться, он чувствует себя заметно лучше. Немного еды, кофе, горячий душ, несколько часов сна - и он снова готов к борьбе.
К борьбе за что?
Бенуа поднимается на ноги и, всмотревшись в полумрак, убеждается, что его мучительницы в подвале нет. Он здесь один.
Сам не зная зачем, он сильно бьет ногой по решетчатой двери. Затем - еще раз.
Эти удары - единственное, чем пленник может хоть немного ослабить нервное напряжение, от которого он сходит с ума.
Встав под подвальным окошком и глядя на все еще брезжущий тусклый свет, он предается размышлениям. Его мозг, получив небольшую подпитку в виде еды, кофе и сна, снова может нормально функционировать.
Есть ли смысл бороться с этой полоумной? Или лучше уступить ей?
Но что конкретно ей от него нужно? К сожалению, у него нет четкого представления о том, чего добивается Лидия. Возможно, она просто хочет над ним поиздеваться. Хочет, как говорят преступники, "опустить" его, унизить и полностью подчинить своей воле.
И пока она не достигнет своей цели, ей незачем его убивать.
Значит, ему нужно попытаться выиграть время - время, необходимое для того, чтобы сослуживцы нашли его.
Если бы им удалось установить местонахождение его телефона, то они были бы уже здесь… Но они в любом случае рано или поздно обнаружат какой-нибудь след, который приведет их сюда.
След? Какой след?..
Бенуа снова начинает охватывать отчаяние, ему мерещится всякая жуть.
Нет, нужно смотреть на ситуацию, в которой он оказался, совсем под другим углом зрения. Ему необходимо держаться как можно дольше, потому что он и сам может найти способ отсюда выбраться. Лидия все равно допустит какую-нибудь ошибку, и тогда…
Да, теперь понятно, что ему следует делать. У него в голове созрел прекрасный план.
Он не станет позволять ей унижать его, не станет пускать слюни. И не станет больше ни о чем просить ее.
Но в то же самое время ему нужно заставить свою мучительницу поверить, что его физические силы почти на исходе. Наверняка она начнет действовать смелее, и он…
А вот, кстати, и Лидия - легка на помине.
Бенуа садится на одеяло - эдакий юный хитрец, задумавший одурачить злую тетю.
Он с вызовом смотрит на Лидию, а она, подойдя к решетке, берется за прутья своими белыми холеными пальчиками с накрашенными ногтями и говорит:
- Добрый вечер, Бен…
- Меня так называют только мои друзья. Мои друзья и мои любовницы. Для всех остальных я либо Бенуа, либо майор Лоран.
- О! Но мы ведь с тобой стали близкими людьми, разве не так?
- Близкими людьми?! Тебе это приснилось! Что-то я не помню, чтобы мы с тобой целовались…
У Лидии после такой дерзости от удивления вытягивается лицо.
- Ты решил быть со мной грубым, Бен?
- Дай мне хотя бы одно основание таким не быть!
- У меня есть револьвер, он лежит вон там, позади меня… Это неплохое основание, не так ли?
- Мне на это наплевать! Давай, пристрели меня!
- Ага… Майор Лоран бунтует! Пытаешься выглядеть крутым? Не смеши меня! Я прекрасно знаю, что ты сейчас умираешь от страха, Бен!
- Жаль тебя расстраивать, малышка, но ты ошибаешься. Я не умираю от cmpaxa! Я умираю скорее от голода. Кроме того, я должен сказать следующее: я горю желанием прикончить тебя…
- Еще бы! Однако не забывай, что тут есть одна проблема: ключи от этой двери находятся у меня, как, впрочем, и твой пистолет…
- Да, это действительно проблема. Но моя мама всегда говорила мне, что у любой проблемы есть решение… Просто нужно его найти!
- Да ты на ногах-то уже еле держишься! Что за глупости ты мне рассказываешь?!
Бенуа молчит. Ему нельзя слишком сильно перегибать палку. Если, конечно, он хочет выбраться из этого ада живым и невредимым.
Восприняв, по-видимому, молчание пленника как знак того, что он пошел на попятную, его мучительница самодовольно улыбается.
Она достает из кармана какой-то предмет и просовывает руку между прутьями решетки.
- Ты узнаешь вот это? - спрашивает она.
Бенуа подходит к решетке. Лидия даже не собирается отходить назад. Бенуа видит в ее руке медальон, который сразу же узнает.
- Это твой медальон. Который ты носишь на шее…
Лидия расстегивает верхнюю часть своей блузки и показывает висящий у нее на шее медальон. Он точно такой, как и тот, который она держит в руке. Бенуа стоит не шевелясь.
Лидия медленно поворачивает медальон так, чтобы была видна его обратная сторона. На металлической поверхности выгравированы буквы и цифры: Орелия. 12.02.1978.
- Ты его узнаешь, не так ли?
Бенуа поднимает глаза на Лидию.
- Нет. Я только вижу, что это точно такой же медальон, как и тот, что висит у тебя на шее.
- Да, почти такой же…
- А кто такая Орелия?
Бенуа видит, что лицо Лидии перекосилось, а глаза засветились ненавистью. Она кладет медальон обратно в карман.
- Почему ты продолжаешь отпираться, чертов мерзавец?
- Отпираться от чего?
- От того, что ты ее убил… - цедит сквозь зубы Лидия и добавляет: - Я все знаю!
- Я не понимаю, о чем ты говоришь!
- Я все знаю! - вдруг исступленно кричит Лидия.
Бенуа на всякий случай отходит на шаг назад от решетки.
- Я заставлю тебя во всем признаться, дерьмо!
- Послушай, Лидия, ты ошибаешься, поверь мне. За всю свою жизнь я никогда никого не убивал!
- Ты во всем признаешься, - повторяет Лидия. Ее голос звучит угрожающе. - Я буду мучить тебя так сильно, что ты в конце концов не выдержишь и признаешься… Но я не стану торопиться… У меня полно времени… Чем дольше, тем лучше, не правда ли?
- Успокойся, Лидия… Мы ведь можем спокойно поговорить с тобой, да? Скажи, кто такая эта Орелия?
- Заткнись! Ты прекрасно знаешь, кто она такая, потому что убил ее!
Бенуа усмехается и прислоняется спиной к стене.
- Ты удивлен, да? Ты не ожидал, что я найду его?
- Что найдешь?
- Как это что? Медальон! Ты его, надо признать, неплохо спрятал. Но…
- Я спрятал? Да я эту вещицу никогда раньше не видел!
- Ты лжешь. Ты можешь прикрываться своей репутацией добропорядочного полицейского и обманывать кого угодно, но только не меня…
Бенуа садится на одеяло. Она права: он действительно еле-еле стоит на ногах.
- Уж я-то знаю, кто ты такой на самом деле. И на что ты способен… На какие зверства…
- Ты несешь какую-то чушь! - восклицает он. - Как будто бредишь!
- Ну и как ты себя чувствуешь после того, как тебя разоблачили, майор Лоран?
- Ты просто чокнутая… Да, чокнутая. Мне тебя даже жалко!
- Ты убийца… Убийца детей!
Бенуа закрывает глаза: час от часу не легче.
- И еще насильник.
- Это все? Ничего не забыла?
- Ты изнасиловал Орелию, разве не так?
- Я никогда не видел ее, - возражает Бенуа. - И не имею ни малейшего понятия о том, что ты сейчас говоришь! Я никогда никого не насиловал… У меня не было в этом ни малейшей необходимости!
- Где она, Бенуа?
Чем дальше, тем нелепее. Бенуа с усталым видом смотрит на свою мучительницу.
- Лидия, насколько я понял, в твоей жизни произошло большое несчастье и ты из-за этого сильно страдаешь. Разыскивая убийцу, ты, на свою беду, пошла по ложному следу. Поверь, я никого не убивал…
- Ты во всем признаешься, майор Лоран. Во всем. До самой последней мелочи. Это я тебе гарантирую… И попросишь прощения. Это всего лишь вопрос времени. Я ведь прекрасно понимаю, как трудно признаться в том, что ты способен на гнусные поступки, Бен… Трудно признаться в собственной подлости.
8
Воскресенье, 19 декабря
Снег до сих пор идет, однако все слабее и слабее.
Еще очень рано, но Лидии не спится. Она потягивается и опускает ноги на прикроватный коврик. Ее кошмар рассеивается, как только она вылезает из теплой постели. Впрочем, этот кошмар, словно пылкий любовник, снова овладеет ею, когда она опять ляжет в постель.
Она подходит к окну и смотрит через слегка запотевшие стекла. Большой сад за окном навевает на нее тоску. Он всегда навевал на нее тоску, с того момента, когда…
Начинается обычная утренняя рутина: кофе, легкий завтрак, сигарета, душ.
Однако сегодня не совсем обычное воскресенье - это первое воскресенье, которое она проведет в компании со своим пленником. Она заранее этому радуется и придумывает, каким новым пыткам подвергнет убийцу. Вчера ей пришлось устроить ему "выходной", потому что она не может допустить, чтобы он умер слишком быстро.
Сегодня Лидия чувствует прилив энергии. Она готова, выражаясь языком автомобилиста, переключиться на высшую передачу.
Она ненадолго выходит на крыльцо и стоит там, пряча ладони от холода в складках своей шерстяной кофты. Снегопад уже заканчивается, и к ее ногам падают несколько последних снежинок. Кругом очень тихо, природа словно замерла.
Лидия возвращается в дом и бросает взгляд на висящее в коридоре возле двери зеркало.
- Не смотри на меня так, - шепчет она. - В чем ты меня упрекаешь, а?
Ее губы искривляются.
- Нет-нет, не беспокойся… Я не собираюсь убивать его сегодня! Слишком рано. Очень-очень рано. Поверь, ему предстоит еще долго мучиться. Он будет просить у тебя прощения на коленях… Можешь не сомневаться в этом.
Лидия привычным жестом поправляет прическу.
- Но сначала он во всем признается. И отведет меня к тебе. Вот там он и умрет. Умрет так, как ты захочешь. Идешь со мной?..
Лидия направляется в подвал с радостной улыбкой на губах…
Она подкрадывается к Бенуа, словно волчица. Ее узник еще спит. Он укутался в одеяло и лежит к ней спиной. Некоторое время она стоит и смотрит на него. У нее нет ни малейших сомнений в том, что она права. Стало быть, никакой жалости к этому человеку у нее нет.
Лидия не испытывает к Бенуа ничего, кроме ненависти, накопившейся у нее за последние полтора десятка лет. Ненависти, мучившей ее так, что она не спала целые ночи напролет.
Женщина тихонько шепчет:
- Смотри, он здесь… Он в наших руках!
Затем она берет пистолет и, просунув ствол между прутьями решетки, громко кричит. Бенуа, испуганно вздрогнув, просыпается.
Первое, что он видит этим утром, - направленный на него пистолет.
Он медленно поднимается с пола. На его лице видны следы недельного пребывания в тюремных условиях. Он смотрит на оружие, потом переводит взгляд на золотисто-янтарные глаза той, которая держит его.
- Доброе утро, Бенуа… Ты, я вижу, хорошо выспался!
Бенуа ничего не отвечает. Когда на тебя направлен пистолет, лучше помалкивать.
- Я думала о тебе всю ночь, - продолжает Лидия. - Знаешь, а ведь сегодня воскресенье.
- Ну и что? Мы пойдем на воскресную мессу?
- А ты разве веришь в Бога?
- Нет, - вздохнув, признается Бенуа.
- Я тоже не верю. Если бы Бог существовал, разве он стал бы создавать таких чудовищ, как ты?
Бенуа предпочитает отмалчиваться, стоически ожидая, что же будет дальше.
- Нет, мы не пойдем на мессу - мы пойдем на исповедь! Мы ведь так много можем рассказать друг другу… Точнее говоря, это ты очень во многом должен признаться. Исповедаться передо мной… Разве не так, Бен?
- Да, так… Я могу исповедаться перед тобой в том, что хочу есть. И еще в том, что мне ужасно надоело торчать в этой конуре. А еще…
- Нет, все это меня не интересует, - прервала его Лидия. - Я хочу, чтобы ты рассказал мне о шестом января… Конечно же, я имею в виду шестое января тысяча девятьсот девяностого года…
- Тысяча девятьсот девяностого года? Прошло уже столько лет!..
- Да, но… Иногда происходят события, о которых невозможно забыть даже пятнадцать лет спустя…
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Ты превосходный комедиант, Бенуа! Неудивительно, что тебе удавалось дурачить свою жену на протяжении стольких лет! Ты умеешь изобразить невинность и запросто ввести в заблуждение кого угодно… Но только не меня… Не меня!
- У меня невинный вид, потому что я невиновен! Такая мысль тебе в голову не приходила?
- Твоя ложь меня раздражает, Бен…
Лидия отходит назад, к своему стулу. Там, укрывшись в темноте и словно бы отойдя от входа в преисподнюю, она закуривает сигарету.
- А у тебя не найдется сигаретки и для меня? - отваживается спросить Лоран.
- Нет. Я лучше объясню тебе, что с тобой будет происходить дальше… Ты находишься у меня в качестве задержанного.
Бенуа грустно улыбается.