Когда я перешла ручей по мосту, ширина которого позволяла проехать только одной машине, внезапно услышала всплеск и подпрыгнула от неожиданности. Сразу же решила, что это выдры, подошла к кромке воды и стала вглядываться. Наша клиника принимала участие в проекте по восстановлению популяции выдр в этой части страны, и мы были постоянно настороже, пытаясь уловить хоть намек на то, что дело идет.
Мы пережили долгую дождливую зиму, после которой уровень воды в реках поднялся. Я слышала, что за мост цеплялись обломки деревьев и какой-то мусор. Я сильнее наклонилась и стала ждать, надеясь, что мои надежды оправдаются. Под мостом каменная кладка скрывалась в полумраке, поэтому приходилось вглядываться в густые тени. Я ждала, не отводя взгляда от поверхности воды, надеясь разглядеть, как предательски горят крошечные яркие глазки.
Некто хрипло, гортанно откашлялся.
Я подпрыгнула от неожиданности и чуть не упала. Я огляделась, но вокруг не было ни души. Впрочем, звук доносился из-под моста. Я вновь наклонилась, не испытывая на сей раз желания подходить слишком близко. Возможно, там прячется лисица или домашняя собака. Если только не принимать во внимание, что звук явно издал человек. Под мостом ничего нельзя было различить, кроме теней, а одного взгляда на часы было достаточно, чтобы понять: я опаздываю уже на двадцать минут.
Во что я позволила себя втравить? Могу себе представить! Пара здравомыслящих жителей безуспешно пытается успокоить окружающих. Возможно, им даже удалось уговорить констебля из местного полицейского участка прийти на собрание, и тот сейчас объясняет все более и более волнующейся аудитории, почему полиция Дорсета не может задействовать дополнительные людские ресурсы, чтобы создать "змеиные патрули".
У каждого была своя история, связанная со змеями, и каждый непременно желал ее рассказать. Меня же с чьей-то легкой руки считали местным специалистом по змеям. Люди захотят узнать, почему округа так и кишит змеями, почему умер Джон Эллингтон и что власти (в чьей бы компетенции этот вопрос ни находился) собираются предпринять. И как им уберечь собственных детей. Каждый захочет вставить слово, и ни один из присутствующих не будет прислушиваться к голосу разума. Что ж, у меня не было ответов на все эта вопросы, а попусту терять время я не собиралась. Я повернула на мост, намереваясь вернуться домой, собраться с духом и позвонить отцу.
- Клара, вот ты где! А я как раз иду за тобой! - На противоположном конце лужайки стояла запыхавшаяся медсестра Салли. - Без тебя не начинают.
Покорившись неизбежному, я последовала за Салли через лужайку по одному из трех путей, ведущих к Черч-лейн. Мы чуть спустились по холму, а потом повернули направо, и дорога привела нас в тупик. Раньше я сюда никогда не попадала, потому что здесь находился только огромный особняк в тюдоровском стиле. Мы с Салли прошли под каменной аркой и пересекли мощеный внутренний дворик. Дом, казалось, окружил нас, впереди виднелось основное крыло. Салли открыла массивные деревянные двери, и мы вошли внутрь.
Мы оказались в большом холле, отделанном темными, тускло поблескивающими панелями. Вдоль одной из стен располагалась галерея для менестрелей, куда вела богато украшенная лестница. Краешком глаза я заметила, как наверху за дверями скрылась высокая, облаченная во все черное фигура.
На ступеньках стоял Филип Хопвуд, а за его спиной - высокий плотный мужчина. Я предположила, что это и есть хозяин дома и наша местная знаменитость Клайв Вентри, миллионер, добившийся успеха и славы собственными силами, он же всемирно известный яхтсмен. Голова Вентри была повернута в сторону, как будто он тоже заметил фигуру в галерее. Однако я точно от кого-то слышала, что он живет один. У него есть слуги? Хозяин повернулся лицом ко мне, и я увидела, что ему под пятьдесят, может, чуть больше. У него были густые темные волосы, нависшие над глазами брови и немного крючковатый нос.
В холле собралось не меньше двадцати человек, преимущественно мужчины. Все стояли и громко разговаривали, но тут же замолчали, когда услышали, как открылась и закрылась дверь. Все воззрились на меня. Двадцать человек не сводили с меня взглядов: я оказалась в ситуации, которой всю свою сознательную жизнь старалась избегать.
Филип поманил меня, все еще стоя на лестнице, возвышаясь над всем собранием. Меньше всего мне хотелось оказаться над толпой, но Салли подтолкнула меня. Присутствующие расступились, пропуская нас. Филип наклонился ко мне, взял за руку и потянул к себе, пока я не оказалась на одну ступеньку ниже, чем он. Выше я не собиралась подниматься.
- Мисс Беннинг, - заговорил он, когда убедился в тщетности своих попыток затянуть меня выше, - спасибо, что пришли.
Присутствующие стали рассаживаться, двигая стулья. Кто-то остался стоять, опершись о стену, кто-то устроился за спинами сидящих, облокотившись на спинку стула. Клайв Вентри молча кивнул мне. Потом еще раз бросил взгляд в сторону галереи.
За дальним концом массивного, длинного и узкого обеденного стола восседали пятеро пожилых людей. Несмотря на теплый вечер, три женщины кутались в зимние пальто. У одной на голове была красная шерстяная шапка, а на коленях сидел маленький терьер. Двое мужчин из этой компании казались недовольными, как будто пришли сюда вопреки здравому смыслу. Один из них нервно поглядывал на стол. Второй, одетый чуть лучше остальных, пристально разглядывал комнату.
- Как я уже говорил, - произнес коренастый мужчина с волосами пшеничного цвета, стоявший во главе стола лицом к лестнице, - в Штатах постоянно сталкиваются с подобными проблемами. Нам нужно только организоваться.
За моей спиной Филип громко вздохнул.
Мужчина с пшеничными волосами вытянул руки из карманов, его взгляд остановился на мне, губы искривились в презрительной усмешке.
- В Канзасе, Нью-Мексико, Техасе, Оклахоме, Алабаме и Джорджии… - Он загибал пальцы, перечисляя штаты. Я уже знала, что он скажет дальше. Я знала, чем, помимо всего прочего, знамениты перечисленные штаты. Он продолжал: - и в нескольких других штатах гремучие змеи - серьезная проблема для местного населения.
Краешком глаза я заметила, что оба старика обменялись понимающими взглядами, а женщина в красной шапке чуть крепче прижала к себе собачку. Остальные присутствующие в холле неотрывно смотрели на выступающего. А он не сводил глаз с меня.
- Люди, работающие на полях, дети, играющие в садах, - говорил он, - их постоянно кусают змеи. Часто их не успевают довезти до больницы или не имеют возможности ввести противоядие, поэтому пострадавшие умирают. Иногда теряют руку или ногу. Каждый год из-за укусов гремучих змей гибнет огромное количество скота, на миллионы долларов. Змеи заползают в дома, устраивают свои гнезда в подвалах, на чердаках, по ночам ползают вокруг домов в поисках еды. Совсем как здесь.
Я непроизвольно глубоко вздохнула, но даже не подумала подавить вздох. Правдой была лишь одна пятая сказанного им, а остальное - сущий вздор. В Соединенных Штатах время от времени гремучие змеи нападают на людей, но большинству жертв удается добраться до больницы до того, как яд успевает оказать свое губительное воздействие. Чаще всего змеиные укусы - результат глупости и бравады самого человека, но даже в этих случаях лечение обычно проходит весьма успешно. Мне не было известно ни одно документальное подтверждение тому, что змеи колонизировали людское жилище. Гремучие змеи, как и большинство рептилий, избегают контакта с человеком.
- Таким образом, весной, - продолжал мужчина, который, казалось, был просто "очарован" мной, - там организуют облавы на гремучих змей. Жители отлавливают змей и гуманными методами обезвреживают их. Это законный отлов, санкционированный властями штатов. Так они держат популяцию змей под контролем, а кроме того, получают яд, необходимый для изготовления противоядия.
Оратор начал меня злить. И не только из-за того, что настырно меня разглядывал. Нет ничего гуманного в этих отловах змей! Рептилий выманивают из нор с помощью бензина или токсичных химикатов, бросают в грязные контейнеры и перевозят, не обеспечивая водой и пищей, на сборные пункты. Многие из змей не доживают до конца этого путешествия. Тех, кому "посчастливилось" выжить, используют для безрассудных экспериментов - что в результате приводит к увеличению числа укусов. Так что было бы лучше просто оставить змей в покое. В конечном итоге выжившим особям отрубают головы или забивают насмерть битами. Такие жестокие, варварские мероприятия ежегодно наносят огромный, непоправимый вред окружающей среде.
- И вы предлагаете нам, мистер Кич, организовать отлов змей? - впервые за все время подал голос Клайв Вентри.
Говорил он с акцентом, только я не могла понять, с каким. Потом вспомнила, что он выходец из Южной Африки.
- Начнем сегодня же вечером, - заявил Кич. - Отловим, обезвредим.
Я оглядела холл: увидела сосредоточенные лица, кивающие головы. Кое у кого в глазах загорелись зловещие огоньки. Это же сразу заметно, нашу готовность обидеть слабого, правду не утаишь, верно? Дай нам законное право быть жестокими, разве мы от него откажемся?
- А вы что скажете, Клара? - спросил Филип, и я вздрогнула от неожиданности.
Я заставила себя посмотреть Кичу в глаза. Довольно меня разглядывать!
- Я бы очень встревожилась, - ответила я, - если бы полагала, что у вас есть малейший шанс поймать хоть одну змею.
Он прищурился и, несмотря на то что стоял метрах в десяти от меня, казалось, подался ко мне. Как бы то ни было, его взгляд стал еще пристальнее.
- Не беспокойтесь, уж я-то их поймаю! - Это прозвучало как угроза.
- Гремучие змеи довольно большие, - заметила я, надеясь, что мой голос не дрожит предательски. - Они живут в приметных норах.
К этому моменту мое сердце билось так учащенно, что рядом стоящие люди могли заметить, как у меня на шее пульсирует жилка. Я всегда всеми силами старалась избегать споров и ссор.
- Гремучих змей относительно легко обнаружить и отловить, - продолжала я, - хотя это чрезвычайно опасное занятие. Наши змеи значительно меньше по размеру. Они прячутся в норах, которые не так-то легко обнаружить. Большинство жителей нашей страны никогда не видели змей.
По холлу пронесся шепот. Я расслышала, как кто-то поинтересовался, где я живу.
- К тому же, - не унималась я, не сводя глаз с Кича, пусть мне и хотелось убежать куда-нибудь и спрятаться от его насмешливого взгляда. Очевидно, он был из породы мужчин, которые считают непривлекательных женщин совершенно бесполезными созданиями. - Нет ни федерального, ни международного закона, охраняющего гремучих змей. К сожалению, американцы вольны поступать, как им заблагорассудится. В нашей стране все обстоит иначе. Убийство змей, обитающих в Великобритании, или причинение им увечий карается по закону. То, что вы предлагаете, - незаконно.
- Расскажите это семье Джона Эллингтона! - выкрикнул кто-то из собравшихся.
- Она совершенно права, - раздался голос от двери.
Повисло молчание, все головы повернулись к новоприбывшему. Это был стройный мужчина среднего роста, может, чуть выше. Его темные волосы были подстрижены очень коротко, на носу - очки в прямоугольной черной оправе. Я бы дала ему лет тридцать семь - тридцать восемь или чуть больше. У него были приятное лицо с правильными чертами, однако красавцем его трудно было назвать. В его внешности не было совершенно ничего необычного или выдающегося, но, тем не менее, его появление охладило пыл собравшихся. Во всяком случае, уже никто из присутствующих не проявлял свои агрессивные наклонности так открыто.
- Я подарю тебе экземпляр закона об охране природы, Аллан, - продолжал вновь прибывший.
В его облике ощущались властность и уверенность в себе. Может быть, он из "зеленых" или работает в министерстве охраны окружающей среды? Как бы то ни было, я с радостью уступила ему пальму первенства. Похоже, он из тех, к кому люди прислушиваются. Я же отношусь к тем, на кого лишь недоуменно таращатся.
- Так-то оно так, Мэт, - откликнулся Аллан Кич, впервые с момента моего появления отрывая от меня взгляд. - Но мы столкнулись с настоящей проблемой. Моя девушка боится выходить даже в сад.
Вновь прибывший Мэт, удостоив Аллана мимолетного взгляда, обернулся ко мне. Его немигающие глаза пристально смотрели на меня.
- Кажется, у нас действительно многовато змей, мисс Беннинг, - сказал Мэт. - Чем вы это объясняете?
- Вероятно, странная шутка природы, - ответила я, задаваясь вопросом, не приуменьшаю ли я опасность. Количество несчастных случаев с участием змей, происшедших за последние несколько дней, меня саму ставило в тупик, но меньше всего мне хотелось подливать масла в огонь - способствовать разрастанию паники. - Весна была очень теплой. В округе обилие пищи.
- А кто питается гадюками? - тут же поинтересовался Мэт.
Все в холле сидели тихо и, переводя взгляд с меня на Мэта, слушали, о чем мы с ним говорим.
- Крупные хищные птицы, - стала перечислять я. - Например, совы. И крупные млекопитающие, такие как лисицы и барсуки.
- Значит, если увеличить популяцию сов, проблема будет решена?
- Было бы неплохо, если бы в лесу стало побольше сов, - ответила я, мечтая об одном: чтобы кто-нибудь вклинился в наш разговор. - Но у сов своя программа размножения.
По холлу пронесся смех.
- Вообще-то, - продолжила я, чувствуя, что атмосфера немного разрядилась, - если станет больше пищи, будет больше сов. Птенцы получат достаточно пищи и не станут мигрировать, а ведь они могли бы даже умереть с голоду. То же с лисятами. Рано или поздно проблема решится сама собой.
- А пока, - заговорил толстяк в твидовом пальто, - пусть ядовитые змеи заползают в наши дома? Что прикажете нам делать в ожидании, когда вырастет достаточно совят и лисят? Сидеть сложа руки?
- Почему вы так уверены, что Джон Эллингтон умер от укуса змеи? - спросил меня Мэт, не обратив внимания на предыдущую реплику. - В больнице сообщили, что консультировались с вами.
Меня осенило: вероятно, он врач.
- Я считаю, что необходимо еще кое-что уточнить, но могу с уверенностью сказать: укусила его гадюка. - "Та самая гадюка, которая в настоящий момент находится у меня дома в холодильнике", - добавила я мысленно.
- Но, насколько я мог понять, у скончавшегося были какие-то проблемы со здоровьем, сделавшие его более восприимчивым к змеиному яду?
Я кивнула.
- От укуса гадюки обычно погибают или очень маленькие дети, или люди, имеющие предпосылки к анафилактическому шоку.
- Ясно, - бросил Мэт с видом человека, решительно настроенного прекратить этот разговор. - Я бы хотел, чтобы мы все успокоились. Дождемся заключения коронера, и не стоит делать скоропалительных выводов, пока мы не узнаем, от чего именно умер Джон.
Кое-кто хотел ему возразить, но Мэт продолжил, повысив голос:
- А пока нужно усилить меры безопасности. Не оставлять окна первых этажей открытыми. Не выгуливать собак в высокой траве, а если дети хотят поиграть в саду, пусть надевают ботинки и джинсы. Я что-то упустил, мисс Беннинг?
Я отрицательно покачала головой. Очевидно, он адвокат: этот властный вид, непринужденное поведение перед аудиторией и то уважение, с каким его слушали.
- А сейчас, думаю, пусть Клайв вернется к своему ужину. У меня был тяжелый день. Всем доброй ночи.
Он покинул холл, и я обнаружила, что дрожу, испытав облегчение. Интересно, каково это - обладать такой уверенностью, способностью успокоить людей одним тоном своего голоса и парой верно подобранных фраз? Филип Хопвуд сделал шаг вперед, он явно также испытал облегчение. У подножия лестницы стояла улыбающаяся Салли. Люди расходились по домам. Аллан Кич удалился в уголок с группой молодых мужчин. Они о чем-то живо спорили. Неужели идея "змеиных отловов" не была столь блистательно подавлена в зародыше, как я надеялась?
- Пошли пропустим по рюмочке, Клара! - предложила Салли.
Я покачала головой.
- Нет, спасибо. У меня много работы.
- Я пойду с тобой, - заявила она, то ли не замечая мою втянутую в плечи голову, то ли делая вид, что не замечает. Сколько я себя помню, я всегда так ходила, стараясь избегать ненужного внимания.
Мы вышли из особняка и пошли по усаженной тисами улочке.
- Я давно хотела с тобой поговорить, - начала Салли, которую совершенно не смущали мое молчание и нежелание общаться. - Я играю в группе. Нас пятеро: бас-гитарист, ритм-гитарист, барабанщик, саксофонист и вокалистка. Мы уже пять лет вместе.
- Вот как? - из вежливости произнесла я.
С чего бы это Салли стала делиться со мной подробностями личной жизни?
- И через несколько недель у нас не будет вокалистки. Она переезжает на север, я хотела спросить, может быть…
Я продолжала идти.
- Дело в том… - Салли запнулась. - Я знаю, что ты поешь.
Я остановилась и обернулась.
- Я не умею петь.
- Я слышала, как ты поешь. - Она улыбнулась. - Постоянно. Из окна слышно.
- Это играет магнитофон, - сказала я, размышляя над тем, является ли мой дом памятником архитектуры и разрешат ли мне вставить второе стекло.
- Клара, я в состоянии отличить магнитофонную запись от голоса человека, поющего а капелла. У тебя прекрасный голос.
Через плечо Салли я увидела, что Аллан с приятелями выходит из арки ворот, ведущих во внутренний дворик. Салли стояла к особняку спиной, поэтому не заметила, что они остановились, увидев нас. Они столпились, внимательно слушая, что говорит Аллан, который ни на минугу не сводил с нас глаз - главным образом с меня. Я заставила себя не обращать на них внимания и сосредоточиться на том, что говорила Салли. Она была чуть старше меня, ей было лет тридцать с небольшим. У нее были короткие, крашенные в ярко-рыжий цвет волосы, оливковая кожа и орехового цвета глаза. Что там она говорила? Что-то о том, что я слишком громко пою?
- Прошу прощения, я и понятия не имела, что мешаю. - Интересно, кто еще слышал, как я пою? Кто еще слушал мое пение, когда я считала, что нахожусь в полном одиночестве?
- Не говори ерунды. Может, ты попробуешь спеть с нашей группой?
Попробовать спеть? Да я лучше дам отрезать свою руку! Но Салли не имела в виду ничего дурного. Она сделала мне комплимент. Из-за ее плеча я увидела, что группа мужчин продолжила свой путь. Мне захотелось оказаться как можно дальше от них.
- Вряд ли… правда. Спасибо, но…
- Подумаешь над моим предложением? Я бы могла для начала познакомить тебя с остальными участниками группы. Никаких обязательств, никакого давления.
- Ладно, - сказала я: мне казалось, что так легче всего, положив конец этому смешному разговору, убраться восвояси. - Мне пора на пробежку. Спокойной ночи.
Я повернулась к ней спиной и рысью припустила по направлению к дому. Ну и пусть считает меня грубиянкой! Я больше не в состоянии этого выносить. Слишком много людей. Слишком много разговоров. Слишком много внимания к моей персоне. С меня довольно общения! Я мчалась через густой подлесок, прочь от шума и сомнений к уединению и безопасности.
Я не надела ни кроссовок, ни спортивного костюма, но мне было наплевать. Прибавив скорость, я пересекла лужайку, помчалась вниз по Картерс-лейн, а потом свернула в узкий переулок, ведущий в самую нижнюю часть поселка, куда еще можно было проехать на машине. В поселке это место называли Дном. Есть ли у переулка официальное название, я не знала. Дно вело только к одному пустующему дому.