Николай сел в старую "пятерку", завел двигатель. Выплюнув клуб сизого дыма, машина тронулась. Студент поехал следом.
Ехали около часа по очень плохой дороге. Потом свернули на грунтовку и вскоре приехали в деревушку. Здесь было около пятидесяти домов. Большей частью – заколоченных. Возле одного из домов остановились. Выскочила собачонка с рваным ухом, принялась лаять на Студента. Николай цыкнул на нее: цыц, холера! – отворил ворота большого сарая, выгнал оттуда УАЗ. Бросил Студенту:
– Загоняй свой драндулет.
Студент загнал "крузер". Николай сказал:
– Телефон свой оставь в джипе.
Студент послушно бросил телефон на сиденье. Николай запер сарай, сказал:
– Ты поедешь на заднем сиденье. Накроешься простыней, поспишь.
Студент понял, кивнул. Он залез в УАЗ, лег, накрылся с головой простыней. Заурчал двигатель, поехали. Машину покачивало на грунтовке. Незаметно для себя Студент задремал.
Проснулся от голоса: просыпайся, что ли. Студент открыл глаза, сел.
УАЗ ехал по берегу озера. Длинным языком в глубь озера выдавался мыс. В самом конце его стоял среди сосен хутор – две рубленые избы и хозяйственные постройки. У воды расположилась банька. Озеро под лучами солнца сверкало.
Николай остановил машину возле ближнего дома. На крыльце дома стоял мужчина. Левая половина лица у него была обыкновенная, а вот правая… правая была изуродованной, бугристой, сплошь покрытой неровными шрамами. Казалось, что правую половину лица срезали с головы, прокрутили через мясорубку и вновь швырнули на место, не потрудившись толком разгладить. Мужчина курил и смотрел на автомобиль. У его ног сидела большая лохматая собака.
– Приехали, – сказал Николай, заглушил двигатель и стало тихо. Так тихо, что Студент услышал стрекотание кузнечиков в траве. Вылезли из машины. Пес на крыльце поднялся. Мужчина сказал ему: спокойно, Жилец, свои, – и спустился с крыльца. Он подал руку Николаю – левую. Студент бросил взгляд на его правую руку и увидел, что ней всего два пальца – большой и указательный.
Человек с половиной лица посмотрел на Студента и произнес: да, бежит время… Студент не понял, что это значит, а переспрашивать не стал, сказал:
– К Полковнику с важной информацией.
– Пойдем.
Они вошли в дом. Миновали сени, большую кухню и оказались в просторной комнате. Здесь была печь, покрытая изразцами, старинная мебель и высокие напольные часы. В углу висели иконы. У большого круглого стола перед раскрытым ноутбуком сидели старик и молодая женщина. Она была красива: волосы пшеничного цвета, Русскоее лицо и ямочки на щеках. Студент поздоровался: здравствуйте. Старик и женщина посмотрели на него. У старика был пронзительный взгляд.
– Вы от Мастера? – спросил старик.
– Да.
– Очень хорошо. Как вас величать?
– Студент.
– А по имени?
– Александр… Саша.
Старик встал, протянул руку. Студент подошел, протянул свою. Рукопожатие старика оказалось на удивление крепким.
– Меня зовут Дервиш, – сказал старик. – Можете называть Евгений Васильевич.
Женщина тоже подала руку.
– А я,– сказала она, – Лиза. Присаживайтесь, Саша.
Студент сел. Дервиш произнес:
– Ну, рассказывайте.
– Что? – спросил Студент.
– С чем прислал вас Мастер.
– Извините, но мне нужен Полковник.
Старик улыбнулся и сказал:
– Я и есть Полковник.
Студент замер. Потом оглянулся на монстра с половинкой лица. Тот невозмутимо кивнул… В доме было тихо… очень тихо… только тикали старинные часы в углу. В луче солнечного света плясали пылинки. Студент подумал: вот так оно и бывает. Ты думаешь, что после того раза ты стал тертый и опытный, но оно все-таки происходит. И происходит всегда неожиданно… Внимательно смотрел Дервиш, женщина слегка улыбалась, монстр стоял за спиной. Наверняка у него есть оружие. И у женщины, возможно, тоже есть. Да и за дверью вероятно тоже притаился кто-то… Вот, Саня, ты и попал. Ай, как обидно!
Негромко, но резко пробили часы.
Жаль, что гранаты остались в машине, – подумал Студент, принужденно улыбнулся и вслух сказал:
– Мастер велел передать письмо.
– Письмо? – удивленно спросил Дервиш. – Он велел передать письмо?
– Письмо, – кивнул Студент и запустил руку под рубашку… нащупал рукоятку пистолета – это был "глок" убитого им Гриваса. Рукоятка казалась горячей… Уйти отсюда скорее всего не получится. Но и живым они его не возьмут.
Он вырвал из-под рубашки пистолет – портативный "глок– 27". Улыбка на лице женщины замерла. Студент поднялся, сделал три шага назад и в сторону, встал так, чтобы видеть монстра. Сказал:
– Ну что, не прокатило, господин Полковник ?
Старик смотрел очень спокойно. Студент криво усмехнулся:
– Не прокатило… А все дело в том, что я лично знаю Полковника. Знаю в лицо… Понятно?
Монстр негромко произнес:
– Саша, не дури. Я ведь тоже тебя знаю, тезка… Это же мы с Полковником отбили тебя у конвоя. Вспоминай – июль 13– го, Выборг… Ну, вспоминай! Помнишь?
Студент молчал. А монстр продолжил:
– А Полковника – того Полковника, которого знал ты – больше нет. Он погиб три года назад. Его ношу взяли на себя Евгений Васильевич и Елизавета Владимировна, вдова его.
Студент не знал, как относиться к словам монстра. Он стоял, сжимал рукоятку пистолета и готов был открыть огонь в любую секунду… В этот момент отворилась еще одна дверь. Студент мгновенно навел на нее ствол… из дверного проема выбежал мальчик лет трех. Он был в одних трусиках с нарисованными утятами, с серебряным крестиком на шее, загорелый, крепенький.
– Мама, мама! – закричал он громко и звонко, подбежал к женщине, топая по половицам голыми ножками. – Мама, я проснулся.
Женщина обхватила его, прижала к себе.
Мальчик обвел всех взглядом. Остановился на незнакомом ему Студенте. И произнес:
– Привет… Ты кто?
– А ты? – ответил Студент.
– Я? Я – Лешка.
– А отчество? – спросил Студент по наитию. – Отчество есть у тебя?
– Конечно, есть. У всех человеков есть отчество… Иванович мое отчество. Потому что мой папка – Иван. Только он умер.
Студент перевел дух, опустил руку с пистолетом. К нему подошел старик, аккуратно извлек из его руки пистолет, похлопал по плечу, сказал: ничего, Александр, ничего – бывает… Студент опустился на стул, ладонью стер испарину со лба.
Дервиш, Елизавета, Студент и монстр сидели вокруг стола. Монстра, как и Студента, тоже звали Саша. Студент уже второй час рассказывал про Гриваса. Во всех подробностях – начиная с того момента, как Виктория случайно зашла в кафе на Парадной и вплоть до ликвидации Гриваса. Потом еще около получаса ему задавали дополнительные вопросы. В основном спрашивал Евгений Васильевич.
Когда вопросы иссякли, Дервиш подвел итог:
– Информация, которую вы добыли, исключительно интересна, но… Как вы думаете, Александр, в "гестапо" не заподозрят, что этот Гривас побывал в ваших руках?
Студент ответил:
– Не должны. Мы сымитировали разбойное нападение. Все достоверно – удар по голове, вывернутые карманы. В Петербурге ежедневно происходят десятки таких случаев.
– Согласен. Но убийство офицера "гестапо" – не рядовой случай. Его будут проверять очень тщательно… Как насчет следов от инъекций?
– Кололи инсулиновым шприцем. Он не оставляет следов.
Дервиш сказал:
– Кстати, очень важно, чтобы его быстро нашли и опознали.
– Найдут быстро. Опознают еще быстрей – мы оставили на трупе личный жетон.
Дервиш кивнул: это правильно, – но больше ничего не сказал… Лиза произнесла:
– Евгений Василич! Нужно принимать решение.
И монстр поддержал:
– Евгений Василич! Кровь из носу – нужно взять эти усилители.
Дервиш извлек из нагрудного кармана летнего пиджака сигару, но прикуривать не стал, а просто понюхал ее и вновь положил в карман. Потом сказал:
– Ладно. Будем готовить операцию. Времени, конечно, в обрез, но, я думаю, успеем.
Студент сделал то, ради чего его направляли сюда, и готов был ехать обратно, но вдруг забарахлил движок УАЗа. Николай сказал: в пять минут сделаю, но возился уже больше полутора часов. Студент за это время дважды искупался и теперь сидел на борту лодки, опустив босые ноги в воду – она была необыкновенно теплой – смотрел на озеро. Рядом сидел пес по кличке Жилец… Студент уже знал, что на хуторе есть две собаки. Немецкая овчарка по кличке Джон и беспородный Жилец. При этом Жилец был тут, похоже, вожаком.
Вечерело, солнце готово было опуститься прямо в чащу на противоположном берегу, и длинные зубчатые тени елей легли на воду. Студент думал: в каких– то пяти часах езды – Питер. Там толпы озабоченных людей, шум, суета, пролиция. А здесь тихо, спокойно. Рыбная мелюзга мельтешит на мелководье, отблескивает серебром в прозрачной воде, в небе парит ястреб, стрекозы летают… Саша подумал: вот бы приехать сюда вдвоем с Викторией.
…В апереле Мастер сказал Студенту:
– В группу вошел новый человек. Завтра я вас познакомлю. Думаю, вам придется работать в паре.
Новым человеком оказалась Виктория.
В свои неполные двадцать шесть Студент был уже опытным подпольщиком, хорошо знал, что личные отношения внутри группы нежелательны. Мягко говоря… Но он увидел Викторию – ее рыжие волосы, ее разноцветные глаза – и погиб. Он думал, что ни словом, ни взглядом не выдал себя, но Мастер – матерый агентурист Мастер – все просек. Он сделал выводы, и Виктория куда-то исчезла. Студент о ней не спрашивал – среди подпольщиков не принято задавть вопросы и знать больше того, что необходимо. Но каждый день Студент думал о Виктории. А три дня назад Мастер вдруг сказал:
– Послезавтра, Саша, операция – "гестаповца" брать будем… Кстати, будет участвовать твоя знакомая.
Мастер не хотел привлекать Студента, но в тот момент у него просто не было других людей. Так и получилось, что Студент снова увидел Викторию. Увидел, как она расстегивает одежду на Гривасе. В Студенте проснулась такая ревность!
Сзади заскрипел песок, Студент подумал, что это Николай, но оглянулся и увидел Дервиша. Старик направлялся к нему. Студент встал. Жилец тоже поднялся, завилял хвостом.
– Сидите, Александр, – махнул рукой старик. Студент сел. Дервиш опустился рядом, сложил руки на рукояти трости. Некоторое время сидели молча, потом старик спросил:
– Нравится здесь?
– Да, – ответил Студент, – хорошо.
Минуту посидели молча. В камышах плескалась рыба.
– У меня, Александр, есть к вам предложение, – сказал старик.
– Слушаю, Евгений Васильевич.
Дервиш вытащил из кармана сигару, понюхал ее. Потом произнес:
– Я предлагаю вам принять участие в предстоящей операции.
– А… почему я?
– Есть две причины. Во-первых, потому, что дело в высшей степени серьезное. О нем должны знать как можно меньше людей. А вы все равно уже в курсе дела. Во-вторых, вы человек, способный быстро принимать решения в экстремальных обстоятельствах.
– Почему вы так думаете?
Дервиш улыбнулся:
– Я, хоть это и нескромно, разбираюсь в людях. Кроме того, сегодня я видел вас в этой самой экстремальной ситуации. Вы мгновенно приняли решение – правильное. Хотя и понимали, что живым вам не уйти… Так?
– Так, – вынужден был согласиться Студент.
- Ну что – принимаете мое предложение?
– Да, разумеется принимаю.
– Значит, завтра мы с вами поедем в Москву.
* * *
Вечерело, край солнца коснулся воды Финского залива.
Председатель быстро шагал по галерее, опоясывающей верхний этаж Башни. Внизу уже сгущались сумерки, но здесь, на верхнем этаже стометрового здания, все еще был день. На галерее было совершенно пусто, только вдали, у поворота, маячила фигура сотрудника СБ. Бронезаслонки окон галереи были подняты, стекла раздвинуты. В окна свободно втекал ветер. Трехметровой ширины окна были расположены через три метра. В проемы падал свет, промежутки давали тень. Председатель шагал, стремительно перемещаясь из света в тень, из света в тень, и ветер с залива шевелил складки его черного шелкового кимоно. Ветер был жарким, с запахом гари и не приносил никакого облегчения.
Неожиданно Председатель заметил слева на стене тень. Он повернул голову к окну и увидел, что на карнизе одного из проемов сидит большой черный ворон. Председатель остановился. Птица косила на него круглым блестящим глазом. Казалось, что она смотрит осмысленно. Несколько секунд Председатель рассматривал птицу, потом поднял, как крылья, полусогнутые руки в широких черных рукавах кимоно и произнес: кар-р-р!.. Ворон смотрел. Председатель сделал шаг в сторону птицы, снова произнес: карр!.. Птица невозмутимо сидела на карнизе. Ее черные перья отливали синевой. Председатель сделал еще один шаг и снова: карр!.. Только после этого ворон неторопливо взмахнул крыльями и полетел в сторону залива. Туда, где садится в воду красный диск солнца. Председатель смотрел ему вслед. Солнце резало глаза, Председатель щурился. С каждым взмахом крыльев птица становилась дальше, уменьшалась в размерах. Через десять секунд она сделалась черной точкой на фоне желтого неба. Председатель усмехнулся и двинулся дальше.
Через тридцать секунд Председатель вошел в приемную. Адъютант вскочил. Шагая через зал, Председатель на ходу развязал пояс, бросил на пол, снял и бросил влажное от пота кимоно. Сбросил штаны, остался совершенно голый. Уже в дверях апартаментов обернулся, спросил:
– Ну?
– Принесли тезисы вашей речи на День Освобождения.
– Ишь ты! Еще, считай, пять месяцев до годовщины, а они уже подсуетились… Еще что?
– Через час придет Чердыня с докладом, – ответил адъютант.
– Как придет – ко мне. А ты подготовь эту… мою речь. Да, Зойка у себя7
– Зоя Львовна уехала к мадам Полине.
– Тьфу! – сказал Председатель и ушел. Адъютант невозмутимо собрал остро пахнущие потом куртку, штаны и пояс и понес в угол, где стоял большой зеркальный шкаф. Он откатил створку… Зная, что здесь его не видят камеры, брезгливо сморщился, потом сложил шмотки в пакет.
Председатель стоял под струями горячего душа. После тренировки все мышцы приятно гудели. Если бы еще год назад кто-либо сказал пятидесятипятилетнему Председателю, что он сможет отработать тренировку на равных – ну, почти на равных, – с молодыми, он бы не поверил. Он бы ни за что не поверил… Струи горячей воды падали на голову, на плечи, на спину, стекали по сильному торсу. Председатель пощелкал ногтем по сенсору, уменьшая температуру воды… Он довел воду до состояния почти ледяной, постоял в ней несколько секунд и вышел из душевой. С удовольствием растерся подогретым полотенцем, надел черный махровый халат и прошел в кабинет, где его уже ожидал текст речи, кувшин с вишневым соком, бутылка виски, лед и бокалы.
Председатель не любил читать с монитора. Поэтому все документы для него распечатывали на бумаге. Дабы Председателю не приходилось напрягать зрение или пользоваться очками, текст печатали крупным жирным шрифтом. За пять последних месяцев зрение Председателя улучшилось настолько, что он мог без очков читать текст, набранный петитом, но он никому об этом не говорил. Председатель взял в руки пять листов бумаги. Курсивом и, иногда, в скобках, внутри текста были выделены рекомендации и примечания спичрайтеров.
Председатель начал читать:
"Тезисы выступления Председателя на праздновании Дня Освобождение 14 января 2017 года.
Сограждане! Сегодня я поздравляю вас с четвертой годовщиной Дня Освобождения. (Небольшая, почти незаметная пауза) Полагаю, что мы еще не полностью оценили значение тех событий, которые произошли четыре года назад, в ненастный январский день 2014–го. Именно поэтому сегодня я предлагаю оглянуться назад, заглянуть в наше недавнее прошлое… С внутренней экспрессией: Ибо мы не имеем права на короткую память. Мы обязаны навсегда запомнить годы правления олигархата. И мы помним. Мы помним как в симбиозе…"
Председатель взял ручку, зачеркнул "в симбиозе", сверху написал "в союзе". На полях: "Не надо умничать – это обращение к быдлу".
"…в союзе с коррумпированным чиновничеством они затащили страну в так называемую ВТО – Всемирную Торговую организацию. Уже три года нет никакой ВТО – этот чудовищный насос для выкачивания мировых ресурсов в пользу Соединенных Штатов Америки развалился, как и сами Соединенные Штаты. И это справедливо… Однако в 2009– м году насос еще исправно работал. И наша страна тоже стала колодцем, из которого качал насос ВТО. Это имело катастрофические последствия для страны. В кратчайший срок была развалена экономика Российской Федерации. Один за другим останавливались заводы и фабрики, миллионы людей лишились работы. На глазах опустела провинция. За год в несколько раз вырос уровень преступности. Страна задыхалась в тисках тяжелейшего экономического и политического кризиса… И тогда наши западные партнеры (про партнеров – с издевкой в голосе) объявили, что в РФ происходит гуманитарная катастрофа… Что соответствовало действительности. И нам решили (выделить голосом ) "помочь". В качестве "помощи" ООН предложила ввести на территорию РФ (выделить голосом) "ограниченный контингент миротворческих сил ООН". Чтобы (выделить голосом) "спасти" нашу страну… Так в январе 11– го произошла Оккупация. Сейчас этих "миротворцев" нет – история вымела их из страны…"
Председатель поморщился, зачеркнул слова "история вымела", написал "мы вымели". Секунду подумал и дописал "поганой метлой". Удовлетворенно кивнув, продолжил: