– Наши люди уже побывали на месте. Окна квартиры выходят на Приморский. Там проспект как бы раздваивается и обтекает этот самый дом. Из окна вид строго на виадук. С точки зрения выбора позиции для обстрела – идеально.
– Допустим, – Чердыня сильно затянулся, выдохнул дым, – допустим… Давайте проанализируем ситуацию с той точки зрения, что информация от Моцарта – дёза. Для начала расскажите мне о Моцарте.
Спиридонов кашлянул:
– Зятьков Валерий Павлович, 1988 года рождения, водитель, образование среднее, холост, регистрация – город Владимир. В ноябре 15– го года там же, во Владимире, был арестован по обвинению в разбойном нападении. Ему реально светила пятерочка. Во время следствия Зятьков неожиданно заявил сделал заявление кумовскому оперу, что хочет встретиться с сотрудником комитета "Кобра". Так как располагает важной информацией. Такую встречу устроили, и Зятьков сделал заявление, что владеет информацией об одном из участников подполья… и он действительно дал такую информацию. Проверили. Подтвердилось. Кстати, сдал он родного дядю. – Чердыня поднял брови: вот как? – Именно так. После этого с ним стали работать. Парень оказался весьма перспективный – умный, находчивый, дерзкий, циничный. Дело на него прекратили за "недостаточностью улик", освободили. На воле он объяснил свое освобождение тем, что откупился. Это ни у кого не вызвало вопросов… Зятьков выбрал себе оперативный псевдоним "Моцарт" и был направлен в спецшколу "Вилла Роза". После шестимесячного курса обучения был рекомендован для внедрения в подполье. Это, как вам известно, высшая оценка служебных качеств агента. – Чердыня кивнул: знаю. – Операцию по внедрению готовили еще полгода. Провели в высшей степени успешно. В городе Кольчугино Владимирской области. При этом Моцарт на глазах у членов террористической группы лично убил сотрудника комитета.
Чердыня заинтересованно спросил:
– Инсценировка?
Спиридонов ответил:
– Нет, Генрих Теодорович, не инсценировка. На Моцарта мы возлагали большие надежды, поэтому решили все делать по-взрослому.
Власов произнес:
– Если пользоваться шахматной терминологией, то можно сказать, что мы пожертвовали пешкой. Чтобы в будущем поставить мат вражескому королю.
Чердыня затушил сигарету в пепельнице, спросил:
– Поставили?
– Пока нет, – ответил Власов. – Но внедрение Моцарта уже приносит свои плоды. Его работа позволит нам избежать мата нашему королю.
– Понятно, – сказал Чердыня, – понятно… Вот что. Нам нужно, во-первых, убедиться, что антенна-усилитель действительно находится в адресе. Во-вторых… во-вторых, я хочу пообщаться с Моцартом лично.
Через два часа после звонка Моцарта в комитет "Кобра" конспиративная квартира в доме на Приморском проспекте была взята под плотный контроль.
* * *
Виктория и Бьерн Торнсен остановились в пансионате на берегу Ладоги. Кроме них в мотеле никого не было. Растапливая камин в холле, хозяин рассказывал:
– Вы бы видели, как тут было раньше. Тут же все кипело. У нас было шесть наемных работников. И рук не хватало. А теперь? Теперь мы вдвоем с женой. Теперь такие времена, что даже летом, в сезон, еле сводим концы с концами. А уж осенью… , – он махнул рукой. – В общем, буду закрывать заведение. Продал бы. Да кто купит?
Жена хозяина сказала:
– Последние времена настали.
И быстро перекрестилась.
Виктория и Торнсен поужинали, пошли прогуляться по берегу Ладоги. Озеро было неспокойно, по нему катились метровые валы, бросались на низкий песчаный берег, растекались длинными пенными языками. Ветер трепал невысокие корявые сосны в дюнах. Облака плыли нереально быстро… И было тревожно. Виктория вспомнила слова хозяйки: последние времена настали.
Ночью Виктория долго не могла заснуть. Она лежала в своем номере с открытыми глазами и слушала, как завывает ветер. Она лежала и думала: вернемся в Петербург, спрошу у Мастера про Сашу. Знаю, что Мастер не одобрит, но все равно спрошу. Прошло уже полтора месяца, как он уехал "ненадолго", и – ни слуху, ни духу. Жив ли?..
Утро было совсем не похоже на вечер – ветер стих, озеро успокоилось, в разрывах облачности мелькало осеннее солнце. За завтраком хозяин сказал, что ночью в Ладоге затонул сухогруз.
Позавтракали и поехали на встречу с полицаем. Без пяти одиннадцать на заправке остановился старый "шевроле-ланос" с ободранным боком. Из него вылез полицай Игорь. Он был в штатском, держался напряженно. Виктория опустила стекло, помахала ему рукой. Он кивнул головой, сел в свой "ланос" и выехал с заправки. Виктория поехала за ним. Метров через пятьсот "ланос" свернул на грунтовку, проехал еще сотню метров и остановился на поляне. "Вольво" встала рядом. Полицай вылез из машины, закурил.
Виктория и Торнсен тоже вышли.
– Привет, – сказала Виктория.
– Привет… что вам от меня надо?
– Немного информации. Господин Торнсен – известный журналист, пишет для нескольких изданий… А у вас явно что-то случилось – "фольксваген" стоит расстрелянный, "хаммер" тоже чего-то не того… Что у вас случилось?
– Ты говорила про деньги, – ответил Игорь. Повернулся к шведу, сказал: – Мани, мани.
– Мани? – произнес Торнсен, – Оґкей.
Он достал бумажник, отсчитал пять купюр по десять евро. Игорь сразу убрал их в карман. Виктория спросила:
– Ну так что у вас произошло, Игорек?
Через десять минут Виктория позвонила Мастеру: поставка по договору не состоится. Я только что разговаривала со старшим менеджером. Он сообщил, что машина попала в страшное ДТП. В катастрофу. Водитель и экспедиторы погибли. Груз вдребезги… Вы меня поняли?
– Понял, – ответил Мастер, – все понял.
* * *
Группа Барона провела в промзоне уже больше месяца. Они перебили всех собак, выжили всех бомжей. И в них самих уже стало появляться что-то бомжовское. По крайней мере, внешне.
Кабан сказал:
– Я, бля, уже пахну, как бомж.
Мак на это ответил:
– А как, по-твоему, должен пахнуть Кабан? Он и должен вонять!
Кабан запустил в Мака сапогом, но тот со смехом увернулся. Вечером восьмого октября Мак спросил у Барона:
– Барон, сколько мы еще будем сидеть здесь, среди кучи ржавого железа?
– Пока не придут те, кого мы ждем.
– А если они вообще не придут?
Барону уже и самомому надоело сидеть в промзоне, но отказать Чердыне он не мог. Он ответил:
– Тебе что – бабки не нужны?
– Бабки? Бабки нужны… Ради них и сижу здесь.
– Тогда не тренди.
Девять "гёзов" на трех конспиративных квартирах тоже томились. Когда наступит "час Ч" они не знали. Это знали только Мастер и Дервиш.
В доме № 4 на Приморском ждали Лаврентий и Бульдог.
Вокруг дома № 4 были сосредоточены шесть экипажей наружного наблюдения комитета "Кобра".
* * *
Восьмого числа Дервиш сказал Лизе и Братишке:
– Послезавтра поедем в Петербург. Во время операции лучше находиться там.
Братишка спросил:
– Где будем жить?
– Я снял коттедж в Озерках.
* * *
Моцарт вышел из подъезда. Был солнечный день. Моцарт надел темные очки и улыбнулся. Он перешел через дорогу, остановился у парапета набережной. Сверкала под солнцем Нева, парили чайки. Моцарт постоял минуту и пошел по набережной вниз по течению. Когда он отошел метров на двести, напротив него остановилась машина – серая "тойота-королла". Опустилось стекло со стороны переднего пассажира, мужчина спросил:
– Не подскажите, как проехать в центр?
Моцарт посмотрел назад, убедился, что из дома его не видно и ответил:
– Да мне и самому туда надо… может, подвезете?
– А чего не подвезти? Падай назад.
Моцарт распахнул заднюю дверцу, заглянул в салон. Слова пароля были произнесены, но он все равно держался настороженно. Кроме водителя и пассажира в салоне никого не было. Моцарт сел на заднее сиденье, машина сразу тронулась.
Через час полковник Спиридонов доложил Чердыне: связь с Моцартом налажена, все необходимое ему передали. Встреча с ним возможна уже сегодня ночью.
Чердыня ответил: очень хорошо. Позвоните, пожалуйста, мне когда можно будет приехать.
Спиридонов позвонил в 0.32: все готово, Генрих Теодорович. Я встречу вас у Головинского моста. Коричневый "Форд" госномер…
– Да знаю я ваш номер, – прервал Спиридонова Чердыня.
Два черных "гелендвагена" выехали из ворот штаб– квартиры нацкорпорации "Промгаз", промчались по ночным набережным. До Черной речки долетели за пять минут. За Головинским мостом стоял "форд" Спиридонова. Полковник прохаживался рядом, курил. Чердыня вылез из "гелендвагена", пожал Спиридонову руку. Спиридонов сказал:
– В адрес лучше отправиться на моем драндулете. Ваши "мерсы" слишком приметны.
Чердыня ответил: согласен. Он отдал распоряжение начальнику своей охраны: загоните обе машины на самый верх виадука и стойте там с включенными фарами. Начальник охраны не понял, зачем это нужно, но ответил: есть.
Чердыня и Спиридонов сели в "форд" Спиридонова, через минуту были на виадуке Ушаковской развязки. Чердыня подумал: вот здесь они хотят угробить Председателя. А что? Кортеж будет здесь как на ладони. Идеальное место.
Спустились с виадука и через минуту въехали под арку дома №4. Из тени тут же вынырнул мужчина в штатском. Спиридонов и Чердыня вышли, мужчина приблизился, негромко произнес:
– Добрый вечер. Вас ждут.
Втроем подошли к двери подъезда. Тот, кто встретил Чердыню и Спиридонова, дважды стукнул костяшками пальцев по двери. Она немедленно распахнулась. Чердыня и Спиридонов вошли. Свет на лестнице не горел. Но кто-то невидимый вручил им по фонарику и очень тихо сказал: квартира №*, третий этаж. Постучите и вам откроют.
Подсвечивая себе фонариками, поднялись на третий этаж. Дверь квартиры №* была уже слегка приоткрыта. В прихожей света не было, но дальше – в комнате либо в кухне – свет горел. Они вошли. Сразу же появился человек, сказал:
– Пожалуй, дверь стоит закрыть.
Полковник Спиридонов направил на него луч фонаря. Человек прищурился, но прикрывать лицо не стал. Через несколько секунд произнес:
– Наверно, рассмотрели уже.
– Рассмотрели, – ответил Спиридонов и выключил фонарик. Еще днем он получил несколько фотографий Моцарта и сейчас убедился: перед ним агент Моцарт.
Чердыня закрыл дверь, щелкнул замком. Моцарт сделал приглашающий жест и сказал: прошу. Прошли в кухню. Здесь горела низко опущенная над столом лампа, на газовой плите грелся чайник.
– Я – Моцарт, – сказал Моцарт.
– Я – Чердыня, – сказал Чердыня.
Спиридонов произнес:
– Моя фамилия вам ни к чему. Можете называть меня Петров.
Моцарт чуть заметно усмехнулся:
– А у нас так – то Иванов придет, то Петров… Чаю не хотите?
Спиридонов ответил:
– Где напарник?
– Спит… Ваш человек, который передал технику и порошок, сказал, что он будет спать сном праведника как минимум три-четыре часа.
– Нам надо на него взглянуть.
– В дальней комнате.
Втроем прошли в комнату. Моцарт щелкнул выключателем – вспыхнула трехрожковая люстра под потолком. На диване, отвернувшись лицом к стене спал темноволосый мужчина. Он был одет, на тумбочке рядом с диваном лежал АПС и две гранаты.
Чердыня спросил:
– Пальчики взяли у него?
– Взяли, – ответил Моцарт.
– Хорошо… Усилитель где?
Моцарт показал в угол. Там стояла на полу большая клетчатая сумка.
Моцарт извлек антенну– усилитель из сумки, поставил ее на стол. Чердыня несколько секунд рассматривал черную конструкцию. Похоже, это действительно была антенна-усилитель. Чердыня вытащил из кармана коммуникатор, сделал пару снимков антенны. Потом положил ее на бок, нашел на нижней чашке антенны маркировку. Надел очки, прочитал гравированную надпись: "НИИПр. Изд. АУ. № 03"… Маркировка обозначала "Научно-исследовательский институт приборостроения. Изделие антенна-усилитель. № 03". Чердыня сфотографировал маркировку, сказал Моцарту: спасибо, убирайте.
Моцарт аккуратно уложил антенну в сумку, отнес в угол. После этого вернулись в кухню. Чердыня раздвинул щель в шторах, посмотрел на виадук. На вершине виадука ярко горели фары двух "гелендвагенов". Чердыня представил себе, что в руках у него "Ужас" с антенной-усилителем. Он наводит прицел на кортеж… Выстрел! Невидимый и неслышный "снаряд" срывается с кончика антенны, мгновенно пролетает километр и накрывает кортеж. Водитель головной машины испытывает вдруг непонятный страх. Мгновенный, острый, непонятный и иррациональный страх. Водитель – опытный, умеющий виртуозно водить машину в самых экстремальных ситуациях, не понимает, что происходит. А с антенны непрерывным потоком все срываются, срываются, срываются "снаряды"… И страх превращается в Ужас! Водитель давит на педаль тормоза. Другие водители в кортеже тоже находятся в зоне поражения. Тоже испытывают Ужас. Одни давят на тормоз, другие – напротив – на газ! Тяжелые бронированные автомобили сбиваются в кучу, таранят друг друга, опрокидываюся. Один автомобиль пробил ограждение и рухнул вниз… Картинка была настолько реальной, что Чердыне стало не по себе. Он задернул штору.
Сели за стол. Моцарт достал из-за батареи кружку, завернутую в полиэтиленовый пакет, поставил на стол.
– Здесь, – сказал он, – пальчики Иванова.
– Отлично, – похвалил Чердыня. – Просто отлично. А нас-то чайком угостите?
– А как же? – Моцарт поставил на стол еще три кружки.
Они сидели, пили дешевый чай из пакетиков. Моцарт рассказывал. Потом Чердыня и Спиридонов начали задавать вопросы. Их интересовало буквально все – вплоть до самых, казалось бы, незначительных, мелочей. Например: какие сигареты курит Иванов?
Моцарт отвечал четко, по существу, демонстрировал хорошую наблюдательность и даже чувство юмора. Если чего-то не знал – отвечал: не знаю. Допрос продолжался около часа. Потом Чердыня сказал:
– Ну что ж, господин Моцарт… Был весьма рад с вами познакомиться. Если бы у нас было хотя бы два-три десятка таких, как вы, Моцартов…
– Извините, господин Чердыня, – перебил Моцарт. – Извините, но Моцарт – один.
Чердыня потер подбородок, улыбнулся:
– Понял, господин Моцарт, понял… После завершения операции вы будет достойно награждены. И морально и материально. Вы сами будет решать, чем вы хотите заниматься впредь. Если пожелаете продолжить сотрудничество с комитетом "Кобра" – отлично. Если не пожелаете – никто не скажет вам ни слова в упрек… Со своей стороны я могу предложить вам работу в службе безопасности национальной корпорации "Промгаз" – интересную и хорошо оплачиваемую.
– Я подумаю, – с достоинством ответил агент Моцарт.
Чердыня и Спиридонов покинули квартиру через семьдесят три минуты после того, как вошли в нее. Ночной воздух был прохладен. Не сговариваясь, Чердыня и Спиридонов пошли к Большой Невке. Остановились у парапета, закурили. На противоположном берегу, на Каменном острове, кое-где светились огни. Некоторое время оба молчали, потом Чердыня спросил:
– Ну, как вам Моцарт, Георгий Анатолич?
– А вот как вы недавно выразились: нам бы два-три десятка таких Моцартов… Если бы они у нас были, мы бы справились с подпольем за год. – Спиридонов глубоко затянулся, выдохнул дым и добавил: – Думаю, что благодаря Моцарту нам удалось предотвратить убийство Председателя.
Чердыня кивнул, сказал:
– Согласен с вами, Георгий Анатолич, – нам сильно повезло.
Спиридонов подумал: ишь ты как – повезло! Если бы Моцарт был твоим человеком, ты бы заявил: мы провели блестящую операцию – внедрили "Гёзам" агента, благодаря чему смогли предотвратить покушение на Самого!.. Но поскольку Моцарт – наш агент, то, видите ли, нам всего лишь повезло.
Как будто прочитав мысли Спиридонова, Чердыня сказал:
– Разумеется, вы отлично сработали, внедрили своего человека, но… но все-таки повезло. Ведь Моцарт мог не попасть в эту группу.
Спиридонов подумал: элемент случайности в этой истории, разумеется, был, но… Моцарта мы специально готовили к выполнению особой миссии. Мы его берегли. Он уже давно давал конкретную информацию и мы могли бы разгромить целую подпольную группу, провести аресты, красиво отчитаться. Но мы этого не сделали. Мы придерживали информацию, давали Моцарту возможность заработать доверие. Он принимал участие в реальных операциях, убил троих полицейских и нашего офицера. Сам был легко ранен. Это поднимало его авторитет… Мы работали на дальнюю перспективу и наш подход себя оправдал.
Чердыня произнес:
– Значит, Георгий Анатолич, вы уверены, что мы можем доверять Моцарту?
– Полагаю, да.
– А если его раскрыли и перевербовали? Ведь не нами сказано: кто предал один раз, предаст и другой.