Сюзанна оцепенела, по телу прошла холодная дрожь. Заныл старый шрам на голове. Несколько минут Сюзанна раздумывала над тем, что могло бы произойти дальше. Патрульная машина направится в дом престарелых. Человек в форме передаст печальное известие ее матери. Слепые глаза Агнес Рунге наполнятся слезами.
Внезапно Сюзанна вспомнила, что не выключила воду в ванной. Сломя голову она бросилась в ванную комнату и в последнюю секунду успела предотвратить наводнение. Желание искупаться в круглой ванне исчезло точно так же, как и аппетит, вызванный свиным шницелем с шампиньонами, спаржей и зелеными бобами. В голове у Сюзанны промелькнули всевозможные спасительные догадки, мыслимые и немыслимые. Может быть, Надя отключила трубку из соображений безопасности? За рулем автомобиля вообще запрещено пользоваться мобильной связью. Но разве в "мерседесе" не предусмотрено специальное устройство для разговоров по телефону, позволяющее оставлять руки свободными? А может быть, Надя уже приехала и ей захотелось без помех насладиться долгожданной встречей? Возможно, она сейчас обедает в дорогом ресторане и ей пришлось отключить мобильный телефон, чтобы не мешать другим посетителям. Кто станет думать о дублерше во время долгожданного свидания?
Каждые десять минут Сюзанна пробовала дозвониться до Нади. В половине третьего уже ничто не могло успокоить Сюзанну. Ни один полицейский не додумался бы известить Надю Тренклер о смерти Сюзанны Ласко. Что делать? Позвонить в дом престарелых и спросить у матери, не приходили ли к ней из полиции? Но скорее всего, полицейские сначала отправятся на Кеттлерштрассе, рассчитывая найти там родственников, которых необходимо в первую очередь известить о смерти Сюзанны Ласко.
Ровно в половине четвертого, после неоднократных безуспешных попыток дозвониться до Нади, находясь в мучительной неопределенности, Сюзанна почувствовала, что у нее свело желудок. Она пошла в гостиную и открыла дверцы деревенского шкафа. Только один крошечный глоток, чтобы успокоиться! Сюзанна в нерешительности посмотрела на количество спиртного в бутылках и сделала себе коктейль из восьми разных напитков, взяв каждого по нескольку капель. В результате набралось на два глотка. Первый обжег горло. Остальное она подержала немного во рту, чтобы лучше почувствовать действие алкоголя. Через минуту у Сюзанны закружилась голова, и она решила заняться наконец обедом, о котором совершенно забыла. Мобильный телефон она взяла с собой и положила у раковины.
Когда вода в кастрюле закипела, Сюзанна заметила движение на маленьком мониторе над холодильником. В следующее мгновение в прихожей залаяла какая-то большая собака. Лай звучал довольно грозно, потом сменился ворчанием. У Сюзанны по спине побежали мурашки. Ее внезапно осенило, что она забыла закрыть двери, ведущие на террасу. Должно быть, Терри, собаке Элеоноры Равацки, удалось проникнуть в дом через двери террасы. К счастью, Сюзанна закрыла за собой дверь на кухню.
Вместо того, чтобы взглянуть на монитор, Сюзанна подошла к окну, чтобы посмотреть, не ищет ли кто-то из соседей свою собаку, и увидела, что перед входной дверью стоит мужчина. Заметив ее, он помахал роскошным букетом цветов. Сюзанна сразу узнала Йоахима Коглера и, чтобы окончательно удостовериться в том, что не ошиблась, взглянула наконец на монитор. С него, разумеется, на нее глядело широкое плоское лицо Коглера. В прихожей снова раздались лай и рычание. Сюзанна приоткрыла кухонную дверь. Собаки нигде не было видно. Но так как Йоахим Коглер уже заметил ее, она, несмотря на Надино предупреждение не подходить к дверям, открыла ему, приложила мобильный телефон к уху и, сделав вид, что прерывает разговор, сказала:
– Секундочку, Хельга.
Сияющий Коглер вручил ей букет, вытащил из кармана брюк лист бумаги и, не обращая внимания на телефон, обнял ее. Он с ликованием воскликнул:
– Когда ты мне вчера об этом сказала, я не поверил. Но сейчас у меня есть письменное подтверждение, я его получил сегодня утром. Мне до сих пор не верится.
Словно тряпичная кукла, Сюзанна застыла в его объятиях, бессильно уронив руку с телефоном, и молила небо, чтобы сосед наконец-то объяснил причину своего безудержного восторга. Наконец Йоахим разжал объятия и сунул ей под нос бумагу. "Альфо-инвестмент", – прочитала Сюзанна. Это было единственное, что ей удалось разобрать с такого близкого расстояния.
– Тридцать пунктов, – сказал он, растерянный и счастливый. – Теперь я, конечно, сержусь на себя, что не вложил больше. Как думаешь, стоит выждать? Они еще будут подниматься?
Он мог говорить только об акциях. Должно быть, Надя посоветовала ему взять кредит и он последовал ее совету. Что за легкомыслие! Сюзанна глубоко вдохнула и задумчиво покачала головой:
– Трудно сказать. Ты не должен рисковать.
Йоахим Коглер принюхался, наморщил лоб и тотчас же посерьезнел:
– Ты выпила?
Сюзанна, подражая Наде, небрежно пожала плечами и хотела было сказать, что позволила себе всего лишь глоточек спиртного. Но не успела она и рта раскрыть, как он сказал:
– Надя, не делай глупостей. Что случилось? Михаэль снова ворчал?
Он помахал письмом от "Альфо-инвестмент" и пообещал:
– Я поговорю с ним. Эта бумага может быть оправданием.
– Не нужно, – поспешила уверить его Сюзанна. – Все в порядке, честное слово. Я как раз собиралась приготовить себе что-нибудь поесть.
– Тогда добавь в еду побольше лука и чеснока, – посоветовал он, все еще чрезвычайно серьезный. – И если будут проблемы, заходи.
– Да, – отозвалась она. – Только никаких проблем не будет, уверяю.
Она повертела в руках букет.
– Спасибо за цветы, они очень красивые.
Йоахим Коглер снова засмеялся, на этот раз коротко.
– Это я должен сейчас тебя благодарить за помощь. Теперь мне не придется унижаться и просить деньги у Бреннера. Он еще пожалеет, что сократил финансирование моей новой программы. Теперь я разработаю ее за свой счет. И если у тебя когда-нибудь возникнет подобный случай…
– Я сразу вспомню о тебе, – закончила за него Сюзанна, желая побыстрее отделаться от него.
Йоахим опять рассмеялся:
– Хотелось бы надеяться. Только не забудь про лук и поставь цветы в воду.
Он еще раз по-приятельски похлопал ее по плечу и ушел.
Сюзанна закрыла входную дверь и принялась рассматривать цветы. Чудесный букет! Первый раз в жизни ей дарили цветы. Букет невесты не в счет, он был обязательным атрибутом свадьбы. И, если она не ошибается, заказывал и оплачивал его не Дитер, а ее собственный отец. Она уже достаточно хорошо ориентировалась в доме и сразу нашла подходящую вазу. Поставив цветы в воду, она занялась приготовлением еды. Сюзанна напрасно потратила время на поиски чеснока, зато в кладовке сразу обнаружила лук.
Через двадцать минут Сюзанна сидела за кухонным столом. В роскошно обставленной столовой она чувствовала себя скованно. Поэтому, быстро закрыв двери, выходящие на террасу, Сюзанна отправилась на кухню. На столе рядом с мобильным телефоном стояла всевозможная посуда. Стеклянная банка с розовыми шариками тоже была здесь. Их приятный аромат наполнял кухню, еда на тарелке выглядела весьма аппетитно. Человеку уравновешенному она наверняка пришлась бы по вкусу. Однако Сюзанне было не до еды: перед глазами стояли жуткие картины автокатастрофы. Если она не сможет дозвониться до Нади, то что ей делать дальше? В памяти всплыл кошмарный сон с участием Хеллера, его ухмылка и слова: "Такой шанс выпадает только раз в жизни".
Шанс? Что за ерунда! Она нервно рассмеялась. Сюзанна Ласко на белой вилле, с супругом, о котором она не знала даже того, как ему удается зарабатывать так много денег, с его родителями, которые жили в Женеве и были совершенно незнакомы ей, с шопеновским ноктюрном соль-минор в гостиной, с бассейном в подвале и с картиной Бекмана, висевшей в одной из бесчисленных комнат. Единственное, в чем она хоть немного ориентировалась, – это проклятая сигнализация.
Сюзанна вспомнила о прокате автомобилей. И мысль об усердном служащем, который предоставил в ее распоряжение "мерседес" и которого наверняка проинформируют об аварии, немного успокоила Сюзанну. Но лишь на несколько секунд. Размышляя, позвонить ли ей в прокат или поехать в аэропорт, она внезапно осознала: тот факт, что Сюзанна Ласко попала в автокатастрофу, сидя за рулем дорогого автомобиля, вызовет бесчисленное множество вопросов.
Каким образом у женщины, влачившей жалкое существование в убогой квартире, вдруг появились деньги для аренды дорогой машины? Зачем ей понадобилась эта машина? Куда она хотела ехать на "мерседесе"? А если Сюзанна расскажет им правду? Фирма по прокату автомобилей явно будет не в восторге от того, что клиентка передала машину другому лицу. Возможно, они потребуют от нее возместить ущерб. Сколько может стоить серебристо-серый "мерседес"? Подобные размышления привели Сюзанну к неутешительному выводу: если Надя на самом деле пострадала в результате аварии во взятом напрокат автомобиле, то Сюзанну ждут большие неприятности.
В это время один из сенсоров зарегистрировал звук открывающихся снаружи ворот гаража. Монитор над холодильником засветился; на экране появились какие-то люди. Сюзанна даже не обратила на это внимания. На ее тарелке, между спаржей и зелеными бобами, лежал почти нетронутый шницель. Сюзанна наколола на вилку несколько тушеных шампиньонов и кольца лука и задумалась. Может быть, ей сейчас поехать на Кеттлерштрассе и спросить Хеллера, не появлялась ли в доме полиция?
С экрана монитора над холодильником раздались громкие голоса, и Сюзанна наконец-то взглянула на монитор. От страха у нее затряслись руки – она увидела Михаэля Тренклера. Он стоял прямо перед входной дверью, рядом с ним был еще кто-то. Заслоняя своего спутника от камеры, Михаэль поторапливал его:
– Давай, заходи скорее.
Через пару секунд она услышала шаги в прихожей, и вот Михаэль уже стоял на кухне и улыбался ей:
– Привет, милая.
Сюзанна тут же набила рот зелеными бобами и невнятно пробормотала:
– Привет.
Она насторожилась, ожидая, когда же придет спутник Михаэля. Сюзанна волновалась: если это незнакомый ей человек, то откуда ей знать, как его обычно приветствует Надя – любезно или неодобрительно?
Михаэль удивленно оглядел гору посуды на кухонном столе. Он уже не улыбался. Заметив банку с ароматическими шариками, Михаэль взял ее, понюхал и зажмурился. В дверях прихожей появился Йоахим Коглер и озабоченно взглянул на Сюзанну. Но, увидев кольца лука на тарелке, сразу успокоился. Он заговорщицки подмигнул ей и уверил Михаэля, что только что навещал ее, дабы поблагодарить. И выпил глоточек за удачу. Михаэль снова расслабился.
За то время, пока Йоахим Коглер болтал, сидя на кухне, еда на тарелке Сюзанны успела остыть. Не умолкая ни на минуту, он расхваливал Надю, ее феноменальное чутье, потом перешел на Лило, сообщив, что она хочет в субботу отпраздновать победу над мелочным Бреннером. Йоахим неоднократно пытался втянуть в беседу Сюзанну. Но в разговоре поминутно всплывали незнакомые ей имена.
На праздник в субботу Лило обязательно хочет пригласить Хензелера и, конечно, молодого Майвальда, хотя сделать это будет непросто – он ведь настоящий отшельник. Йоахим напомнил Сюзанне, как на последнем вернисаже она блеснула в разговоре с Барлинковым, и добавил, что тот, скорее всего, тоже придет. Односложность ее ответов заставила его наконец смириться и умолкнуть. Он снова повернулся к Михаэлю:
– Надеюсь, вы сможете прийти в субботу?
– Конечно, – сказал Михаэль и с подозрением покосился на Сюзанну.
А она пыталась представить себе какого-то безликого Хензелера, призрачного Майвальда, Барлинкова и еще с десяток других незнакомых ей людей.
Йоахим Коглер неуверенно улыбнулся:
– Я еще зайду к вам. А сейчас мне пора, я должен кое-что доделать.
Он ушел. Михаэль опять принялся рассматривать гору посуды на кухонном столе.
– Все в порядке?
– Да, – пробормотала она.
– Что-то не похоже, – заметил он. – Ты сердишься?
– Нет.
– Почему ты тогда и рта не раскрыла? Йо получил ложную информацию?
– Нет, все в порядке.
– Надя, я же не слепой. Что-то не так. Сделка Йо оказалась невыгодной?
Подобными вопросами он продолжал донимать ее еще несколько минут. И только после уверений, что все действительно лучше некуда – просто у нее страшная мигрень, – он улыбнулся и сменил наконец тему. Принюхавшись, Михаэль сказал:
– Пахнет великолепно. Как тебе пришла в голову такая идея?
Как человеку приходит идея приготовить себе поесть?
– Я проголодалась, – ответила Сюзанна. – Только все уже остыло.
– Хочешь, я тебе разогрею?
Крайне любезное предложение, при других обстоятельствах она бы сделала соответствующие выводы о его характере и манере поведения в семейной жизни. Но сейчас она лишь ответила:
– Нет. Я не хочу больше есть.
– Ты не против, если я доем?
Она кивнула, не зная, куда ей девать глаза и что делать: встать из-за стола и покинуть кухню или навести порядок, найти среди горы посуды мобильный телефон и сделать еще одну попытку дозвониться до Нади.
Михаэль взял тарелку с едой и поставил ее в микроволновую печь. Через две минуты он сел напротив нее за кухонный стол и с большим аппетитом принялся за еду. Он воспользовался столовым прибором Сюзанны. Ей пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не смотреть на него. Но глаза невольно следовали за движениями его рук. Михаэль поймал ее взгляд и неправильно его истолковал:
– Мне кажется, ты все-таки голодна.
– Нет, – быстро сказала она.
Ее ответ не показался Михаэлю достаточно убедительным. Он отрезал кусочек мяса, наколол его на вилку и протянул ей кусок.
– Открой рот, – скомандовал он. – Я с тобой поделюсь.
Она неохотно открыла рот и позволила сунуть ей в рот кусочек мяса. Муж Нади удовлетворенно кивнул и следующий кусок съел сам. Сюзанна жевала мясо, как кусок картона, и не могла освободиться от чувства, что должна сказать что-нибудь безобидное, чтобы он снова не насторожился.
– Ты рано сегодня, – с трудом выдавила Сюзанна.
Обреченно вздохнув, он пожал плечами:
– Олаф повесился.
Она вздрогнула, его слова ее шокировали. Имя эхом отдалось в ушах. Олаф и Кеммерлинг, его коллеги по лаборатории!
– Какой ужас, – сказала она. – Уже известно почему?
Похоже, ее озадаченность рассердила Михаэля. Казалось, смерть Олафа не особенно его тронула. Он снова протянул ей вилку с кусочком мяса и пояснил:
– Кеммерлинг считает, что это мог быть вирус. Завтра с утра придет техник.
Она позволила положить себе в рот второй кусок мяса и порадовалась, что пережевывание избавляло ее от необходимости поддерживать беседу. Обломки "мерседеса" на обочине шоссе временно отошли на задний план. Теперь она была поглощена мыслями о смерти Олафа, вирусе и о том, какое отношение ко всему этому имеет техник. Отрезав себе кусочек мяса и наколов его на вилку, Михаэль добавил:
– Я предполагаю, что Кеммерлинг снова копался в компьютере, но он слишком труслив, чтобы в этом признаться. Его нельзя и на полчаса оставлять одного с таким устройством. Если у нас в систему действительно попал вирус…
Михаэль говорил еще что-то, но она уже не слушала его. Теперь она поняла, о чем шла речь, и от смущения залилась краской. Прибор. Устройство. Михаэль говорил о компьютере! Теперь стало понятным его бесчувственное отношение к "смерти" Олафа. Хотелось надеяться, что он забудет, в какой ужас она пришла от этой новости.
Позволять Михаэлю кормить себя было для Сюзанны непривычно, но довольно приятно. То, что они пользовались одной вилкой, помогло ей преодолеть робость; они с Михаэлем как будто стали ближе. И все-таки она чувствовала себя неуверенно при мысли, что не в состоянии будет и дальше играть чужую роль, постоянно рискуя угодить в западню. Теперь для нее представляла опасность любая мелочь. Как часто Михаэль рассказывал Наде об Олафе и Кеммерлинге? Тем же тоном, которым рассказывает сейчас? Михаэль продолжал болтать о мелких неприятностях в лаборатории. Она слушала его молча, вполуха, размышляя над тем, что еще она может сделать.
В какой-то момент он сказал о коррекции данных, которая должна быть закончена к завтрашнему вечеру. На Олафа нельзя было рассчитывать. Никто не мог поручиться, что техник окажется пунктуальным и появится вовремя. И даже если он сразу приступит к работе, не было никакой гарантии, что ошибка будет найдена и исправлена до вечера. А полная коррекция данных должна быть завершена к понедельнику.
Она отметила про себя, что его тон изменился. Наверное, он хочет осторожно подготовить ее к тому, что ему придется поработать в выходные.
– Это значит… – Она откашлялась, чтобы выиграть время и взвесить, целесообразно ли будет продолжить фразу. Он напряженно и выжидающе смотрел на нее. Помедлив, она продолжила: – Ты снова должен в воскресенье… – Она намеренно не закончила фразу, чтобы не допустить промаха.
Он улыбнулся – смущенно, словно извиняясь перед ней:
– Не обязательно. Если ты не против, я позвоню Кеммерлингу. Он уже вчера взял стример и считает, что, разделив плоскость на сегменты, справится один. Правда, я в этом сомневаюсь.
Термины гудели у нее в ушах, как злые осы. Что такое, черт побери, стример? Михаэль склонил голову и попросил:
– Сделай над собой усилие. У тебя же достаточно мощности. Мы могли бы временно снять настройку.
У Сюзанны не было ни малейшего понятия, чего он хочет от нее.
Михаэль продолжил:
– Я буду рядом и глаз не спущу с пальцев Кеммерлинга. Он не станет покушаться на твои данные.
Только теперь до Сюзанны стало доходить, что все это время он говорил о ее компьютере и просил ее разрешения поработать на нем. Только она не понимала почему. Ведь в его кабинете был компьютер. Если его было недостаточно, то Надин "Пентиум-4" с тремя гигагерцами, возможно, лежал разбитый в останках автомобиля. Ни в коем случае! Ему не следовало об этом знать. Но ему был нужен ее ноутбук. Прямо сейчас.
– Мне жаль, – сказала она. – Я оставила его в бюро.
Но вместо равнодушного "что ж, очень жаль" Михаэль снова наморщил лоб и осведомился:
– Что?
– Его, – сказала она и показала беспомощными движениями рук приблизительную величину переносного компьютера, – "Пентиум-четыре", я имею в виду ноутбук, у меня нет его с собой.
Теперь он казался более чем озадаченным:
– Что за ноутбук? – Голос его звучал крайне раздраженно. – Что за чушь ты несешь, Надя? Мне в высшей степени неприятно тебе напоминать, кто в последние два года приносит в дом деньги. – Затем он указал большим пальцем на потолок. – Так можем мы поработать наверху или нет?
Хотя Сюзанна была уже окончательно сбита с толку – столько новой информации за последние полчаса, – для нового решения ей понадобилась лишь доля секунды. Что, если ввести пароль "Михаэль", подумала Сюзанна. Но она не могла убедить себя, что это сработает. К тому же Михаэль мог спросить у нее пароль, а на такой риск идти не стоило. Ничто не могло выручить ее. Она сидела в доме Нади, за Надиным столом, перед Надиным мужем – в самом центре Надиной жизни. Ей не оставалось ничего другого, как подражать поведению Нади.
– Нет, – сказала она.