Лорен прошла мимо дома Балленкоа и свернула в переулок.
Домик величиной с почтовую марку. От любопытных глаз с двух сторон огорожен рядом фикусов. В конце крошечного дворика - темный и грязный сарайчик, крытый рубероидом. Неверное, раньше его использовали как гараж, а теперь… кто знает? Маленькие оконца покрашены изнутри черной краской. Дверь гаража закрывается с помощью навесного замка, который соединял металлические пластины, вделанные в цементные плиты.
Лорен кралась вокруг здания. Свободной рукой она касалась стены, словно желая почувствовать жизненную силу того, кто там может томиться. Женщина старалась не дышать. Было бы лучше, чтобы кровь не так сильно стучала в ее ушах. Если там внутри кто-то есть, то ей надо услышать, но ничего, кроме биения собственного сердца, Лорен не чувствовала.
Бум… бум… бум…
Балленкоа может хранить в сарае все что угодно. Например, газонокосилки и садовый инвентарь. А еще он может использовать это помещение в качестве своей фотолаборатории. А еще в сарае может быть полным-полно картонных коробок с вещами, которыми Роланд Балленкоа не пользуется, но которые все же не хочет выбросить.
А еще там могут быть коробки с вещами жертв. Лорен была уверена, что одной Лесли дело не ограничилось. Коробки с их одеждой. Коробки с их костями.
Здесь можно держать в заточении девушку или спрятать труп.
Воображение Лорен рисовало ужасные картины, и перед ее внутренним взором пронеслись образы молодых женщин-рабынь, связанных и повешенных за скованные руки на вбитые в потолок крюки. Одна из узниц - ее Лесли. Отчаяние и ужас в глазах дочери довели женщину до такого состояния, что ее едва не стошнило.
Лорен слегка постучала костяшками пальцев по закрашенному стеклу и напряглась, вслушиваясь. Ни звука.
Ничего.
Она постучала чуть сильнее и прижалась ухом к стеклу. Она ждала услышать тихий стон или приглушенный вставленным кляпом плач.
И вновь ничего.
Женщина обвела взглядом окошко, надеясь приоткрыть его, но оказалось, что оно цельно изготовленное. Открыть его не удастся. С той стороны сарая, которая смотрела на бунгало, была еще одна дверь, самая обычная, однако и на ней висел замок.
Лорен бросила взгляд на дом, боясь увидеть в окне Балленкоа, наблюдающего за ней, но никакого лица не заметила.
Беспокойная часть ее натуры жаждала проникнуть в дом и поискать Балленкоа. Ей хотелось испугать его, взглянуть этому гаду прямо в глаза, сразиться с ним. Ей нестерпимо хотелось ворваться внутрь, бить и крушить его вещи.
Но другая, осторожная часть Лорен боялась того, что Балленкоа может ее пленить.
Женщина крепче сжала рукоятку "вальтера". Это придало ей уверенности.
Где-то рядом хлопнула дверь. От неожиданности она подпрыгнула чуть ли не на полфута. Небо начало светлеть. Люди по соседству просыпались. Риск, что ее могут поймать на горячем, увеличивался с каждой минутой. Надо уходить отсюда.
Неподалеку залаяла небольшая, судя по голосу, собака. Мужчина, очевидно хозяин, приказал ей заткнуться. Собака залаяла уже ближе.
Лорен почувствовала сухость во рту и дрожь в коленях, когда коротконогий терьер Джека Рассела, выскочив из-за угла сарая и чуть было не опрокинувшись, остановился у ее ног. Задрав голову, терьер начал заливисто лаять. При этом передние ноги собаки то и дело отрывались от земли.
О, блин! Блин! Блин!
Женщина переводила взгляд с собаки на дом и обратно. Если лай разбудит Балленкоа, он выглянет из окна и увидит ее. Если она побежит, терьер наверняка бросится за ней, а его хозяин увидит спасающуюся с места преступления бегством женщину, одетую как профессиональный взломщик, да еще со спрятанным оружием. Так и в тюрьму попасть недолго, а Балленкоа снова выйдет сухим из воды.
- Роско! Роско!
Теперь голос звучал почти рядом. Мужчина с одной стороны старался не слишком шуметь, а с другой…
- Роско! Чертов придурок! Ко мне!
Терьер отскочил на несколько футов от женщины. Гавкнув на Лорен еще раз, он повернул голову в сторону хозяина.
Женщина посмотрела в направлении дома.
В одном из окон зажегся свет.
- Роско!
О, пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…
Зажмурившись, Лорен затаила дыхание. Когда она открыла глаза, терьера уже не было рядом.
- Идиот, - проворчал хозяин пса, подкрепляя свое заявление взмахом просвистевшего в воздухе поводка.
Человек, говоривший это, находился в переулке, не более чем в двадцати футах от Лорен.
Женщина завернула за угол сарая, став теперь невидимой для всякого, кто захочет выглянуть из окна дома. Почувствовав минутную слабость, Лорен прислонилась к стене. Сердце готово было выскочить из груди. Она ждала, когда мужчина с терьером отойдет подальше, и все время поглядывала на заднюю дверь бунгало: не выйдет ли во двор Балленкоа?
Наблюдал ли он из окна за происходящим? Видел ли он ее в тот момент, когда она зажмурилась?
Женщина боялась, что ее может стошнить. Ее прошиб холодный пот. Он струился между грудей и по лопаткам.
Когда Лорен все же осмелилась сделать шаг, ее ноги, казалось, стали резиновыми. Ей хотелось опрометью броситься к машине, но она… Нет… Если она побежит, то привлечет к себе внимание. Если она попытается пуститься в бег, то ее ноги, скорее всего, подогнутся от бессилия.
Лорен заставила себя спокойным шагом пройтись к тротуару боковой улочки. Собрав всю волю в кулак, гордо выпрямив спину, но при этом склонив голову, она пересекла проезжую часть.
Забравшись в БМВ, Лорен положила на пассажирское сиденье сумочку, которую до этого крепко прижимала к себе, и, не выдержав, высунулась из машины. Ее стошнило. Когда женщина почувствовала облегчение, она откинулась на спинку сиденья, слабая, словно маленький котенок.
И какого черта она здесь делает?!
Но даже сейчас Лорен не забывала о сарае и о том, что там может находиться. Она хотела знать. Она хотела пробраться внутрь и увидеть. Она хотела проникнуть в дом и обыскать его, чтобы найти какие-нибудь доказательства… Доказательства чего? Жизни ее дочери? Смерти ее дочери?
Она вспомнила, что читала о женщине, которую в 1977 году похитила на севере Калифорнии одна супружеская пара извращенцев. Ее держали в качестве сексуальной рабыни до 1984 года, пока той не удалось сбежать. Первый год своего пленения она по двадцать три часа проводила в деревянном ящике с резиновым матрацем, наполненным водой, который они засовывали под кровать.
Глядя через улицу на бунгало Балленкоа, Лорен взвешивала вероятность того, что ее дочь сейчас может находиться внутри дома, тоже запертая в ящике под кроватью.
Именно для этого она сюда приехала. Именно для этого она пошла на риск. Возможно, в Конституции и есть закон, запрещающий ей вторгаться в дом Роланда Балленкоа, но ей, Лорен Лоутон, на этот закон наплевать. Какое ей дело до норм доказательственного права и противоправных обысков? Все, что ее заботит, - это судьба Лесли.
Внезапно передняя дверь бунгало открылась и оттуда вышел Роланд Балленкоа. Он сошел вниз по ступенькам крыльца и направился к гаражу. Вскоре его автофургон дал задний ход и выехал из гаража.
22
Хотя Роланд работал по ночам, завтрак был его любимым временем приема пищи. Продолжая работать до самого утра, мужчина шел перекусить, а потом возвращался домой и отсыпался всю первую половину дня.
Завтракать он любил в дешевом ресторане-закусочной "Ла Квинта". Вполне приличное заведение с красными виниловыми диванчиками и хромированными металлическими столиками. Официантки были одеты в дешевую розово-белую униформу, которая Роланду очень нравилась.
Разные люди ходили сюда: студенты колледжа, которые даже в летнее время не переводились в Оук-Кнолле; обычные граждане всех возрастов и социальных групп. В квартале от ресторанчика находилась больница, поэтому во время обеденного перерыва или в конце своей смены в "Ла Квинта" забегали перекусить медсестры. Ему нравились медсестры… молоденькие медсестры…
Компания медсестер как раз сидела за перегородкой напротив. Женщины болтали без умолку и весело смеялись, поедая яичницу. Отработав ночную смену, они сейчас пойдут к себе домой. Роланда огорчало, что теперь медсестры почти уже не носят белую форму. Мысль расстегнуть пуговицы на белом платье, под которым скрывается пышная грудь, очень его возбуждала. Ему хотелось бы залезть медсестре под платье. Приятная фантазия, хотя в реальности современные медсестры носят халаты и брюки из хлопчатобумажной ткани.
Большинство медсестер были старше, чем следовало. Только одна выглядела молоденькой и симпатичной. Он проследит за ней и узнает, где эта девушка живет. Живет ли она одна? Есть ли у нее собака? Роланд не любил собак, ведь от них столько шума.
Преимуществом этого ресторанчика было то обстоятельство, что он мог прийти завтракать, а потом сколько угодно сидеть за бездонным стаканчиком кофе и делать заметки. Никого это не беспокоило. Никого не интересовало, чем он тут занимается. Роланд даже приносил с собой альбом и делал зарисовки постоянных покупателей. Интересовали его, конечно, молоденькие женщины, но Роланд Балленкоа знал, что, рисуя мужчин и старых уродливых женщин, он тем самым отводит от себя подозрение. Просто-напросто безобидное хобби.
Роланд быстро набросал глупую карикатуру медсестер, придав их лицам мультяшные черты, а глаза сделав неестественно большими и глубокими. Затем мужчина подошел к столику, за которым они сидели, и с непринужденной улыбкой представился.
- Леди! Думаю, вам это понравится.
Он показал им свой рисунок. Появление мужчины вызвало определенный интерес.
Каллиграфическим почерком Роланд подписал карикатуру своими инициалами. Получилось: "РОБ". Медсестры сразу же начали называть его Робом, благодарить за рисунок. Молоденькая бросала на мужчину застенчивые, но не лишенные кокетства взгляды из-под ресниц. На ее именном бейджике значилось: "Дениз Гарленд".
Вернувшись к своему столику, Роланд вытащил из курьерской сумки блокнот и начал писать на чистой странице.
Дениз Гарленд. Дипломированная медицинская сестра. Больница общего типа Мерси. Ночная смена. 20–22 года. Прямые каштановые волосы средней длины. Карие глаза. Лицо сердечком. Ямочка на левой щеке. Маленькие груди.
Он дунул на страницу, чтобы чернила быстрее сохли, и, собрав вещи, оставил щедрые чаевые для официантки по имени Эллен.
Эллен Норманн. 24 года. Официантка. Утренняя смена. Кучерявые волосы цвета соломы. Уложены феном. Светло-карие глаза. Срезанный подбородок. Проживает по адресу: 2491, 17-ая авеню, квартира № 514. Машина - белый "Шевроле-корсика". Повреждено заднее крыло со стороны водителя.
Пройдя к своему автофургону, он принялся ждать.
23
- Машина с таким номером принадлежит "Эйвису", - сказал Хикс, входя в комнату для кофе-брейков.
Мендес помешивал сахар в своей третьей за сегодня чашке кофе. Он ужасно устал. После того, как он уехал от Лорен Лоутон и вернулся домой, мужчина лег в постель, но уснуть не смог. Промаявшись какое-то время без сна, Мендес включил телевизор и уставился на экран. Транслировали рекламные ролики в формате интервью о распылителе лака для волос и полуавтоматической терке "Вэг-о-Матис". В половине шестого он наконец встал. За этим последовали пятьдесят подтягиваний на турнике, сто упражнений для мышц брюшного пресса и десятиминутное избиение пневматической груши. Сейчас он чувствовал себя больным и уставшим. Его мысли были полностью заняты Лорен Лоутон.
- Что за машина? - не понял Мендес.
- Машина, которую Мейвис Витейкер видела стоящей перед домом Балленкоа в Сан-Луисе, - объяснил Хикс. - Тот парень сказал ей, что он коп.
Вошедший выбрал себе кружку, плеснул туда кофе и отвесил партнеру шутливый поклон. В это время Мендес как раз взял из открытой розовой картонной коробочки пончик в шоколадной глазури.
- Ты прямо-таки вылитый стереотип копа.
- На то они и стереотипы.
- Долгая ночь или жаркое свидание?
- Долгая ночь, - проворчал Мендес. - "Эйвис", значит? Арендованная?
- Да. Этот парень точно не из наших. Я позвонил в отделение "Эйвиса" в Сан-Луисе. Машина с таким номером у них не значится.
- Что за чушь? Кто арендует машину для того, чтобы ехать в другой город шпионить за каким-то подонком?
- Как раз напротив, - возразил Хикс. - Очень даже логично. Некто арендует машину из другого города для того, чтобы следить за подонком, который арендует дом в одном городе, а живет в другом.
Мендес выудил парочку таблеток тайленола из кармана своих брюк и, бросив их в рот, запил кофе.
- Звучит как одна из тех длинных математических задач, от которых меня тошнило в школе.
Затем он уселся за стол и уставился на телевизионный монитор, висящий на стене. Детектив Траммел в комнате для допросов занимался мужчиной, которого подозревали в домашнем насилии.
- Сколько раз, по-твоему, он еще спросит этого мужика, бьет ли тот до сих пор свою жену или нет? - поинтересовался Мендес у напарника.
- Пари для сосунков, - хмыкнул Хикс.
Увеличив звук, он уселся перед монитором.
Тем временем детектив Траммел, откинувшись на спинку стула, внимательно изучал лицо подозреваемого. Траммел считал себя настоящим мужиком, простым и прямолинейным. Проводимые им дознания замысловатостью не отличались. Mano a mano. Как говорится, давай возьмем по пивку и покалякаем.
- Ну что, Гарри, - произнес Траммел, - ты снова бьешь свою жену?
- Ха-ха! - рассмеялся Хикс. - Никогда не стареет.
Допрашиваемый начал заверять, что и пальцем к жене не прикоснулся, что все это большое недоразумение.
- Ага, - с презрением в голосе произнес Хикс. - Из-за недоразумения он взмахнул своей сжатой в кулак рукой, и этот кулак попал жене прямо в лицо.
- Лживый козел, - проворчал Мендес. - Я забирал его шесть месяцев назад за то же самое. Жена в тот раз так и не выдвинула против него никаких обвинений.
- В следующий раз ей надо взять пистолет и пристрелить этого придурка, - мрачно пошутил его напарник. - Этим она сбережет нам уйму времени и денег. Придурок этого заслуживает.
- Ну-ну… А потом окружной прокурор набросится на нас с требованием открыть против нее дело.
- Иногда жизнь несправедлива.
Мендес подумал о Лорен Лоутон и ее "Вальтере ППК". Интересно, насколько меткий она стрелок и сколько раз эта женщина воображала себе, что вышибает Роланду Балленкоа мозги?
- В отделе транспортных средств, - вернувшись к делу, продолжил Хикс, - мне сообщили, что машина принадлежит "Эйвису". В расположенном в Сан-Луисе отделении компании не знают о существовании авто с таким номером. Все машины "Эйвиса" с калифорнийскими номерами зарегистрированы в корпоративном офисе в Сакраменто. Эта машина может быть откуда угодно.
Мендес почесал затылок и спросил:
- В "Эйвисе" могут узнать, кто и когда ее арендовал?
- Да, но на это уйдет уйма времени. В одной лишь Калифорнии их отделения имеются в ста двадцати двух городах, а ведь есть отделения и в соседних штатах. Машину, которую арендуют в одном отделении, возвращают в другое, а оттуда снова берут в аренду. Бумажный хвост может оказаться длинным. Правда, машину видели не так давно. Это сыграет нам на руку. Вот только придется подождать. К тому же на основе этого ордер на арест нам все равно не выдадут.
- Им бы занести все данные в один компьютер, - сказал Мендес, в очередной раз раздосадованный тем, что высокие технологии, о которых он читал, до сих пор им не доступны.
- Когда-нибудь занесут, но не сейчас, - сказал Хикс. - В любом случае Кол не будет доволен тем, что мы тратим время на Балленкоа. Ему, я уверен, до лампочки, кто следил за этим парнем в Сан-Луисе. Это, конечно, интересная загадка, но нас она непосредственно не касается.
- Как знать… Мне сегодня в половине третьего ночи звонила Лорен Лоутон. Кто-то проник на территорию дома, в котором она живет, и оставил фотографию на лобовом стекле ее машины. На фото - она сама. Снимок сделан вчера на автостоянке.
Хикс нахмурился.
- Она кого-нибудь видела?
- Нет, но леди уверена, что это дело рук Балленкоа. Она утверждает, что этот тип преследовал ее в Санта-Барбаре.
- Утверждает?
Мендес пожал плечами.
- Местное управление полиции в этом не уверено.
- А ты что думаешь?
- Я собственными глазами видел, насколько сильно испугана эта женщина. То, что случилось прошлой ночью, не на шутку встревожило ее. В любом случае саму себя сфоткать она никак не могла. А еще Лорен Лоутон рассказала мне, что Балленкоа в свое время проник в ее дом лишь для того, чтобы нагнать на нее страху.
- Что за чушь?
- Вовсе не чушь. Послушай. Она действительно имела основания так говорить. Кто-то выпил стакан ее вина, а затем, вымыв, оставил его на видном месте. Этот человек перекладывал вещи с места на место, а после устроил стирку…
- Что за черт?! - недоверчиво воскликнул Хикс. - Ты случайно крека не обкурился? Или, может, это твоя леди покуривает крек? Она утверждает, что Балленкоа проник в ее дом и начал стирать свои вещи…
- Нет. Он стирал ее вещи, - подчеркнул Мендес. - Она оставила корзину с грязным нижним бельем на стиральной машине.
Хикс замолчал. Значение сказанного наконец-то до него дошло.
- Да… Что за мерзость!
- И я об этом, - поддержал его Мендес. - Он проник в ее дом, выпил вина, рылся в ее одежде, мастурбировал в женское белье, а потом, чтобы не оставить после себя никаких доказательств, постирал его. Это тебе ничего не напоминает?
- Наши взломы с проникновениями, - сказал Хикс. - Неизвестный правонарушитель проникает в дом, чудит с вещами, но ничего не крадет.
- Он может оказаться нашим подозреваемым, - заявил Мендес. - Если это так, то мы имеем дело не просто с хулиганом. Он ищет здесь свою очередную жертву.
- Блин!
- Надо будет поднять дела и посмотреть, кто живет в тех домах.
- Ага. - Хикс прищурился. - А почему ты мне не позвонил?
- Ночью? Зачем? Какой смысл ехать обоим, если имеешь дело с обычным незаконным проникновением?
- Она позвонила тебе прямо домой?
- Я дал ей свою визитку. А что? - спросил Мендес, увидев, как партнер театрально закатил глаза. - Она у нас новенькая. Женщина никого здесь не знает. Она прошла через настоящий ад и уверена, что всем на свете на нее наплевать.
- Ты, как всегда, в своем амплуа, Тони. В Оук-Кнолл то и дело приезжают новые люди, но не все обзаводятся своим личным детективом в управлении шерифа.
- Не в этом дело, - оборвал его Мендес. - У нее так сложилась жизнь, что я решил проявить немного человечности.
- Ну, как знаешь.
- Вот именно!
Встав со своего места, Мендес выкинул недоеденный пончик в мусорное ведро, а остатки кофе вылил в раковину.
- Что собираешься делать? - поинтересовался Хикс.