- Все-таки как насчет запрещенных наркотических средств?
- Бен? Нет! - Кесслер рассмеялся.
Пуласки стал припоминать, какой второй вопрос он собирался задать. Амелия приказала ему все их выучить наизусть. Если постоянно заглядывать в свои записи, поучала она молодого полицейского, будешь выглядеть весьма непрофессионально.
- А он встречался с кем-нибудь, кого вы могли бы охарактеризовать как опасного, возможно, с кем-то, кто произвел на вас впечатление преступника?
- Никогда.
- Вы говорили детективу Сакс, что он пребывал в подавленном состоянии.
- Да, верно.
- Вам известно, чем он был подавлен?
- Нет. Я ведь вам говорил, о личной жизни мы с ним практически не беседовали. - Кесслер опустил руку на столик, и массивная запонка громко стукнулась о его поверхность. Ее стоимость, наверное, была равна целой месячной зарплате Пуласки.
В голове Пуласки звучал голос его жены: "Расслабься, милый, у тебя все хорошо получается".
К ее голосу присоединялся голос брата: "У него золотые запонки, зато у тебя большой пистолет".
- А кроме депрессии, вы ничего особенного не замечали в нем в последнее время?
- Замечал. Он пил больше обычного. И пристрастился к игре. Пару раз ездил в Вегас, в Атлантик-Сити. Раньше за ним ничего подобного не водилось.
- Вы не могли бы определить, что это такое? - Пуласки протянул бизнесмену копию того, что удалось восстановить из сожженных бумаг в загородном доме Крили в Уэстчестере. - Какая-то бухгалтерская таблица. Может быть, отчет.
- Я вижу. - В голосе Кесслера наконец-то появилась снисходительная нотка, но, кажется, ненамеренно.
- Они принадлежали мистеру Крили. Вам они что-нибудь говорят?
- Ничего. Откуда они у вас? И почему они в таком состоянии?
- Мы их такими нашли.
"Не говори ничего о том, что их пытались сжечь", - предупредила его Амелия. Он не умел лгать. И потому покраснел. Его брат никогда бы так не сплоховал. У них все гены были общими, кроме гена смущения.
- На них указаны довольно большие суммы.
Кесслер снова взглянул на копии.
- Не такие уж и большие, всего несколько миллионов.
- У него были хорошие отношения с женой и сыном?
- Кажется, да. Никогда мне на них не жаловался.
- Но вернемся к депрессии. Как вы узнали, что он подавлен? Если он сам не говорил об этом?
- Он просто сделался каким-то безучастным. Стал раздражительным. Рассеянным. Что-то, несомненно, его мучило.
- Он что-нибудь говорил о закусочной "Сент-Джеймс"?
- О чем?..
- Это бар на Манхэттене.
- Нет. Правда, мне известно, что время от времени он рано уходил с работы. Думаю, выпивал с друзьями. Он никогда не говорил с кем.
- Он когда-нибудь был под следствием?
- То есть?
- За что-то противозаконное?
- Нет. Я бы знал.
- У мистера Крили были какие-нибудь проблемы с клиентами?
- Нет. У нас великолепные отношения со всеми нашими клиентами. Их средняя прибыль в три-четыре раза превышает вложения. Кто будет недоволен подобным?
Пуласки не понял, о чем его собеседник ведет речь. Однако занес к себе в блокнот. Вместе со словом "недоволен".
- А не могли бы вы прислать мне список клиентов?
Кесслер заколебался.
- Откровенно говоря, мне бы не хотелось, чтобы вы с ними контактировали. - Он немного опустил голову и посмотрел прямо в глаза Пуласки.
Полицейский не отвел взгляда.
- Почему?
- Неловкая ситуация. Может плохо сказаться на бизнесе. Я ведь с этого и начал наш разговор.
- Извините, сэр, но мне представляется, что нет ничего необычного в том, что полиция после гибели человека задает вопросы людям, знавшим покойного.
- Я так не думаю.
- Но ведь всем вашим клиентам известно, что произошло с мистером Крили?
- Да.
- Поэтому, что касается нашего расследования… В принципе они должны ожидать, что их попросят ответить на ряд вопросов.
- Некоторые - да, другие - нет.
- В любом случае вы ведь не пустили ситуацию на самотек? Прибегли к услугам фирмы по связям с общественностью или сами попытались успокоить клиентов?
Кесслер явно колебался.
- Хорошо, - сказал он наконец, - я составлю список и пришлю его вам.
"Есть! Гол!" - подумал Пуласки, изо всех сил стараясь не улыбнуться.
Амелия Сакс учила его оставлять главный вопрос на самый конец беседы.
- А что произошло с долей мистера Крили?
Вопрос, естественно, содержал микроскопический намек на то, что Кесслер мог убить своего партнера, чтобы завладеть его частью их общего бизнеса. Кесслер либо не понял намека, либо не особенно на него обиделся, так как вполне спокойным тоном ответил:
- Я его выкупил. Это предусматривалось нашим партнерским соглашением. Сюзанна - его жена - получила хорошую рыночную цену за долю мужа. Весьма круглую сумму, скажу я вам.
Пуласки записал его слова и указал на фотографию трубопроводов, видневшуюся сквозь стеклянную дверь.
- Большая часть ваших клиентов такие же крупные компании, как та, что на снимках?
- Мы в основном работаем на отдельных предпринимателей, управляющих фирмами и членов советов компаний… - Кесслер высыпал пакетик сахара в свой кофе и стал его помешивать. - А вы сами когда-нибудь занимались бизнесом?
- Я? - На лице Пуласки появилась широкая улыбка. - Я - нет. Дядя когда-то занимался. Но прогорел. Не он, собственно. Его ресторан.
- Знаете, в том, чтобы создать дело и вырастить его в нечто действительно крупное, есть что-то по-настоящему вдохновляющее. - Кесслер сделал глоток кофе, затем снова помешал его и наклонился к собеседнику. - Не надо быть слишком проницательным, чтобы понять: вы полагаете, за самоубийством Крили кроется что-то серьезное.
- Мы хотим проверить все варианты. - Пуласки ограничился первой довольно туманной фразой, пришедшей ему на ум. Источник его вопросов иссяк. - Думаю, на этом мы и закончим, сэр. Спасибо за помощь.
Кесслер допил кофе.
- Если я вдруг что-нибудь еще припомню, я вам позвоню. У вас есть визитная карточка?
Пуласки протянул свою визитку бизнесмену, и тот спросил:
- Прошлый раз я беседовал с женщиной-детективом. Не напомните ее имя?
- Детектив Сакс.
- Да-да. Если я не смогу вас найти, мне можно будет позвонить ей? Она ведь продолжает заниматься расследованием этого дела?
- Да, сэр.
Пуласки продиктовал, и Кесслер записал имя Сакс и номер мобильного телефона на обратной стороне визитной карточки. Пуласки также дал ему ее номер у Райма.
Кесслер кивнул:
- Ну что ж, по-видимому, пора возвращаться к работе.
Пуласки снова поблагодарил его, допил свой кофе и вышел в вестибюль. Последний взгляд на фотографии трубопроводов. Вот уж действительно зрелище! Такую бы повесить у себя в комнате отдыха. Но вряд ли компания "Пенн энерджи" содержит магазин сувениров. Это вам не "Дисней".
Глава 12
15.53
Крупная женщина вошла в маленькое кафе. Черное пальто, короткие волосы, джинсы. Так она описала себя. Амелия Сакс, сидевшая за дальним столиком, помахала ей рукой.
Это была Герта, вторая барменша из "Сент-Джеймса". Она шла на работу и согласилась встретиться с Амелией до начала смены.
На стене висел знак "Не курить!", но женщина продолжала вертеть в руке тлеющую сигарету. Никто из здешнего обслуживающего персонала не сделал ей замечания. Профессиональная вежливость ресторанного мира, решила Амелия.
Темные глаза барменши прищурились, когда она заглянула в удостоверение Амелии.
- Соня сказала, что у вас есть ко мне вопросы. Но не сообщила какие. - Голос у нее был низкий и грубый.
Амелия, однако, почувствовала, что Соня наверняка передала ей полностью весь их разговор. Детектив решила подыграть своей собеседнице и вновь изложила все самые существенные подробности - по крайней мере те, которые можно было разглашать, - и затем продемонстрировала фотографию Бена Крили.
- Он покончил с собой. - В глазах Герты ни тени удивления. - Мы расследуем обстоятельства его смерти.
- Я видела его, наверное, раза два или три. - Она взглянула на стенд с меню. - В "Сент-Джеймсе" я питаюсь бесплатно. Но сегодня могу пропустить обед. Из-за того, что провожу время здесь. С вами.
- Если хотите, я могу вам что-нибудь купить.
Без лишних слов Герта махнула официантке и сделала заказ.
- А вам чего-нибудь принести? - спросила официантка Амелию.
- У вас есть травяной чай?
- Если "Липтон" - трава то есть.
- "Липтон" так "Липтон".
- А поесть?
- Спасибо, не надо.
Герта оглядела фигуру детектива и грубо расхохоталась. А затем спросила:
- Тот парень, что покончил с собой… У него была семья?
- Была.
- Да уж… А как его звали?
Вопрос, вызывавший сомнения относительно того, что Герта может быть источником полезной информации. И действительно, она не сообщила почти ничего нового, вспомнила только, что видела его в баре примерно раза три в течение трех последних месяцев. У нее тоже сложилось впечатление, что он проводил время с полицейскими в заднем помещении, но утверждать с полной уверенностью Герта не могла.
- У нас всегда так много народу, знаете.
"Зависит от того, что вы понимаете под словом "много"", - подумала Амелия.
- А вы знакомы с кем-нибудь из захаживающих к вам полицейских?
- Из округа? Да, с некоторыми знакома.
Когда принесли напитки, Герта назвала несколько имен и дала описание своих знакомых. Фамилий их она не знала.
- Большинство тех, кто к нам приходит, нормальные парни. Некоторые, правда, дерьмо. Впрочем, как и везде. Да вот, кстати, по его поводу… - Она кивнула на фотографию Крили. - Помню, он почти не смеялся. И постоянно оглядывался через плечо, посматривал в окно. Был очень нервный. - Герта налила сливки и положила сахар в кофе, помногу и того, и другого.
- Соня говорила, что он с кем-то подрался, когда в последний раз приходил к вам. Вы помните какие-нибудь другие драки с его участием?
- Нет. - Громко отхлебнула кофе. - В мою смену ничего такого не было.
- А какие-нибудь наркотики вы у него видели?
- Нет, не видела.
Бессмысленный разговор, подумала Амелия. Какой-то тупик.
Барменша затянулась сигаретой и выдохнула облако дыма в потолок, затем, прищурившись, взглянула на Амелию, и ее ярко красные губы искривились в бессмысленной улыбке.
- А почему вас так интересует этот парень?
- Обычное полицейское расследование.
Герта окинула ее многозначительным взглядом и провозгласила:
- Обычное расследование, ха! Два парня ходили в "Сент-Джеймс", и не успели мы оглянуться, как оба отправились на тот свет.
- Два?
- А вы что, не знали?
- Нет.
- Да я и сама уже поняла, что не знаете. Иначе вы бы уже давно что-нибудь на этот счет сказали.
- Ну так просветите меня.
Герта замолчала и отвернулась. Амелия было подумала, что барменша чего-то испугалась. Куда там - она просто с вожделением взирала на гамбургер с жареной картошкой, который ей несла официантка.
- Спасибо, дорогуша, - прорычала Герта. Затем снова перевела взгляд на Амелию и, пожав плечами, произнесла: - Сарковски. Фрэнк Сарковски.
- И что же случилось?
- Его убили во время ограбления, как я слышала.
- Когда?
- В начале ноября. Примерно.
- Он с кем-то встречался в "Сент-Джеймсе"?
Герта снова пожала плечами:
- Я знаю только, что он тоже ходил в заднюю комнату.
- А они были знакомы? - Кивок на фотографию Крили.
Барменша пожала плечами и перевела взгляд на свой гамбургер. Полила его майонезом и стала открывать коробочку с кетчупом. Амелия помогла ей справиться с крышкой.
- И что случилось?
- Точно не знаю. Ограбление или что-то в этом роде. В общем, застрелили его.
- А кто он такой был?
- Бизнесмен. Вообще-то он выглядел как самый настоящий бомж, но я слышала, что он живет на Манхэттене и имеет приличные бабки. Носил джинсы "Гуччи". Я с ним практически не разговаривала. Только когда принимала заказ.
- А как вы узнали о том, что произошло?
- Случайно услышала, как они это обсуждают.
- Полицейские из вашего округа?
Она кивнула.
- А вы о каких-нибудь других смертях не слышали?
- Не слышала.
- А о преступлениях? Вымогательстве, нападениях, взятках?
Барменша отрицательно покачала головой, полив гамбургер кетчупом и обмакнув в соус картофель.
- Ничего. Я вам рассказала все, что мне известно.
- Спасибо. - Амелия положила на стол десятку - плату за обед Герты.
Та взглянула на деньги и проговорила с набитым ртом:
- Здесь десерт неплохой. Пирог. Попробуйте здешнего пирога.
Детектив добавила еще пятерку. Герта взглянула на нее и лукаво улыбнулась.
- Почему я вам все это выкладываю? Вы не задумывались?
Амелия с улыбкой кивнула.
- Да вы и не поймете. Те ребята в задней комнате, копы… То, как они смотрят на нас, на Соню и на меня, то, что они нам говорят, и то, что не говорят… Какие шуточки они по нашему поводу отпускают, когда думают, что мы их не слышим… - Она покачала головой и мрачно произнесла: - Да, я разливаю выпивку, чтобы заработать на жизнь. Таков мой удел. Но это никому не дает права издеваться надо мной. У каждого человека есть свое достоинство, ведь так?
Джоанна Харпер, мечта Винсента, еще не вернулась в свою мастерскую.
Оба друга сидели в "пластыремобиле", припаркованном на Ист-Спринг-стрит как раз напротив полутемной мастерской, где Дункан собирался расправиться со своей третьей жертвой, а Винсент впервые за долгое-долгое время снова поговорить с девушкой "по душам".
Внедорожник не был чем-то особенным, зато был безопасен. Часовщик угнал его из одного места, где, по его словам, на пропажу автомобиля еще долго не обратят внимания. Они нацепили на него нью-йоркские номера, которые стащили с другого "эксплорера" коричневого цвета, чтобы проскочить первоначальную проверку, если за ними начнется охота (в полиции редко проверяют идентификационный номер автомобиля, только номера на самой машине, наставлял Винсента Часовщик).
Хитро-то оно хитро, подумал Винсент, и все-таки спросил:
- А что, если какой-нибудь полицейский решит проверить идентификационный номер? Он не совпадет с номерами на машине, и тот поймет, что она угнана.
- О, тогда я убью его, - ответил Дункан.
Вот так, очень просто…
Дункан взглянул на свои карманные часы, убрал их и застегнул молнию на кармане. Открыл сумку, в которой были аккуратно разложены большие часы с луной и другие аксессуары, необходимые для очередного убийства. Дункан завел часы, поставил время и застегнул сумку. Винсент слышал тиканье сквозь нейлон.
Они подключили наушники к своим мобильным, и Винсент положил на сиденье рядом с собой полицейскую рацию (идея Дункана, разумеется). Он включил ее и услышал повседневную болтовню о дорожных происшествиях, о перекрытии улиц из-за какого-то инцидента в четверг, о сердечном приступе на Бродвее…
Что поделаешь, жизнь в большом городе.
Дункан окинул себя внимательным взглядом, проверил, все ли его карманы тщательно застегнуты. Затем прошелся по всему телу щеткой для собачьей шерсти, чтобы счистить все, что могло бы впоследствии послужить полиции уликой, и напомнил Винсенту, что он должен сделать то же самое, прежде чем войти в мастерскую для "разговора по душам" с Джоанной.
"Педант…"
- Готов?
Винсент кивнул. Дункан вылез из автомобиля, оглядел улицу и прошел к служебному входу. Он вскрыл замок за каких-нибудь десять секунд. Потрясающе! Винсент улыбнулся. Он съел два шоколадных батончика, сжевал их с животной алчностью.
Мгновение спустя завибрировал его телефон, и он нажал кнопку ответа.
- Я внутри, - послышался голос Дункана. - Что на улице?
- Время от времени проезжают машины. На тротуарах никого. Все чисто.
Винсент услышал несколько металлических щелчков, а затем шепот:
- Я позвоню тебе, когда она будет готова.
Несколько минут спустя Винсент заметил, что кто-то в темном пальто идет по направлению к мастерской. По осанке и походке было ясно, что это женщина. Да, она, его цветочница!
Немыслимый приступ голода овладел им.
Винсент низко нагнул голову, так, чтобы она не увидела его, и нажал кнопку на телефоне.
Услышал щелчок на телефоне Дункана. Никакого "привет" или "да".
Винсент слегка приподнял голову. Джоанна подошла к двери. Он произнес в телефон:
- Она. Одна. Сейчас войдет.
Убийца ничего не ответил. Винсент услышал звук отключаемого телефона.
Джоанна Харпер и Кевин выпили у "Космо" три чашки кофе. Обычно это довольно скучная своей функциональностью забегаловка в Сохо, но сегодня в ней было что-то особенное. Теперь Джоанна направлялась по переулку к задней двери мастерской, жалея о том, что Кевин не задержался еще на полчасика. И Кевин был не против - у него в запасе имелась еще масса анекдотов и разных историй, - только вот работа есть работа. Она должна быть готова только завтра к вечеру, но клиент относился к числу самых важных для Джоанны, и она должна сделать все, чтобы дизайн был действительно идеальным. Ей стоило немалых усилий сказать Кевину, что она должна вернуться к себе.
Джоанна огляделась по сторонам, в памяти у нее все еще маячил неприятный образ толстого мужчины в куртке с капюшоном и жутких солнечных очках. Но на улице, кажется, никого не было. Войдя в мастерскую, она захлопнула дверь и закрыла ее на два замка.
Повесив пальто на крючок, Джоанна, как обычно, входя сюда, сделала глубокий вдох, вбирая в себя мириады ароматов, которыми была наполнена мастерская: жасмина, роз, сирени, лилий, гардений, удобрений, флористической пены, мульчи. Они одурманивали ее.
Затем зажгла свет. Пора заняться второй композицией. Она направилась к шкафчику, чтобы отыскать подходящую вазу и… вскрикнула.
Она зацепилась за что-то ногой. И это что-то побежало от нее прочь. Джоанна отскочила, подумав: крыса!
И, взглянув на пол, рассмеялась. Она просто поддала ногой моток проволоки, валявшийся в центре прохода. Но как он туда попал? Все мотки висели на стене напротив. Джоанна прищурилась, вглядываясь в полумрак мастерской, и обнаружила, что он каким-то образом слетел и прикатился по полу сюда. Странно.
Наверное, призраки работавших здесь прежде флористов, подумала она и практически сразу пожалела о своей шутке. Место и без того жуткое, да и в памяти мгновенно всплыл образ толстяка в солнечных очках. Если ты и так напуган, зачем нагонять еще больше страху?
Она подняла моток и поняла, почему он упал: крючок выпал из деревянной обшивки стены. И всего-то. Но Джоанна заметила и кое-что еще странное. Моток был совсем новый. Она им еще не пользовалась. Нет, должно быть, она все-таки ошибается. Часть проволоки от него была отрезана.
Джоанна рассмеялась. Только любовь способна сделать девушку такой забывчивой. Она остановилась, прислушиваясь. Послышался какой-то незнакомый звук.
Что бы это могло быть?
Как странно… капающая вода?