– Да. Он был адвокатом моих родителей. – Она перевела взгляд на Джерри: – Что вы здесь делаете?
– Я ведь и ваш адвокат, Эшли. Я пришел, подумав, что вам понадобится моральная поддержка. Я уже побеседовал с мисс Уоллес, и она показалась мне очень славной. Она предпочла бы поговорить с вами наедине, но я могу сопровождать вас. Она не станет возражать.
– Не беспокойтесь. Я пойду одна.
– Ладно. Тогда я буду ждать вас здесь.
* * *
Сначала Эшли была натянута как струна, но Дилайла быстро успокоила ее. Уоллес сообщила, что не станет долго задерживать девушку на свидетельском месте. В ее планы входило лишь задать несколько вопросов о том, что Эшли видела в лодочном домике. После этого адвокату Максфилда дадут возможность провести перекрестный допрос, но Дилайла не предполагала, что он спросит нечто такое, что собьет Эшли с толку. Прокурор заверила, что будет находиться там же, рядом, в зале суда, и заявит протест, если защитник Максфилда выкинет что-нибудь неподходящее.
– А мне придется видеть мистера Максфилда? – спросила Эшли.
– Ты побудешь у меня в кабинете, пока я тебя не позову, поэтому увидишь его, когда пойдешь давать свидетельские показания. В зале суда он будет сидеть с противоположной стороны, за столом защиты, но там примут повышенные меры безопасности, поэтому тебе нечего опасаться. Я выбрала для твоей охраны самых суровых своих стражей. Они искрошат Максфилда в мелкую лапшу, попробуй он лишь дохнуть в твою сторону, – твердо заявила Дилайла. Потом расплылась в улыбке. – А когда закончат, я сама на него насяду. И уж сумею вселить в негодяя страх Божий!
Представив, как эта грузная женщина всем своим громадным весом наваливается на Максфилда, Эшли засмеялась. Смутившись, она прикрыла рот ладонью, но Дилайла и сама разразилась смехом, и на короткое время обе превратились в девчонок, хихикающих над какой-то им одним понятной шуткой.
Оставшееся время Дилайла посвятила вопросам, которые намеревалась задать Эшли в зале суда, и выслушала ее ответы. Помощник прокурора постоянно делала замечания по поводу полученного ответа и предлагала иную формулировку, однако ни разу не пыталась принудить Эшли погрешить против истины. Наконец Дилайла подвергла Эшли подобию перекрестного допроса. Она объяснила, что наилучший способ с честью выдержать его – говорить правду. Также посоветовала ей не торопиться, внимательно выслушивать каждый вопрос, отвечать внятно и как можно короче.
– Допустим, ты не знаешь точного ответа – не бойся признаться, что не уверена, – наставляла Дилайла.
После пробного перекрестного допроса Дилайла объявила Эшли, что та держалась очень хорошо. К концу собеседования девушка была уже не так напугана и даже прониклась убеждением, что выдержит испытание.
Дилайла проводила Эшли в приемную, где, как и обещал, сидел и ждал молодой адвокат.
– Мистер Филипс, – обратилась к нему помощник окружного прокурора, – Эшли пойдет вторым свидетелем, поэтому я хочу, чтобы она, полностью готовая, была в здании суда ровно в час тридцать.
– Хорошо. Я покормлю ее ленчем и привезу к назначенному сроку.
– Благодарю вас. – Дилайла повернулась к Эшли и положила руку ей на плечо: – Подкормись, девочка, а то ты очень бледная.
Эшли улыбнулась. В присутствии Дилайлы она чувствовала себя в безопасности. Дилайла кивнула, повернулась и зашагала по коридору к себе в кабинет.
– Вы голодны? Пойдемте чем-нибудь перекусим? – предложил Филипс.
Эшли почти не ела за завтраком и сейчас умирала от голода, но ей случалось видеть фильмы и телепрограммы, где фигурировали адвокаты, поэтому она посчитала, что должна кое о чем спросить Филипса.
– Вы собираетесь быть здесь со мной сегодня днем?
– А вы хотите, чтобы я был?
– Да, но я знаю, что адвокаты берут высокую плату, а мне нечем вам заплатить. У меня совсем нет денег.
– Во-первых, они у вас есть – вспомните, что я говорил вам о страховке; и уже поступила заявка на покупку дома. Мы обсудим это за ленчем. Но вам не следует беспокоиться об оплате моих сегодняшних услуг. Они вам ничего не будут стоить.
– Почему вы так заботитесь обо мне?
– Не забывайте, мы с вами товарищи по несчастью. Я помню, как одиноко мне было, когда умер папа, поэтому знаю, каково сейчас вам. И я не желаю, чтобы вы проходили через все это в одиночку.
Глава 14
Охранник провел Барри Уиллера в помещение для свиданий в тюремной части здания суда – тесную, словно чулан для швабр, комнату, разделенную решеткой, сквозь которую могут беседовать клиенты и адвокаты. Уиллер хотел, чтобы на сегодняшнее судебное заседание Максфилд пришел в строгом деловом костюме. Однако комендант тюрьмы отказался дать на это разрешение, поскольку присяжные на предварительном слушании не должны были присутствовать. Поэтому Джошуа так и остался в своем рыжем тюремном комбинезоне. Уиллер ожидал, что его клиент выразит недовольство. Большинство подзащитных стремились выглядеть прилично даже на предварительном слушании, особенно если оно проходило в открытом режиме, при скоплении прессы и телевидения. Но Максфилду, очевидно, было все равно, как он одет. Единственное, на чем он настаивал, – чтобы его постригли, и Уиллеру удалось это организовать. Теперь Максфилд был с аккуратной стрижкой, и Уиллер даже подумал, что они с клиентом немного похожи.
– Готовы к предварительному слушанию, Джошуа?
– Готов – как и к любому другому. Что от меня требуется?
– Ничего. На предварительном слушании большая часть времени посвящена тому, что обвинение, а не зашита выставляет своих свидетелей.
– Почему?
– Выдвижение обвинения – судебная процедура, на которой судья объясняет, что именно вам инкриминируется. Она проводится в районном суде того административного района, где было совершено преступление. Это суд низшей инстанции, там рассматриваются мелкие правонарушения и преступления, не относящиеся к тяжким. Убийство – тяжкое преступление. Подобные криминальные деяния рассматриваются только окружным судом. Так вот, предварительное слушание дает окружному прокурору возможность убедить судью, что дело достаточно серьезно для того, чтобы передать его в окружной суд.
– А когда состоится сам процесс?
– Через пару месяцев.
– Почему бы вам не попытаться выиграть дело прямо сегодня? Тогда нам вообще не придется выходить на судебный процесс.
– Так не делается. На предварительном слушании обвинение не ставит цель убедить судью в бесспорной и несомненной вине подозреваемого, каковую оно ставит на процессе. Дилайла всего лишь обязана продемонстрировать, что разумный и трезвомыслящий человек на основании имеющихся улик в состоянии сделать вывод, что было совершено убийство и имеется обоснованное предположение, будто это убийство совершили вы. Тут не требуется представление полного объема доказательств. И даже пятидесятипроцентного. Предварительное слушание хорошо тем, – продолжал объяснять Уиллер, – что мы еще до судебного процесса получаем возможность подвергнуть перекрестному допросу приведенных к присяге свидетелей обвинения. Мы могли бы выставить и своих свидетелей, если бы захотели, но это не дало бы нам никакого преимущества, поскольку позволило бы окружному прокурору поступить с нашими свидетелями точно так же.
– Значит, сегодня мы, по всей вероятности, проиграем, – промолвил Максфилд. – И мне придется несколько месяцев провести за решеткой в ожидании процесса?
– Да.
Уиллер решил, что сейчас его клиент попросит об освобождении под залог, но тот промолчал. Вместо этого писатель спросил, как успехи Уиллера с книжным договором.
– Вчера мне позвонил Говард Мартин, – оживился Уиллер, упоминая имя и фамилию человека, редактировавшего два предыдущих романа Максфилда. – Он больше не работает в вашем прежнем издательстве. Он теперь главный редактор в "Скрайбе".
– Да, по-моему, я что-то читал об этом в еженедельнике "Паблишерз уикли".
– Он очень заинтересовался вашей книгой. У нас был лишь предварительный разговор, но он уже назвал семизначную цифру.
Максфилд усмехнулся:
– Думаю, вот так же чувствовали себя в старину закоренелые преступники на Диком Западе, когда видели на стене объявление "Разыскивается" и сумму вознаграждения за их поимку.
Уиллер засмеялся.
– Но это еще не все. Я получил звонки от кинопродюсеров, а несколько новостных телепрограмм требуют интервью с вами.
– Отлично сработано, Барри. Я знал, что на вас можно положиться.
Уиллер уже собрался уходить, когда охранник объявил, что Максфилду пора отправляться в суд. Адвокат подождал возле лифта, пока охрана выведет его клиента, а затем оба они в сопровождении двоих охранников поехали вниз, на третий этаж. Когда же дверь лифта открылась снова, на них обрушилось море света – вспышки фотокамер и телевизионных софитов. Уиллер заслонил рукой глаза и, не останавливаясь, поспешил прошмыгнуть мимо, пока конвойные протискивали Максфилда сквозь настоящий огневой вал вопросов и ослепительных вспышек. Гвалт не прекращался до тех пор, пока двери зала суда не закрылись за ними. Уиллер проследовал за Максфилдом и его конвоирами через битком набитое помещение к столу адвоката. В первом ряду зрителей он увидел Генри и Майлза Ван Метеров. Адвокат не мог бы с уверенностью сказать, о чем думает Генри Ван Метер, но на лице Майлза была написана неприкрытая ненависть к подзащитному Уиллера.
Сидящая за столом обвинителя Дилайла Уоллес уже пролистывала свои записи и будто совершенно не замечала переполоха, вызванного появлением Уиллера, а точнее, его печально знаменитого клиента.
– Доброе утро, Дилайла! – приветствовал ее Уиллер.
Прокурор подняла голову и одарила его радушной улыбкой.
– Барри Уиллер! Будь я проклята! Что ты здесь делаешь?
Барри рассмеялся. Он явно наслаждался общением с Дилайлой.
– Да вот хотел уговорить своего клиента сразу же признать вину в обмен на снисхождение, но ты выглядела такой занятой, что я решил повременить.
Дилайла расхохоталась, сотрясаясь всем своим массивным телом.
– Всегда рада встретиться с тобой на процессе, Барри. Ты у нас был одним из немногих государственных защитников с чувством юмора.
Уиллер занял свое место рядом с Джошуа. Судебный пристав постучал по столу, требуя тишины, и достопочтенная Нэнси Стиллман, прихрамывая и опираясь на палку, вошла в зал. Эта дородная седовласая женщина, похожая на уважаемую мать семейства, была назначена на должность судьи два года назад, после того, как двадцать лет проработала юристом в страховой фирме, занимаясь гражданскими тяжбами.
– Начинаем предварительное слушание по делу "Народ штата Орегон против Джошуа Максфилда", – оповестил судебный пристав.
– Стороны готовы? – спросила судья Стиллман.
Дилайла привстала с места, словно гора приподнялась.
– Как всегда, ваша честь, штат Орегон готов приступить.
Стиллман невольно улыбнулась и обратилась к защите:
– Мистер Уиллер?
Тот встал.
– Готов выступить в защиту мистера Максфилда.
– Пригласите вашего первого свидетеля, миссис Уоллес.
– Прежде чем я это сделаю, ваша честь, хочу проинформировать суд: мы с мистером Уиллером уговорились в качестве особого условия и только в целях предстоящего слушания, что вместо личных свидетельских показаний патологоанатома о причине смерти Терри Спенсер суду будет представлено его письменное заключение.
– Это так, мистер Уиллер? – уточнила судья.
– Да, ваша честь.
– Мы также условились принять – опять же лишь во исполнение задач данного слушания, – что миссис Спенсер была заколота насмерть при помощи охотничьего ножа с лезвием, аналогичным вещественному доказательству номер три, найденному на территории академии, и судмедэксперт, будучи вызван на свидетельское место, подтвердит суду, что кровь на лезвии вещественного доказательства номер три идентична крови Терри Спенсер.
– С этим вы тоже согласны, мистер Уиллер?
– Да, ваша честь.
– И наконец, также только во исполнение задач этого слушания, стороны согласились принять условие, что доктор Ралф Карпински, будучи призван на свидетельское место, сообщит суду, что Кейси Ван Метер находится в коме, вызванной повреждением мозга вследствие удара затылком об опору крыши лодочного домика на территории академии, и синяки на лице жертвы соотносятся с нанесенным ей в лицо ударом.
Уиллер подтвердил и эту договоренность, и судья Стиллман сделала несколько пометок в своем блокноте. Закончив, судья кивнула Дилайле и велела ей пригласить первого свидетеля.
– Штат вызывает Лоренса Берча.
* * *
Через час секретарь Дилайлы вошла в кабинет своего босса и объявила Эшли, что настала ее очередь свидетельствовать. Девушка побледнела. Джерри Филипс сжал ее руку:
– Эй, выше голову! Вам приходилось переживать прессинг и похуже. Вы же настоящая спортсменка, – произнес он с улыбкой, стараясь приободрить и успокоить Эшли, но та была буквально парализована мыслью о необходимости оказаться в одном помещении с Джошуа Максфилдом. Вспомнился жар, исходивший от его тела, и мерзкий запах, когда, придавив к кровати, он терся гениталиями об ее ягодицы. Эшли показалось, что ее сейчас стошнит.
Джерри взял ее под руку и помог подняться. Ноги Эшли дрожали и подкашивались. От нервного спазма перехватило в груди дыхание. Она чувствовала головокружение, слабость и боялась, что упадет.
– Не знаю, смогу ли я, – прошептала Эшли, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
Филипс повернул ее лицом к себе. Стиснув ее плечи, он заставил девушку посмотреть себе в глаза.
– Вы должны это сделать, Эшли. Должны. Ради ваших родителей.
Теперь Эшли уже плакала. Филипс поддерживал ее, не давая упасть. Глядевшая на все это секретарша, сама была на грани слез.
– Не могли бы вы дать мисс Спенсер стакан воды? – попросил Джерри.
Секретарша ушла, а когда вернулась, Эшли все еще дрожала, но немного успокоилась. Джерри отпустил ее плечи и вынул носовой платок. Подождал, пока Эшли вытирала глаза и пила воду. Она понимала, что Филипс прав. Она обязана это сделать ради Терри и Нормана. Она единственная, кто может остановить Джошуа Максфилда, и должна его остановить.
– Хорошо, давайте поскорее покончим с этим, – выговорила Эшли.
Филипс снова сжал ее плечо, и они двинулись вниз, туда, где несколькими этажами ниже слушала дело судья Стиллман.
Путь от двери зала суда до свидетельского возвышения показался Эшли длиною в целую жизнь. Она смотрела прямо перед собой и даже не заметила, как Джерри Филипс, оставив ее, проскользнул на свободное место в последнем ряду зрителей. Эшли держалась прямо, нарочно отвернув голову от стола защиты, чтобы видеть Дилайлу Уоллес, но не Джошуа Максфилда. Зрительские ряды были отделены от передней части помещения низким деревянным барьером. Дилайла дружески улыбнулась своей свидетельнице и указала на дверцу, соединяющую зрительскую часть с той, где заседал суд. Перед тем как толкнуть эту дверцу, Эшли заметила Генри Ван Метера. Он улыбнулся ей, и это ободрило ее перед грядущим испытанием.
Проходя мимо стола Барри Уиллера, девушка почувствовала, что ноги будто налились свинцом. Произнося присягу, она была развернута спиной к столу защиты, но не удержалась и покосилась на Джошуа Максфилда, когда стояла на свидетельском возвышении. Самым трудным для Эшли было осознать, что Джошуа Максфилд не превратился в монстра. Он выглядел тем же обаятельным преподавателем литературы, совсем недавно непринужденно беседовавшим во дворе академии с Эшли, которую ранее пытался изнасиловать и убить, и с ее матерью, которую вскоре после этого до смерти исколол ножом. В тот момент, когда их взгляды встретились, Максфилд улыбнулся. И его улыбка была не менее дружелюбной, чем улыбка Дилайлы.
– Мисс Спенсер, – обратилась к ней Дилайла, – в целях данного слушания я собираюсь максимально сократить количество вопросов относительно событий, имевших место вечером двадцать четвертого июня сего года. Но взамен задам вам другие вопросы, чтобы судья Стиллман могла поставить эти события в нужный контекст.
Эшли была рада, что уже начался допрос и ей нужно смотреть только на помощника окружного прокурора, избегая глядеть на Джошуа Максфилда.
– Вы закончили предпоследний класс школы и перешли в выпускной, не так ли?
– Да, – ответила Эшли, помня наставления Дилайлы отвечать кратко.
– И последние годы учебы провели в Эйзенхауэровской школе?
– Да.
– Вы занимались там каким-нибудь спортом?
– Футболом.
– Играете ли вы также за элитарную клубную команду, когда школьный спортивный сезон заканчивается?
– Да.
– Вы добились успехов в спорте?
– Да.
– Назовите судье некоторые из наград, которые вы завоевали, играя в футбол.
Эшли начала с "похвального упоминания" ее в качестве молодой футболистки-первогодка общефедерального уровня и продолжила перечнем других достижений.
– Академия является частной школой?
– Да.
– Имеет ли она женскую футбольную команду общенационального ранга?
– Да.
– Была ли вам предложена полная стипендия для завершения образования в академии?
– Да.
– Вы планировали принять это предложение?
– Да, я сообщила руководству школы, что приду к ним учиться осенью.
– А теперь Эшли, пожалуйста, расскажите судье, что вы делали в студенческом городке академии двадцать четвертого июня.
– В академии каждое лето проводится футбольный семинар. В футбольный лагерь приезжают со всей страны. Часть инструкторов составляют члены олимпийской сборной, а другую – лучшие выпускники и учащиеся. Я была принята советником – помощником тренера.
– Где вы жили две недели?
– В общежитии.
– Итак, вечером двадцать четвертого июня вы находились в студенческом городке?
– Да.
– Расскажите судье, что произошло после ужина?
Этот вопрос вызвал у Эшли затруднение. До сегодняшнего дня она блокировала все мысли о матери, но больше уже не было возможности их избегать. Она сделала глоток воды, давая себе передышку, чтобы собраться с духом. Благодаря свидетельским показаниям Ларри Берча судья Стиллман уже знала, что произошло с Эшли, ее отцом и Таней Джонс. Она ободряюще улыбнулась молодой свидетельнице.
– По вечерам я люблю бегать, совершать пробежки, – произнесла Эшли. – Моя соседка по комнате, Салли Касл, обычно бегала вместе со мной, но в тот вечер ей нездоровилось, и я пошла одна.
– Где вы совершали пробежку в тот вечер? – спросила Дилайла.
– На территории академии расположен большой лесной массив, через который пролегают тропинки. Я бегала по ним.
– Протекает ли по территории академии река?
– Да.
– Стоит ли на ее берегу лодочный сарай?
– Да.
– Ваш маршрут проходил рядом с этим лодочным домиком?
– Да.
– Каким было освещение, когда вы отправились на пробежку?
– Достаточно хорошим.
– Когда маршрут привел вас к реке и лодочному домику, видели вы кого-либо, кто был вам знаком?
Эшли запнулась в нерешительности, потом перевела дыхание.
– Я видела мистера Максфилда.