Глава тридцать пятая
– Просто поразительно, – говорит Клэр, – как он вывел из себя Леона. Словно ткнул пальцем раз, другой, третий – бах. Совсем как мастер оригами – даже не верится, что это может быть так легко.
Кристиан, лежащий рядом с ней в постели, хмыкает. Он читает какую-то научную книгу. Клэр опускает ноги на пол.
– Пойду приму душ.
– Сейчас присоединюсь к тебе, – произносит он, переворачивая страницу.
Клэр улыбается.
Душевая представляет собой выложенную кафелем кабину рядом со спальней. Клэр открывает краны, регулирует температуру воды.
– Что ты читаешь? – кричит она Кристиану сквозь шум струй.
– Новую биографию Бодлера. Меня попросили подобрать цитату для суперобложки.
Клэр подается к зеркалу и снимает серьги.
– Бесплатная реклама.
– Что?
– Бесплатная реклама. Так называют это издатели. А, черт! – Она роняет сережку. Опускается на колени и шарит под раковиной. – Биография хорошо написана?
– Не особенно. Есть новые сведения о его взаимоотношениях с Эдгаром По. Но в общем…
Клэр не слышит его. Голос исчез, словно оказался втянутым в какой-то длинный туннель. Она вдруг полностью сосредоточилась на том, что заметила позади тумбы: черном проводе не толще вермишели, прилегающем к ее поверхности. Притрагивается к нему. Он, как и вермишель, липкий на ощупь. Подсовывает под него ноготь, осторожно оттягивает.
Провод идет вниз, к краю коврика. Клэр тянет снова. Тонкая черная нить поднимается из-за плинтуса, словно швартов из песка на пляже. Она поднимает руку все выше, выше. Когда рука поднята до отказа, из укрытия оказывается вытянуто около десяти футов кабеля.
– …кажется, не уяснил, до чего нетрадиционны были декаденты, – говорит Кристиан.
– Да-да, – отвечает Клэр.
Она принимается за поиск в другом направлении. Тонкий черный провод идет позади кранов в крохотное отверстие и скрывается за зеркалом.
Клэр изумленно смотрит на свое отражение, потом снимает зеркало со стены и поворачивает задней стороной наружу. В крохотном процарапанном отверстии спрятан маленький чип.
– Ах ты черт! – восклицает в машине Фрэнк.
Изображение Клэр неистово раскачивается, когда она снимает зеркало со стены. Камера опускается мимо ее колен в темноту.
Клэр снимает крохотную камеру с задней части зеркала, рассматривает ее, потом начинает наматывать провод на палец. Вытаскивает его из-под коврика все больше, больше. Он идет за угол душевой кабины. За шкафом крохотная муфта, к ней подсоединен еще один кабель. Клэр ползет на четвереньках вдоль сдвоенного кабеля.
Кристиан продолжает говорить. Увлекшись книгой, он не видит, как Клэр продвигается вдоль проводов к нише. Там сложены книги, она сдвигает их.
За небрежно сложенными книгами муфта побольше, похожая на большого черного паука, его ножки – с десяток проводов, расходящихся по квартире в разные стороны.
– Черт! – раздраженно бросает Дербан. – Сообщите Конни и вызовите подкрепление. Скажите, что мы…
Внезапно изображение квартиры Воглера на их мониторах превращается в снег.
* * *
Клэр бросает на кровать перед Кристианом пластмассовый диск величиной с печенье, из него торчат провода.
– Что это? – восклицает она и видит, как он напрягается.
– Это тебя надо спросить, – произносит Кристиан, глядя на нее через очки. – Я впервые вижу эту штуку.
Клэр медленно, насмешливо хлопает в ладоши.
– Браво! Мы еще сделаем из тебя актера.
– Извини, я не понимаю, – говорит он, и на его лице появляется беспокойное, испуганное выражение.
– Не понимаешь? Да, Кристиан, ты ничего не понимаешь. – Клэр чувствует, что теряет контроль над собой, и ею овладевает гнев. – Что тебе сказали, осел безмозглый? Что я психопатка? Что могла, черт возьми, убить твою жену?
– Идите заберите нас! – зовет Кристиан, обращаясь к потолку. – Идите и заберите, немедленно.
– Они тебя не слышат, – усмехается Клэр. Бросает на кровать моток проводов и говорит, имитируя голос звукотехника: – "Кристиан, повтори еще раз для регулировки. Тебя плоховато слышно".
Он откатывается от нее на другую сторону кровати.
– Не понимаешь? – удивляется Клэр. – Они думают, что убийца один из нас. Только не могут решить, кто именно. Вот и посадили обоих, будто крыс в лабиринт, смотрят, кто окажется съеден.
Клэр слышит шум лифта и понимает, что скоро здесь появятся полицейские. Уже раздаются крики и громкий стук в дверь.
– Безмозглый осел, – говорит она. – По крайней мере я сказала им – я знаю, что убийца не ты. – И начинает молотить Воглера кулаками. – Да, сказала им – я знаю, что убийца не ты!
Дверной звонок непрерывно звонит.
– Быстрее! – кричит Кристиан, отражая ее удары. – Быстрее! Сюда!
Дверь потрескивает под нажимом гидравлического тарана снаружи. Клэр отходит от Кристиана и садится на кровать.
– Ну, давай, – устало произносит она. – Впускай этих ублюдков.
РАСШИФРОВКА ПЛЕНКИ № КР2449Н (ДЕРБАН, РОДЕНБЕРГ, ВОГЛЕР, ДРУГИЕ)
ВНУТРЕННИЕ, НАРУЖНЫЕ ЗВУКИ – некоторые неразборчивые. Ритмичный стук опознан как звук гидравлического тарана. Дверь открывается.
ГОЛОС № 2 (ВОГЛЕР): Ради Бога, сюда.
ГОЛОС № 3 (ДЕРБАН): Ты цел?
ГОЛОС № 1 (РОДЕНБЕРГ): Пропустите меня.
Голос (НЕОПОЗНАННЫЙ): Погодите…
ГОЛОС № 2: Отпустите ее.
(ПАУЗА НА ПЛЕНКЕ)
ГОЛОС № 3: Что она тебе говорила?
(ПАУЗА НА ПЛЕНКЕ)
ГОЛОС № 2 (невнятно): Ничего.
КОНЕЦ ПЛЕНКИ.
Глава тридцать шестая
На следующее утро, проснувшись в своей постели, Клэр первым делом замечает, что привычного теплого комка нет. Кот Август взял манеру забираться среди ночи на постель, точить когти о ее спину, потом сворачиваться и засыпать. Теперь его нигде не видно.
– Наверное, тоже озлился на меня, – бормочет Клэр.
Она поднимается, идет в ванную комнату, переступая через кавардак на полу. Накануне вечером, вернувшись наконец в квартиру, она дала волю эмоциям. Телевизор валяется на полу. Шторы сорваны и брошены к стене. Шведская софа лишилась двух ножек и теперь стоит, накренясь.
Глядя на беспорядок, Клэр заявляет:
– И я его не виню.
Перед тем как принимать душ, она опускает в ванной комнате занавески и гасит свет.
Днем на занятиях по эмоциональной памяти Пол предлагает студентам наблюдать за Клэр. Когда она заканчивает, обращается к ней:
– Клэр, какое это было чувство? Гнев?
Она кивает.
– А действие?
– Я била кое-кого, – отвечает она. – Было очень отрадно.
Через несколько секунд Пол говорит:
– Поезжай домой, Клэр. Поезжай и отдохни.
Идя по тротуару, Клэр раз пять-шесть внезапно останавливается и оборачивается взглянуть, не идет ли кто за ней. Однако наблюдатели знают свое дело и ускользают из поля ее зрения за мгновение до того, как она обернется.
– Я знаю, что вы там, – шепчет она.
Клэр поворачивается к витрине магазина, небрежно, словно разглядывает выставленные товары, и смотрит на отражения прохожих.
Никакого результата.
Она входит в магазин, останавливается у полки с компакт-дисками, берет один. Пластиковый футляр блестит, как зеркало, и Клэр обращает его к двери.
Через несколько секунд входит мужчина в плаще и клетчатых брюках. Она знает, что уже видела его. Тот торопливо приседает, делая вид, будто завязывает шнурки на кроссовках. Это движение внезапно пробуждает воспоминание. Она встречается с Виктором в интернет-кафе. Человек в плаще следит за ними. Будет убедительнее, если включить компьютер, детектив.
Клэр идет следом за ним. В магазине полно детей, они толпятся у звуковых колонок, загораживая проходы, и ей приходится спешить, чтобы не терять коричневый плащ из виду. Когда мужчина останавливается, чтобы оглядеться, она ускоряет шаг.
– Почему вы, ублюдки, не оставите меня в покое? – бормочет Клэр так громко, что это слышат покупатели.
Полицейский внезапно поворачивается и направляется к выходу. Она за ним. Они идут рядом, их разделяет только полка с компакт-дисками. Он пускается бегом, Клэр тоже.
– Не на ту нарвались! – кричит она ему. На них смотрят уже многие. Выход в конце ряда, и мужчина успевает выбежать прямо перед ней. Она следует за ним. – Иди сюда, мразь!
Но позади нее раздаются резкие гудки, и, едва она собирается схватить человека в плаще за рукав, чьи-то сильные пальцы сжимают ее запястье.
Охранник из магазина указывает на компакт-диск в руке Клэр, которым она пользовалась как зеркалом, и рычит:
– Дама, на тротуаре у нас нет касс! Пойдемте обратно, сейчас вызовем полицию!
Клэр пытается оправдаться, но тщетно. Охранник лишь показывает надпись на стене, гласящую: "МЫ ВСЕГДА ВОЗБУЖДАЕМ ДЕЛО", и пожимает плечами.
– Никаких исключений.
Она пытается кокетничать, упрашивать, плакать. Все бесполезно. К ее удивлению, прекратить плач очень трудно.
Наконец появляется очень толстая женщина в полицейской форме, и Клэр удивляется, как ей удается патрулировать участок. Фамилия ее Райдер, она внимательно выслушивает объяснения Клэр.
– Вы знаете фамилию детектива, который за вами следил? – спрашивает Райдер, когда Клэр умолкает.
– Нет.
– Откуда вам известно, что он полицейский?
– Это долгая история.
– Неужели?
Клэр вздыхает.
– Проводилась операция по наблюдению за подозреваемым. Я помогала полиции.
– Клэр, в таком случае почему за вами установили слежку?
– О Господи! – раздраженно восклицает она. – Да ведь цена этому компакт-диску всего двенадцать долларов!
Лицо Райдер представляет собой непроницаемую маску.
– Почему этот детектив следил за вами?
Клэр чувствует себя очень усталой, и ей хочется скорее вернуться домой, заснуть и забыть обо всем.
– Послушайте, – говорит она, – они думают, что я убила кое-кого.
– Кого, Клэр?
– Если позвоните в отдел расследования убийств Фрэнку Дербану, он объяснит.
– Детективу Дербану?
– Да.
– Побудьте здесь.
Она оставляет Клэр с охранником и отправляется на поиски телефона и администратора.
Клэр ждет. Компакт-диск лежит перед ней на столе. Там запись оркестра, о котором она никогда не слышала.
– Вам повезло, – сообщает, вернувшись, Райдер. – Администратор согласился не возбуждать дело.
Клэр бормочет благодарности, но Райдер обрывает ее:
– Уплатите за компакт-диски, потом я отвезу вас туда, где, по вашим словам, вы живете.
Райдер настаивает на том, чтобы подняться вместе с ней.
– Хорошая квартира, – осматриваясь, произносит она. – По манхэттенским меркам большая. Какая плата за месяц?
Клэр пожимает плечами:
– Не знаю. Я за нее не плачу.
Райдер насмешливо разглядывает беспорядок на полу.
– Кто домовладелец?
– Очевидно, ваши люди.
– Городские власти?
– Полицейские. Это их квартира.
– Вряд ли, – сомневается Райдер. – Видите ли, я сама ищу жилье в этом районе. Неужели в таком случае мне пришлось бы искать?
– Она требовалась для операции, – объясняет Клэр.
– Вы проститутка? – спрашивает Райдер. – Тут нет ничего противозаконного. Можете мне сказать.
– Нет. – У Клэр все это в голове не укладывается. – Послушайте, вы не разговаривали с Дербаном?
– Его не было на месте. Расскажите мне еще раз об этой операции, – предлагает Райдер.
Клэр делает глубокий вдох.
– Вам это ничего не скажет, но вся эта квартира – я, собственно, живу не здесь – напичкана проводами, микрофонами, видеокамерами. Такими маленькими, что невооруженным глазом их не разглядеть.
Она умолкает, поняв, что говорит бестолково.
– Извините меня, Клэр.
Райдер отходит в угол и негромко говорит по рации, не сводя с Клэр взгляда. Потом слушает. Закончив разговор, обращается к ней:
– Клэр, я вызвала сюда одного своего коллегу. Хочу кое в чем разобраться.
Фамилия приехавшего полицейского Мерфи. Он младше и подтянутее, чем Райдер.
– Я принимала участие в операции по наблюдению за подозреваемым, – повторяет Клэр. – Эта квартира полна видеокамер. Ваши коллеги вели наблюдение из квартиры внизу.
– За чем конкретно они наблюдали?
– За мной и Кристианом Воглером.
– Мы говорим о делах… интимного свойства?
– О сексе. Дербан попросил меня заниматься сексом с Кристианом Воглером.
– Клэр, вы принимаете какие-нибудь лекарства? – сдержанно спрашивает Мерфи. – Прозак, литиум, инсулин, что-нибудь в этом роде?
– Нет. – Ее охватывает раздражение. – Послушайте, почему не позвонить Фрэнку Дербану и спросить его?
– Я звонил. Детектив Дербан в отпуске, – отвечает Мерфи. – Уже несколько недель.
Клэр кажется, словно она стоит в лифте, где кто-то незаметно для нее нажал верхнюю кнопку.
– Клэр, у вас в городе есть врач? Терапевт или другой специалист?
– Я могу доказать, что говорю правду. Понимаю, что мои слова вызывают у вас сомнение, но доказать могу. Давайте покажу вам нижнюю квартиру, где находился Дербан.
– Хорошо, – кивает Мерфи. – Пойдемте.
Клэр ведет их по лестнице на нижний этаж.
– Это здесь.
– Вы уверены?
– Совершенно.
Мерфи протягивает руку и стучит в дверь. За ней слышатся шаги. Клэр усмехается и произносит:
– Это будет очень забавно.
Дверь открывает невысокая кореянка.
– Да?
– Полиция, мэм. – Мерфи показывает значок. – Это ваша квартира?
Женщина, кивнув, отвечает на ломаном английском:
– Квартира мой муж компания.
– Давно вы живете здесь?
Женщина непонимающе смотрит, и он повторяет:
– Давно?
– Три года.
– Постойте! – восклицает Клэр. – Это неправда. Спросите, может быть, они уезжали.
– Покажете нам, где в вашей квартире находятся видеокамеры, – просит ее Мерфи.
Все трое молча поднимаются обратно. Клэр берется за край обоев и сдирает их, ища провода.
Ничего.
Она пытается вспомнить, где была камера, заснявшая Кристиана рывшимся в ее белье.
– В спальне, – бормочет она. – В спальне есть камера.
И слышит, как Райдер вздыхает.
– Должна быть здесь, – добавляет Клэр. – Возле подвески люстры.
Но камеры там нет.
– Ладно, – говорит наконец Клэр. – Я знаю, как доказать. В Куинсе есть дом, где расположились люди из ФБР.
– Из ФБР, вот как?
Она ловит взгляд Райдер, обращенный к Мерфи, и читает в нем: "Нужно ли тратить попусту на это время?"
– Отлично, – произносит Мерфи с каменным лицом. – Едем в Куинс.
Еще не добравшись до места, Клэр знает, что они там обнаружат.
Длинное, низкое здание пусто, двери заперты. На одном окне висит объявление торговца недвижимостью.
Райдер смотрит через это окно в темный кабинет и пожимает плечами.
– Здесь давно уже никого не было.
– В подвале есть лекционный зал, – с отчаянием сообщает Клэр. – Там вход в Интернет и телефоны. Они пользовались электричеством, черт возьми. Это должно быть видно по счетчику. – Она начинает плакать. – Извините. Сейчас перестану.
Но почему-то никак не может успокоиться.
Мерфи закрывает блокнот и достает сотовый телефон.
– Послушайте, – говорит он, – я устрою вам прием у врача. Думаю, так будет лучше всего.
Глава тридцать седьмая
После заупокойной службы по Рейчел, погибшей в автокатастрофе девушки, семью Хопкинса и его помощника пригласили на поминальное чаепитие. Выпив стакан содовой, Гленн выходит и ждет у катафалка. У него книга, и он спокойно читает ее под лучами солнца.
– Привет.
Он поднимает взгляд. Алисия Хопкинс вышла из дома и стоит перед ним. Одетая, как и он, в черное, но строгость ее траурной одежды смягчает светло-голубой джемпер.
– Что читаешь, Гленн? – спрашивает она, подходит и встает рядом с ним, тоже прислонясь к теплому капоту. Их плечи соприкасаются. Он внезапно понимает, что Алисия стоит чуть ближе, чем следовало. – Стихи?
Гленн, перевернув книгу, показывает ей обложку.
– "Собрание сочинений Шарля Бодлера", – читает она вслух. – Я его совсем не знаю. В школе моим любимым поэтом был Фрост.
Гленн вежливо улыбается:
– Бодлер совсем не похож на Фроста.
– Прочти вслух какое-нибудь стихотворение, – просит Алисия.
– Видишь ли, некоторые из них не подобают случаю.
– Я не буду шокирована, – говорит она, и ее глаза озорно вспыхивают. – Знаешь, не нужно судить нас всех по папиным меркам.
Гленн нервно улыбается.
– Давай найду какое-нибудь подобающее? – предлагает он, листая страницы. – Вроде бы…
– Любовных стихов он не писал? – перебивает Алисия. – Мне нравится слушать любовные стихи.
Гленн ненадолго задумывается.
– Есть вот такое, – бормочет он, забираясь в конец книги. – Называется "Задумчивость".
Откашливается и читает:
Остынь, моя печаль, сдержи больной порыв.
Ты вечера ждала. Он сходит понемногу
И, тенью тихою столицу осенив,
Одним дарует мир, другим несет тревогу.В тот миг, когда толпа развратная идет
Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,
Пускай, моя печаль, рука твоя ведет
Меня в задумчивый приют уединенья.Подальше от людей. С померкших облаков
Я вижу образы утраченных годов,
Всплывает над рекой богиня сожаленья.Отравленный закат под аркою горит,
И темным саваном с Востока уж летит
Безгорестная ночь, предвестница забвенья.
– Мне понравилось, – говорит Алисия, когда он дочитал. – Странное стихотворение, но понравилось.
Гленн кивает и сдержанно улыбается:
– Бодлер – замечательный поэт.
– Гленн, как люди реагируют на твою работу?
– Что ты имеешь в виду?
– Знаешь, когда я бываю в компании, кто-то непременно скажет: "Эй, смотрите, это Алисия, Похоронщица". Однако никто не говорит: "Эй, это Фил, продавец, или механик, или еще кто-то".
– Люди насмехаются над тем, что связано со смертью, потому что она страшит их.
– Это верно, – соглашается Алисия. – Видимо, поэтому я уютнее чувствую себя с похоронщиками. Вроде того, как в стихотворении, что ты прочел: "Пускай рука твоя ведет меня в задумчивый приют уединенья". Как звучит строфа целиком?
В тот миг, когда толпа развратная идет
Вкушать раскаянье под плетью наслажденья,
Пускай, моя печаль, рука твоя ведет
Меня в задумчивый приют уединенья.
– Плеть наслажденья напоминает мне местную дискотеку в субботний вечер, – говорит Алисия. – Развратных толп там полно.
Гленн молчит.
– Может, сходим как-нибудь, поглядим на них?
– Хорошо, – отвечает Гленн, снова раскрывает книгу и листает страницы.