- Хорошо, хорошо... Я сейчас буду, - пробормотала Рита, но там уже отбились.
- Что случилось? - спросил Васильев.
- А.., соседи звонили, заливаю я их... - Рита нахмурилась, - Мне надо будет съездить, вызвать мастера из эксплуатирующей организации.
- Это долго? - Николай был не в восторге, у него была масса дел, бросить все и поехать с ней он сейчас не мог.
- Нет, у нас обслуживающая организация находится прямо в доме. Я успею вернуться к концу рабочего дня.
- Не надо, я заеду за тобой.
На том и порешили, он вызвал ей такси и через несколько минут Рита уехала.
Еще с утра Николай заметил, что сегодня он чувствует себя как обычно, не было этих непонятных тяжелых приступов желания, этой затаенной жестокости, с которой ему трудно было бороться. У него даже появилась твердая уверенность, что все наладится. Настроение улучшилось. В свой кабинет он вернулся весело насвистывая.
Сергей Иваныч Коротков попался ему навстречу по дороге от лифта к кабинету. Васильев кивнул в ответ на его приветствие, остановился, задал несколько вопросов о делах, о здоровье. Хорошее же настроение, почему не уделить внимание пожилому сотруднику? Дедушка расцвел улыбкой, явно ему было приятно. Поговорив с ним пару минут, Николай Маркович ушел к себе в кабинет, припоминая, где видел его раньше. Где же он мог его видеть? Потом вспомнил, что видел этого благообразного дедушку пару лет назад, а может и больше, на одной фотовыставке, посвященной паранормальным явлением. Они были на ней вместе с Верой. Вера обожала всякое такое, и вечно таскала его на разные лекции и выставки. Знала бы она, за кем сама замужем... Николай усмехнулся, вспоминая. В то время у них с Верой было все хорошо, все было замечательно. И в жизни и в постели. С чего вдруг началось у них это, в какой момент разрушились отношения? Он не мог бы сказать. Непонятно. Будто кто-то перекрыл кислород, и все.
Сергей Иваныч еще постоял в коридоре, глядя молодому мужчине вслед. И взгляд у него был до странности довольный и пронзительный, а потом развернулся и пошел к своему рабочему месту. Его и Маргариты Троепольцевой столы были сблокированы и сообщались через тонкую перегородку. Обычная офисная блокировка. И оборудованы они были так, что стояли чуть в стороне. Довольно уединенно.
Коротков сел за стол, некоторое время делал вид, что работает, незаметно оглядывая помещение. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он отпер ящик стола и вытащил из него странный предмет. Обрывок цепи и сплющенные металлические кольца. Кольца тихо звякнули, когда он разложил их рядом на столе, чуть передвинул, а потом присоединил одно из них к обрывку цепи. Дикое напряжение отразилось на его лице, потом он обмяк и откинулся на спинку кресла, Через несколько секунд дыхание выровнялось, и Сергей Иванович даже смог скривить губы в победной улыбке. Потом быстро огляделся, не видел ли кто его за этим занятием, аккуратно взял цепь, чтобы не шуметь, и спрятал в ящик подальше от любопытных глаз.
Получилось. Еще раз получилось. Теперь он ближе к цели на один шаг. Пожилой мужчина пошевелил цепь, поворачивая только что прикрепленное звено.
И в тот же момент Николай снова почувствовал ЭТО.
***
Домой Рита добралась на удивление быстро - меньше, чем за полчаса. Входила в квартиру с невольным страхом. Не хотелось увидеть там 'лебединое озеро'. Однако, каково же было ее удивление, когда она, тщательно осмотрев весь дом, так и не нашла никаких признаков протечки. Чудеса какие-то... Решила перезвонить, узнать, вдруг ошиблись, а может, между перекрытиями трубу прорвало. Она тогда отбилась и даже не взглянула на номер.
А во входящих-то этого звонка и не было.
Не было!
Был звонок от Васильева, когда тот назначил ей встречу в кафе, были более ранние звонки. Вот только этого не было. Рита даже присела. Как же так... Звонок был, она могла поклясться, она же не сумасшедшая, да и Николай тоже слышал... Потом подумала, что это МТС чудит. Но все равно странно.
И спать вдруг так захотелось...
***
А небольшое время назад в офисе Сергей Иванович глубоко вдохнул полной грудью, снова вытащил тихонько звякающую цепь на стол, положил руки на колени, словно пианист перед выступлением. Потом потер их, размял пальцы и присоединил еще одно звено. На сей раз он приходил в себя дольше, сердце бешено колотилось, испарина мелким бисером выступила на лбу. Он как будто даже постарел от перенапряжения.
Ничего. Еще немного, еще усилие. Уже близко. Осталось несколько ходов. Правда, самых трудных ходов, на это ему придется отдать все свои силы и даже больше. Но Коротков знал, где возьмет эти силы.
Знал он и то, что увидит во сне женщина, которая сейчас заснет, сидя на диване в своей квартире.
***
Раньше Рите никогда не снилось ничего днем.
Опять то место. Перекресток. Но не так, как в прошлый раз. Будто оно не стабильно, будто все время меняется, одно неизменно - там всегда темно. Вокруг теперь была старая заводская окраина туманной ночью, черные голые деревья, какие-то заборы, столбы... видимость очень слабая. Рита во сне была одна.
Сон казался черно-белым, точнее, черно-серым, мрачным, и только в одном месте, в куче металлического хлама у забора что-то светилось. Странный, холодный, голубовато-серебристый свет среди всеобщей темноты будто звал ее подойти. А подойти было трудно. Трудно шевельнуться, поднять руку, переставлять ноги. Так трудно, словно сильный ветер дует в лицо, но ветра не было. Рите медленно, через силу шла, оставалось буквально пара шагов, чтобы подойти, взять светящееся нечто, и наконец, увидеть, что это такое. Она знала, ей необходимо увидеть.
Рита проснулась.
Проснулась с затекшей шеей. Не сразу поняла, почему спит, сидя на диване, почему днем, ей же в это время надо быть на работе. Но потом постепенно вспомнила, и к ней вернулось состояние недоумения и ощущение неправильности.
И еще. Буквально через минуту она не смогла вспомнить, что ей снилось. До конца рабочего дня оставалось еще время, часа два. Николай сказал, что заедет за ней.
- Что ж, побудем маленькой послушной девочкой, - сказала она себе.
- Безвольной, - поправил внутренний голос.
Ей не хотелось спорить с собой. Надо просто убить время. Тут Рита задержалась взглядом на двери, и ей пришла в голову мысль заглянуть в Костину кладовку. И так стало тепло от этого, не было слез, горя, а было у нее ощущение, что она идет к Костику в гости. Как хорошо, что ничего здесь не трогала со дня его смерти, теперь та кладовка была для нее полна сокровищ, словно пещера Али-Бабы.
Рита шагнула внутрь.
Ах... Это и впрямь была сокровищница.
Жестяная коробка с железками, еще одна, широкая плоская, от селедки, полная транзисторов, и еще и еще...
- Ну Троепольцев, ну барахольщик, - нежно пробормотала она, вспомнив, сколько пилила Костика за эту его мальчишескую страсть к железкам.
На глаза навернулись слезы, она смахнула их и снова стала рыться в непонятных детальках, коробочках... и вдруг заметила это. Ей показалось, что она уже однажды видела где-то этот серебристый холодный отсвет. И что ей непременно нужно взять эту сплюснутую, потертую от времени железку с собой. Правда, она не знала, зачем. Но подсознание упорно наталкивало ее на мысль, что железку взять необходимо.
Рита уже протянула руку, взять это, и тут ее внимание отвлек стоявший на средней полке смешной брелок - ослик на цепочке с колечком. Подумать только, почему она раньше его не замечала? Ослик был веселый и упитанный, вместо хвоста на попке значок Мерседеса, и совсем не соответствовал печальному образу ослика Иа из Винни-пуха.
Она улыбнулась, вспоминая, что Костик подарил ей его в тот день...
В тот день... Когда они впервые были близки. Покачала головой, какие молодые и беззаботные они тогда были. А теперь... Теперь его нет, а она скоропалительно выходит замуж за его троюродного брата. Интересно, что бы сказал Костя по этому поводу?
- Эх, Троепольцев, Троепольцев, как же мне тебя не хватает, - с грустью проговорила женщина, оглядывая полки с Костиным барахлом, и вышла из кладовки.
Маргарита впервые озвучила это для себя, словно впервые поняла, кем был для нее первый муж. Ослика она взяла с собой, как кусочек прошлой жизни. Как частичку их с Костиком счастья.
Потом порылась немного в шкафах, дожидаясь Васильева. Одежды у женщины не бывает слишком много, не станет же она все время ходить в одном и том же. А Николай Маркович по всему видать, захочет, чтобы она сидела дома. У него дома. Не известно, когда ей еще удастся сходить за покупками, да и зачем, у нее и так шмотья хватает. Костя не жалел денег ей на тряпки, только посмеивался, да называл 'шопоголичка моя чокнутая'. Он вообще умел так переиначивать все эти дамские термины, что становилось смешно. Например, кутикулы называл 'кустикулы'. И вообще, он был смешной. Руки потянулись к Костиным рубашкам и костюмам, она вытащила их из шкафа, разложила на кровати, легко поглаживая ткань.
Время пролетело незаметно. Звонок в дверь заставил Риту вздрогнуть, взглянула на часы, должно быть, Николай приехал. Она пошла открывать.
Глава 11.
В дверях стоял Володя Панин, паренек с нижнего этажа. Ладный, рослый мальчишка-старшеклассник. Плечи, бицепсы, крепкие ноги, да и остальное тоже, все как у взрослого мужика, а лицо еще детское. Хорошее детское лицо, глаза лучистые, светящиеся изнутри. Напомнил ей Костю Троепольцева, навернулись слезы. Рите подумалось, что его должны очень любить девчонки.
- Маргарита Павловна, вам письмо пришло, по ошибке в наш ящик положили.
И протянул Рите конверт.
- Спасибо, Володя.
Парень уже собирался уходить, когда она его окликнула:
- Володя, постой! Мне позвонили, что соседей затопила, а я смотрю, вроде везде все в порядке. Ты не знаешь, в чем дело?
Парень развернулся и подошел к самой двери.
- Нет, Маргарита Павловна, я вообще про это в первый раз слышу.
Как раз в это время подошел Васильев. Увидев его враз окаменевшее лицо, парень извинился и ушел. Николай проводил мальчишку тяжелым взглядом. Настроение почему-то испортилось.
- Кто это, зачем приходил? - Николай Маркович зашел в дом.
- Сосед с нижнего этажа. Письмо принес, по ошибке к ним в ящик опустили, - отвечала, а у самой от этого вопроса, высказанного недовольным повелительным голосом, будто даже горчило во рту.
Ни он, ни она даже не взглянули на само письмо. Рита не глядя положила его на тумбочку в прихожей, придавленная необходимостью оправдываться, она опустила голову и уткнулась взглядом в его ботинки..
Не смотрит на него. Опять!
Видит Бог! Он же чувствовал себя почти героем, потому что сделал почти невозможное - договорился, чтобы их расписали на этой неделе. Задействовал всю их с Костей "мохнатую" родню: и Мальбахов, и Федотовых, и Заушманов, и Даггерштейнов, и даже Борисовых со Штернами. Просил сохранить пока что в тайне, большую свадьбу сыграют потом, когда положенный год траура пройдет. Ему родня резонно заметила, что и расписываться бы следовало когда год пройдет, мол, немного уважения к троюродному брату не мешало бы проявить. Но он не мог ждать. Не мог!
Поворчали, почитали мораль, но помогли. Полезно иметь "мохнатых" родственников.
Летел сюда, поделиться радостью с ней. А тут этот мальчишка. Николай понимал, что мальчик, вероятно, зашел случайно, но злость почему-то перла из него и душила. Однако он справился с собой.
***
- Дрянь! Как она посмела! Как она смогла не подчиниться?!
Коротков не мог понять, как вышло, что послушная его воле девчонка посмела не выполнить то, что он приказывал. До этого она подчинялась беспрекословно. Хотя... Хотя, был период, когда эта глупая тварь упрямилась...
Но ничего. Ничего. То, что не сделала женщина, сделает мужчина. Мужчиной было управлять легче, это требовало куда меньше сил. А до нее он мог добраться, только когда она спит.
Черт! Придется подождать.
***
Рита прошла в комнату, Николай за ней.
- Устранили протечку? - с досады голос у него был резковат.
Женщина от окрика сжалась, потом вскинула на него взгляд и забормотала:
- Знаешь, вышло недоразумение, никакой протечки не было.
- Не было? А как же тот звонок?
- В том-то и дело! - теперь она смотрела ему в глаза, протягивая трубку, - Смотри! Звонок-то не отразился во входящих!
- Чушь какая-то, - зло сказал Николай, возвращая ей телефон.
Видя, что он прохаживается по кухне, не отрывая взгляда от окна, Рита робко предложила:
- Коля, может... давай поужинаем?
Поужинать... Успокоиться. Хорошая идея. А то при его теперешнем состоянии он черти чего наговорит. Мужчина не мог понять, что с ним происходит. Откуда эти "качели" дурацкие? Что творится с ним? Никогда он не был так груб со своей Веркой. Да и с другими своими пассиями тоже. Почему эта женщина пробуждает в нем все самое худшее? Животное. Садистское. Николай знал, что должен с этим бороться. Но не мог.
Рита хлопотала, вытаскивая еду из холодильника, накрыла на стол, мужчина молча смотрел, потом также молча ел молча. Как ни странно, от этой всей обыденности он успокоился. И вдруг вспомнил, что хотел сказать ей в первую очередь, да с за всем этим совершенно забыл.
- Марго, я все устроил, нас распишут в эту субботу.
Она была впечатлена. Впечатлена. И даже потрясена. Да он просто паровой каток какой-то... Неотвратимый и неизбежный... Как судьба. 'Марго' ей не нравилось, ей было ближе домашнее 'Рита', но она не стала высказываться по этому поводу, пусть называет ее, как ему нравится.
- Как тебе удалось? - спросила с определенной долей восхищения.
Затаенное восхищение в ее глазах мгновенно вызвало в нем приступ желания.
- Пойдем в спальню, - жарко и повелительно выдохнул он.
Она от того огня, что вспыхнул в глазах мужчины, вдруг смутилась и затрепетала, как птичка. Невольный страх перед неизбежным.
- Но там же...
Рита пыталась сказать, что там беспорядок, но так и не успела, он уже завладел ее губами и мелкими шагами подталкивал в сторону открытой двери, за которой виднелся краешек постели.
Женщина не была готова психологически, все опять происходило слишком быстро. Нет, тело среагировало мгновенно, желание загорелось и в ней, но она боялась, что все опять не сведется к... ничему. Это было бы обидно. Боялась потерять это волшебное, ради чего и жить, и умереть не жалко. Потому что их близость, хоть и сулила безумие страсти, а приносила простое удовлетворение физиологической потребности. Как в эксперименте с собачкой Павлова, когда собачка ест, а еда в желудок не попадает. Было бы очень обидно.
Но мужчина не мог ждать, он жаждал удовлетворения. Сейчас же. Темная потребность мутила разум, не давала нормально дышать. И тут его взгляд упал на кровать. Николая аж передернуло, будто ушат холодной воды на него вылили.
- Что это? - ледяной голос заставил Риту вздрогнуть, она и так была взволнована и не знала, как себя вести, а теперь просто испугалась.
- Что...?
Он указал рукой на Костину одежду.
- Это... это... - голос у Риты сбился, губы задрожали.
- Я вижу.
Вот и ответ, что испытывала и испытывает к первому мужу. Покойному мужу!
Черт побери!!!
В этот момент ему вдруг захотелось стереть, выжечь из ее памяти все, что касалось Кости, заставить ее понять, что отныне она принадлежит ему. Ему! И жить и дышать она будет так, как он прикажет!
Рита потянулась за вешалками, собрать с постели Костины рубашки и костюмы, но Николай не дал. Схватил за руку.
- Нет. Иди сюда.
- За...Зачем?
- Иди. Ко мне.
Рита похолодела от невольного ужаса, в его глазах было злое голодное пламя. Но подошла.
- Раздевайся.
Под тяжелым взглядом мужчины она покорно разделась. Потом он велел ей лечь прямо на ворох одежды, и там все и случилось. Секс был яростный, жесткий, почти насилие. Словно он что-то ей доказывал, словно наказывал за ослушание.
Это и вышло наказание. И снова физиология.
Это было жестоко. Она не могла смотреть ему в глаза.
Потом он позволил ей разобрать постель, но Костину одежду не дал повесить в шкаф. Сбросил на пол и велел ей лечь рядом. Он еще не насытился. Ей показалось, что он сегодня вообще никогда не насытится. Тело получало удовлетворение, тело извивалось и кричало, а в душе пустота.
Однако все имеет свойство заканчиваться.
Николай заснул. Она долго лежала с открытыми глазами и не могла понять, почему нет сил даже возразить?! Откуда у него такая власть над ней? Это ведь не сон, в жизни все по-другому, так почему?! Ей же даже не особо хорошо с ним. как в басне, "по усам текло, в рот не попало". Как собачка Павлова...
У Маргариты было такое чувство, будто ее несет в пропасть.
***
Как заснула, Рита не помнила, ночью вдруг проснулась, оттого что горел свет. И горел свет в кладовке. В той кладовке, в Костиной. Николая рядом не было, она встала, подняла, расправила Костину одежду, сброшенную на пол. Сложила аккуратно все на кресло и пошла на свет. Николай был там, внутри, и вид у него был рассеянный, а взгляд блуждал по полкам.
- Коля, ты чего не спишь? - она заговорила, потому что надо было чем-то разбавить странность ситуации.
- Не знаю, ищу... что-то...
- Что ты ищешь? - совсем уж странно.
И тут он протянул руку и взял именно ту железку.
- Вот. Вот это.
- Зачем это тебе? - Рита неприятно поразилась.
- Нужно. Иди в постель, я сейчас, - снова повелительные нотки в голосе, судя по голодному блеску в глазах, ее ждет новый раунд.
Женщина отвела взгляд и опустила голову.
- Посмотри на меня. Вот так. А теперь улыбнись.
Она послушно подняла к нему лицо и изобразила бледную улыбку. Погладил по щеке, коснулся губ поцелуем.
- Вот так. Улыбнись. И не прячь от меня глаза.
То, что она не смотрит на него, почему-то болезненно ранило Николая, и он прятал боль за внешней самоуверенностью самца.
- Хорошо, - пробормотала женщина, поскорее ушла и забилась в постель.
Ждать продолжения там. Потому что теперь ей и впрямь стало страшновато.
Она выходит за него замуж? Замуж? За него...?
Уже под утро ей приснилось, что она на ромашковом лугу. Солнце светит, легкий ветерок колышет цветы, запах лета. Она прилегла в траву, мошки жужжат, травы шепчутся. Живут. Слезы сами потекли, стало жаль себя. А земля вокруг нее вдруг стала просаживаться, и Риту затянуло в воронку.
Проснулась она с криком.
***
Зато Коротков был доволен. С трудом, но получилось. Теперь немного подождать, пока все произойдет своим чередом.