26
Пресса называет август мертвым сезоном. Когда парламент на летних каникулах, а полмира в отпусках, новостей практически нет. Газеты нередко раздувают мелочи, которые в другое время вообще не попали бы на их страницы, и страстно жаждут серьезного преступления – чем страшней и ужасней, тем лучше. Только преступники не берут отпусков и не придерживаются общепринятого рабочего графика.
Не считая меня самого, пожаловался Грейс самому себе.
Последний полноценный отпуск был у него девять с лишним лет назад, когда они с Сэнди летали в Испанию, жили под Малагой в снятой квартире. Квартирка была тесная, из окон открывался вид не на море, как обещалось в объявлении, а на многоярусную автостоянку. И почти неделю шел дождь.
В отличие от нынешнего августа, когда Брайтон захлестывают волны жары и приехало больше обычного отдыхающих и туристов. Пляжи, бары и кафе битком набиты. В Брайтоне и Хоуве сто тысяч стоячих питейных заведений, и, по расчетам Грейса, каждое место там в данный момент занято. Рай для уличных преступников. Скорее "живой" сезон, чем мертвый.
Понятно, что в отсутствие новостей расследование такого убийства, как то, что сейчас у него на руках, станет объектом особенно пристального внимания газетчиков. Богатая женщина найдена мертвой в роскошном доме после, возможно, извращенного секса, притом что ее муж – преуспевающий бизнесмен с привлекательной внешностью… Потрясающий козырь для любого редактора, выискивающего материал, чтоб заполнить колонки!
Для начала надо разработать план крайне осторожного общения с представителями средств массовой информации, а потом, как всегда, постараться, чтоб они помогали, а не мешали следствию. Завтра утром предстоит очередная пресс-конференция. А перед ней два инструктажа со следственной бригадой.
Тем не менее, несмотря ни на что, надо улучить момент и слетать в Мюнхен. Надо.
Абсолютно необходимо.
В голове вертятся мысли о Сэнди. В пивном ресторане… С любовником? Потеряла память? Или все же друзья обознались? Услышав сообщение от кого-то другого, он, возможно, и отмахнулся бы. Но Дик Поуп отличный детектив, внимательный, с прекрасной памятью на лица.
За несколько минут до половины седьмого Грейс в сопровождении Гленна Брэнсона вышел из комнаты наблюдения, оба налили себе по чашке кофе из автомата в крошечной кухонной секции, потом пошли по коридору к оперативному штабу, устроенному Тони Кейсом для следственной бригады в отделе технической поддержки. Прошли мимо большой красной доски с надписью "Операция "Лиссабон", где висела фотография мужчины, похожего на китайца с жидкой бородкой, окруженная снимками разнообразных камней под высокими утесами в необычайно красивом здешнем местечке Бичи-Хэд. Каждый камень обведен красным кружком.
Бичи-Хэд – прекрасный и трагический меловой мыс – приобрел в Англии нехорошую репутацию самого популярного места самоубийств. Предоставляя безграничные возможности для прыжков, он мрачно манит нырнуть в бездну глубиной 570 футов на английском берегу Ла-Манша. Перечень тех, кто шагнул, нырнул, скатился, съехал с поросшего травой откоса в автомобиле и остался в живых, невелик.
Несчастного неопознанного мужчину с фотографии на доске нашли мертвым в мае. Сначала приняли за очередного прыгуна, пока вскрытие не показало, что ему наверняка помогли, учитывая тот факт, что он умер существенно раньше падения. Следствие продолжается, однако надежд остается все меньше – любая более или менее верная ниточка обрывается.
Компьютер полиции Суссекса произвольно выбирает название для каждого серьезного происшествия. Если эти названия хоть как-нибудь соотносятся с делом, то чисто случайно. И очень редко.
В отличие от остальных подразделений в Суссекс-Хаус и других полицейских управлениях графства на столах отдела технической поддержки не было ничего личного: ни семейных фотографий, ни снимков футболистов, ни записных книжек с памятками, ни комиксов. Все, кроме мебели и оргтехники, нацелено исключительно на расследование. Не слышится задиристых шуток – сплошная и полная сосредоточенность, треск телефонов, стук клавиатуры, шорох бумаги, вылезающей из лазерных принтеров, и временами напряженная тишина.
Проходя по комнате, Грейс со смешанными чувствами разглядывал свою команду. С радостью видел знакомые лица. Сержант Белла Мой, симпатичная женщина, выглядит, благодаря крашенным хной волосам, на тридцать пять, перед ней, как обычно, открытая коробка леденцов "Молтиз", к которым она пристрастилась. Ник Николл, коротко стриженный, длинный как жердь, в рубашке без ворота и с короткими рукавами, с бледным одутловатым лицом, утомленный отец шестимесячного младенца. Координатор Сьюзен Грэдли – молодая пухлая женщина с длинными темными волосами, необычайно трудолюбивая и способная. Старослужащий Норман Поттинг, за которым необходимо присматривать.
Сержанту Поттингу пятьдесят три. Под старательно зачесанными на лысину прядями узкая каучуковая физиономия, испещренная лопнувшими сосудами, выпяченные губы, прокуренные зубы. Мятый желтовато-коричневый полотняный костюм, поношенная желтая рубашка с короткими рукавами, в которой он, видно, почти постоянно обедает. Сейчас Поттинг выглядел гораздо лучше из-за приобретенного где-то необычайно красивого, глубокого загара. Грейс вынужден был это признать. Из-за полной политической некорректности служащие в полиции женщины считают его наглым грубияном. Им частенько затыкают дыры, посылая в подмогу подразделениям, отчаянно нуждающимся в живой силе.
Больше всего Грейсу не нравился констебль Альфонсо Дзаффероне, угрюмый высокомерный молодой человек лет под тридцать, красавец латинского типа, с волосами, намазанными всякими гелями, муссами, щеголевато одетый в черный костюм с черной рубашкой и кремовым галстуком. Когда он работал с ним в прошлый раз, Дзаффероне проявил сообразительность и остроту ума, но держался и вел себя невыносимо. Сейчас Грейс взял его в следственную бригаду отчасти потому, что в отпускной период нет особого выбора, отчасти из желания вышколить наглеца.
Приветствуя каждого поочередно, он вспоминал Кэти Бишоп – сначала утром в постели в собственном доме на Дайк-роуд-авеню, потом днем на стальном столе в морге. Он чувствовал ее присутствие, будто ее душа жила в его сердце. Тяжкий груз ответственности. На присутствующих в этой комнате и на тех, кто вскоре присоединится к ним в конференц-зале, лежит огромная ответственность.
Поэтому он спрятал мысли о Сэнди в отдельном подвальчике памяти и запер там, пока для них не придет время.
Когда-нибудь.
Через несколько ближайших часов и дней он будет знать о Кэти Бишоп больше любого другого человека на свете. Больше, чем муж, родители, братья и сестры, лучшие друзья. Даже думая, что они ее знают, они знали лишь то, что она позволяла узнать. Что-то всегда скрывается. Как у каждого человека.
Для Роя Грейса это дело неизбежно окажется личным.
Только в данный момент он не догадывался, до какой степени личным. Как всегда.
27
Вонючка почувствовал прилив сил. Мир сразу показался не таким плохим местом. Героин делает свое дело – тепло, туман, все хорошо, в теле плещутся эндорфины. Вот какой должна быть жизнь, так хотелось бы чувствовать себя до самого ее конца.
Явилась Бетани с курицей, картофельным салатом, трубочкой сливочной карамели, позаимствованными из материнского холодильника; тупоголовые стервецы убрались из фургона; он наехал на нее сзади – как она любит, ему тоже приятно прижимать к своему животу пышный зад.
Теперь она везет его вдоль берега в маленьком "пежо" своей матери; он развалился на пассажирском сиденье, откинувшись на спинку, разглядывая сквозь фиолетовые линзы свой офис. И стоящие повсюду машины. На любой вкус. Запыленные, раскалившиеся на солнце. Хозяева на пляже. Надо отыскать ту, которую легко свистнуть и которая вдобавок отвечает запросам, записанным на смятом отсыревшем клочке линованной бумаги, куда при дерьмовой памяти приходится постоянно заглядывать.
– Мне домой скоро надо. Маме машина нужна. К мосту вечером едет, – пропищала Бетани.
Черт побери, нынче вечером вдоль берега будут стоять все на свете машины. Новая модель "ауди А-4" с откидной крышей, автоматикой, малым пробегом, цвет металлик – голубой, серебристый или черный.
– Давай к Ширли-Драйв, – велел он.
Часы на приборной доске показывали 18.15.
– Мне правда к семи надо быть дома, – повторила Бетани. – Ей машина нужна! Убьет, если я задержусь.
Вонючка бросил на нее быстрый оценивающий взгляд. Короткие черные волосы, полные руки, груди выпирают из выреза мешковатой футболки, загорелые бедра едва прикрыты синей джинсовой мини-юбкой. Его рука сунулась под эластичные трусики, угнездилась на мягком влажном лобке, два пальца глубоко погрузились внутрь.
– Сверни вправо, – приказал он.
– Ты меня снова заводишь!
Он сунул пальцы еще глубже. Она охнула:
– Прекрати!
Вонючка сам завелся. "Пежо" свернул направо у светофора, проехал мимо статуи королевы Виктории, и вдруг он заорал:
– Стой!
– Что?
– Есть! Вот! Вот! – Он схватился за руль, вывернул машину за бровку тротуара, не обращая внимания на скрип тормозов и яростный автомобильный гудок позади.
Когда Бетани справилась с управлением, разжал пальцы, выпустил руль.
– Потрясающе, мать твою! Пока!
Открыл дверцу, вылез и ушел, даже не оглянувшись на прощание.
На другой стороне дороги перед светофором стояла "ауди А-4" синего цвета металлик, с откидным верхом. Вонючка вытащил из кармана шариковую ручку, записал на бумажке номер, вытащил из кармана штанов мобильник.
– GU 55 OAG, – продиктовал он. – Можете через час расплатиться?
Он так радовался, что не видел отъезжавшего "пежо", откуда Бетани махала рукой, не слышал короткого гудка.
Потрясающе! Есть!
Не видел и маленького серого "форда", притаившегося у тротуара в паре сотен ярдов позади. Это была одна из пяти машин группы слежения, которая сидела у него на хвосте последние полчаса с той минуты, как он вышел из фургона.
28
Брайан Бишоп сидел на краю широкой кровати в номере отеля, уткнувшись в кулаки подбородком, уставившись в телевизор. Чашка чаю на подносе рядом давно остыла, два бисквита в целлофановых обертках оставались нетронутыми. Он выключил слишком холодный кондиционер, и теперь пот лил с него ручьями, поскольку под курткой на нем был костюм для гольфа.
Несмотря на двойное остекление, снаружи слышался вой сирены, слабый рокот мотора грузовика, прерывистый сигнал тревоги. Он чувствовал себя совсем отрезанным от внешнего мира. По "Скай ньюс", будь она проклята, показывали его особняк – его дом. Абсолютно нереально. Словно он вдруг стал чужим своей собственной жизни. Не просто чужим – парией.
Нечто подобное происходило во время разрыва, а потом и развода с Зои. Дети, Карли и Макс, приняли ее сторону. Она успешно настроила их против него, и они с ним не разговаривали почти два года.
Телегеничный репортер с роскошными волосами и идеальными зубами стоял возле его дома перед оградительной лентой с синими и белыми надписями "Полиция. Место преступления. Вход запрещен", размахивая микрофоном.
"Сегодня производится вскрытие. Мы вернемся к этому событию в семичасовых новостях. С вами был Ричард Уоллес, "Скай ньюс".
Брайан находился в полном замешательстве.
Зазвонил мобильный телефон. Не узнав номер, он не стал отвечать. Почти каждый звонок был от газетчиков и репортеров, видимо отыскавших номер на веб-сайте компании. Интересно, что, кроме Софи, позвонили лишь двое друзей – однокашники Гленн Мишон и Йен Стайл – и деловой партнер Саймон Уолтон. Саймон, кажется, искренне переживал, расспрашивал, чем может помочь, просил не беспокоиться о делах, обещал обо всем позаботиться.
Брайан несколько раз разговаривал с родителями Кэти, находившимися в Аликанте в Испании, где ее отец затеял очередное почти наверняка безнадежное предприятие. Они прилетят утром.
Подумывал позвонить своему адвокату, но с какой стати? Он ни в чем не виноват. Просто не знает, что делать, поэтому сидит неподвижно, как загипнотизированный, глядя на экран, где множество полицейских автомобилей сгрудились на его подъездной дорожке и вокруг дома. Мимо ползет нескончаемый поток машин, водители и пассажиры – каждый без исключения – выворачивают шею. Надо заняться делами. Звонить, отвечать на сообщения по электронной почте, составлять и отсылать свои собственные. Чертовская куча дел, только в данный момент он недееспособен.
Брайан вскочил в беспокойстве, покружил по номеру, зашел в сиявшую чистотой ванную, взглянул на полотенца, поднял крышку унитаза, желая помочиться. Ничего не вышло. Опустил крышку, посмотрел на себя в зеркало над раковиной. В глаза бросились туалетные принадлежности. Выстроившиеся в ряд бутылочки из пластмассы под мрамор с шампунем, кондиционером, гелем для душа, лосьоном для тела. Он принялся переставлять их, пока не добился идеально точного расстояния, потом ему не понравилась расстановка на полочке. Сдвинул ряд пузырьков вправо на несколько дюймов, снова старательно выверяя расстояние между ними.
После этого чуть полегчало.
А ведь в десять утра отлично себя чувствовал, был доволен, радовался невероятной летней погоде. Сыграл одну из лучших в жизни партию в гольф в прекраснейшее время года. И на тебе – через восемь с половиной часов жизнь рухнула. Кэти мертва.
Милая, милая, милая Кэти.
Полиция явно подозревает его в причастности.
Господи Иисусе.
Почти весь день прошел в обществе двух женщин-полицейских, представившихся офицерами из отдела семейных проблем.
Милые дамы старались изо всех сил его поддержать, но совсем доконали расспросами, и поэтому он попросил перерыв.
А еще дорогая Софи – о чем она говорила? Что имела в виду, черт возьми, утверждая, будто они вместе спали той ночью? Не было этого. Не могло быть. Никоим образом.
Правда, она ему нравится. Но любовная связь невозможна. У бывшей жены Зои были любовники. Узнав, что она изменяет ему на протяжении трех лет, он испытал почти нестерпимую боль и потому просто не способен причинить такую же боль другому человеку. Недавно почуяв что-то неладное с Кэти, он изо всех сил старался наладить их взаимоотношения.
Брайан с удовольствием флиртовал и общался с Софи. Очень лестно, черт возьми, когда двадцатилетняя девушка по тебе с ума сходит. Хотя, может быть, он ее чересчур поощрял. Непонятно, зачем вообще предложил вместе пообедать, сидя рядом на совещании по налоговым льготам для инвесторов киноиндустрии, на которое его пригласили. Все сигналило об опасности, а он шел вперед. Они снова встретились, продолжали встречаться, обменивались электронными сообщениями, иногда по два-три раза в день, и в последнее время она стала высказываться все прозрачней. По правде сказать, и он думал о ней пару раз, занимаясь с Кэти любовью, что случалось в последнее время реже и реже.
Но он никогда не спал с Софи. Черт побери, никогда даже в губы не целовал!
Или все-таки целовал?
Разве можно забыть, что делал? Некоторые люди действуют бессознательно. При стрессе возникают психические проблемы, нарушается деятельность мозга, а у него хватало неприятностей из-за бизнеса и неладов с Кэти.
Дела компании "Интернэшнл ростеринг солушнс", основанной им девять лет назад, идут хорошо – даже можно сказать, чересчур хорошо. Приходится являться в офис каждым утром все раньше, чтобы просмотреть вчерашнюю электронную почту – до двухсот сообщений, – за которыми следует новый поток. С открытием филиалов по всему миру – последних в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Токио, Сиднее, Дубае, Куала-Лумпуре – связь не прекращается двадцать четыре часа семь дней в неделю. Конечно, штат существенно расширился, но он никогда не умел перекладывать дела на других. Поэтому все чаще допоздна засиживался в офисе; отправляясь домой, работал после ужина и – к неудовольствию Кэти – по выходным.
Чувствовалось, что семейная жизнь трещит по швам. Несмотря на увлечение благотворительностью, общественной деятельностью и светской жизнью, Кэти не хотела постоянно оставаться одна. Он пытался объяснить, что не вечно будет работать в таком темпе – через пару лет дело пойдет само собой или его можно будет продать за такие деньги, что больше вообще никогда не придется работать. А она напоминала, что он говорил то же самое два года назад. И четыре.
Недавно рассерженно назвала его трудоголиком, которого фактически ничто, кроме дела, не интересует. В ответ он неудачно напомнил, что интересуется своим малышом, любовно отреставрированным "ягуаром" 1968 года. Она язвительно заметила, что даже не припомнит, когда машина в последний раз выходила из гаража. И он в душе признал ее правоту.
Вспомнил, как после едва пережитого разрыва с Зои его личный врач предложил лечь на пару недель в психиатрическую лечебницу. Он отказался, сумел как-то справиться. Но до сих пор накатывают приступы мрачности, возникают прежние смутные ощущения, какие-то вибрации, вроде тех, что исходили от Зои, прежде чем точно выяснилось, что у нее есть любовник. Только теперь они исходили от Кэти.
Может быть, это просто игра воображения.
Может быть, в данный момент попросту помутился рассудок.
29
Камера медленно, слегка дергаясь, снимала панораму спальни в особняке Бишопов на Дайк-роуд-авеню. На несколько секунд задержалась на обнаженном теле Кэти Бишоп с раскинутыми в позе орла ногами и руками, привязанными к причудливым деревянным балясинам, со следом удавки на шее, с лежавшим рядом противогазом.
– В момент обнаружения тела он был надет, – сообщил Рой Грейс следственной бригаде, которая, увеличившись теперь до двадцати человек, собралась в конференц-зале отдела тяжких преступлений и просматривала видеозапись с места преступления.
Вокруг прямоугольного стола были расставлены двадцать пять жестких красных стульев; в крайнем случае в зале могло находиться еще человек тридцать. Среди прочего здесь проводились пресс-конференции о ходе расследования тяжких преступлений, поэтому у дальней стены напротив видеоэкрана стояла овальная сине-белая трибуна с адресом веб-сайта уголовной полиции Суссекса, гербом и номером телефона, откуда офицеры делали официальные заявления перед представителями средств массовой информации.
– Кто ее обнаружил, Рой? – дружелюбно, но четко спросила инспектор Ким Мерфи.