Пират, преследовавший Роя, не успел даже вскрикнуть, когда меч Гиббсона, под тяжестью падающего сверху тела, рассек его пополам.
Рой вернулся к Пат. Черпая ладонями воду, он плескал ее в лицо девушки. Наконец, она медленно начала приходить в сознание.
Патрисия открыла глаза, приподняла голову, огляделась.
- Где мы? - спросила она.
- В ловушке, - вздохнув, ответил Рой. В каменной подземной ловушке.
- И что будем делать? - тревога послышалась в голосе Патрисии.
- Выбираться отсюда, - Рой указал девушке на полоску света, пробивающегося сверху в двадцати футах от бетонной тумбы, на которой они сидели.
- Это крышка люка. Когда стемнеет, мы поднимем ее и убежим. Ты согласна?
- Согласна, - улыбнулась Патрисия. Увидев лежащее лицом вниз изуродованное тело пирата, она спросила:
- Послушай, Рой, а сколько их осталось у Флингера, этих гадов?
- Сейчас посчитаем. - Гиббсон стал загибать пальцы на левой руке. - Четыре, пять, шесть…
- А моих покойников ты имеешь ввиду? - перебила его Пат.
- А, так ты тоже успела поработать? - усмехнулся Рой.
- Да, двоих я отправила на тот свет.
- А потом сама чуть не отправилась, - вспылил Рой, но быстро успокоился.
- Ты знаешь, - через некоторое время с удивлением в голосе сказал Рой, - их всего четверо осталось. Женщин я не беру в расчет. Если Флингер действительно хочет быть в Атланте, а он этого очень хочет, то они, скорее всего, уже ушли.
- А вдруг они стерегут нас у люка? - предположила девушка.
- Откуда они знают, у какого люка надо торчать? - ответил Рой. - Их много, а пиратов - мало. И они спешат.
- Ну, тогда пошли, что ли? - Пат уже не могла в темноте разглядеть лица Роя и, нащупав его руку, стала дергать ее, увлекая за собой.
- Нет, Пат, обождем, - не принимая игривого настроения девушки, серьезным тоном произнес Гиббсон.
Несколько часов они провели в полной темноте, тесно прижавшись друг к другу и не проронив ни слова. Потом медленно, осторожно переставляя ноги в воде, стараясь не шуметь, стали приближаться к намеченному для подъема месту.
Узкая полоска бледного лунного света вверху обрадовала их. Но еще целый час, Патрисия, стоя на плечах у Гиббсона, чутко прислушивалась ко всем звукам, доносящимся из-под крышки люка.
- Там никого нет, - тихо сказала она наконец.
Рой опустил девушку вниз и, в свою очередь, сам забрался ей на плечи. Упираясь, осторожно надавил на крышку. Она сразу же поддалась, пошла вверх одним краем. Рой, просунув в образовавшуюся щель руку, другой рукой стал толкать крышку в сторону.
Вскоре, ухватившись за край люка, он подтянулся, резко выбросил свое тело из-под земли и, упав на правое плечо, тут же встал на ноги.
Мгновения хватило ему, чтобы убедиться: врагов поблизости нет. Все было тихо и спокойно.
Гиббсон помог Патрисии выбраться из колодца, и, на всякий случай закрыв крышкой люк, они двинулись прочь от зловещих развалин.
- Рой, - удивленно спросила Пат, - почему мы идем в обратную сторону, как будто назад, в Чарльстон?
- Скоро свернем, - ответил Гиббсон, - я знаю другой путь в Атланту. Он, правда, несколько длиннее, зато безопаснее.
- С каких это пор ты стал бояться опасности? - усмехнулась Патриция.
- С тех пор, как ты перестала меня слушаться, - парировал Рой.
- Флингер будет начеку сейчас. Пусть остынут, успокоятся.
- Но мы придем тогда в Атланту позже, чем пираты, - недоумевала Пат. - Их путь короче.
- Мы придем туда вовремя, и в Атланте негодяи получат свое, - с этими словами Гиббсон ускорил шаг.
Только на рассвете путники позволили себе сделать привал.
Ржавая дверь огромного металлического ангара широко распахнулась и на пороге возникла фигура Роя Гиббсона с мечом в руке.
- Вот мы и встретились, Гарри Флингер! - Гиббсон сделал несколько шагов по направлению к пирату, сидящему к нему лицом, и коротко взмахнул мечом, предупреждая этим жестом прыжок Флингера. - Не дергайся, успеешь, - с ненавистью сказал Рой, глядя в черные очки безоружного главаря шайки.
- Сейчас будешь драться, и ответишь за все, - Гиббсон протянул свой меч Патрисии, стоявшей с правой стороны от него. - Ты готов сдохнуть? - с презрением в голосе спросил он бритоголового.
Флингер не спеша снял очки, положил их на деревянный верстак позади себя и встал во весь рост, широко расставив ноги.
Холодные, ядовито-голубые глаза в упор смотрели на Гиббсона.
- Сейчас я вышибу из тебя душу, - ухмыльнувшись, сквозь зубы проговорил он и, изготовившись к бою, демонстративно лениво встал в стойку.
Гиббсон подал знак Патрисии удалиться к стене ангара и, убедившись, что она сделал это, сам отошел на два шага.
Лицо Роя словно окаменело, мозг четко выстраивал план боя…
Уже два дня Рой и Патрисия находились в Атланта-сити и сбились с ног, разыскивая пиратов. А в том, что бандиты в городе, они не сомневались. Знакомый Гиббсона уверял, что видел вчера Гарри Флингера. Правда, добавил он, пират старался быть неузнаваемым. Очевидно, он прятался где-то, замышляя недоброе. Да и город в последнее время стал многолюднее, благодаря известию о противоядии.
Гиббсон, оказавшись в Атланте, первым делом нашел профессора Берроуза. Тот ничего не знал о пиратах, но сказал, что его люди готовы встретить их, и тут же отдал приказ найти киборга и уничтожить пиратов. Но пока им не удалось этого сделать.
И вот сегодня, случайно, Гиббсон увидел в городе Сэма - верного помощника Флингера, его правую руку. Без особого труда Рою удалось оглушить бандита и затащить для допроса в один из заброшенных сараев.
Пообещав сохранить жизнь пирату, Рой узнал от него, что Флингер, опасаясь подвоха со стороны киборга и его создателей, решил выждать некоторое время.
Его, Сэма, он послал в разведку, еще одному пирату удалось внедриться в службу охраны подземного центра, двое других находятся в окрестностях Атланты с шайкой отъявленных головорезов, которых Флингер сумел привлечь на свою сторону.
По первому его приказу, сказал пират, они готовы ворваться в город с целью захвата подземной лаборатории.
Киборг, говорил Сэм, находится в ангаре, где когда-то ремонтировали автомобили. Связанную Касселу сторожит подруга Сэма. Там же и Флингер с Келли, девушкой, которая выросла в их банде.
Не раздумывая, Рой бросился к убежищу главаря…
Вот уже несколько часов подряд, Пат, прислонившись к стене ангара, наблюдала за поединком двух смертельных врагов. Сколько раз уже она проклинала себя за то, что не сумела убедить Роя идти к Флингеру с людьми Берроуза.
Но вот сейчас, кажется, у нее уже не было повода укорять себя. Гиббсон, сумевший выдержать свирепый натиск пирата, его мощные, сокрушительные удары, вконец измотал Флингера, заставил-таки того совершить роковой промах - открыться для мощных ударов левой, а потом и правой ноги Роя.
Потрясенный страшными, как смерть, ударами Гиббсона, Флингер стоял, пошатываясь, бессильно ожидая развязки.
Злобу и ненависть, горевшие в его глазах до сих пор, сменила пелена отчаяния и боли.
Гиббсон, собирая все силы для последнего удара, готовился убить врага. И, забыв об осторожности от усталости, медленно, вплотную приблизился к нему.
Вдруг некое подобие зловещей улыбки появилось на лице Флингера. Лезвие ножа, блеснув в его руке, ужалило Роя в левое плечо: рана, впрочем, была не опасной. В последнее мгновение Рой сумел отреагировать и защитил грудь от удара. Но то, что у пирата есть нож, было для него полной неожиданностью.
Рой отскочил к стене ангара. Флингер с ножом в руке, шел на него. Но вдруг, обернувшись, резко отпрянул в сторону. Меч Патрисии просвистел как раз в том месте, где только что находился пират.
Девушка не смогла смириться с подлостью Гарри Флингера. Но промах стоил ей жизни. Она упала, споткнувшись, и этим мгновенно воспользовался Флингер, поразив ее ножом прямо в сердце.
Ненависть удесятерила силы Гиббсона. В ярости он как ураган налетел на Флингера, сбил с ног и, не давая опомниться ему, ребром ладони нанес сокрушительный удар по шее. Потом еще и еще. Не в силах остановиться, Рой в исступлении бил распластанное, уже безжизненное тело пирата.
Наконец, придя в себя и убедившись, что Флингер мертв, Рой подошел к лежащей на земле Пат.
Склонился над ней, погладил ее рукой по щеке, по волосам и… зарыдал.
Профессор Берроуз, Кассела и Келли с Роем прощались у входа в подземный бункер лаборатории.
- Останься с нами, Гиббсон, - продолжала уговаривать его Кассела. - Ты очень нужный здесь человек.
- Нет, - ответил Гиббсон, беря за руку Келли. - Такие, как я, нужны во внешнем мире. Прощайте.
Вскоре фигуры проводника с девушкой скрылись из виду.
- Как странно, отец, - задумчиво произнесла Кассела. Они все еще продолжали стоять на том же месте, у входа в бункер.
- Ты о чем? - с грустью в голосе спросил профессор.
- Я отвыкла, - вздохнула Кассела, - отвыкла от того, что кому-то небезразличен этот мир.
Медленно в молчании профессор и его дочь киборг спустились в кабинет Берроуза.
Начала первой девушка:
- Я многое должна тебе рассказать.
Профессор усадил Касселу в кресло и сказал:
- Да, дочка, все это время я не забывал о тебе ни на секунду, переживал. Мне очень хочется узнать, что произошло с тобой за это время.
Они проговорили всю ночь. Рассказ Касселы о ее приключениях взволновал и встревожил профессора. Особенно поразила его то, что он узнал о главаре пиратов - Гарри Флингере.
"Быстро же этот злодей, - думал ученый, - сообразил, как извлечь выгоду из моего изобретения. А ведь таких Гарри Флингеров на земле немало. Готовы ли люди сейчас принять мое изобретение, чтобы с его помощью делать добро, а не зло?"
Эти сомнения не покидали профессора в течение года, и только лишь тогда, когда стало ясно, что чума безвозвратно побеждена, Берроуз принял решение.
Кассела полностью поддержала отца.
И вскоре, в глубоком секрете от большинства сотрудников лаборатории, девушка-киборг навсегда пропала из их поля зрения.
Через два года не стало и профессора Берроуза. В могилу, посчитали его коллеги, он унес и тайну загадочного исчезновения первого и единственного в то время киборга на земле.
Часть вторая
Институт, принадлежащий корпорации "Пинуилл", занимал огромные площади, исчисляющиеся сотнями гектаров, обнесенных бетонной стеной и колючей проволокой. Своего рода город в городе. Стена отделяла институт и работающих в нем от жизни большинства, не очень обеспеченной и спокойной.
Здания, находящиеся на территории корпорации, представляли собой образцы архитектурных направлений различных эпох, но все они, казалось, были объединены одним духом, одной мыслью, одним, если можно так сказать, стремлением, - стремлением к власти и богатству, воплощенным в камне. Монументальный фундаментализм - вот их общая черта.
В начале, как бы у выхода в город, стоял главный корпус. Так называемый главный. Потому что на самом деле он вовсе не был главным. Это было представительство компании "Пинуилл". Там проходила вся канцелярская, бумажная жизнь института, финансовое обеспечение, подсчеты, документация, договоры и т. д. Несколько сотен чиновников обслуживали компанию "Пинуилл" в этой области. Они приходили на работу, делали ее, а в конце рабочего дня покидали территорию института.
Дальше шли корпуса лабораторий. Первые три корпуса принадлежали лаборатории, занимающейся изучением, разработкой и испытанием сплавов. Лаборатория занимала три корпуса. В одном расположилась теоретическая группа ученых. Они занимались разработкой, усовершенствованием сплавов для киборгов. Ведущим ученым, заведующим лабораторией был Фрэнк Симонс. Это был стройный шатен среднего роста. На удлиненном овальном лице выдавался тонкий с горбинкой нос, серые глаза смотрели на собеседника спокойно и уверенно. Он не занимался проблемами роботехники, он занимался сплавами, металлом, знал свое дело великолепно и имел великолепную голову. Компания "Пинуилл" высоко оценила эту голову, что выражалось в солидной заработной плате Фрэнка.
Фрэнк Симонс был известным ученым с мировым именем, и конкуренты "Пинуилл" хотели бы иметь такого работника у себя. Но корпорация строго блюла свои интересы и каждый, в ком нуждалась "Пинуилл", не испытывал нужды ни в чем.
Симонс возглавлял лабораторию, состоящую из десяти ведущих научных сотрудников и нескольких десятков обслуживающего персонала. Они занимали небольшое трехэтажное здание, по форме напоминающее куб. Здание имело серо-стальную окраску.
Второе здание, относящееся к лаборатории, походило на башню, выполненную в современном стиле ампир. Здесь занимались воплощением теоретических находок в материализованную плоть, т. е. здесь находился сталеплавильный цех, стояли печи и горны, выполненные по последнему слову науки. Затем металл отливался в формы и проходил конечную обработку.
Возглавлял этот сектор Теодор Кроуни, специалист высочайшего класса. Работал он на компанию уже давно, и они были довольны друг другом.
Третье здание этого профиля представляло собой многогранник. Здесь полученные сплавы проходили испытание на прочность и гибкость. Штат этого подразделения был большим, а многоэтажное здание наполнено современной техникой. Этот этап работы был очень важным. Производство сплавов представляло собой замкнутый цикл, в котором каждый участвовавший давал толчок другому. Без теоретиков не было бы испытателей. Но испытатели, в свою очередь, давали теоретикам такую информацию, без которой работа их не была бы столь плодотворной и успешной.
Руководил сектором Виктор Кранц. У него не было широко известного имени в области науки. И все же именно он был заведующим и ведущим, и незаменимым. Он обладал интуицией, природным чувством. Слушая его характеристики сплавов, можно было подумать, что он сам состоит из металлов, так он о них говорил. Ему было пятьдесят три года. Он был невысокого роста, немного грузноват. На его круглом лице необыкновенно живо сверкали карие глаза, губы редко раскрывались в улыбке, но преданность своему делу и энергия, с которой он ему отдавался, делали его лицо привлекательным. У него не было семьи, друзей и знакомых вне работы. Металлы были его жизнью.
Следующий отдел института занимался разработкой эластичных материалов и покрытий. Так как киборги стали активно входить в жизнь человечества, то все настоятельней вставал вопрос о придании им наибольшего сходства с человеком. Кроме того, различные задачи, которые ставились перед киборгами, требовали разного подхода к их изготовлению. Покрытия киборгов должны были соответствовать следующим требованиям: быть, насколько возможно, визуально и по качеству идентичными человеческой коже, и в то же время быть намного прочнее оной.
Отдел занимал два корпуса. Первое здание состояло из семи этажей и было выкрашено в безжизненный коричневый цвет. Второй корпус представлял, собой многоступенчатый многогранник. Ежедневные занятия спортом помогали ему сохранять форму. Он относился к тем людям, которые любят жизнь и умеют жить. Да, работа занимала его основное время, но после работы он брал от жизни только то, что доставляло ему удовольствие. Ричард Мерфи любил красивых женщин и хорошее вино, веселую компанию и прогулки по морю, изысканную кухню и азартные игры. Нужно было иметь особый дар, чтобы сочетать плодотворный многодневный труд ученого и бездумную легкость кутилы и бабника, наездника и игрока. И тем не менее, это было так. Отдел успешно решал проблемы, поставленные перед ним руководством института и временем, предлагая новые успешные варианты для создания кибернетических организмов. Отдел занимал четыре здания. Три из них были обычными серыми строениями, не отличающимися своей архитектурой от многих домов города: банальный стиль, свойственный периоду бурной урбанизации. Четвертое здание было выполнено в стиле английской архитектуры девятнадцатого века.
Последним в составе института находился отдел, где кибернетические организмы непосредственно создавались, оживали, проходили тестирование и выпускались в жизнь. Здание, где находился отдел, напоминало огромного монстра. Это был "небоскреб" с пристройками, переходами в близлежащие строения, снабженный всем необходимым современнейшим оборудованием. Здесь большую часть времени проводил директор этого института Марк Дан и его заместитель Сидней Смит.
На территории корпорации "Пинуилл" находились также корпуса, в которых жили служащие института. Нет, конечно, каждый, кто хотел иметь свой дом, мог купить его себе в любом месте, которое ему нравилось, но жизнь в непосредственной близости от работы имела свои преимущества. Тем более, что компания создавала наилучшие условия для отдыха своих сотрудников. Институт приносил колоссальные прибыли корпорации "Пинуилл". Более того, в институте были собраны умнейшие головы, с помощью которых корпорация надеялась уничтожить конкурентов и захватить весь мир.
Как уже было сказано, Институт занимался разработкой передовых технологий для создания кибернетических организмов и принадлежал корпорации "Пинуилл". Она финансировала все проекты Института и осуществляла контроль за его деятельностью. Глава института вынужден был считаться с мнением Совета директоров корпорации "Пинуилл". Их было шестеро.
Самым молодым, энергичным и целеустремленным был Эдгар Ли Мастерс. По сути, он заправлял всеми делами компании. Его ближайшими помощниками были Калвин Кулидж и Томас Элиот. Все трое были в том прекрасном возрасте между тридцатью и сорока, когда вся жизнь кажется забавным приключением и стоит лишь протянуть руку, чтобы схватить удачу за хвост.
Эдгар Ли Мастерс был полным сил, абсолютно здоровым человеком. Его мозг работал как механизм, снабженный одной-единственной программой - накопление денег. Увеличение прибыли, вот цель жизни Мастерса. Для достижения этой цели годились любые средства. У него не было других увлечений. Только деньги и изыскание возможностей для их накопления. Он не был женат и у него не было друзей. Только деловые знакомства.
Калвин Кулидж, кроме любви к деньгам, имел еще одну слабость. Он любил женщин. Сейчас Кулидж был женат в третий раз и, наверное, не в последний. Его жена - красавица, высокая и стройная, с огнем меж ног: нужно было видеть, как ее переполняло желание, как ее выкручивало и вытягивало.
Томас Элиот отличался от своих коллег замкнутым и мрачным характером. У него была жена и девятилетний сын. Но они редко посещали знакомых и почти никого к себе не приглашали. Жизнь Томаса Элиота вне корпорации оставалась для всех неизвестной. Из-за его мрачности никто не стремился поддерживать с ним какие-либо другие отношения, кроме сугубо деловых.
Три остальных директора корпорации скорее были наблюдателями нежели активными участниками внутренней и внешней деятельности корпорации. Они перешагнули шестидесятилетний рубеж. Только один из них, Харт Крейн, подходил к нему: ему исполнилось пятьдесят восемь лет. Их заботило только одно - чтобы доходы "Пинуилл" не сокращались.