Архив. Секция документов особой секретности
Лязгнула металлическая цепь, натянутая между бешено вращавшимися валами особого промышленного сканера.
– Есть! Кажется нашли!.. – воскликнул Филоненко. – Индикатор показывает, что алгоритм считал зацепку!.. – Он с мольбой посмотрел на гудевшую вентиляторами и все равно отчаянно гревшуюся коробку сервера. – Ну же!.. Давай!..
Петренко подскочил к столу и впился взглядом в экран стоявшего на нем ноутбука. Набор выскакивавших на нем символов был ему непонятен.
Неожиданно свет в помещении архива погас. Вновь раздался металлический лязг цепи, прокрутившись по инерции на пол-оборота, валы встали.
– Черт!.. Что это?!
Петренко почувствовал, как развернувшийся Филоненко схватил его в темноте за руку чуть ниже локтя.
– Данные слетели! – закричал программист. – Мы работали без резервного питания!
На стене за стеллажом тревожно замерцал красный фонарь.
– Я как чувствовал! – взвизгнул Вишневский. – В тот момент, когда мы собрали вместе дела казненных, в архиве словно поселился дьявол!..
Красное пятно на стене продолжало пульсировать, Петренко уже вытаскивал из кобуры под мышкой табельный пистолет. Он был уверен – остальные сотрудники службы безопасности делают в темноте то же самое.
Морг
Рудалев кивнул головой.
– Но имейте ввиду – это тяжелое зрелище. С непривычки вам будет тяжело проследить за всей процедурой от начала до конца.
Врач-патологоанатом знал, что у агентов службы безопасности крепкие нервы и большинство из них повидало немало. В том числе человеческих внутренностей. И все же предупреждал он не напрасно.
Всех работ над распростертым на мраморном столе телом актера МХАТа Шмушкевича еще не было сделано, а Рудалев чувствовал: переоценил свою нечувствительность. Патологоанатом выполнял свои обязанности слишком дотошно.
Испытывая неодолимое желание облокотиться рукой о стойку с инструментами, Рудалев потянулся к ампуле с нашатырем – сломать тонкое горлышко, поднести к ноздрям. В этот момент патологоанатом вскрикнул:
– Смотрите! Первый раз вижу такое!..
Из предыдущих комментариев агент знал – сейчас медик потрошит желудок трупа, исследует содержимое.
Рука в резиновой перчатке поднялась над телом. Пальцы что-то сжимали.
– Взгляните сюда: он проглотил ее незадолго до смерти. Целиком!.. При том сырую.
Напрягая волю Рудалев уставился на находку патологоанатома. Небольшая, не больше семи сантиметров в длину рыбка, действительно, была на удивление целой. Голова, плавники… Чешуйчатые бока слегка серебрились в свете яркой лампы. Казалось, брось ее патологоанатом в воду – вильнет хвостиком и уплывет.
52.
Квартира Артура Гаспаряна
Он услышал скрип… Такой звук издают дверные петли, когда дверь отворяют. Все бы ничего, но это была именно его дверь…
Звонок проиграл мелодию чуть позже…
– Артур Гаспарян!.. Вы дома?..
Артурчик хотел откликнуться, но язык одеревенел от страха. В зеркало, висевшее на стене в коридоре, видел руку вошедшего. В ней был маленький аккуратный пистолет.
Колокольня Ивана Великого
"Полночь ты встретишь там! – строго проинструктировал его совсем недавно Холмогоров. – Десять минут – и спускайся обратно".
Антон ринулся к ступеням. Мрак объял его, он тут же споткнулся. Едва успел выбросить вперед руки, – все равно больно ушиб коленку. Упираясь пятерней с широко расставленными пальцами о стену, поднялся. Принялся взбираться дальше. Тишина внутри вытянутой вверх продолговатой капсулы стояла потрясающая. Рубцов слышал собственное прерывистое дыхание. Вдруг ему показалось: странный звук…
Нет, ничего!.. Если он будет останавливаться, ему не успеть. Надо спешить…
Он преодолевал ступеньку за ступенькой. Когда сверху опять забрезжил едва различимый свет, осознал: так увлекся подъемом – забыл про страх… О-па!..
Архив. Секция документов особой секретности
Лампы под потолком ярко вспыхнули. Тревожная игра красных огней тут же прекратилась. В проход между стеллажами стремительно вошел Исаев. Бросив взгляд на пистолеты, которые держали в руках сотрудники службы безопасности, проговорил:
– Не паникуйте! Все нормально. По какой-то причине вылетело несколько предохранителей… Электрики сейчас занимаются.
Филоненко – в отличие от четверых помощников он пришел в архив невооруженным – уже склонился над промышленным сканером. Потрогал цепь…
Петренко, убиравший в кобуру пистолет, краем глаза заметил: руки у электронщика слегка дрожат. Филоненко провернул вал, немного повозившись, вытащил застрявший документ, включил машинку. Засвистела металлическая цепь. Электронщик поправил пачку заблаговременно расшитых бумаг.
Аппарат стремительно засасывал их в себя… Филоненко был уже у ноутбуков. Исаев не понимал, что происходит, но напряжение передалось и ему.
Шесть человек не произнося ни слова следили за манипуляциями электронщика – щелкая мышью, тот передвигал на экране ноутбуков какие-то окна.
– Сейчас мы все узнаем! – пробормотал Филоненко. – Есть!.. Вот он!..
Квартира Артура Гаспаряна
– Не бойтесь! Я офицер службы безопасности! – другая рука протягивала в его сторону раскрытое удостоверение. – Моя фамилия Гараничев. Нужно поговорить с вами. Почему не закрыли дверь?
Артурчик поднялся с кресла. Стакан с виски, который стоял на пухлом, обитом кожей подлокотнике, полетел на дубовый паркет. Осколки стекла разлетелись в разные стороны.
Гаспарян посмотрел на пол, пошатнулся, затем вперил взгляд в гостя.
– Знаете, вы появились кстати. Я ведь тоже хотел кое-что рассказать. Только ваш коллега… который приезжал ко мне… Если вы думаете так же…
– Коллега?.. Вы говорите о Холмогорове? – Гараничев вошел в комнату. – Где ваши жена и дети?
– Уехали к родственникам, – Артурчик убрал с дивана разбросанные на нем пиджак, несколько галстуков и измятых несвежих рубашек.
– Не выдержали вашего пьянства? – не дожидаясь приглашения, офицер службы безопасности уселся на диван.
– Я сам отправил их. Решил заняться расследованием самостоятельно.
– Боюсь, в таком состоянии до истины вам не докопаться, – усмехнулся Гараничев.
Артурчик дернулся, как ужаленный. Глаза стали сердитыми.
– Я кое-что узнал… Боюсь, этой информацией вы не владеете. Только не могу решить: стоит ли делиться сведениями?..
Колокольня Ивана Великого
Антон смотрел на небо: над центром Москвы – городские электрическое зарево, но даже в его отсвете видно – одна за другой с небосклона падали звезды. Он подошел к проему галереи… Подался чуть вперед, высунул голову, чтобы увидеть картину получше… Отшатнулся. Накатила волна страха, руки затряслись.
Архив. Секция документов особой секретности
– Ян Косой! Рокотов! Программа указывает на него! – воскликнул электронщик.
Большинство из присутствовавших, включая Петренко, не имело представления ни о каком Рокотове по кличке Ян Косой. Обернувшийся Филонов понял это по глазам смотревших на него агентов.
Воцарилась тишина. Никто не произносил ни слова, промышленный сканер, переваривший порцию документов, был уже остановлен.
– Рокотов… Постойте, – пробормотал Вишневский. – Уж не тот ли?.. Да, конечно!.. Никогда не слышал, что у него была кличка Ян Косой, – по лицу архивиста пробежала тень сомнения. – Но каким образом расстрелянный в шестьдесят первом году валютчик… Пусть и самый известный! Не понимаю. Скупка и продажа валюты в СССР были запрещены, Рокотов создал целый подпольный синдикат, его сурово наказали…
– Его лишили жизни за то, что сейчас делает каждый из нас в "обменнике", – проговорил Филонов. – Но я согласен: отношения к нашей истории… Может, программа глючит?.. Вам надо запросить данные на этого Рокотова…
– Я и без них могу вам сказать, в чем дело!.. – неожиданно проговорил Исаев и шагнул ближе к столу с ноутбуками.
Колокольня Ивана Великого
Только что перед глазами Антона, словно увиденная со стороны, возникла картина – он высовывается дальше, чьи-то руки хватают за ноги, с силой перекидывают вниз…
Вновь, как и на первой галерее, он ринулся к лестнице. Оставалось преодолеть последний этап. Рубцов заставил себя ни о чем не думать. Все органы чувств обострились. Слух, обоняние, – еще немного и он научится видеть в полной темноте! Преодолев около десятка ступеней не споткнувшись, – у него уже развился своеобразный навык, – судорожным движением выхватил из кармана мобильный телефон.
Последняя минута перед полуночью… Предчувствие охватило его: сейчас все случится… Он было убрал телефон в карман, но тут же вновь выхватил его, торопливо несколько раз нажал кнопки – теперь он мог видеть отсчет секунд. Рубцов знал: часы его новой трубки идут идеально точно!.. Полночь!.. Есть!..
Архив. Секция документов особой секретности
– На расстреле Рокотова настаивал лично Брежнев! – торжественным голосом проговорил Исаев.
– Подожди, ты что-то путаешь! – перебил его Петренко. – Казнь состоялась в шестьдесят первом, правильно?! А Генеральным секретарем тогда был Хрущев!
– Все верно! Никита Сергеевич был генсеком. Но решение по особому делу валютчиков принимал по тогдашней системе Председатель президиума Верховного Совета СССР. А им в тот момент был Брежнев. Это он подписал указ, благодаря которому прокурор опротестовал прежний приговор, а Верховный суд вынес новый – "расстрелять"!
Находившиеся в комнате люди переглянулись.
– Но подождите… – Вишневский выражал общее сомнение. – Кто мстит за эту казнь?!.. Родственники Яна Косого?! Или быть может его солдаты – валютчики низшего ранга – "бегунки", скупавшие доллары и марки у иностранцев на улице Горького или у подъездов интуристовских отелей?!..
– Этого я не знаю… Но скажу больше… В казни Рокотова повинен и гражданин США. Не знаю, жив ли он сейчас…
53.
ЦУП
Количество светло-зеленых долек на индикаторе загрузки непрерывно увеличивалось. Но сотрудник ЦУПа Минц был недоволен.
– Черт, почему обычное письмо так медленно грузится! – выругался он негромко. Так, чтобы не слышали сидевшие через несколько кресел по бокам и в соседних рядах другие сотрудники Центра управления космическими полетами.
– Это не обычное письмо, а письмо из компьютерного центра службы безопасности! – поправил стоявший за спинкой его кресла Ларкин, – тоже сотрудник ЦУПа. – Кто знает, может быть в нем – дурная весть…
– Дурные вести обычно не заставляют себя ждать! – Минц нервно рассмеялся.
Новых зеленых долек не появлялось. Компьютер в очередной раз подвис.
– Что же они там отправили?!.. Не могли сделать этого пораньше…
Все решения по космической станции принимались на самом верху. Минц был уверен – письмо, загружавшееся на его компьютер – лишь копия. Основные адресаты – на верхней ступеньке иерархической лестницы космического ведомства. Никто не верил, что отрывочная фраза одного из космонавтов – Самойленко – "Здесь на корабле…" – проанализированная каким-то особым, таинственным методом, который якобы есть в арсенале спецслужбы, может натолкнуть хоть на какие-то значимые выводы. Все решения по стыковке были уже приняты.
Самойленко вышел на связь после долгого молчания и тут же опять отключился. Помимо голоса были слышны некоторые шумы…
– Этот американец… Джонсон, – голос Ларкина отвлек Минца от тоскливых раздумий. – Ведь компьютер контролировал он. И проверял систему… А это отключение связи…
– К чему ты клонишь?
– Что если вредительство находится совсем не с той стороны, с которой мы предполагаем?.. Если тайна не в корабле, а в самой станции?..
– В принципе Джонсон мог запороть две стыковки… Но зачем это американцам? Чтобы погубить проект? Вряд ли… Вот оно! Загрузилось!.. – Минц прильнул к экрану ноутбука – в иконке темным фоном было выделено полученное письмо.
– Что?! Что там?.. – близорукий Ларкин из-за спины коллеги не мог разобрать открывшийся текст.
Быстро пробежав строки глазами, Минц обернулся, тихо проговорил:
– Их программа определила – на "Союзе" серьезная беда, причиной которой является кто-то из экипажа!.. Я же тебе говорил – американец здесь не при чем!..
Колокольня Ивана Великого
Где-то внизу, у самой ступени ровным светом горел красный огонек, – маленькая точка, размером не больше спичечной головки. Рубцов мог поклясться: несколько секунд назад ее не было.
Точка вспыхнула в полночь…
Его охватила паника. Привлеченный дьявольским огоньком, по замыслу устроителей этого чудовищного спектакля он схватится за точку… Что это?! Взрыватель бомбы? Радиоактивный изотоп?..
Антон покрылся ледяной испариной. "Бежать!"
Он словно прирос к ступеням. Красный огонек заворожил его…
Первая волна паники отхлынула. "Очнись! Приди в себя!.." – прошептал внутренний голос. Рубцов всмотрелся в красную точку. Различил, – этого он не видел, когда страх застилал глаза: она покоилась на каком-то прямоугольничке со словно бы срезанным уголком. Эта форма ему что-то напоминала… Размер…
Красная точка засветилась ярче, словно вкладывая в это кровавое сияние последние силы. И вдруг погасла.
Полная темнота… Слабое свечение, – Антон оживил дисплей мобильника, аккуратным движением поднял со ступеньки SIM-карту. Оторвал маячок, прикрепленный к ней скотчем.
Сняв со своего телефона заднюю крышечку, поддел и вынул аккумулятор, сдвинул локер, вынул симку, сунул в карман. На освободившееся место вставил ту, которую ему подбросили, защелкнул аккумулятор.
Мобильник начал играть мелодию вызова еще до того, как он вставил в полозья заднюю крышечку.
Машинально бросил взгляд на дисплей…
Номер был незнаком, но подбор цифр говорил о многом. Сердце опять забилось, как пришпоренное.
Артурчик вспоминает
Старый московский двор. Маленькая детская площадка с качелями. Гаспарян уже был здесь.
На этот раз он спрятался за контейнером со строительным мусором, – тот стоял возле подъезда. Отсюда хорошо виден Мацыгинский дом.
Допрос, учиненный Холмогоровым: по глазам, по странно дергавшемуся лицу агента проницательный Гаспарян понял – то, что ему кажется в истории важным, офицера безопасности не интересует. Кажется больными фантазиями.
Воспоминания о мальчике, собаке, Черном человеке не давали покоя. В Москве Артурчик направился в офис. Допоздна работал. Когда приехал в квартиру, отправил жену и детей спать.
Поставил часы с большим белым циферблатом на столик перед собой, включил телевизор. Несколько часов смотрел все передачи подряд. Содержание не интересовало, – ни разу не переключился с канала на канал.
Мысли крутились вокруг смерти Мацыгина. К какой тайне прикоснулся пожилой биржевик?..
Артур вышел из квартиры, сел в "мерседес"…
Прямо к дому подъезжать не решился. Оставил автомобиль за несколько кварталов, – "Мерседес" с сидящим в нем человеком слишком заметен…
Предчувствия оправдались: дверь Мацыгинского подъезда начала открываться.
Соборная площадь Кремля
Полночь миновала, – пробили на Спасской башне часы, в нескольких мобильных телефонах сработали сигналы планировщика. В воздухе повисло напряжение.
Анатолий Геннадиевич попеременно смотрел на хронометр и на вход в колокольню. Ровно в десять минут первого из черного проема вышел Антон.
Артурчик вспоминает
В неширокую щель выскользнул мальчик. Замер, долго смотрел по сторонам. Затем медленно двинулся по тротуару в ту же сторону, что и в предыдущий раз.
Вот он стал невидим, – дом скрывал его от Артурчика.
Гаспарян не торопился покидать убежище: не было плана. Наитие, способность предугадать события толкнули приехать сюда. Ему казалось: ночью произойдет важное, он разгадает тайну. Управляя машиной, перестал верить предчувствиям.
Что теперь делать? Отправиться следом? И что потом?!
"Вот же!.." – Артурчик чуть было не хлопнул себя ладонью по лбу. Простой набор действий показался идеальным решением.
Соборная площадь Кремля
Всем хотелось кинуться навстречу, – никто не сделал ни шагу.
Ветви ели, у которой стоял Холмогоров, слегка зашевелились, – подул ветер. Кто-то тронул Анатолия Геннадиевича за рукав. Он обернулся.
– Найден труп молодой женщины…
Артурчик вспоминает
Он торопливо вышел из-за контейнера, зашагал мимо качелей к переулку. Мальчик уже исчез. Гаспарян не двинулся вслед: ему нужен был "мерседес".
Переулок совершенно безлюден, только в самом его конце из припаркованного "ленд ровера" старой модели неожиданно вылез человек, хлопнул дверью, включил сигнализацию, решительно пошагал куда-то прямо по проезжей части… Гаспарян не успел рассмотреть незнакомца.
Соборная площадь Кремля
Холмогоров посмотрел на Гахария, потом опять повернулся в сторону двигавшегося к ним молодого человека.
– Это Агата… Подруга его брата, Юрия, – Гахария кивнул на приближавшегося Рубцова.
Что-то в облике Рубцова показалось Холмогорову странным. Слишком скованные движения… Лицо, как мел… Эта неестественная бледность была заметна издалека.
Артурчик вспоминает
…Запустив двигатель, медленно поехал вперед. Приближаясь к мацыгинскому переулку прибавлял скорость. Мимо его дома проехал так, как едет по пустой ночной улице человек, торопящийся оказаться наконец в своей постели.
Перекресток со светофором… Горел красный.
Обнимая большую черную собаку сын Мацыгина – на знакомом месте. Как и в прошлый раз в темноте у дерева стояла черная фигура.
Соборная площадь Кремля
– Они разрубили ее на куски. Вот фотографии, – продолжал Гахария. – Если еще не ужинали, лучше не смотреть.
Шеф обернулся, глянул на фотографии. Зрелище жуткое.
– А это точно она? – как бы между делом, так спрашивают о третьестепенном вопросе, поинтересовался Холмогоров.
– Да… Хотя лицо… – Гахария не сразу подобрал нужное выражение. – Тоже сильно пострадало!.. Но мы ее опознали…
Агент по-прежнему держал фотографии в руках. И смотрел теперь не на шефа, а на приближавшегося парня.